Еще даже не рассвело, когда случайная попутка из Эдинбурга выгрузила Макрея в порту Абердина. Два с половиной часа в дороге были под завязку наполнены панибратским трепом обо всем и обо всех. Так Джетро успел узнать не только имена водителя, его жены и всего выводка ребятишек вкупе со всеми их успехами в школе, но и кучу другой совершенно ненужной ему информации от цен на бензин, до последних новостей шоу-бизнеса. Макрей участливо кивал, поддакивал и удивлялся в нужных местах, подначивая едва знакомого человека выдавать все новую и новую информацию, вместо того, чтобы донимать ночного попутчика расспросами. И это как будто устраивало их обоих. Однако, стоило Джету распрощаться с разговорчивым водилой и захлопнуть дверцу его машины, как все дружелюбие испарилось с его лица.
— Трепло, — раздраженно буркнул он себе под нос и, закинув рюкзак на плечо, не спеша потопал в сторону пирса. Старый Бо уже был на борту. Мирно клевал носом в прокуренной рубке своей старой посудины и не сразу отреагировал на появление Макрея.
— Ну что, отчаливаем или как?
Джет сбросил рюкзак рядом с ящиками, аккуратно расставленными по всей палубе небольшой самоходной баржи, и собрался уже поднять сходни, чтобы Боббит мог без помех отчалить, но старик его притормозил, сообщив, что ожидает еще одну пассажирку. Макрей не возражал. Может Бо и работал на пивоварню, имел право на подобный заработок на стороне. В конце концов от Джетро не убудет, если он подремлет часок другой, пока неведомая пассажирка не появится и они не отправятся, наконец, домой. Устроившись у самого борта на одном из низких ящиков, Макрей задрал ноги на другой и, натянув козырек кепки на самое лицо и накинув поверх капюшон теплой толстовки, скрестил руки на груди и попытался восполнить недостаток сна.
Ему удалось подремать где-то около полутора часов. Пыхтение двигателя старого корыта и смутное ощущение движения вытряхнули его обратно в реальность. Зябко поеживаясь и щурясь с непривычки от пасмурного дневного света, Макрей оглянулся на удаляющийся Абердин и только после этого удосужился поискать глазами ту самую пассажирку, из-за которой отплытие задержалось более чем на час. Он почти не удивился, когда увидел знакомое смуглое личико.
— Наша мадам трусишка еще и опоздашка к тому же. Какая прелесть, — протянул Джет, преисполненный невесть откуда взявшейся ядовитой иронией. Он поднялся с места и подошел к ней поближе, на ходу разминая затекшие после недолгого сна плечи и шею. Одного беглого взгляда хватило, чтобы понять, что мисс Габел в Абердин моталась не за новыми шмотками. Судя по длине едва выглядывающей из-под куртки юбки и по довольной мордахе в приоритете был досуг иного толка.
— О, узнаю это сытое выражение лица, — хохотнул Макрей и, не переставая ухмыляться, демонстративно прокатился по девушке оценивающим взглядом. — Смотрю, охота удалась. Бурная выдалась ночка, а? Бедолага хоть выжил, или ты оставила его обескровленное тело коченеть в постели?
Было немного странно видеть школьную учительницу в таком виде, но не то, чтобы неприятно. Непринужденный стиль и умиротворенное выражение лица ей шли куда лучше, чем строгая одежда и сурово нахмуренные брови. Дэвика. Теперь он по крайней мере знал ее имя.

Отредактировано Jethro McRay (2016-08-19 18:02:07)

Макрею оставалось только взоржать, не щадя чужие уши. Сложившаяся ситуация выглядела как одно из редких проявлений кармической справедливости и чья-то злая шутка одновременно. Два часа в обществе того, кого не перевариваешь. Что еще можно пожелать? И это он сейчас совсем не со своей колокольни умилялся на превратности бытия. Ему-то что. Это мисс Габел со всем ее предубеждением на его счет будет ой как несладко. Сам Джетро вдруг четко и ясно увидел в этом замечательную возможность поиздеваться. Он же вроде как засранец, если полагаться на мнение некоторых.
— Ой, да ладно! — усмехнулся он, облокачиваясь на поручни баржи. — Если бы я тебе снился, твое подсознание уже давно раздело меня не по одному разу, и мы бы сейчас точно не разговоры разговаривали. Уж поверь.
Нахально улыбнувшись и дернув бровями, Джет развернулся, вроде как собираясь последовать пожеланию девушки и оставить ее в покое, но вместо этого уселся на ближайший ящик, пристроил под ноги еще один и, закинув руки за голову и расположившись со всеми удобствами, стал наблюдать за Дэвикой, изо всех сил пытающейся показать, что ей нет до него никакого дела. Она старалась, правда, старалась, но Макрей слишком часто имел дело с женщинами, которые имели на его счет какое-то свое мнение, выстраданное многочисленными обидами на всю мужскую породу. Мачеха, тетка, сестра, теперь еще и Триш с Чарли. Они-то ладно, они имели на это право, как родня или почти родня. Но эта-то пигалица с какого перепуга выпендривается? Не то, чтобы это не нравилось... Бесить людей Макрей любил. Этого у него не отнять.
— Вообще-то это даже приятно. Осознавать себя чьим-то личным кошмаром, это... Не знаю даже. Льстит что ли, - заговорил он после недолгого молчания. — Это я к тому, что ты делаешь только хуже. Льстишь моему самолюбию, и я веду себя как еще больший засранец, чем есть на самом деле, оправдывая твои же ожидания. Раздражает, правда? — он не особо надеялся на содержательную беседу, потому продолжил развивать тему, не дожидаясь комментариев. — А знаешь, что еще раздражает? Когда едва знакомый человек относится к тебе так, словно ты ему всю жизнь испортил. Это наводит на размышления. В смысле, если ты так реагируешь, значит под этим есть какие-то основания. И это интересно, знаешь ли.
Нарочито громко вздохнув, Макрей запрокинул голову и уставился в налитое свинцовой тяжестью небо. Наверное, будет дождь. Может быть даже гроза, но море было более или менее спокойным, так что беспокоиться было не о чем. Когда непогода разыграется всерьез, они уже будут дома. Так, по крайней мере, думал Джет. Со стороны могло показаться, что его молчание продлится достаточно долго, но он снова заговорил, все так же глядя в небо.
— И я буду трепаться всю дорогу, только чтобы доставить тебе удовольствие, дорогуша.

Отредактировано Jethro McRay (2016-08-22 12:21:22)

Мысленно выдав себе шоколадную медальку, Макрей живенько подорвался с места и последовал за нечаянной попутчицей на корму баржи. Его буквально распирало от какого-то сердитого веселья и непреодолимого желания потрепать ей нервы. Наверное, то же самое чувствует щенок, дорвавшийся до любимой обувки хозяина. Даже зубы зачесались.
— Тронут твоей заботой, но можешь не переживать за мое чувство собственного достоинства, — успокоил он девушку, вгрызаясь в первую за этот день зубочистку. — Женские особи куда изощренее тебя сделали его в буквальном смысле непробиваемым, так что можешь считать, что у меня иммунитет на вредных девчонок. Вас еще иногда стервами зовут. Ну, ты в курсе наверное.
Встав рядом с Дэвикой, Джет облокотился о поручни и устремил свой взгляд вдаль, на стремительно уменьшающийся город, щурясь от соленого морского ветра и жадно вдыхая его свежесть полной грудью. Каждый раз после длительного пребывания на континенте или в больших городах Великобритании, где слишком много людей и машин, он упивался ею. До головокружения, боли в ребрах и ноющего чувства в груди в подозрительной близости от сердца. Тоска по морю передавалась в их роду по наследству. Так же, как страсть к авантюрам, стойкость к спиртным напиткам и скверный характер. Последний все никак не унимался, несмотря на умиротворяющую картину бесконечной водной глади и легкую качку. Макрей покосился на Дэвику, демонстративно отвернувшуюся от него в сторону, и усмехнулся. Интересно, она хоть понимает, что со всем этим своим упрямством делает только хуже? Дразнит его.
— Ладно, я тебе не нравлюсь. Сделаю вид, что поверил и смирился. В этом ты не оригинальна, если что. Я многим не нравлюсь, особенно поначалу, — тут он даже душой не покривил, мысленно подведя статистику всех своих отношений с людьми вообще и с женщинами в частности. — Но нам плыть почти два часа. Может поставишь свою неприязнь на паузу? Мы же все таки взрослые люди. Неужели не найдем, о чем поговорить?
Джетро снова посмотрел на Дэвику и вопросительно вскинул брови. Мол, ну давай уже, втяни колючки. На самом деле он делал это не ради того, чтобы заполнить два часа безделья светской трепотней. Он собирался подвести все никак не завязывающийся разговор к интересующей его теме. Ведь он вспомнил. Вспомнил, что уже встречал эту смугляночку еще до того, как она пришла на его пивоварню с выводком ребятишек. И до того, как вообще вернулась в Солуэй. Кажется, он даже вспомнил где и при каких обстоятельствах это было. Лондон. Мальчишник Родерика. Безумная ночка в компании двоюродных братьев, виски и легко одетых девиц, что крутились на сцене, демонстрируя свои прелести за мятые купюры. На сцене он ее и видел. И в куда более откровенном виде, чем леопардовая юбка, стоит отметить.

Ну да, о чем еще можно говорить с пивоваром, если не о пиве. Макрей криво усмехнулся, даже не потрудившись скрыть свое разочарование. Есть в этом городке хоть кто-нибудь, кто не страдает стереотипами? Не вешает на людей ярлыки? Не ставит клеймо на всю жизнь? Закатив глаза и как будто тем самым сказав, и ты туда же, Джет слабо улыбнулся на тему собак и покачал головой на упоминание возможной связи их далеких предков.
— Это вряд ли. Была у него одна черта - никогда не оставаться в долгу, что бы это не значило.
Глядя на зябко кутающуюся в свою куртку девушку, он и сам поежился. Несмотря на лето, ветер был холодным и злым. На то оно и Северное, море это. Нащупав фляжку в заднем кармане джинс, Макрей сделал символический глоток, чтобы согреться, и без всякой задней мысли протянул ее девушке.
— Кстати, я в курсе. И даже знаю, как твое имя пишется на хинди, панджаби, урду и бенгали, — он выдержал паузу, чтобы до Дэвики дошло, что она собиралась говорить о пиве с человеком, который, в отличие от нее, бывал на ее исторической родине не раз и даже не два, но пожалел девушку и, усмехнувшись, добавил. — Почти одинаково на самом деле. Только на хинди иначе. У них алфавит другой. Деванагари называется.
Он забрал фляжку и сделал еще глоток. Пить с утра пораньше не самая здоровая привычка и, наверное, со стороны это выглядело несколько странно, но невосприимчивый к алкоголю Макрей относился к выпивке точно так же, как к кофе по утрам. Хочешь взбодриться, выпей кофе. Хочешь согреться, сделай глоток виски. Не разводить же костер прямо посреди палубы. Джет оглянулся на рубку, где за толстым стеклом скрывался старый Бо, словно всерьез собирался втихаря от него сообразить костерок, и спрятал фляжку обратно в карман.
— Ты мне лучше расскажи, почему из Лондона уехала, — как будто между делом предложил Макрей, рассеянно поглядывая вниз на расходящиеся от широкой кормы баржи волны. — Устала от большого города?
Он выглядел спокойным, умиротворенным и готовым услышать и, что немаловажно, принять любую удобоваримую ложь, которую бывшая танцовщица заранее заготовила в ответ на подобные вопросы. Наверняка ее не раз об этом спрашивали. Но почему-то Джет был уверен, что никому из вопрошающих даже в голову не могло прийти, что вся такая правильная со всех сторон учительница младших классов когда-то зарабатывала на жизнь потанцульками в ночном клубе.
— Или надоело попой крутить на сцене? — спросил он, наконец, и посмотрел девушке в глаза. — Дэви, верно? Не сразу, но я тебя вспомнил. Ну, может не совсем тебя, твою задницу скорее уж. Тогда она была чуток поменьше.
На этот раз его взгляд не выглядел рассеянным или добродушным. Он бил прицельно и догадывался, что отдача будет нехилой. Но оно того стоило как ни крути. Ведь он, как и его далекий предок, тоже никогда не оставался в долгу.

Теперь еще и шантажист. Макрей невесело хмыкнул и покачал головой. Еще немного и эти чертовы ярлыки будет некуда вешать. И ведь не отряхнешься от них как от прицепившегося к одежде мусора. Не отмахнешься. Так или иначе они останутся, может не на нем самом, но в голове этой обиженной кем-то девчонки уж точно. В том, что ее действительно кто-то всерьез обидел, Джетро не сомневался. Тут и без степени по психологии все было предельно прозрачно.
— Попа сердечком, упакованная в кожаные шорты, незабываемое зрелище, — осклабился он в ответ, с готовностью отражая все то ехидство, что источала Дэвика. Эта ядовитая колючка перешла в наступление совершенно неожиданным образом. Макрей тут же напрягся, но руки, так однозначно возложенные на предмет обсуждения, не отдернул. Напротив, машинально сжал упругие половинки пальцами, ощущая их тепло сквозь тонкую ткань юбки. Когда еще представится такая возможность. Но как бы Дэвика не пыталась заострить его внимание на своей пятой точке и обстоятельствах, при которых она ему запомнилась, в голове Макрея острой занозой застряло четкое осознание того, что она действительно считает его человеком, который способен на шантаж. И оно вызывало вполне однозначную реакцию — желание дать сдачи. Укусить в ответ и как можно больнее.
— Знаешь, в чем твоя проблема? — сплюнув зубочистку за борт, Джет склонил голову и максимально приблизил свое лицо к ее смуглому личику. — Ты даже не пытаешься узнать человека, прежде чем навесить на него ярлык и осудить. И судишь ты, если честно, несколько узколобо, — он сощурился, словно смотрел в прицел винтовки, а не в медовые глаза девушки, чью задницу так беззастенчиво лапал, и усмехнулся. — Ты что, действительно думаешь, что мне от тебя нужно это? — сделав акцент на последнем слове, он сильнее сжал ее ягодицы, прижав девушку к себе так плотно, как только это было возможно. — Знаешь, кто ты после этого? Злобная и обиженная маленькая девчонка, которой стоило бы повзрослеть и нарастить чуток побольше мозгов, чтобы вообще иметь право судить других. Но я не ты. Я не вешаю на людей ярлыки и не имею привычки их осуждать, за то, что они такие какие есть. Мне плевать, что когда-то ты крутила задницей перед пьяными мужиками, а теперь учишь чужих детей уму разуму. У всех есть прошлое. У тебя, у меня, даже у Бо свои тайны наверняка есть. Но это не повод срываться на других людях и ждать от каждого из них подставы, только потому, что тебя кто-то когда-то обидел.
Джетро собирался сказать еще что-то, такое же увесистое и обидное, как все сказанное ранее, но не успел. Баржа вдруг дернулась и резко встала, а корму, на которой они стояли, по инерции занесло. Повинуясь заложенному далекими предками-моряками инстинкту, Макрей вцепился одной рукой в поручни, чтобы сохранить равновесие, и обхватил другой стоящую рядом девушку, чтобы она тоже устояла на ногах.

Убедившись, что баржа встала намертво и больше не собирается дергаться, как страдающая икотой касатка, а Дэвика уверенно стоит на своих двоих и не нуждается в поддержке, Макрей ее отпустил. Теперь, когда рокот двигателя окончательно стих и их окутывал один только шум волн, он смог различить приглушенную ругань Бо и даже крик чаек высоко над головой. Несовершенная тишина океана обрушилась и придавила своей тяжестью, в одно мгновение очистив восприятие от всего лишнего. Джет часто заморгал, словно только что проснулся и, не сказав девушке ни слова, направился в рубку.
— Бо? Что тут у тебя? — спросил он, приоткрыв дверь. Заходить он не рискнул. Внутри было так накурено, хоть топор вешай. В горле тут же заскребло, глаза заслезились, а зубы зачесались от желания закурить. Почти на автомате Джетро сунул в рот зубочистку и вопросительно посмотрел на старика, тюкающего скрюченным пальцем по приборной панели. Он не торопился с ответом и его пассивность малость настораживала Макрея, потому что они уже проходили через это однажды.
— Ты ведь заменил правый винт после того раза? — он уставился на Боббита глазами побитого щенка и натурально взмолился: — Скажи, что это не винт, Бо! Пожалуйста!
Старый моряк только плечами пожал. Мол, рад бы помочь, сынок, да не получается что-то.
— Из Абердина за нами вряд ли кто сорвется, тем более в воскресный день. Могу вызвать подмогу из Солуэя. Через полтора-два часа будет, — обнадеживающе проскрежетал старик, но потом вынул изо рта толстый огарок сигары и ткнул ее тлеющим рыльцем в сторону надвигающейся грозовой махины на горизонте. — Но вот эта малышка доберется до нас куда быстрее, — мутный взгляд зеленых как бутылочное стекло глаз вперился в Макрея. — Может все таки искупаешься?
Дабы не сорваться и не вмазать старому черту, Макрей захлопнул дверь рубки и, скрежеча зубами, вернулся на корму. Так и подмывало что-нибудь сломать, разбить, элементарно поорать, наконец, но Джет ограничился тем, что вцепился в поручни и крепко сжал, от чего костяшки пальцев побелели, а сама железка едва слышно застонала. Не то чтобы ему было так уж влом окунуться в водичку, чтобы выровнять и закрепить капризный винт, который уже давно напрашивался на смену. Он делал это и раньше. Куда неприятнее была перспектива светить перед пассажиркой своей порченной шрамами и чернилами татуировок шкурой, особенно после того, как разговор свернул на тему стриптиза.
— Торта не было, — с некоторым опозданием решил ответить Макрей и посмотрел на стоящую рядом девушку. — Это был мальчишник Родерика. Мы все там были, я и мои двоюродные братья. Сначала ты танцевала на сцене, а потом на коленях жениха. Лэп-дэнс, так это у вас, стриптизерш, называется?
Джет даже скривился от этого слова. Стриптизерша. Слишком однозначное, пустое и безыскусное, оно никак не вязалось с тем образом, что складывался в голове Макрея, как сложный пазл, когда он думал о Дэвике. И то, с какой легкостью она сама себя заклеймила, не добавляло ей шарма. Самоуничижение женщинам не к лицу. Это знал даже такой солуэйский козел, как он.
— Парни тогда слишком сильно напились, чтобы запомнить, что за задница скачет у них на коленях, а я нет. Никогда не напиваюсь, потому и помню все. Даже то, как запихнул тебе двадцатку в шорты. Кожаные такие. С темно-красной шнуровкой по бокам.
С грохотом бухнувшийся на палубу ящик с инструментами заставил его резко обернуться. Бо невозмутимо дымил, покачивая маской для подводного плавания, и взирал на своих пассажиров с явной скукой.
— Поторапливайся, сынок. Шторм надвигается.
Макрею оставалось только тяжко вздохнуть и начать раздеваться.

Отредактировано Jethro McRay (2016-09-02 21:48:14)

Старик смерил пассажирку тусклым взглядом столетней черепахи, которую уже ничем не проймешь, и снова посмотрел на Макрея. Тот раздевался, поеживаясь от предвкушения предстоящего купания, и косился на воду как на древнего врага. После того случая в пещерах, когда они с Чарли едва не утонули, он где-то сутки температурил и лечился коньяком из отцовских запасов. Если уж откровенно, то Джет все еще похрипывал простывшим горлом, просто с его голосом это было не так уж и заметно. Если после очередного купания он снова свалится с температурой, Бо не отвертеться. Новый винт, а еще лучше новая баржа. И гори оно все синим пламенем. Раздражение нашло выход, когда Дэвика осыпалась вопросами, наверное, припомнив пиратскую родословную Макрея. Ну конечно у них тут темные делишки. Других не держим.
— Наркоту и оружие везем, — огрызнулся Джет, шлепая босыми ступнями по холодной палубе. — И девок надувных ко дню города. Только никому не говори.
Он даже позволил себе улыбнуться. Издевательски так, посигналив бровями. Мол, ну ты же понимаешь. Но цапанув протянутую Бо маску, резко посуровел. Нет, он знал, что делает. То, что должен. Куковать в шторм на безвольно болтающейся на волнах старой лоханке не вариант. Если их всерьез зацепит, то это может закончиться плачевно для них всех. А так ему светит горсть соплей, да и то только в том случае, если организм опять даст сбой. О, это прекрасное лето в Шотландии! Купальный сезон в самом разгаре. Не забудьте одеть вязанные носки.
— А что, беспокоишься, что утону и не на кого будет сцеживать свой ядреный яд? — недобро оскалился Макрей, щурясь на Дэвику сквозь пластик маски. — Бо, выдай девушке кружку.
Старик пыхнул дымом, вроде как усмехнувшись, дождался, пока ныряльщик переберется через поручни, и всучил ему увесистый разводной ключ. Его тяжесть тут же потащила Джетро вниз, стоило ему окунуться в воду. Холод обнял его, как старого друга, закутал в себя, обещая покой там в темноте, на самом дне моря. Заманчиво, черт возьми, подумал Джет, и привычно стряхнул с себя секундное оцепенение.
— Он справится, — проскрежетал Боббит, щурясь сквозь дым нещадно чадящей сигары на поверхность воды, где уже рассеивалась вспузырившаяся от погружения пена. Уверенности в его голосе было предостаточно. Вытащив из кармана своего стеганного жилета старые часы на пижонской цепочке, старик засек время, и обратился к пассажирке.
— Там у меня в рубке, внизу в ящике бутылочка одна есть... — начал он издалека и после секундного замешательства снова запыхал дымом, вроде как давая Дэвике шанс догадаться самой, чего он от нее хочет. Чем еще греть ныряльщика-камикадзе как не семидесятиградусной борматухой?

Отредактировано Jethro McRay (2016-09-19 20:43:23)

Сердце в груди выплясывало какие-то бешеные бразильские ритмы, перепугано гоняя кровь по попавшему в столь недружелюбную среду организму. Организм же хоть и пришел в себя после погружения, негодовал и матерился, правда, только мысленно. Но даже в мыслях слова дрожали и тряслись от зубодробильного холода.
Джет подвис под самым днищем баржи, вцепившись в специальные скобы на ее корпусе и уставился на ненавистный винт, который за последние несколько минут, мысленно проклял уже столько раз, что тому уж пора было проржаветь со стыда и отвалиться к чертовой матери. Но нет, винт невозмутимо торчал на своем месте, вполне рабочий на первый, и на второй, и на третий взгляд. Подводный чернильный полумрак мешал разглядеть его в деталях и понять, что же с ним не так. Будь у Джетро фонарик, поставить диагноз было бы куда проще. Кое-как перехватив разводной ключ той же рукой, которой цеплялся за скобу, Макрей подвинулся к винту поближе и ощупал свободной рукой его лопасти. Околевшие от холода пальцы нащупали нечто, чего здесь уж точно быть не должно. Мысленно чертыхнувшись, Джет стал подниматься на поверхность.
— Страховочной веревкой, говоришь? — проскрипел Бо, с отсутствующим выражением лица попыхивая огрызком сигары. За невозмутимым видом скрывалось нешуточное волнение и досада. Ему даже в голову не пришло, что Макрея надо страховать. Будь на его месте кто-то другой, возможно, старик подумал бы об этом в первую очередь. Все таки он был в ответе за своих пассажиров. Но это же был Макрей. Если он и помрет, то уж точно не захлебнувшись в местных водах. К счастью для Боббита, отвечать на вопрос сердобольной пассажирки ему не пришлось. Разводной ключ громко бухнулся прямо к ее ногам, в стойки поручней вцепились сильные руки, и уже спустя секунду показался вполне живой и бодрый Макрей. Подтянувшись и встав ногами в край палубы, он завис по ту сторону и, держась одной рукой за поручень, другой поднял маску на лоб.
— Ножик есть?
Бо моргнул, явно не догоняя на кой ляд этому татуированному моржу сдался ножик, но вдаваться в подробности не стал. Он живо свинтил в рубку, а Макрей жадно воззрился на бутылку в руках Дэвики. Он даже не потрудился спросить, просто взял и вырвал из ее руки тару с мутным содержимым и, выдрав зубами пробку, присосался к горлышку. Живой огонь прокатился по его нутру, согревая изнутри. Его заколотило так, что зуб на зуб не попадал, и это был хороший знак. На какое-то время суррогатное алкогольное топливо будет ему неплохим помощником. Успеть бы еще все сделать прежде, чем сивуха перестанет действовать.
— Сама искупаться не хочешь? Водичка, просто прелесть. Очень рекомендую, — сделав еще глоток, он счастливо разулыбался, словно не в северных водах купался, а как минимум на Сейшелах. Ну, что тут скажешь. Даже в таком вымоченном и продрогшем состоянии отказаться от соблазна позубоскалить он не мог. И, если честно, не пытался.
— Это не винт, — поведал Джетро и, с шумом выдохнув сивушные пары, вернул бутылку девушке. — То есть винт, конечно. На него сеть старая намоталась и застопорила. Мы, наверное, в доках ее подцепили. Обычно лопасти легко обрубают любые сети, но винт старый уже, вот и... — он фыркнул, вспомнив, кто перед ним, и только рукой махнул, оставив объяснения. Появившийся очень кстати Боббит вручил ему свой нож, и Макрей снова скрылся в воде, умудрившись при этом щедро плеснуть холодной морской водицы на ноги оставшимся на палубе людям.
— Что он сказал? — требовательно уставился на Дэвику старик. С подобранным с пола разводным ключом в руках он выглядел так грозно и решительно, словно собирался выбить из нее подробности их с Макреем разговора.

Смерив пассажирку долгим взглядом, Бо лениво пыхнул сигарой, выразив тем самым весь спектр эмоций, которые его на данный момент обуревали. По его выдубленному соленым морским ветром лицу сложно было понять. По глазам и подавно. В них только чайки не парили и парусники на горизонте не маячили, настолько они были чисты и безмятежны. Даже скрипучий голос и тот ничего не выражал. Куда красноречивее был разводной ключ в его руке
— Эта малышка еще тебя переживет, чтоб ты знала, — он брякнул увесистой железкой о поручень, вроде как указывая, какую малышку он имеет в виду, и тут же потерял к разговору всякий интерес. Сейчас было куда важнее вернуть этой пасудине способность передвигаться и продолжить путь домой, пока погода совсем не испортилась. Хотя тут к бабке не ходи, шторм их и так и эдак застанет. Тут главное, чтобы не в открытом море.
Старик покосился на темень морской пучины и снова задымил, скрывая за своей вредной привычкой нешуточную тревогу. За их благополучно возвращение в Солуэй, за свою баржу и за Макрея, который почему-то задерживался.
Впрочем, тревожился он зря. С ножом все получилось куда быстрее, чем, если бы Джет вздумал распутывать винт вручную. Быстро перепилив свернувшуюся в тугой жгут сеть, Макрей очистил лопасти от ее ошметков и, проплыв под днищем баржи и убедившись, что оба винта в порядке, стал всплывать. Он вынырнул чуть в стороне от кормы, но взобрался на палубу, оказавшись за спиной Дэвики, как раз вовремя, чтобы услышать очередное "засранец" в свой адрес. Эти женщины что, сговорились все что ли?
— Жить дальше, чтож еще? — громко отозвался он, перебираясь через поручни. — Ну, стало бы на одного засранца меньше. Подумаешь... Тоже мне потеря.
Стараясь не стучать зубами слишком громко, Джет подхватил развивающееся на ветру одеяло, что висело на плече девушки, и недолго думая в него закутался. Не шибко теплое, оно, тем не менее, исправно выполняло роль полотенца.
— Ну что? — Боббиту явно не терпелось вернуться на свое рабочее место и запустить двигатель своей малышки. Макрей только кивнул и протянул ему нож, как старика и след простыл. Только оставшийся на палубе ящик с инструментами говорил о том, что он тут вообще был. Джет бросил к инструментам отыгравшую свою роль маску для подводного плавания и воздел очи к небу, которое за время его пребывания под водой налилось свинцом еще пуще. Качка тоже усилилась в разы. Это ему там, под водой было все нипочем.
— Ох, чую поболтает нас... — протянул Джетро и, опустив взгляд, посмотрел на Дэвику и на бутылку в ее руках. — Иди в рубку, пока не смыло за борт. И хлебни для профилактики, а то мало ли. Сейчас переоденусь и тоже приду. Вместе греться будем.

Отредактировано Jethro McRay (2016-09-28 22:12:43)

Сивуха у Бо может и была так себе, сам Макрей гнал куда лучше, но тратить ее на растирание все равно было как-то... жалко что ли. Правда Джетро было все равно, только бы эта ядовитая колючка индийских кровей уже скрылась с глаз. Ну или хотя бы отвернулась, чтобы он мог со спокойной душой стянуть с себя трусы и отжать их за борт. Картина маслом. Дверь рубки громко захлопнулась, и Джет остался на палубе в гордом, продрогшем до самых костей одиночестве. Спустя еще несколько секунд баржа живо запыхтела и, выровнявшись, продолжила свой путь через недовольно вздымающиеся и опадающие волны Северного моря. Судя по курсу, Боббит все же решил не возвращаться в Абердин. Все таки он был человеком старой закалки. Ему было не впервой рассекать в открытом море в непогоду и отменять свои планы из-за какого-то там шторма он не собирался.
Насухо вытеревшись, Макрей быстро облачился в джинсы, натянул носки, обулся и после недолгого раздумья все же забросил футболку в рюкзак и надел одну только толстовку. Его так трясло, что растирание уже не казалось ему такой уж бесполезной процедурой. Лишь бы согреться.
— Куда его? — первым делом поинтересовался Джет, ввалившись в рубку с ящиком для инструментов в руках. Боббит не глядя махнул рукой себе за спину, в сторону лавки, на которой расположилась пассажирка, и продолжил воевать со стихией, стоя у штурвала с видом старого пирата. Только попугая на плече не хватало и трубки в зубах. Ее вполне успешно заменяла сигара, дым от которой уже заполонил небольшое помещение.
— Ну-ка подвинься, — Джет затолкал ящик под лавку и, потеснив Дэвику, уселся рядом и снял с плеч толстовку. — Ты только все не используй, — он кивнул на бутылку в руках девушки. — И вообще дай я сначала хлебну.
Завладев бутылкой, Макрей, почти не ощущая вкуса, сделал несколько больших и жадных глотков. Его тут же затрясло с новой силой. Полыхнувший внутри пожар, растекся по всему телу горячей лавой и отозвался приятным покалыванием в кончиках пальцев. Он шумно засопел, втягивая воздух через нос, и нехотя оторвался от горла бутылки и вернул ее девушке.
— Ну и денек, да? — попытка улыбнуться не удалась, Макрей подавил непрошеный зевок и передернул плечами. Холод неохотно покидал тело, напоследок подло сводя судорогами все мышцы, но Джетро был более чем уверен, что без последствий все равно не обойдется. За эту неделю ему уже второй раз так свезло и надеяться на благополучный исход не приходилось. Не пришедший в себя после приключений в пещерах организм уже со вкусом огрызался хрипами и саднящим горлом.

— Не впервой, — отозвался Макрей на вопрос Дэвики, стараясь говорить тихо, чтобы только она его слышала. — Эта посудину уже на лом давно сдать надо, а он вцепился в нее. Латает абы как. Винт тот же, его еще в прошлом году сменить надо было.
Послушно повернувшись к своему доктору спиной, Макрей уперся локтями в колени и попытался представить, что он где-нибудь в Африке. В Момбасе, например. Лежит на белом песочке, слушает мерный плеск волн Индийского океана и совсем-совсем не пытается выплюнуть собственные легкие. Кашель его разобрал внезапно. Джет готов был поспорить, что дело в сизых дымных хвостах, что зависали по всей рубке.
— Черт, Бо, может затушишь свою сигару? Тут и так не продохнуть, а ты еще дымишь.
Ответа не последовало. Макрей уставился в прямую спину старого моряка и тот, как будто почувствовав его тяжелый взгляд, отложил сигару в сторону, пристроив толстый окурок между двумя скобами для компаса старого образца. Маленькая, но все же поблажка. От резкого запаха сивухи резало глаза, но мягкие круговые поглаживания маленьких ладошек девушки приятно согревали, разгоняя зябкие мурашки. Попытка размять мышцы, правда, не шибко удалась, но это скорее из-за того, что Джетро сам все никак не мог заставить себя расслабиться. Все казалось, что его вот-вот снова окунут в ледяную воду.
Повернувшись к Дэвике лицом, Макрей не удержался от соблазна и поддел пальцем ее подбородок, заставив сглотнуть набранный в рот самогон. Не все же ему одному это убойное пойло глушить. Кривые зубы обнажились в торжествующей улыбке отпетого хулигана, но пальцы неожиданно заботливо утерли скользнувшую по круглому подбородку девушки хмельную каплю.
— Это полезно, правда, — попытался оправдаться он. — Но лучше хлебни еще для профилактики. Или, если эта бурда тебе не по душе, у меня в рюкзаке есть фляжка с виски. Хочешь? Он не такой крепкий, конечно, но на вкус точно поприятнее будет.
Облизнув испачканный палец, Джет потянулся за своим рюкзаком и, пошарив в его недрах, достал небольшую фляжку размером с ладонь, которую тут же протянул девушке. Раз уж непогода все же согнала их в один угол на ближайшие полтора часа, а теперь еще и усадила так близко, то без алкоголя тут не получится по-любому. К тому же Макрею не улыбалось ощущать себя самым пьяным. В ушах уже приятно зашумело, даже несмотря на врожденную стойкость к подобным напиткам, и он предпочел думать, что это от приема крепкого напитка натощак, а вовсе не последствия длительного пребывания в ледяной воде.
— Кстати... Тебя-то какой черт в Абердин понес? — поинтересовался он наконец, чтобы завязать хоть какой-то разговор. — В Солуэе мало вариантов для секса на одну ночь или учительницам по статусу не положено иметь личную жизнь?

— Ну, хоть не в лицо, — рассмеялся от неожиданности Макрей. Он покосился на свою облитую виски грудь и, смахнув уже с собственного подбородка зацепившуюся за щетину каплю, вновь посмотрел на Дэвику. Девушка снова окрысилась и смотрела на него, как на врага народа. Это ощутимо пригревало его сволочное самолюбие. От затеи с растиранием она, тем не менее, не отказалась, и какое-то время Джет смирно сидел, глядя на то, как эта злючка растирает ему грудь и изо всех сил не смотрит ему в глаза. Было чертовски забавно наблюдать за ее сосредоточенным личиком. Дэвику явно занимали его многочисленные татуировки, которые он копил всю свою жизнь. И это могло стать разменной монетой в начатом им разговоре на тему, которая была так ей неприятна или скорее уж неудобна.
— Да ладно тебе, я может и сволочь, но не трепло, — он перехватил ладошку девушки где-то в районе своей правой ключицы и чуть сжал мокрые пальцы. Дождавшись, когда она посмотрит ему в глаза, Джет вопросительно вскинул брови и поинтересовался едва слышным шепотом: — За эту неделю, хоть кто-нибудь на острове узнал, что вся такая из себя строгая мисс Габел когда-то крутила задницей перед толпой пьяных мужиков? Кажется, нет. И знаешь почему? Потому что я никому не говорил.
Он выждал немного, чтобы Дэвика переварила его слова и пришла к определенным выводам, после чего отпустил ее руку и сделал глоток из бутылки Боббита. Эта бурда согревала куда лучше чем виски. Спина до сих пор горела, в то время как грудь согревали разве что ладошки его самопровозглашенного лечащего врача.
— Можем пооткровенничать по-честному. Дашь на дашь. Можешь в свою очередь и у меня спросить что-нибудь эдакое. Про татуировки, например. За каждой из них скрыта своя история, — с самым загадочным видом протянул он, хитро улыбаясь как заправский шулер. — Расскажу как минимум одну о любой выбранной, если перестанешь шипеть и ответишь на вопрос "не мое собачье дело". Он не такой уж и сложный. К тому же я подозреваю, что ответ мне уже известен. Достали с вопросом, когда ты уже выйдешь замуж, да?

Когда его заставили одеться и сурово закутали в плед, оставив на виду только нос и ноги, Макрей не сдержался и заржал во всю глотку. Потом он, конечно, поплатился за это приступом кашля, но градус веселья не понизился ни на одно деление. И списать бы все на алкоголь, в котором он почти искупался, да что-то как-то не получалось. Он даже не захмелел, несмотря на то что выхлебал уже пол бутылки на голодный желудок. Зато ощущение, что он сгорает заживо усилилось, и озноб наконец-то начал понемногу проходить.
— О, спасибо, дорогая. Столько заботы... Очень мило с твоей стороны, — тоном благоверного поблагодарил он Дэвику и, все еще подрагивая то от смеха, то от озноба, помотал головой, чтобы одеяло сползло под затылок и не мешало. Перед глазами плясали температурные созвездия, в горле скребло, но в общем и целом все было не так уж и плохо. Бывало и похуже, чего уж. Оставалось только понадеяться на то, что Бо с его мореходным опытом доставит их на Штормовой остров без лишних проблем, а там главное добраться до дома и Иды с ее бульончиками, горячим вином с медом и специями и гипертрофированной заботой. От такой гремучей смеси он быстро встанет на ноги и снова сбежит из дома.
— Могу хоть расистскую демонстрацию на главной площади устроить, с транспарантами, лозунгами и плясками, все равно не поможет, — с усмешкой отозвался он на просьбу Дэвики и устало откинулся спиной к стене рубки. — Я как-то твоей маме помог вино в супермаркете выбрать. Кажется, впечатления у нее остались самые приятные. Знал бы, что так все обернется, не был бы таким милым. Нахамил бы или насоветовал какую-нибудь уксусную дрянь вместо каберне. Или это было кьянти? Уже не помню. Вообще-то мы с тобой в одинаковом положении. Меня тоже все пытаются женить. Пора уже, конечно, тридцать шесть в этом году стукнет, но что-то как-то... Да и какой из меня семьянин.
Джетро слабо фыркнул. На полноценный смех не было сил. Усталость, сонливость, а вместе с ним и пофигизм навалились разом и придавили к лавке своим неподъемным весом. Он лениво покосился на сидящую рядом девушку и пожал плечами. От уговора он и не думал отказываться.
— Выбирай любую, сказал же. Какая тебе запомнилась больше? Расскажу все как на духу, — Джет сделал честные глаза и посмотрел на напряженно застывшую спину Бо. — А плыть нам еще час, как минимум. Может больше.

Отредактировано Jethro McRay (2016-10-03 15:30:13)

— Хороший отец и хороший муж не одно и то же, — хрипло рыкнул в ответ Джетро, неуловимо помрачнев. Очередной приступ кашля и последующий за ним глоток самогона, конечно, перекрыли весь негатив, который вызвала неожиданно всплывшая на поверхность тема, но горький привкус все равно остался. Еще один глоток смыл его почти без остатка. Макрей даже повеселел.
— Я и сам неплохо готовлю, чтоб ты знала, — похвастался он, чтобы окончательно замять тему детей и отцовства, и многозначительно воздел к небу указательный палец, умудряясь при этом остальными держать бутылку за горло. — И если на кухне хозяйничаю я, то женщинам лучше держаться подальше от зоны моего террора. В противном случае будут жертвы. И вообще, вешать ярлыки невежливо. Вы... мужики... Опять ты за свое?
Но Дэвика и сама уже замолчала и ткнула пальцем ему в грудь. Пришлось в срочном порядке выкукливаться из пледа и оттягивать ворот толстовки, чтобы удостовериться в собственных ощущениях. Прикосновение еще горело, пульсировало воспоминанием на коже как раз в районе той татуировки, которая вот уже год как оставалась незаконченной по его же собственной вине.
— Выбрала же, — невесело хмыкнув, Макрей снова закутался и откинулся спиной на стену. — Мне эту татуировку сестра начала делать еще год назад. Понятия не имею, что она хотела наколоть, но обещала, что мне понравится. Она же художница и неплохая, должен сказать. Подправляла мне остальные, когда свежие шрамы рисунок портили, а тут предложила сделать полноценную татуировку. Сказала, что мне понравится, начала, но так и не закончила, — он помолчал немного, глядя в пустоту перед собой, а потом снова заговорил, не скрывая усмешки. — Мы поссорились, потому что я забраковал ее жениха. Очень жестко получилось. Долго рассказывать в деталях, но, если коротко, то обиделась она. Сильно. Так сильно, что уже целый год домой носа не кажет. Говорит, работы много. Выставки, разъезды и все такое, но я то знаю из-за чего это все. И замуж она так и не вышла.
На последних словах Джет даже не потрудился скрыть торжества. Наверное, со стороны могло показаться, что он еще и злорадствует, но это было не так. Испоганив сестринские планы на счастливое замужество, он испытал скорее облегчение. О каком замужестве, тем более счастливом, могла вообще идти речь, если парень оказался махровым геем и вся эта затея с браком была не более чем фарсом, который должен был успокоить родителей с обеих сторон. Родители, все из-за них. Из-за их драгоценных нервов.
— Такая вот история, — Макрей повернул голову и подозрительно сощурился на свою попутчицу. — Ну давай, скажи это. Скажи, что я сволочь, мудак и скотина, который испортил чужую жизнь, и закроем тему. Все это я уже слышал. Поверь, у меня были веские причины так поступить.