Эван так и не смог впоследствии ответить себе, судьба это была, или случайность. Просто в очередной весенний вечер, возвращаясь домой от причала, где стояла их лодка, он задумался, любуясь природой, которая пробуждалась после зимы, и пропустил свой поворот. Можно было, конечно, тут же развернуться и поехать привычным путем, но О'Коннор решил, что сменит направление уже на следующем повороте – уехать слишком далеко на таком маленьком острове, как Штормовой, все равно было невозможно.
Однако дорога, окруженная редким лесом, все тянулась и тянулась параллельно морю, и именно тогда он впервые увидел его. Небольшой деревянный дом отделяло от проезжей части несколько чахлых деревьев, и большая часть проезжающих мимо (а их, скорее всего, вообще было немного – дорога через город, по сравнению с этой, была в разы комфортнее и позволяла значительно экономить время) наверняка даже не обращала на него внимания. Но Эван обратил и даже сбавил скорость, чтобы успеть рассмотреть как можно больше. Было трудно представить себе, что здесь кто-то живет: крыша дома в паре мест прохудилась, стены выглядели так, словно уже несколько лет стояли, покрытые мхом, и как минимум одно окно было разбито.
Во второй раз Эван даже остановился на обочине – так ему было интересно разузнать как можно больше про таинственную находку –  но лишь рассматривал лачугу издалека. Подходить ближе он не решился, опасаясь, что, если у такого странного жилища и есть хозяева, то они ничуть не менее странные, и связываться с ними лишний раз не стоит.
Теперь он проезжал этой дорогой почти всегда, когда не нужно было никуда спешить. И с каждым разом все больше убеждался, что в доме действительно никто не живет. Так что однажды, вновь оказавшись на этом участке дороги, О'Коннор свернул в высокую траву, прислонил велосипед к ближайшему дереву и направился к строению. При ближайшем рассмотрении все оказалось не так уж плохо: крыша действительно протекала, но стены пропитались влагой не так сильно, как показалось сперва, да и разбитое окно так и осталось единственным. И, что оказалось действительно приятным сюрпризом, тропинка, уходящая вниз от крыльца, приводила прямо к широкой песчаной полосе, на которую набегали морские волны.
Обходя дом по кругу, Эван наткнулся на лежащую в траве неподалеку деревянную табличку. Она сильно выцвела и почти полностью сгнила от заливавшей ее в дождь воды, но на выкрашенной в белый деревянной поверхности по-прежнему можно было разобрать номер телефона некогда продававшего этот участок. Около получаса О'Коннор бродил вокруг, раздумывая о чем-то, а затем уехал как ни в чем не бывало.
Решился он лишь спустя пару недель, после очередной перепалки с отцом за ужином. Наутро проезжая мимо уже не казавшегося ему таким мрачным и загадочным жилища, Эван остановился на несколько минут, чтобы переписать в потрепанный блокнот с заказами номер с таблички, а тем же вечером, выждав удачный момент, набрал цифры на телефоне, стоящем в прихожей их небольшой квартиры, приложил трубку к уху и стал терпеливо ждать.

Эван понял, о каком Кинге идет речь, еще до того, как старик успел договорить.
Они с Джонатаном Кингом неоднократно пересекались на мероприятиях, посвященных значимым для города событиям. Кажется, этот мужчина не понравился О'Коннору еще в самый первый раз, когда тот его увидел – ему было около 10, и отец впервые взял его с собой в мэрию на празднование дня города. Тогда еще молодой Джонатан весь вечер держался рядом со своей семьей, которая общалась лишь с самыми богатыми и известными жителями Солуэя, и надменно раздавал рукопожатия. О'Коннор-старший в те времена, кажется, тоже нелестно отзывался о семействе Кингов.
Перспектива теперь иметь с ним какие-то дела Эвана не радовала. Мелькнула мысль просто занять дом по-тихому, раз это было так давно, и владелец территории не попытался впоследствии снова выставить ее на продажу. Возможно, он уже и не помнил, что у него есть этот несчастный клочок земли? Однако всегда оставалась вероятность, что кто-то когда-то да вспомнит, и тогда закон, подкрепленный документами, будет не на стороне ирландца.
Можно было попытаться позвонить Кингу, но для этого нужно было узнать его номер, а спрашивать ни у кого Эван не хотел, догадываясь, что тогда уже завтра весь город будет рассуждать, что же понадобилось обнищавшему О'Коннору от самого богатого человека на острове. Гораздо проще было посетить бизнесмена лично – где находится его дом знали даже те, кто не хотел об этом совершенно ничего знать.
Для визита Эван выбрал вечер буднего дня – время, когда хозяин, скорее всего, будет дома, а не в разъездах по рабочим или личным делам. Поднявшись в гору на велосипеде, юноша окинул хмурым взглядом огромный особняк, которому было уже больше сотни лет. И за эту сотню лет он не потерял своей былой роскоши, напротив, явно становился только лучше. Надеясь побыстрее разобраться с делом, которое привело его сюда, О'Коннор, стараясь как можно меньше смотреть по сторонам, прислонил свой нехитрый транспорт к крыльцу, поднялся по ступеням и позвонил в дверь.

Эван не ожидал, что кто-то кроме самого Кинга будет расспрашивать его о цели его визита. Так что, когда встретившая его женщина любезно поинтересовалась, зачем он пожаловал, О'Коннор несколько растерялся и выдал:
- По деловому вопросу.
"По деловому вопросу! Вот уж точно, я выгляжу нелепо, пытаясь говорить такими заумными фразами" – мысленно ругал он себя, уже проходя вглубь дома и хмурясь. Изображать из себя кого-то, кем он не являлся, в угоду этому напыщенному богачу он не собирался, но и ударить в грязь лицом, дав Кингу повод уличить его в полном отсутствии манер, представлялось ужасной перспективой.
Те несколько минут, что он в одиночестве провел в гостиной, только способствовали ухудшению настроения. Комната была обставлена просто, но со вкусом. Тут не было лишних мелких деталей, которые кричали бы о том, что хозяин дома может позволить себе все, что только пожелает, однако обстановка смотрелась до зубовного скрежета идеально, а мебель была сделана из качественных дорогих материалов и оказалась при этом не просто красивой, но и невероятно удобной. Кинг словно показывал свой достаток совершенно небрежно, во всех окружающих вещах разом. "Страшно высокого мнения о себе, как и всегда" – мелькнуло в голове у Эвана.
В кабинет мистера Кинга он вошел весьма раздраженным. Окинув беглым взглядом обстановку, он сфокусировался на сидящем за столом мужчине. Тот действительно был таким, каким О'Коннор представлял его перед этой встречей: едва-едва отвлекшись от своего занятия, он безо всяких любезностей выразил свое удивление и окинул гостя пристальным взглядом, в котором Эван явно ощутил привычное презрение.
Не было смысла заходить издалека, начиная с отвлеченной беседы, как любили делать все эти богатые бездельники, у которых обычно полно времени на болтовню о погоде или о том, что нового происходит в столице. Так что, сделав еще пару шагов по направлению к столу Кинга и остановившись напротив него, Эван скрестил руки на груди.
- Я хотел поговорить о доме, который находится в вашем владении.
Не дожидаясь ответа, он тут же добавил:
- Том, что на Уотермил-роуд. Он ведь ваш?

Как он и предполагал – Кинг даже не помнил, что у него есть неприметный дом на отшибе. О'Коннор нервно облизнул губы.
- Он продается?
Он все еще надеялся, что абсолютная незаинтересованность бизнесмена в такой сомнительной недвижимости сыграет ему на руку. Узнать стоимость дома, понять, что он тебе не по карману, и уйти ни с чем на потеху в первую очередь самому Кингу и кто знает кому еще в придачу – глупее ситуации не придумаешь. Еще не хватало, чтобы на следующем дне города мэр словно бы между прочим решила запустить какую-нибудь социальную программу помощи семьям основателей, от которой этот умник горделиво и показательно откажется, не преминув задеть остротой их семью.
Эван неотрывно наблюдал за тем, как хозяин дома поднялся и неторопливо прошел к шкафам с документами. "Если бы я вдруг надумал заносить все, что делаю, на бумагу, в море выходить просто не осталось бы времени" – мелькнуло у него в голове, пока он провожал мужчину взглядом обратно к его рабочему месту.
Кинг словно специально тянул с ответом: глубоко задумавшись, пролистывал выбранную им папку, рассматривая страницы и особенно пристально всматриваясь в фотографию – Эвану с его места тоже было неплохо видно ее. А вот цену, или хотя бы какие-то указания по поводу того, как следует в случае необходимости рассчитывать ее – разумеется, нет.
У него были некоторые сбережения. То, что он терпеливо откладывал после каждого выполненного заказа, после каждой поездки в Абердин или обратно с пассажирами. Море – непредсказуемая стихия, и Эван понимал, что, если что-то случится с лодкой, нужно иметь возможность сразу же восстановить ее, потому приучил себя иметь некоторый запас, который ни на что больше нельзя потратить. Теперь ему наверняка придется с ним расстаться. Если только этого хватит.
"Такой дом не должен много стоить. Просто не может – в том состоянии, в котором он там стоит" – мысленно попытался успокоить себя ирландец, продолжая все так же прямо смотреть на Кинга, стараясь не выдать своего беспокойства и лишь усилившегося от вальяжной неторопливости мужчины раздражения.

Когда лицо Кинга приобрело насмешливое выражение, О'Коннор свел брови у переносицы и прищурился. Он вновь остро ощутил, что ему не стоило здесь появляться.
И, когда бизнесмен заявил, что рассмотрит цену Эвана, тот нахмурился еще сильнее. "Он не верит, что у меня вообще есть деньги" – понял он. – "И его поэтому страшно позабавило, что я пытаюсь вести разговор о какой-то сделке". Ирландец хотел было выдать, что ему не нужны такого рода подачки, однако именно это предложение, возможно, было тем, что спасло их от обоюдной неловкости (если только этот богач мог испытать ее в данной ситуации) и дало ему реальный шанс получить то, что он хотел. Так что О'Коннор задумался, прикидывая, какую именно сумму ему стоит назвать с учетом того, что у него наверняка будет несколько дней, чтобы добавить к накопленному еще немного.
Вот только последовавшее за этим условие Кинга мгновенно прервало его размышления.
Эван совершенно не разбирался в тонкостях торговли недвижимостью, но то, о чем мужчина говорил, было понятно любому. Дом для него вполне ожидаемо ничего не стоил. Однако земля – совершенно другое дело. Земля всегда была ценна, если только она не находилась на территории какого-нибудь производства или рядом с городской свалкой. А живописный участок на Уотермилл-роуд, расположенный у моря, среди деревьев Кинг мог продать кому-нибудь другому подороже и впоследствии выстроить там что-то более пригодное для жизни. Разумеется, через хитросплетение бумаг избавившись от живущего на его земле Эвана. "Живущего словно по его милости, в его подчинении" – подсказало сознание.
Ирландца это совершенно не устраивало. А потому, наконец опустившись без приглашения на один из стульев, стоящих по его сторону стола, он оперся на деревянную поверхность локтями и проговорил:
- И какие у меня будут гарантии? Как я могу знать, что через пару месяцев вы не решите выселить меня со своей земли?

"Договор" – Эван перевел взгляд с сидящего напротив Кинга на угол стола, задумавшись. – "Значит, нужно будет еще и найти кого-то, кто сможет подтвердить, что все составлено правильно".
Вся эта затея теперь выходила ему дороже, чем О'Коннор предполагал. Впрочем, он вообще не слишком задумывался о том, в какую сумму ему обойдется покупка дома – слишком уж призрачными и далекими казались все эти манипуляции с недвижимостью, которыми он до этого никогда в жизни не занимался. Как несчастные случаи, ужас которых не осознаешь в полной мере, когда они происходят не с тобой.
Сейчас, когда соотвествующие бумаги лежали прямо перед ним, когда затерявшаяся среди деревьев лачуга была реальным, принадлежащим кому-то материальным объектом, а не просто романтичным образом, в полной мере раскрывалась вся серьезность происходящего. Эван еще раз взглянул на содержимое разделяющей их с Кингом папки.
Он действительно хотел этот дом. Он должен был его получить.
Неприятная ухмылка с лица бизнесмена не сошла, так что следующие слова Эвану говорить совершенно не хотелось. Однако им все-таки нужно было прийти к какому-то заключению, пусть даже оно будет не в его пользу. По крайней мере, на взгляд О'Коннора, Кинг, в силу деловой привычки, или чего-то иного, говорил так, словно сделка уже была заключена и сомнению не подлежала. А если цена и покажется ему смехотворной, Эвану было что на это возразить. Так что, придав себе невозмутимый вид и стараясь говорить как можно более уверенно, он кивнул:
- Тысяча фунтов. Большего предложить не могу.
В слова проникли едва заметно выбивающиеся из привычного звучания "о", а согласные потеряли мягкость, однако ирландец совершенно не заметил этого, беспокоясь сейчас только о том, что ему ответят.

"Тысяча фунтов? Это просто смешно" – он так и слышал эти слова, произносимые голосом Кинга, в своей голове. Однако тот немало удивил О'Коннора, просто согласившись: без лишних комментариев по поводу суммы и попыток вразумить, что о таких деньгах в серьезных делах не может идти и речи.
Эван уже хотел кивнуть на предложение о составлении договора – лишь бы отделаться от этой истории побыстрее, пока все складывается так удачно, и забыть. Но вовремя вернулась мысль о том, что он сам не сможет оценить, насколько порядочно играет Кинг, не сможет разглядеть все подводные камни, скрытые за нагромождениями сложных формулировок. Ему нужно было конкретно представлять себе, в каком положении он окажется, позволив продать себе дом без земли, и что делать, когда этот мерзавец попытается извлечь из этого выгоду. Именно "когда", а не "если" – то, что бизнесмен вообще выдвинул это условие, не позволяло думать иначе.
Ему нужно было подготовиться.
Он спросит у Викки, или еще у кого-то, кто не будет задавать лишних вопросов, в ком из адвокатов острова можно быть уверенным. Возможно, он даже сможет найти не затребующего много денег законоведа из Абердина – такой точно не стушуется под властью Кинга, потому что она попросту не будет его никаким образом касаться.
- Можете, - прочистив горло, Эван пожал плечами. – Но подпишу я его и расплачусь только в присутствии юриста. Чтобы все было честно.
О'Коннор сделал особый акцент на последнем слове. Он не хотел, чтобы Кинг его недооценивал. Не хотел выглядеть беззащитным в его глазах.
Они оба прекрасно понимали, что угрозы от Эвана никакой – только он из них двоих не мог никак схитрить, даже попытаться расплатиться поддельными банкнотами. Потому что, если бы у него имелась такая возможность, он бы уже давно не жил так, как живет сейчас. Однако своими словами ирландец постарался дать понять – он относится к делу со всей серьезностью и сделает все, что в его силах, чтобы обеспечить себе надежную почву под ногами.