Она чувствовала, что находится на пределе. Это не усталость или что-то там вроде ушиба или ссадины, из-за которой приходится посильнее сжимать кулаки, это глубже и намного критичнее. То, что она не способна проконтролировать. Все движения стали какими-то механическими, направленными только к одной цели, но будто не принадлежавшие ей. Она отмечала все это краем сознания. Воздух обжигал легкие, пот лил по спине градом, а кожа обнажила сотни мелких иголочек оголенных нервов. Они перекатывались от одного ощущения к другому, оставаясь глухи к тому, что с ней происходило на самом деле. Она не слышала себя, не чувствовала, наблюдая со стороны как разрезают своим быстрым, горячим дыханием как будто бы даже густой и влажный воздух лесной чащи бегущие люди. Вязкий и дикий лес сопротивлялся как мог, темный мох скользил под ногой на упавшем бревне, ветки хлестали и ноги тонули в траве как в болоте, не находя под ногами достаточно ровной и однородной поверхности. Люди постепенно сужали круг и шли напролом, но Джинни видела перед собой только спину, давным-давно потерявшись в лесу. Может быть, в целом мире. Наверняка давным-давно. И люди шли вопреки, прокладывая себе новые тропы. А воздух действительно был горяч. С каждым вздохом глотать его было больней и больней, но Джин не чувствовала себя. Ничто не имело значения - только натянутая в груди струна, готовая вот-вот лопнуть, и два имени, что звенели в лесу и растворялись в звуках, создаваемых людьми и собакой. Но лес все-равно был громче, его одуряющая тишина. Джин на автомате смахнула со щеки паутину, не обращая давно внимание на распухшую скулу, и наткнулась на взгляд Макрея, пылающий, фанатичный, чумной, по которому прочла совершенно ясно -  дети рядом. Они нашли их! - кольнуло в сердце, и Джин, придерживая свою сумку, рванула за скрывшимся среди густой зелени ориентиром - спиной мужчины. Силы взялись из неоткуда. Это потом она в полную ощутит как дрожат руки и ноги, когда она остановится. Девчонка сморгнет и побоится лишний раз пошевелиться, просто будет смотреть на окаменевшую спину Макрея. Сосредоточенный и какой-то слишком уставший, он своим низким, рокочущим голосом, усиленным эхом колодца, будет наговаривать какие-то заклинания. Это важно. Запоминай. Я вернусь, мы вас вытащим. Обещаю. Обещаю, я заберу вас отсюда. Обещаю...
Сейчас он выглядит старше. Джин не знала чем помогать и что ей делать. Она так растерялась, что боялась сделать лишнее движение, вздохнуть лишний раз. Девочка не двигается. Доктор, казалось, все понимала. Джинн смотрела на черный колодец, откуда веяло страхом и смертью, и слышала как грохочет в ушах глупое сердце. И вспоминала себя. За ней до сих пор никто не пришел. Хотя и обещал. Она должна была быть той девочкой. Она должна была лежать там, внизу. Оставаться там все эти годы.
У Джин все еще предательски дрожали руки, и она обхватила покрепче сумку, когда Макрей обернулся. Прочитать на его лице ничего было нельзя. Джин не могла выдавить из себя ни слова, ни звука, уставившись на яму, а потом пряча глаза от Макрея, когда он пытливо и строго на них посмотрел и отдал очередной приказ. Джинн, завесившись волосами, положила сумку на землю, пропустив момент, когда разжалась невидимая пружина, унося вместе с собой Макрея и его собаку. Нутро колодца притягивало и пугало.
Секунды растянулись в вечность. Она знала, что тот человек, которого она боялась, сейчас он бежит без остановки. Он спешит вернуться обратно. И, вопреки всему тому, что она о нем слышала, ей хотелось, чтобы он успел.
[status]Капитанская Дочка[/status][nick]Ginny McNamara[/nick][icon]http://forumstatic.ru/files/0012/5c/b4/16951.jpg[/icon][sign]— Думаешь, кто-то распространяет о тебе сплетни?
— Хуже. Думаю, кто-то распространяет обо мне правду.[/sign][info]<br><hr>25 лет, корреспондент газеты
«The Lighthouse»[/info][ank]<a href="http://northsolway.rusff.me/viewtopic.php?id=265" target="_blank"><h6>анкета</h6></a>[/ank]

Отредактировано Ginny McNamara (2019-07-24 13:23:51)

Скотти злился. Четверть часа - он засекал - Буллит бесился в своем загоне и так и не задрал лапу. Ни разу. Скотт хорошо следил. Папа сказал, что это нормально, что Булли еще маленький, даже меньше самого Скотта и ругаться на него бесполезно, но у мальчика все равно не хватало терпения. А щенок все тявкал и тявкал. Сначала тихо, издалека, потом звук нарастал, приближался.
Скотт моргнул.
Да, он отчетливо слышал Буллита. Только этот его лай был не таким звонким, как в молочном детстве, и гораздо выше теперешнего басовитого ворчания трехлетней овчарки. И все же Скотту хотелось верить, что это именно его пес, его самый верный, самый что ни на есть настоящий друг. Мальчик опустил взгляд. Он почти перестал чувствовать вес девочки, которая лежала у него на руках. Должно быть, они окончательно затекли. Холодный дневной свет придавал ее смуглой коже неестественную холодную белизну. С закрытыми глазами Ниша Лоуренс была самой обычной маленькой девочкой. Просто спала. Но Годфрей знал - она не спит. И это целиком и полностью его вина.
Человеческие голоса, снова и снова повторявшие имена пропавших детей, проскальзывали мимо, словно уши Скотта настроились на другую частоту. Зато у него уже не возникало сомнений, что воспоминание о Буллите не случайное, что Буллит - или собака, которой принадлежал лай - настоящая.
- Буллит... - прозвучало как-то хрипло и совсем тихо. Пришлось повторить еще добрых пол дюжины раз прежде чем колодец подхватил жалобный детский вопль и донес его за свои пределы. И вот он как заведенный выкрикивал одно заветное слово, путал буквы, выдавая полнейшую белиберду, но не замолкал до тех пор, пока не обнаружил, что звуки закончились, а вместо них из горла вырываются только хрипы.
Вместо морды Буллита показался человеческий силуэт, а за ним второй и третий. До Скотта едва доходил смысл того, что говорил этот безликий под номером один, у которого был знакомый голос, не на столько, конечно, чтобы сразу же связать его с владельцем - в силу возраста в пабе Скотт бывал разве что в качестве довеска, да и то не больше пары раз - но не узнать его в итоге было невозможно. Этот человек обладал дьявольской способностью располагать к себе, а животные и дети, как известно, больше прочих подвержены влиянию. Скотти кивал и мотал головой, как болванчик, хрипя невнятные ответы и всем своим видом показывал, что понимает.
Только одно Но омрачало радость Скотта - спасен будет только он, а Ниша навсегда останется на дне этого сырого прожорливого зева, как тот, кому принадлежал найденный мальцом череп. Глаза защипало и мальчишка едва не задохнулся от накативших беззвучных рыданий, а потому был уже не способен никаким образом ответить доктору Келли, которую мама за глаза называла хохотушкой. Все, что он мог - ждать возвращения большого дяди-пивовара, а на большее не было ни сил, ни желания.

К тому моменту как Скотт окончательно сорвал голос, его отец в компании нескольких добровольцев выбирался из шахт, не найдя и следа сына. Он не видел Скотта больше суток, с того самого момента, как высадил его у школы минувшим утром. И он не просто так провел всю ночь в той части острова. Из полицейского участка Годфрей-Старший отправился на маяк, памятуя о внезапной дружбе сына со стариком Чейзом и слабо, но все же надеясь отыскать его в компании смотрителя. Надежды не оправдались, зато он узнал, что его дармоед давно лелеет мечту отправиться в шахты на ночь глядя. Зацепившись за эту ниточку, Стивен подорвался на место и наткнулся на завал в шахтах. Чертовски свежий завал, надо сказать. А то, что спустя пол часа с начала поисков обнаружил Чейз, изъявивший желание посодействовать, заставило Стива в срочном порядке разбирать завал, наплевав на все риски остаться погребенным под новым.
В итоге была найдена пара девчачьих башмачков размера малышки Лоуренс, однако ничего, что бы хоть каким-то образом касалось Скотта. Хорошего было мало, но надежда все еще маячила где-то на горизонте. Были и другие поисковые группы. Их нельзя сбрасывать со счетов. Оставалось проклинать отсутствие связи и ломать голову, в каком направлении продолжить поиски.
Линда Годфрей вела себя менее адекватно даже несмотря на то, что не виделась с мужем, и не могла знать о его находке и о длительных безрезультатных поисках. Ночь она провела в госпитале и на все уговоры отправиться домой отвечала резким отказом. Дежурила на первом этаже приемного отделения, вскакивая всякий раз, когда автомобильные фары прокладывали длинные тени в тусклом свете коридорных ламп. Надо отдать ей должное, сорвалась миссис Годфрей всего раз ближе к четырем утра.

Отредактировано Scott Godfrey (2017-06-29 12:35:02)

В ответ из колодца доносились невнятные звуки, и это было лучше, чем ничего. Это только в голливудских блокбастерах в ответ на вопрос «ты в порядке?» белозубо улыбаются и кивают, мол, все окей, а затем уходят победителями в пейзаж.
Реальный мир имеет свойство вносить свои коррективы, так что Айрис, вспоминая все, чему учили и не учили на дополнительных курсах, продолжала говорить с мальчиком, болтая о сущей, на первый взгляд, ерунде. Время от времени она прерывалась, задавая вопросы, и, получив в ответ очередную порцию невнятицы, продолжала говорить и говорить, и снова говорить.
Делайла все это время была где-то по близости, краем глаза Келли заметила, что девушка со всей округи собирает мало-мальски пригодные палки, и порадовалась про себя, что от журналистки есть польза. Когда же та молча перехватила ее взгляд, Айрис, порывшись в собственной сумке, извлекла на свет божий один из старых жгутов, который вполне можно было бы приспособить к делу и отдала его Делайле, прибавив:
- Поищи по окрестностям, может кто-то доски выбросил или дверь старую, - и продолжила свой недомонолог.
Разговаривая со Скоттом, доктор аккуратно извлекала из сумки все, что может понадобиться для неотложной помощи, некоторое количество ампул, шприцы, дезсредство, бинты.
- Скотт, милый, давай попробуем понять, что мы можем сделать для Ниши. Ты будешь моими руками, хорошо? Это несложно, просто будь внимательным.
Без особой надежды на успех, снова обратилась Айрис к мальчику. Если выгорит, то и мальчишка отвлечется, и девочке смогут помочь быстрее.
- Скажи, у нее были судороги? – мать мальчика работает в больнице, глядишь, и Скотт чего поднахватался. Дети, конечно, бывают разные, и кто-то в 12 уже думает о том, как прокрутится на благо семьи, а кто-то пребывает в блаженном детстве, но будем надеяться, что мамины рассказы не прошли мимо ушей мальчишки.

Ощущение, что он катастрофически не успевает, крепнущее с каждой минутой до стойкой уверенности, обжигало вены адреналином и заставляло двигаться еще быстрее. Джетро бежал через лес так, словно за ним гналась целая стая волков. Ни на волка, ни, тем более, на стаю волков едва поспевающий следом за ним Коджак конечно же не тянул, но факт оставался фактом — Макрей торопился как мог. Он несся со скоростью бешеного лося, перескакивая через поваленные деревья и уворачиваясь от так и норовящих прилететь ему в лицо хлестких веток, и только чудом не споткнулся о торчащий из земли корень или не загремел со всего маху в какой-нибудь овраг, переломав себе все кости. Бог миловал, а может кто другой, не менее всемогущий не погнушался присмотреть. Пойди разбери, кто покровительствовал ему в этот день. Главное, что до кладбища они с Коджаком добрались быстро, а это сейчас было важнее всего. Они уже потратили слишком много времени впустую, рыская по полям. Теперь у них не было оправданий, а время, между тем, шло. Неумолимо, как в общем-то и всегда.
С разбегу заскочив на ближайшее надгробие, Джетро достал сотовый, чтобы сообщить куда следует о том, что они нашли детей. Несговорчивая сотовая связь решила все таки смилостивиться над запыхавшимся человеком и выдала сразу несколько делений для пущей уверенности, что звонок не прервется на самом интересном месте. Где-то там, в центре города несколько человек, первыми узнавших о том, что дети все же нашлись, испустили вздох облегчения и разнесли новость по округе с максимальной скоростью. Скорая по недосмотру отправленная к дому старой Эльзы вместе с машиной коронерской службы тут же была оповещена и, убедившись, что все поставлены на уши, Макрей дал отбой.
Пока он собирал все необходимое для того, чтобы достать ребят из колодца, ожила висящая на его шее рация. Зак, который все еще был занят поисками заплутавшей Габел, сообщил о том, что мимо него в сторону кладбища только что проехала скорая. Джетро в свою очередь отчитался об удачном исходе поисков и, обменявшись таким нехитрым образом информацией, братья распрощались, вернувшись каждый к своим делам. Прихватив моток веревки и седельные сумки с припасами, что оставила Ирэн, Джетро настрого запретил Коджаку идти за ним, приказав сидеть и ждать, и потрусил обратно, постепенно набирая скорость. После первого бешеного забега, возвращаться к колодцу уже знакомым маршрутом было куда как проще, несмотря на мешающую двигаться более свободно ношу и конечно же усталость. День выдался долгим и энергозатратным. И он пока еще не закончился плюс ко всему.
— Это я, не пугайтесь, — оповестил Макрей, прежде чем вынырнуть из гущи леса вымокшим насквозь и встрепанным лешим. — Скорая уже в пути. Им от Эльзы недалеко ехать, так что минут через пять-десять они уже будут здесь.
Не сбавляя шага, Джетро прошел мимо Делайлы, которая что-то мастерила из веток, устроившись в стороне от сидящей у самого колодца Айрис. Не сразу, но до него дошло, что это носилки, и он одобрительно кивнул, поймав замученный взгляд девчонки. Даже если ребята из скорой доберутся прямо сюда через лес со своими носилками, что вряд ли, учитывая тот факт, что кроме Коджака показать им дорогу было некому, иметь запасной вариант не помешает. Но, если девочка, свалившись в колодец, повредила себе что-нибудь, куда большей проблемой будет достать ее со дна колодца, не сделав хуже. Сбросив сумки на землю рядом с Айрис, Джетро заглянул в черный каменный зев. По телу тут же побежали мурашки. От одной мысли о том, что дети провели здесь целую ночь, хотелось найти того, кто это допустил, и как следует отмудохать.
— Хей, Скотт! Все хорошо, сейчас мы вас вытащим!
Обвязав ствол ближайшего дерева и соорудив нечто вроде петли на другом конце веревки, Джетро подошел к краю колодца и стал спускаться вниз, с предельной осторожностью выбирая, куда поставить ногу, чтобы не потревожить старую каменную кладку и не обвалить на головы ребятни еще больше земли и камней. С высоты колодец казался глубоким, но на деле оказалось, что в нем всего-то метра три. Уже спустя пару минут Джетро был внизу. Стараясь не наступить на распластанную на земле девочку, он склонился над ней, привстав на одно колено, и осторожно ощупал шею. Пульс был слабый, но радовало уже одно то, что он вообще был.
— Живая, — выдохнув с заметным облегчением, Макрей поднял глаза на парнишку и потрепал его по плечу. — Все будет хорошо. Слышишь меня? Давай, поднимайся наверх. Как в школе по канату. Вас же учили. И не беспокойся за Нишу, я останусь с ней, а потом, когда мы ее вытащим, вы вместе поедете в больницу. Скорая уже в пути. Ты сам-то цел? Ничего не повредил?

Скотт на дне колодца казался таким маленьким, что у Айрис болезненно сжалось сердце, когда мальчик с помощью жестов начал разыгрывать перед ней подобие пантомимы. К счастью, парнишка сообразительный, да и любая деятельность, даже ее подобие, способны вернуть в реальный мир обратно, доказано доктором Келли. И чем дальше разворачивалась пьеса одного актера, тем сильнее хмурилась Айрис.
У девочки был очередной эпиприступ, и это было плохо. Но пока она еще дышит, шансы выкарабкаться у нее есть. Должны быть, обязательно должны быть. И, судя по тому, что показывал Скотт, у нее предположительно сломана ключица.
Тем временем мальчик начал возню, перекладывая Нишу, как ему казалось, правильно, и Айрис поспешила вмешаться.
- Не так, милый. Убери рюкзак из-под головы Ниши и аккуратно поверни её голову на бок. Вот так, умница. А теперь попробуй прощупать ее пульс. Помнишь, как это делается в фильмах про супергероев?
Конечно, по правилам стоило бы всю девочку повернуть на бок, уложив в устойчивую позу, однако Айрис не была уверена, что Скотт справится, и не хотела рисковать ребенком.
Как чертик из табакерки появился Джетро, принеся с собой сумки и хорошие новости. Айрис выдохнула – осталось еще совсем чуть-чуть, и можно надеяться, что все эта ситуация подойдет к логическому завершению. Хотя бы первый ее этап.
Джетро вознамерился спустится в колодец, но прежде чем он успел это сделать, Айрис без особых церемоний сунула ему в карман джинсов две упаковки широких бинтов.
- У девочки предположительно сломана ключица. Пока временно согни ее руку в локтевом суставе, и прификсируй к туловищу. Голову её держи повернутой на бок, есть вероятность, что приступ повторится, - напутствовав таким образом братца, Келли принялась рыться в принесенных сумках, вынимая оттуда все, что может быть использовано сразу же – одеяла, фляги с водой, шоколадный батончик (он-то откуда взялся?), необходимые препараты, что бы сразу были под рукой.
- Делайла, помоги мне…, - обратилась она было к девушке, но тут обнаружилось, что та уже успела куда-то отойти в сторону.
- Твою мать…, - выругалась сквозь зубы Айрис. Вечно так, в самый неподходящий момент кто-то куда-то девается, а еще одна пара рук была бы совершенно нелишней. Однако ругайся, не ругайся, а вечер еще не перестал быть томным.
- Джет, что там у вас? – наклонившись над краем колодца, поинтересовалась Айрис. – Он поднимается? Тут два одеяла, давай одно к тебе, Нишу надо укутать.

Отредактировано Iris Kelly (2017-07-10 07:39:40)

Наблюдая за тем, как остервенело и отчаянно Скотти взбирается по веревке, Джетро не мог не думать о том, что мальцу пришлось пережить за эти сутки. Это только со стороны кажется, что нет ничего особо страшного в том, чтобы просидеть какое-то время в сырой темноте и в замкнутом пространстве, где даже чувство времени подводит и затягивает минуты на долгие часы. Страх, он ведь в голове. Его нельзя пощупать, от него нельзя отодвинуться или сделать вид, что его нет. И о нем не всегда удается забыть. От этого он никуда не денется и будет еще долго преследовать потом, напоминая о себе даже тогда, когда уверенность в том, что ничего подобного больше не случится, по-настоящему окрепнет. Оставалось только надеяться, что здоровая детская психика сработает должным образом и сотрет из памяти мальчишки детали. Может, Скотти повезет, и ему достанутся только невнятные воспоминания, больше похожие на дурной сон. Хотелось бы верить. Надеяться как-то не получалось.
Убедившись, что парнишка выбрался наверх и уже не свалится ему на голову, Макрей снова опустился рядом с девочкой на колени, стараясь не обращать внимание на исходящий от нее тяжелый запах и бурые следы на некогда белоснежной ночной рубашке. Следуя инструкциям, что выдала ему вместе с бинтами Айрис, прежде чем он начал спускаться вниз, Джетро наложил повязку, зафиксировав поврежденную руку плотно к туловищу, и наспех ощупал ноги и ребра Ниши. Больше серьезных повреждений у нее не наблюдалось, но твердой уверенности в этом все равно не было. В конце концов Макрей не был специалистом. Подхватив упавшее рядом с ним одеяло, он закутал ребенка, насколько это было возможно. Ее грудь слабо вздымалась и опадала при дыхании, но кожа была такой холодной, что, не знай он наверняка, решил бы, что девчонка уже остывает.
— Порядок, — отчитался Джетро, глянув вверх на склонившуюся над колодцем Айрис. — Сюда бы носилки из скорой. Те, что с фиксирующими ремнями. Места тут, конечно, маловато, но для маневра мне хватит. И поднять ее будет проще. Безопаснее.
По хорошему и по правилам сюда следовало подогнать не только скорую, но и бравых ребяток из службы спасения со спецоборудованием, чтобы поднять Нишу без риска растревожить ее перелом и сделать еще хуже. Макрей даже на минуту позволил себе порадоваться, что девочка без сознания и не почувствует боли во время подъема. А она будет обязательно. Все таки это перелом. Как не старайся свести весь дискомфорт к минимуму, он не упустит возможности напомнить о себе.
От этих невеселых мыслей Джетро отвлекли голоса. Много голосов. После гудящей тишины густого леса, усиливающейся в разы в гулкой глубине колодца, человеческие голоса казались слишком громкими и почти чужеродными. Макрей снова вскинул голову, устремив взгляд вверх, и навострил уши. Помощь все таки прибыла. И быстро, что не могло не радовать. Похоже, время решило подыграть им на этот раз и ускорило свой бег.
— Эй, что у вас там?! — крикнул Джет, привлекая к себе внимание. — Носилки есть? Спускайте их сюда.
Склонившийся над колодцем смутно знакомый парень что-то кому-то сказал, послышался невнятный бубнеж, и спустя несколько довольно долгих секунд Макрей увидел, как пробившийся через густую крону солнечный свет отразился от металла и нырнул ярким бликом в самую глубину колодца. Они опускали носилки, придерживая за края, медленно и осторожно, чтобы они не раскачивались и не ударялись о хлипкую кирпичную кладку стен. Когда Джетро смог до них дотянуться, дело пошло легче. Уперев нижнюю часть в землю у самого стыка со стеной, он наклонил носилки так, чтобы верхняя их часть уперлась в стену с противоположной стороны. Диаметра колодца было недостаточно для того, чтобы уложить их горизонтально, как полагается, но получившийся небольшой наклон был не настолько критичен. Аккуратно и со всей осторожностью подняв девочку на руки, Джетро уложил ее и, придерживая одно рукой, надежно зафиксировал ремнями, перетянув укутанные в одеяло ноги и тело в нескольких местах, чтобы она не сползала, когда ее будут поднимать. С головой дело было посложнее и на то, чтобы зафиксировать ее, у Макрея ушло чуть больше времени. Ему все казалось, что девочка вот-вот откроет глаза и завопит от боли. Это отвлекало. Когда и с этим было покончено, он привязал веревку к перекладине в изголовье и, убедившись, что узел достаточно крепок, снова вскинул голову вверх и крикнул.
— Поднимайте!

Скотт никогда в жизни не пил ничего вкуснее этого чая. Впрочем, в данном случае вода из лужи показалась бы ничуть не хуже крепкого сладкого напитка. Оставалось только порадоваться, что это все же чай. Мальчик ухватил флягу обеими руками, запрокинул голову, пытаясь влить как можно больше в истосковавшуюся по влаге глотку, но доктор четко знала норму и была непреклонна. Не помог даже жалобный взгляд. Вместо того, чтобы прогнуться и уступить, Айрис принялась заглядывать в глаза, словно хотела по ним что-то определить. Кажется, ей это удалось. Щурясь, Скотти разглядывал сосредоточенное лицо доктора, парящее в воздухе. Мироощущение и взаправду отличалось от привычного.
- Болит, а еще все вокруг кружится, - поведал он шепотом, будто вверял какую страшную тайну. О том, что после первого же глотка чай попросился наружу, Скотти предпочел умолчать. Слишком сильно хотелось пить.
Он потянулся к затылку, но даже несмотря на то, что тот сильно чесался, побоялся трогать: хорошо помнил свои окровавленные пальцы в тусклом свете экрана телефона. А доктор Келли продолжала осмотр, и когда дело дошло до пересчёта ребер, Годфрей дернулся и непременно бы завопил, будь у него голос. "Больно" повторял он одними губами, но затих, как только в руку ткнулся влажный беспокойный нос. Мальчик обернулся и увидел то, чего так ждал - собаку. То был не Буллит и даже не тот пес, чья морда свешивалась в колодец, зато это была собака, всеми фибрами своей собачьей души переживавшая за маленького человечка. Скотти с упоением запустил перепачканные в чем только можно пальцы в короткую шерсть и как тесто начал месить и тискать подтянутую длинноногую Бонни, чья кличка стала известна позже, когда Скотти основательно достал своим сиплым шепотом тетю Айрис. Прервался он только чтобы сделать еще пару глотков и более-менее спокойно сидел, когда доктор пыталась превратить мальчика в мумию.
Обхватив свою новую подругу обеими руками, Скотт вяло вертел головой, рассеянно озираясь по сторонам. Людей стало еще больше, и из Богом забытого места в лесной глуши оно превратилось, без сомнений, в самое оживленное на Штормовом острове. Вот кто-то подхватил сумку, прислоненную к дереву рядом со странной явно недоделанной конструкцией, назначение которой Годфрей не смог определить. А вот из недр колодца - на дне которого валялись вещи Скотта, после всего пережитого теперь и даром не нужные - показались носилки с зафиксированным на них тельцем Ниши Лоуренс. Подумать только, еще час назад Годфрей был уверен в том, что убил ее. Он попытался разглядеть Нишу, но ног было слишком много и, они перекрывали обзор.
Как только процессия спешным твердым шагом проследовала прочь от страшного колодца, Скотта подхватили на руки и понесли следом. С Бонни, так полюбившейся мальчику, пришлось расстаться, ведь собакам не место в машине "Скорой помощи". Когда двустворчатые двери белого фургона закрылись, Скотт перехватил холодные пальчики на свободной руке Ниши и уставился на овал ее лица не моргающим взглядом. Так и ехал всю дорогу.

Сарафанное радио разнесло новость с сумасшедшей скоростью. Линда Годфрей сжимала трубку стационарного телефона побелевшими от напряжения пальцами и икала, не в силах ничего ответить собеседнику на том конце линии. Трубка выпала из рук, с треском стукнулась о боковину стола и, пружиня, повисла на проводе, а потерявшая от радости голову мама Скотта уже неслась по коридору к выходу. Заливаясь слезами, она толкнула больничные двери и кинулась навстречу зеленому пикапу мужа, который резко свернул на площадку для служебного транспорта.
Миссис Лоуренс тоже узнала, что детей нашли, но гораздо позже, ибо телефон отключили за неуплату еще пару месяцев назад. В тот момент, когда это произошло, она стояла в очереди на кассу, прижимая к груди бутылку дешевого вина и не знала, как реагировать на ворчливый шепот и злобные взгляды двух престарелых кумушек, принесших эту самую весть.

Она видела издалека только макушку мальчишки. Видела эти незнакомые лица. Видела доктора Келли, но нигде не находила своих вещей. Сумка исчезла, будто ее никогда и не было. Обрывки фраз о девочке долетали до ее слуха, но Джинни будто находилась во сне: настолько далекими и нереальными они были.
Вокруг суетились люди и в какой-то момент кто-то ее толкнул. Джин отступила, чтобы не мешаться, а потом и вовсе отошла в сторону, обходя деревья по кругу, чувствуя себя как в каком-то тумане, но не переставая надеяться, что пропажа найдется. 
Незаметно для себя, Джин, опираясь на палку, отходила все дальше в лес. Здесь как будто был другой мир. Заливисто пел свою песню дрозд, а голоса становились все дальше и тише. Лес же, наоборот, оживал, являя всю свою нетронутую красоту и мощь, в сравнении с которой один маленький человек был лишь одной из многих букашек, ползающих по его территории. Ноги сами несли ее только вперед. Она шла и шла, с тревогой разглядывая едва приметные норы и траву, в которой иногда, казалось, что вот-вот утонешь, проваливаясь больше, чем рассчитывал, делая новый шаг. Неприятное чувство дежавю накрыло ее с головой. Стоило посмотреть куда-то, как тут же мерещились неясные тени, как будто бы кто-то наблюдает за ней. Джинни остановилась, обернулась назад и узнала деревья, мимо которых только что проходила. Рыскать по лесу не имело дальше смысла, сердце ускорило ритм, а в животе неприятно заныло. Уверенная, что идет в нужном направлении, Джин невольно сделала крюк и все дальше отдалялась от колодца. Она уже не узнавала места, мимо которых хромала, все чаще останавливалась и, скусывая губы, сдерживала в себе желание закричать, поддаться панике и позвать людей. Дрозд замолчал. Птицы перестали чирикать и, лес, будто бы замер в ожидании того, что сейчас случится. Ладони у Джин вспотели, она тщетно вытирала их о бедра, выискивая глазами хоть какой-то просвет в этом бесконечном и старом лесу. Но его все не было. Она не могла заблудиться! Не могла уйти так далеко, чтобы ничего не слышать. Джин прислушивалась, но слышала вокруг только повисшую тишину. На локоть ей села какая-то цветная муха, Джин вздрогнула, размахивая руками как лопастями вертолета и ломанулась вперед - только бы не оставаться наедине с охватившим ее страхом. Несколько секунд показались вечностью. Она потеряла сумку. Она заблудилась. И проклятая гордость не позволяла ей покричать. Воспитание, вдалбливаемое пращуром, сказывалось даже в такой ситуации. Она просто не могла себя представить орущей на весь лес что-то вроде "ау" или "кто-нибудь, помогите!". Это нелепо! Она просто не могла заблудиться, - продолжала себя убеждать Джин. Она не могла. Но расширенные от страха глаза, бледная кожа и сбившееся дыхание - все говорило ей об обратном. Она заблудилась и ей страшно. Сколько она стояла на месте и не двигалась? Джинни не знала. Казалось, что пару секунд, а, может быть, намного дольше. Она вслушивалась в лес и ей чудилось, что она улавливает какие-то звуки. Опасность, - убеждало ее сердце. Тут водятся дикие звери. Кто-то украл сумку с уликами, кто-то, кто был заинтересован в том, чтобы она не успела отнести ее в полицию. Кто-то, кто мог слышать, что назойливый журналист побывал в доме у Ниши и Скотти. Который задавал много вопросов, а потом даже попытался устроить скандал в полиции. И этот "кто-то" тоже мог быть здесь, в лесу. Треск стал более реальным. Джин перестала дышать, подобралась и вцепилась в свою палку, не мигая, высматривая среди густых веток хоть что-то. Взгляд ее зацепился за незначительную деталь под ногами, что-то светлое мелькнуло на солнце, заставив ее повернуть голову. Пустой пакет, в который она собственноручно заворачивала испачканную кровью ночнушку Ниши валялся на примятой траве. Казалось, что у Джин на затылке зашевелились волосы. Она вскинулась в сторону непонятного шума и ей показалось, что все больше он походил на рычание зверя. Судя по тому как тряслись и потрескивали ветки, зверь был огромный. Глаза ее все-таки наполнились влагой, но она не пошевелилась. Из дремучего леса прямиком в ее сторону пробирался не кто-нибудь, а настоящий медведь, чье фырканье и голодное ворчание она уже отчетливо слышала. Джин в этом не сомневалась. Она хотела бы убежать, но ноги приросли к земле как влитые. В самый последний момент, она подняла повыше свое грозное оружие - палку, служившую для опоры, заставляя себя отступать и отвоевывая у охватившего ее ужаса едва ли какие-то сантиметры.
Громко всхлипнув, девчонка взмахнула дубиной изо всех сил, а та была крепкая и длинная - недаром же она отбирала ее для носилок, размахнулась, зажмурилась и ударила наобум, тут же выронив ее из рук. Ноги дали осечку. Джин дернулась назад, но оступилась за корень, с вскриком упав на землю, и уже оттуда смотрела на появившегося явно по ее душу зверя. И, увидев глаза "медведя", едва не заверещала от страха, позабыв про гордость, про все на свете, но физически этого не смогла сделать. Просто поползла, как была на спине, открыв рот, ерзая ногами и силясь увеличить дистанцию хоть немного. В голове все перемешалось. Лучше бы это был зверь, - промелькнуло в ее голове. Зачем ему шляться по лесу? Так далеко от колодца, от людей. Зачем ему выслеживать ее? Выходит, он только умело притворялся. Выходит, все, что она слышала о нем - правда. И сумка - тоже его рук дело. И сейчас он ее тихонько придушит. И никто не узнает. Скажут - потерялась в лесу, не она первая. Припомнят, что у нее такое уже бывало и махнут рукой.
- Не подходи! Не... - у нее не хватало дыхания, - Не подходи! - перевернувшись рывком на живот, Джин подскочила, подскользнулась на злополучном пакете, рухнув на низком старте, но упрямо снова пошла вверх, чтобы начать свой самый быстрый в жизни забег. Не бегун же и не особо боец, Макнамара собралась бороться за свою жизнь изо всех сил. И орать, визжать, драться, кусаться, ну, все, что так хорошо умеют делать женщины, оказавшиеся в беде.
[status]Капитанская Дочка[/status][nick]Ginny McNamara[/nick][icon]http://forumstatic.ru/files/0012/5c/b4/16951.jpg[/icon][sign]— Думаешь, кто-то распространяет о тебе сплетни?
— Хуже. Думаю, кто-то распространяет обо мне правду.[/sign][info]<br><hr>25 лет, корреспондент газеты
«The Lighthouse»[/info][ank]<a href="http://northsolway.rusff.me/viewtopic.php?id=265" target="_blank"><h6>анкета</h6></a>[/ank]

Отредактировано Ginny McNamara (2019-07-24 13:26:45)

Пояс брюк резанул живот и каким-то чудом остался целым. У Джин перехватило дыхание и крикнуть не вышло, так, пронзительно пискнуть только. Она была уверена, что за рывком вверх последует что-то еще более ужасное, такое, о чем даже страшно подумать, а потому начала молотить воздух руками, неловко избивая его, так как до самого Макрея дотянуться не могла, пока не оказалась вновь на ногах. А там уж попыталась не рухнуть обратно, сражаясь не за свободу, а за равновесие и хватаясь за ближайшие ветки и дерево. К нему ее и понесло, как к спасительному столпу. Каким-то чудом она не упала снова, крепко обхватив ствол и с ужасом обернувшись на "медведя". Удивительно, но тот не бросался на нее. Подкосившиеся коленки крепко-накрепко привязали ее к сосенке. Слова "медведя" о том, что он не съест ее, доходили не сразу, как сквозь какой-то туман, а Джин сдаваться без боя была не намерена и выставила вперед руку, словно удерживая Медведя на расстоянии. Но тот и не двигался, не пытался за ней бежать или напасть на нее снова. На перепуганном до смерти лице девушки отражались все ее мысли: панику сменяло осознание смысла сказанных им слов. Она взглянула на замершую в паре метров от нее собаку, которая тоже смотрела на нее в недоумении. Взгляд Джин скользнул по Макрею вниз, но нигде не увидел ее сумки.
Рот открывался, чтобы что-то произнести, но от неожиданности Джинни забыла как это делается. Только машинально кивнула как дурацкий болванчик, стоящий на приборной панели авто, на вопрос о верховой езде, все еще боясь отвести взгляд от Джетро. Что-то в нем действительно пугало ее, что-то, щедро подкрепленное историями с самого детства. Он скорее походил на персонажа из сказки, которым стращают непослушных детей, чем на человека. На медведя. Особенно сейчас, когда так хмурился, а солнечные блики, пробивающиеся сквозь густую листву деревьев, двигались по его расцарапанной в кровь щеке, взъерошенной голове и небритому подбородку, делая его более живым, немного потусторонним и очень опасным.
- Медве... Макре...
Как утопающий, хватающийся за круг, она цеплялась за его фразы, такие обычные, простые слова. Они приводили в чувство и превращали все в самый обычный, человеческий разговор. И выходило то все так, что она выплеснула наружу все, что копилось в ней долгое время. Нехорошо. Если он действительно не при чем и искал ее, чтобы отправить домой, то получается она сама напала на него без какой-то причины.
- Кто-то взял мою сумку! Я нашла только пакет от одежды девочки. Всё пропало, абсолютно все,  - выдохнула она, не сводя с него глаз, - Я подумала, что это тот... Что ты...
Джин покраснела как первоклассница, пойманная с поличным за воровством точилки с соседней парты. Изворачиваться было уже поздновато. Но как объяснить ему, что она приняла его за дикого зверя? Испугалась медведя? Похитителя сумок? Подозреваемого в чем? Нет, этого было уже недостаточно. Она боялась его всегда, с самой первой встречи он вызывал в ней такие чувства. В его образе сконцентрировалось все то, что причиняло когда-то боль. Все, что знала она плохого, почему-то было связано с его именем. И сейчас она так раскрылась, что ее тайна, которую она скрывала, вышла наружу. Страх, который она лелеяла все эти годы, дал понять, что никуда не делся, просто ждал своего времени. Каждая унизительная оплеуха, каждый удар, все эти синяки и ссадины, все звенело в ней с прежней силой позорным клеймом и говорило, что от этого уже не уйти и она действительно заслуживает все то плохое, что с ней происходит. Джинни хотела сопротивляться этому чувству, это было для нее важно, но иногда оно брало вверх, вот как сейчас.
В себя ее привел полетевший в руки знакомый лифчик. Мало ей было стыда за то, что она ударила его и вела себя как последняя дура, так еще и это! Джин вспыхнула как зажженный факел. Ярко и сильно. Она опустила взгляд вниз на свою перекошенную и уже давно не такую белую блузку и поразилась тому как выглядит. Быстро скрестив на груди руки, Джин бросила на Макрея полный удивления взгляд. Если эта была такая уловка, чтобы привести Макнамару в чувство, то она действительно сработала. Джин смогла отойти от дерева и самостоятельно передвигаться. В глазах ее плескались возмущение и стыд, а это было намного лучше, чем паника. Это отрезвляло.
- Вот и нечего туда пялиться, - Джин вздрогнула от звука собственного голоса, но это было похоже на снежный ком. Чем хуже ей было, тем хуже она себя начинала вести, - Как будто бы ты увидел там что-то новое! - она давно бы предпочла стать невидимой или провалиться под землю, стать бесполой и серой, чтобы ни один мужчина на свете вообще никогда ее не заметил. Особенно такой как Джетро: по словам Бэзила он ужасно обходился с женщинами. Она даже не могла припомнить все то, что рассказывали о его похождениях. Таких мужчин, жестоких и беспринципных, нужно бояться, особенно ей. Что-то во взгляде Макрея вынуждало ее задирать голову выше и щериться иглами, как сердитый еж. Он что-ли специально?
- Я испугалась! - сказала она и ей стало легче. Ей нужно было это сказать. Сказать хоть что-то, а лучше поорать: она постоянно и слишком много скрывала. Джинни никогда не умела дать отпор. Возможно, поэтому у нее ничего и не получалось в работе. Даже копы не стали ее слушать, и вот результат - она все потеряла.
Гордость не позволяла ей пойти и переодеться. Остаться совсем без одежды, пусть даже в лесу, пусть даже спрятавшись от Медведя за деревом на пару минут, это было выше ее сил. По крайней мере не сейчас. И не по его указке. Джин присела на корточки, всеми силами игнорируя возникшую неловкость и собственный стыд, все еще прикрываясь одной рукой, и подобрала пакет - единственное, что у нее осталось. Тяжело вздохнув и продолжая сжимать в кулаке лифчик, Джинни опустила глаза.
- Я приехала на машине, она тут недалеко, у фермы, - кивнула она, словно убеждая саму себя, - Так что я сама доберусь до города без проблем, - постаралась сказать как можно легче, хотя зубы все еще выбивали дробь после пережитого. Махнув ему на прощанье лифчиком и бросив тоскливый взгляд на собаку, Джин обошла Медведя по кругу и, ковыляя, двинулась в противоположную от необходимой сторону, в самую чащу, которая тут же ее притормозила, уколов иглами многочисленных веток. Благо, что со спины Джетро не мог видеть ни ее грудь, ни отчаяние, отразившееся на лице Макнамары, с которым она упрямо принялась пробираться дальше, царапая руки. Уши и щеки у Джин горели, и ей очень хотелось убраться подальше, чтобы никто этого не увидел.
[status]Капитанская Дочка[/status][nick]Ginny McNamara[/nick][icon]http://forumstatic.ru/files/0012/5c/b4/16951.jpg[/icon][sign]— Думаешь, кто-то распространяет о тебе сплетни?
— Хуже. Думаю, кто-то распространяет обо мне правду.[/sign][info]<br><hr>25 лет, корреспондент газеты
«The Lighthouse»[/info][ank]<a href="http://northsolway.rusff.me/viewtopic.php?id=265" target="_blank"><h6>анкета</h6></a>[/ank]

Отредактировано Ginny McNamara (2019-07-24 13:28:37)

Борзая все еще оставалась космически изящной, будто не от мира сего, но как и все незнакомое и непонятное, в такой близости вызывала у Джинни закономерное чувство тревоги. Она запаниковала, но подчинилась собаке, когда та прихватила зубами многострадальные бриджи, едва-едва не прикусив вместе с ними и кожу. Чудом, как показалось испуганной Макнамаре. Джин принялась голосить, но тело ее послушно двинулось следом за инопланетным животным, упрямо тащившим ее обратно к Макрею.
- Джетро! - тут же вспомнила она как зовут Макрея, - Джетро, твоя собака! Убери ее! Джет... - Джинни споткнулась, но Бонни терпеливо, как щенка, придержала ее и потащила дальше.
- Она меня... Джетро! - вскрикнула она так, словно Бонни собиралась ее съесть, перебирая ногами и стараясь не рухнуть на неровной местности. Голос Джинни дрожал, - Отпусти меня! Нельзя! Фу! Брось каку! Ой! - вскрикивала она, когда Бонни принимала ее попытки отстраниться как попытки к действию и решительнее стискивала челюсти узкой, нереальной морды, восхитительной, как сказала бы Джин в любой другой ситуации, но не сейчас. К тому же сильно болела нога. Джин невольно прихрамывала, становясь еще более неуклюжей. Лифчик, как белый флаг, болтался в руках, которыми она размахивала, закрываясь от веток или в попытке сохранить равновесие. Увидев Макрея, как ни в чем ни бывало с самодовольным видом жевавшего сэндвич, Джин вспыхнула и выпрямилась как натянутая струна. Спина ее была ровной, не смотря на испытываемые неудобства. Унизительное возвращение к Джетро она проделала с гордо поднятой головой. До тех пор, пока не вспомнила о том, что у нее в руках. До этого момента Джин готова была сопротивляться, спорить и требовать, чтобы он угомонил собаку. Но, вспомнив, Джин тут же сдулась и, сделав вид, что это было запланировано, скрестила руки на груди. Получалось не очень, потому что она прекрасно чувствовала жаркое дыхание Бонни на своей коже, и особенно остро - близость ее зубов. Такая худосочная, но сильная псина!
- Тогда лучше в город! - вспыхнула она от ужаса, что Макрей увидит в кювете фольксваген. Как он там, кстати, бедняжка? И в тот миг, когда Джинни подумала о полицейском участке, в голову пришла идея. Выразить Джин ее не успела. Взгляд замер на аппетитно выглядевшем сэндвиче, а рожа Медведя настолько была довольной, что не оставалось сомнений - это самое вкусное, что она когда-либо могла бы попробовать. В животе предательски заурчало. Джинни нахмурилась, не хотела ни соглашаться с Медведем, ни подчиняться, но, во-первых, действительно побаивалась красавицу Бонни, не решаясь ее даже коснуться, а во-вторых, глубоко, очень глубоко в душе ощущала затаенную радость, что Медведь не оставил ее одну. Возможно, он был не лучшей компанией для прогулок в чаще, но, оставшись ненадолго одна, Джин больше не хотела проходить через все свои страхи снова. К тому же благотворно и успокаивающе действовали чувство вины и стыда. Но близость зубов Бонни и ее рваные, неровные движения, очень сбивали с шага. Та же, будто тащила за шкирку котенка, не реагировала на нее совсем, не интересовалась мнением Джин, как, собственно, и ее хозяин.
- Сговорились? - уловила Джин перемигивание сообщников, когда собака выпустила ее бриджи. Бонни, облизнувшись, зыркнула на нее так, словно съесть собиралась саму Макнамару, явно приготовившись тянуть ее в такой манере и дальше, так что Джин буквально подскочила на месте, и, радуясь, что Медведь не видит ее лица, припустила за ним следом, как очень, очень "хорошая девочка".
- Стой! - пискнула она, стараясь его догнать и не оказаться в зубах у собаки снова, но та так и норовила ее подпихнуть, тыкаясь мордой под подкашивающееся коленки, - Подожди! Так нельзя! Это нечестно! - крикнула она ему в спину, отчаявшись быстро оказаться рядом, - Скажи ей меня не трогать! Джетро! Я иду! Ну, стой же! - едва догнав Медведя, Джин схватилась за его руку, словно в ней одной и было ее спасение. Может быть. Она даже попыталась обойти Джетро со спины по кругу, таким образом улизнув от собаки, но та бдила за каждым ее шагом и не отставала, поэтому с чистой совестью и запихнув гордость куда подальше, Джин буквально повисла на нем, а, если бы были силы, наверняка  еще забралась по спине на плечи, только бы подальше от Бонни.
- Скажи ей так на меня не смотреть, - пробормотала она, даже не глядя вперед, куда они направлялись, а выкручивая голову в сторону рядом словно парящей над землей борзой. Это Джин спотыкалась, то проваливаясь ногами в траву или мох, то натыкаясь на неожиданные взгорки, а Бонни будто летела, - Ты что-ли ее совсем не кормишь? Такая худая, - в голове все еще крутились картинки, как Макрей жестоко расправляется не только с женщинами, но и с собаками. Запирает в кладовке, морит голодом и натравливает на людей. Нога болела так сильно, что пасть от рук маньяка и душегуба Джетро, выглядело предпочтительнее, чем отцепиться от него по собственной воле. Впрочем, пожелай он того, стряхнул бы с себя с легкостью. Ей просто ничего другого не оставалось. К тому же адреналин в крови утихал, а в плечи начинала давить нешуточная усталость.
- Пожалуйста, не спеши, - с трудом, явно перебарывая себя, проговорила она, - Послушай...
Во рту раздухарилась пустыня Сохара, а в животе пару десятков голодных африканских детей принялись бить по бубнам, требуя что-то перекусить. Нет, не что-то, а вот этих самых огурчиков. Вот этого вот самого. Но врагу не сдается наш гордый Варяг! Джинни заставила себя вскинуть взгляд на лицо Медведя, но от этого легче не стало. Даже наоборот.
- Я хочу тебя. Вас. Я хочу попросить, - она перевела дух, - Ты видел одежду девочки. В крови был дверной косяк в ее комнате. Но дело даже не в этом. Я думаю, что кто-то ее обижал. Серьезно. Я в этом почти уверена, только не знаю кто. Тебя наверняка послушают в участке. Ты местный. И еще записка. Ты ее видел, - пальчики ее невольно вжимались в его руку, стискивая его, будто он собирался от нее убежать. Или, как минимум, оттолкнуть. Руки ее горели. Через ладони к Джетро от Джинни шел молчаливый призыв, просьба, мольба о помощи. И да, она была готова, что он откажет. Но что еще оставалось?
- Без доказательств они меня слушать не станут. А ты местный. Тебя, может, и выслушают. Это ведь нельзя оставить вот так... Понимаешь? - Джин смотрела на этого чудовищного, опасного, дикого и внушительного человека с надеждой. Странно складывается судьба. Но все остальное отошло на задний план. Ну, или почти, потому что Джин все еще побаивалась собаки, леса. Да и самого Джетро, если не брать в расчет тот факт, что от него она и ждала помощи. Кто бы сказал ей такое раньше? Ни за что бы не поверила!
Если он согласится - я проедусь на лошади через ночной Солуэй голышом, как леди Годива, - мелькнуло в голове, будто в пьяном бреду. От усталости Джинни знатно штормило, но мысль эта не вызвала даже и тени улыбки. Как ни удивительно и ни возмутительно это звучало, но Джетро Макрей стал ее последней надеждой, самой-самой. 
- Родственники могут долго думать, решать и сомневаться. Столько лет никто не бил тревогу! А чтобы упустить хватит и дня. Может, следы крови еще остались в комнате. А если там все приберут? Ненадолго в участок! На пять минут. Я обещаю! И ты меня больше не увидишь, - протестуя, в животе заурчал маленький и очень голодный тигр, словно гигантский кот. Африканские дети с бубнами в ужасе разбежались. Джин даже не заметила, не сводя пытливого взгляда с прищуренных глаз. Мир перестал существовать, весь, включая собаку, кроме самого Медведя с крошками в бороде, пахнущего огурцами, лесом и лошадьми. Зарычи он сейчас, Джин не испугается. Страшнее будет, если он ей откажет.
- Я не отстану, если ты еще не понял, - предчувствуя возражения, Джин упрямо поджала губы и насупилась, бросая Макрею молчаливый укор, а затем и вовсе убрала руки, будто только что осознала к кому прикасалась. Слишком многие уже отвернулись. Город был глух. Погряз в своих собственных проблемах. Привык видеть слепого ребенка, не видит ничего дурного в том, что он постоянно один. В том, что мать о нем не заботится и не просыхает. Это ж мать! Синяки? Так девочка падает! Тощая как щепка, одни глаза на лице, затравленные, как у дикого Маугли. Предмет для издевок и насмешек в школе. Человек, который ни с кем не смог поделиться, но очень хотел. Девочка, у которой даже другие родственники имеются. Дело семейное, - говорят они Джин, - Разберутся сами. Никто ничего не мог сделать раньше, но а сейчас? Ну, а ты, Медведь?
[status]Капитанская Дочка[/status][nick]Ginny McNamara[/nick][icon]http://forumstatic.ru/files/0012/5c/b4/16951.jpg[/icon][sign]— Думаешь, кто-то распространяет о тебе сплетни?
— Хуже. Думаю, кто-то распространяет обо мне правду.[/sign][info]<br><hr>25 лет, корреспондент газеты
«The Lighthouse»[/info][ank]<a href="http://northsolway.rusff.me/viewtopic.php?id=265" target="_blank"><h6>анкета</h6></a>[/ank]

Отредактировано Ginny McNamara (2019-07-24 13:30:03)