После возвращение домой Кейтлайн толком и не успевала задуматься о том, насколько разнится жизнь большого города и их уединенной островной деревни. Именно деревни, как считала она потому, что здесь не было, и, наверное, никогда и не будет того столичного шума и гламурного блеска миллионника, к которому так быстро привыкла бывшая студентка. Хэйс не успевала замечать однообразности своего времяпрепровождения, стараясь всё свободное время посвящать своему будущему роману, а несвободное – помощи родителей и сестре, с которой отношения худо-бедно, но начали налаживаться. Грусть и уныние нагнали девушку в тот самый не подходящий момент, когда услужливая муза, утомившись от нескончаемых глумлений над своей скромной персоной, махнув ярким подолом величественного платья, скрылась от несостоявшейся писательницы вместе с последним днём января.
Первые две недели февральской погоды, со всеми своими капризами, явно не оставляли оптимистического послевкусия у мучавшейся от осознания своей бездарности девушки. А когда календарь, беспощадно, и прямо с раннего утра её редкого выходного дня, оповестил о том, что сегодня День всех влюбленных, Кейт ощутила себя еще паршивей, чем прежде. И дело было даже не в том, что, как принято говорить в подростковых кругах, у неё не имелся «бойфренд», а скорее в том, что день сеяния повсеместной романтики, сопровождаемый мерзкими погодными условиями, просто не мог обеспечить радужного настроя.
Не впасть в полную и беспробудную депрессию Кейтлайн позволяло только осознание того, что подругой по несчастью в этот день стала её дорогая Кэт. Вот только и здесь судьба решила изрядно поиздеваться над девушкой, явно избрав фавориткой дня старшую сестру и щедро наградив её отменным настроением с первыми лучами солнца. Катализатором осознания полного провала спокойной обстановки в доме стала любимая мама, которая, не сильно заморачивалась над историей праздника, а напротив, желая поддержать своих дочерей, вручила им за завтраком по открытке, с какими-то невероятно милыми пожеланиями и по кексу, припудренному кокосовой стружкой, снабдив всё это дежурной фразой: «Потому что мы с папой вас очень любим!».
- Спасибо, мамуля, - изображая настоящий восторг, пробормотала Кейт и скрылась в своей комнате, явно нуждаясь в тайм-ауте от настигшей атмосферы всеобъемлющей радости. Злиться на Маргарет, за её неустанное желание сделать дочерей счастливыми, просто не позволяла совесть. Поэтому Хэйс-младшая, помучавшись со своими черновиками добрую половину дня, решила, что пришло время проветрить голову. Муза, вероятно, ушедшая в глубокий запой, возвращаться самостоятельно не собиралась, поэтому девушка решила отправиться на её поиски, свято веруя в собственную удачу.
Погода явно не желала становиться солнечной, и первые сизые тучи уже ползли с гор, накрывая городок неуютным сумраком. Кейтлайн, предусмотрительно облачившись в плотные джинсы, майку, свитер, любовно связанный матерью и удлиненное пальто, пройдя несколько кварталов по улицам Солуэя и одарив всех соседей и прохожих самыми доброжелательными приветствиями, успела пожалеть о том, что не взяла перчатки и шапку. Желая хотя бы немного согреть окоченевшие уши, Хэйс соорудила из широкого шерстяного шарфа подобие головного убора, а руки запрятала поглубже в карманы пальто. И, дабы не дефилировать в образе близком народам дальнего севера по центральным улицам небольшого города, направилась к пляжу, искренне лелея надежду, что таких же сумасбродных гуляк там не встретит.
Заледеневшая полоса, то и дело атакуемая бурлящими волнами негодующего моря, вкупе с резкими, леденящими порывами ветра, стали настоящим испытанием на способность держать равновесие. Кейтлайн, уже не стараясь сохранить грациозность походки, а преследовала одну маленькую, но важную, цель – остаться в вертикальном положении. Вот только ноги, то и дело предательски разъезжались, и через несколько минут она стала напоминать себе начинающую фигуристку, лет так четырёх. Мысленно девушка уже поздравила себя с тем, что время и место для прогулки она подобрала самое, что ни на есть подходящее. Разгуливавшаяся стихия явно не желала исполнять задуманное Кейт, а потому, несколько сандвичей, термос с крепким чаем и початая бутылка джина, прихваченные с родительской кухни для замены полноценного ужина, намеревались вернуться в отчий дом не тронутыми и гораздо раньше, чем предполагалось изначально.
Хэйс уже уговорила себя вернуться хотя бы на заправку, чтобы свой выходной посвятить помощи Логану и Маргарет, великодушно освободивших дочерей от бытовых забот на пару дней. Она даже предприняла попытку спокойно развернуться в сторону города, но тут же пожалела о своём выборе. Стена ледяного ливня приближалась с такой скоростью, что Кейтлайн запаниковала и стала судорожно озираться по сторонам. Силуэт, который особо не привлекал внимание девушки ранее, и, вероятно, являлся таким же шумоголовым гулякой, как и сама Кейт, рванулся в сторону причала. У того, кто пока оставался незнакомцем, явно был план.
- Эй! Стой! Подожди меня! – стараясь перекричать разгневанную стихию, девушка бросилась за силуэтом. Когда адреналин разогнал кровь по венам, держаться на скользкой почве удавалось лучше, отчего она бежала, концентрируя внимание на худощавой фигуре впереди и монотонным толчкам рюкзака в спину. Когда до причала оставалось несколько десяток шагов, Кейтлайн почувствовала, как мелкие льдинки дождя больно впиваются в голову и лицо, явно норовя нанести травмы тому, кто желает противостоять стихии. Уши заложило от разыгравшегося аккомпанемента бушующего моря, ледяного дождя и порывов ветра, путающихся своими длинными пальцами в канатах и перилах заброшенного сейнера.
Грациозного попадания на палубу спасительной шлюпки предвидеть не стоило. Кейт с трудом вволокла себя на заледеневшее судно и, не теряя времени на попытки встать, на четвереньках проползла к единственной двери. Голова уже гудела, как медный колокол, от полученных увечий ледяными снарядами. Поэтому, оказавшись в относительной тишине небольшого помещения, девушка привалилась спиной к двери, забывая о рюкзаке и принимая не самую удобную позу. Медленно выдохнув после спринтерского забега и сфокусировав взгляд на сбежавшей от неё фигуре, она слегка дико улыбнулась.
- Привет, - вполне невинно произнесла она единственное, что пришло в голову в этот момент. Глупее ситуации придумать было сложно, но на то, чтобы начать нормальный разговор, нужно было немного больше времени, чем было у Кейт.

Поведение девушки, которую Кейтлайн явно напугала своим резким появлением, вызвало на лице непрошеную и совсем неуместную улыбку. Вот только совладать над своими мышечными спазмами лица Хэйс так и не смогла, пока незнакомка не обратилась уже, непосредственно к ней, сдабривая свою речь немецким акцентом. «Уже лучше, чем на чистом немецком», мысленно одернула себя Кейт.
-Мой? – глаза округлились от изумления, а голова машинально закачалась в знаке отрицания. – Нет, он не мой! – почему-то Кейтлайн ловила себя на мысли, что доказать этот факт очень важно, хотя бы для того, чтобы успокоить девушку, забившуюся, словно пойманная в силки пташка. И пусть визуально она не металась из стороны в сторону, сталкиваясь с потёртыми стенами капитанской рубки, но её вид и страх, сквозивший в голосе, ставил Хэйс в неловкое положение.
Оказавшись в замкнутом пространстве, Кейтлайн чувствовала, как длинные локоны, запакованные в ледяную корку, мерзкими щупальцами дотрагиваются до пылающих от мороза щек. Внимательный взгляд распластавшейся по полу незнакомки, смущал Кейт с такой силой, что она с трудом сдерживалась от язвительного замечания. Не сказать, что она была ярым противником зрительного контакта, но не так же долго! Она прекрасно понимала, что выглядит сейчас не как модель с обложки глянцевого журнала, однако от осознания этой мысли уютнее не стало. Шарф, превратившийся в ненужную обледеневшую тряпочку, только сильнее холодил шею и, чтобы немного отодвинуть момент полного замерзания, девушка быстрыми движениями стала его разматывать, желая высвободить себя из морозных оков. Прижиматься к стене и совершать подобные действия не представлялось возможным, отчего Хэйс сделала небольшой шаг вперед.
Обезумевшее море, явно вторившее разыгрывающейся вокруг стихии, с силой швырнуло очередную порцию ледяной воды в борт сейнера. Пол под ногами Кейтлайн так резко решил сменить своё положение, что девушка, по-прежнему пытавшаяся совладать с собственным аксессуаром, всем весом обрушилась на незнакомку, не успевая выставить ладони вперед, чтобы немного смягчить падение. Несколько мгновений, которые Кейт потратила на то, чтобы откатиться в сторону, показались ей целой вечностью.
- Я тебя не сильно ударила? – Хэйс обеспокоенно обратилась к девушке, скидывая со спины рюкзак и осторожно трогая ту за плечо. – Прости, пожалуйста, у меня-то и на ровной поверхности проблемы с координацией. А тут так шатнуло, что удержаться не было никаких шансов. Ты точно в порядке? Не хотела бы я стать для тебя причиной перелома пары рёбер.
Если ситуация изначально была неловкой, то сейчас младшая из рода автозаправщиков чувствовала себя по меньшей мере слоном в посудной лавке, который стремился всё вокруг разрушить под основание. Локти и колени саднило от резкого столкновения с деревянным полом. А изо рта вырывался бессвязный поток слов, который был призван восстановить дружескую обстановку в небольшом помещении. Не принимая никаких возражений со стороны собеседницы, Кейтлайн помогла ей сесть, не внемля никаким отказам.
По крайней мере, это девушка. А это уже большой плюс в сложившейся ситуации. Девушек в городе, да еще и в возрастной группе до тридцати не так уж много. А значит, шансов быть знакомыми уже больше. Вот только немецкий акцент сильно настораживает. Но это решаемые мелочи жизни. Закончив внутренний диалог, Кейт выпуталась из оков, созданных собственноручно, из шерстяного шарфа, и внимательно воззрилась на девушку.
- Меня Кейтлайн зовут. Хэйс, которая, - девушка ослепительно улыбнулась незнакомке, пытаясь за многочисленными слоями одежды собеседницы рассмотреть знакомые черты. – Ну Хэйсы, - она махнула рукой куда-то в сторону. – Те, которые автозаправку держат. Знаешь? - Сгустившийся сумрак и отсутствие освещения в маленькой рубке не способствовали мгновенному узнаванию, а тем более пониманию, доходят ли до девушки слова Кейт.
Судно снова рванула могучая толща воды и, чувство дикой паники, возникшей неизвестно откуда, термитом забурилось в сердце Хэйс. Первая мысль, которая родилась в голове, была сразу же отвергнута девушкой, не желавшей оказываться в предложенной сознанием ситуации. Она такое только в кино видела, да и там, обычно, герои заканчивали плохо. Однако состояние ступора быстро развеялось, и Кейтлайн метнулась к мутному окну. Ледяной настил настолько искажал изображение, что разобрать что-либо не представлялось возможным, лишь неверный свет маяка ласково скользил по замурованным стеклам. Теперь уже сама Кейт стала напоминать загнанного зверя, устремляясь к двери. Рывком распахнув деревянное полотнище, девушка впустила в рубку ледяной порыв ветра, впившийся в оголенные руки и лицо острыми иглами. С губ сорвалось несколько фраз, значившихся в рубрике: непереводимые диалекты гневного Логана. Кейт показалось, что из неё выпустили весь воздух, настолько сильное отчаяние охватило тело и разум от представшего зрелища. Берег виднелся слабым силуэтом в нескольких десятках метров от сейнера, а могучие волны продолжали увлекать девушек в бушующее море на их маленьком судне.

Девушка знала, что у Макрея в подчинении работают несколько официанток. И что, в принципе, в этом плане владелец бара отличается редкостным гуманизмом, принимая в качестве обслуживающего персонала подвластного заведения и местных жительниц, и заезжих гастролеров, решивших связать жизнь с островом. Копаться в причинах подобного набора персонала ни у кого не было желания, всем было просто привычно думать, что Джентро Макрей любит находиться в обществе смазливых девушек. И всё. Без всяких лишних слухов и домыслов. Как-то язык не поворачивался сплетничать об этом грозном мужчине ни у одного из знакомых Хэйс островитян. И быть постояльцем паба, чтобы знать поименно всех его сотрудников было не обязательно. В качестве осведомителя о делах единственного питейного заведения мог выступить и сосед, да и старшая сестра, на крайний случай. Потому как, после возвращения, Кейт не без язвительного комментария заметила, что у Кэтрин в речи стало неуместно часто мелькать имя Джентро, в особенности, как примера идеального сочетания мудрости, силы и решительности.
И, как только имя представительницы слабого пола было озвучено, а главное осмыслено, Кейтлайн вспомнила, чаще всего молчаливую немку, которая всегда держалась излишне отстраненно со всеми, словно ожидая очередного критического замечания в свой адрес. Как долго она здесь пробыла, Хэйс толком не знала, потому что сама еще являлась, пусть и коренной, но новенькой на просторах заросшего традициями и устоями городка.
Что выгодно выделяло Ундину, так это тот факт, что она была одной из немногих владельцев двухколесного транспорта в Северном Солуэе, отчего Кейт узнала о ней от отца гораздо раньше, чем увидела её в рядах клиентов заправки. Просто потому, что у Логана всегда вызывал бурю эмоций этот вид транспорта. А если его владельцем стала девушка, то она заочно была одарена сотней комплиментов за смелость и умение управлять железным конём. А можно ли мотоцикл Кэт или Кейт? Конечно, нет! Потому что у дочерей нет способности нормально анализировать ситуацию на дороге.
Маргарет, кажется, стремившаяся сделать из их деревеньки одну большую дружную семью, несколько раз настойчиво рекомендовала сестрам подружиться с вежливой приезжей девушкой, которая так удачно была филологом по образованию, который поможет и отредактировать рукопись и придумать интересную подпись для фото. Каким образом прародительница современного рода Хэйс могла узнать всё и обо всех без прямого допроса, всегда оставалось загадкой для Кейтлайн. И сейчас, как бы не было прискорбно, обстоятельства были не уместны для впадения в размышления о детективных способностях родственников.
Когда Крёнен смыло первой волной в дальний конец судна, Кейт настолько резко выдохнула, что легкие сковала судорога. Едва совладав со своим телом, брюнетка протянула руку, приближающейся девушке, чтобы помочь скрыться в небольшом, но более безопасном помещении рубки. Новая порция ледяных вод, накинувшаяся на древнее судно, словно соломенную игрушку, играючи подхватило худощавую фигуру Ундины и рвануло её к прорехе в перилах. Хэйс, растеряв остатки чувства самосохранения, рванулась за увлекаемым силуэтом, с силой отдирая примерзающую к металлическим перилам ладонь и едва удерживаясь на ногах на природном катке. Ветер, взвинчивающий настоящие бураны соляных брызг с ненавистью трепал распущенные локоны, пробираясь обжигающим холодом под пальто. Кейтлайн с силой вцепилась в промокший рукав немки и с силой рванула на себя, морщась от вспышки боли, пронзившей обмерзшие пальцы. Подошвы заскользили по ледяному настилу, и Кейт с высоты своего роста растянулась по палубе, ощущая тянущую боль в вывихнутом плече. Правая ладонь, по-прежнему, мертвой хваткой держалась за металлический поручень. Кожа, соприкасавшаяся с железом, пылала так, словно девушка сунула руку в каминное пламя. Однако сейчас, даже испытывая всевозможные муки, навеянные природными условиями, Кейт была несказанно рада примерзшей руке, позволявшей ей не оказаться за бортом.
- Быстрее, не вставай! Ползи в рубку! Держись руками за перила! – слишком резко и злобно закричала Хэйс, стараясь быть громче бушующей стихии. Левой рукой, она снова рванула рукав девичьей куртке, в который впились одеревеневшие от холода пальцы. – Ну же! Не тормози!
Кейтлайн редко проявляла способность принимать быстрые и правильные решения. Вот только сейчас, когда спасительный сейнер бросало из стороны в сторону, а тощая фигура её подруги по несчастью норовила вот-вот соскользнуть в бушующие волны, она понимала, что стоит проявить жесткость характера. Пропустив мимо себя, Ундину, брюнетка с силой рванула правую руку, стремясь вырваться из оков холода. Ладонь пронзила острая боль, но на то, чтобы жалеть себя, времени не было. Оставляя на промёрзшем железе кровавый след, девушка устремилась в рубку. Лицо и уши уже превратились в подобие карнавальной маски, которая, казалось, не была способна на проявление каких-либо эмоций, оставаясь бездушной пародией на человека.
- Итак, - пытаясь восстановить сбившееся дыхание, начала Кейтлайн, обращаясь к девушке и с силой захлопывая дверь, оставляя очередной кровавый отпечаток ладони. – Давай с прогулками по палубе повременим? Погода, знаешь ли, не очень подобающая. – Хэйс постаралась сглотнуть тягучую слюну, но лишь закашлялась от ощущения пересохшего горла. – Нам нужно вызвать подмогу, всего лишь, - сипло пробормотала она, медленно наполняя лёгкие холодным воздухом.
Телом начинала овладевать не то нервная дрожь. Кейт, не желая оборачиваться к девушке, тупо уставилась на свою руку. Неровные края оборванной кожи, ярко-алые бусины выступившей свежей крови, смешанные с грязновато-серой жижей подтаявшего льда, забившегося в рану. Брови девушки сдвинулись к переносице от представшего зрелища, а тело, сокрытое от остервенелых нападок ледяного ветра, медленно оживая, стало отзываться тупой болью на каждое неудачное падение и демонстрировать мышцы, подвергшиеся излишнему растяжению.

Прикосновение холодной ткани к пышущей жаром ране было и приятным и болезненным одновременно. Начавшая оттаивать кожа горела от прерванного постоянного соприкосновения с заледеневшим железом, выталкивая на поверхность новые бусины ярко-алой крови. Промерзшее полотно шарфа приятно холодило поврежденную ладонь, заставляя толпы мурашек, начавших свое путешествие от запястья, табуном проноситься по промерзшей спине.
- Всё нормально, - слабо улыбнувшись, девушка всматривалась в Ундину, которая с трудом справлялась с дрожью. Кейт было неуютно от осознания того, за что просит прощения её новая знакомая, и тем более от того, как своим продрогшим голосом она старается успокоить почти не пострадавшую от стихии Хэйс. Создавалось впечатление, что все несчастья по пятам преследуют Крёнен. Вот только, если бы не ситуация, в которой оказались две девушки, понятия не имевших о том, как выбираться из бушующей воды на заброшенном сейнере, то можно было бы вдоволь позабавиться об ускользающем везении немецкой русалки.
Проявление почти кошачьей ласки от малознакомой девушки явно ошарашили Кейтлайн, но остатки здравого смысла, еще не похороненного под грудой иронии, подсказали, что данная мера необходима. Всё это действо, хранившее почти счастливое умиротворение, продолжалось несколько минут, за которые Кейт вслушивалась в происходящее за тонкими стенами рубки. Уже начинало казаться, что буря, разыгравшаяся на северном побережье, не закончится никогда, отчего мозг Хэйс стремился выработать какой-нибудь запасной план. «Какой план? Вплавь до берега добираться? Плохая идея, не находишь? Или, быть может, завести эту развалюху?», внутренний голос явно не поддерживал взращиваемые в глубинах разума идеи.
- Рация? Здесь? – девушка усмехнулась и, поднявшись на ноги, уставилась на панель управления сейнером, утыканную многочисленными лампочками и рычажками. – Думаю, что она вряд ли работает. Поэтому, давай попробуем поддаться веянию современности и воспользоваться мобильниками. Насколько я знаю, службу спасения можно вызывать хоть с луны, хоть с минусом на счету. – Кейтлайн опустилась на колени перед брошенным рюкзаком и резким движением обнажила его внутренности. Стеклянная тара призывно звякнула о стальной корпус термоса. На лице брюнетки вырисовалась вполне счастливая гримаса.
- Смотри, нам есть, чем тебя согреть, - Хэйс призывно помотала в воздухе початой бутылкой алкоголя и, не особо заботясь о реакции девушки, водрузила её на пульт управления судном. – Ну, если ты трезвенница – есть чай, но я бы рекомендовала сначала поднять градус внутри тела, а потом уже переходить на сухую тропу. О! Вот и закусочка есть, - девушка по-дурацки хихикнула и, как Санта из волшебного мешка, извлекла из рюкзака контейнер с несколькими сандвичами. Такие маленькие плотские радости, как небольшой ленч и чашка горячего чая, казались сейчас манной небесной, которая отвлечет от мыслей, близких к помешательству.
Наконец, из внутреннего кармана рюкзака на свет появился тонкий серебряный корпус мобильного телефона. Никогда еще Кейт не радовалась так сильно современному прогрессу. Замерзшие пальцы судорожно пытались привести чудо техники в работоспособное состояние, но снова потерпели фиаско.
- Так, спокойно, - едва слышно пробормотала Кейтлайн и, запустив уцелевшую руку с мобильником за шиворот, упрятала телефон под пушистый свитер. – Ему нужно немного согреться, надеюсь. И нам тоже, - слабая улыбка тронула уголки губ. Девушка искренне старалась скрыть приближающуюся панику. – Так что давай выпьем, чаю, м?
Кейтлайн, вооружившись термосом, наполнила крышку ароматным напитком. Немного поколебавшись, она вручила импровизированную чашку Крёнен и, отставив термос, извлекла из контейнера сандвич. Только сейчас, когда ситуация вокруг более менее устаканилась, Хэйс ощутила насколько сильно её одолевает голод.
- Ну, - Кейт многозначительно качнула надкусанным ленчем. – Рассказывай, какими ветрами тебя в такую погоду занесло на пляжную прогулку? Ты не похожа на бывалого моряка, прости, - она пожала плечами, искренне не желая обидеть знакомую. Но таковы были правила острова – все обо всех всё знали.

- Филологу и не обязательно быть специалистом по мореходству, - губы Хэйс изогнулись в ухмылке и, тыльной стороной отбросив со лба оттаявший локон, девушка проследила за взглядом собеседницы. Даже под несколькими слоями одежды Кейт заметила, что её новая знакомая не отличается тучным телосложением, а судя по её через чур пристальному изучению сандвича, причины хрупкости фигуры заключались не столько в физиологии и отсутствии интереса к удовлетворению первичных потребностей, сколько к банальному недоеданию.
- Хочешь? – скорее риторически уточнила Кейтлайн, вручая Крёнен коробку с нетронутыми яствами и, позволив собеседнице сконцентрироваться на утолении голода, затараторила о том, что казалось сейчас достаточно уместным. – Знаешь, похоже, что сегодня мы избрали не самое лучшее время для прогулок в гордом одиночестве. Хотя, я рада, что встретила тебя. Пусть сначала ты и была лишь убегающим силуэтом, - звонкий смех девушки птичьей трелью взвил к потолку рубки. – А может быть это судьба? – Хэйс заговорщически наклонилась ближе к девушке, словно готова была поведать ей тайну, от которой зависели жизни обеих. – Может быть ты послана мне, чтобы стать моей музой или вовсе отговорить от дурной затеи по написанию романа?
Кейт прыснула новой волной искренней радости и заразительного смеха, стараясь глубже запрятать щемящее чувство собственной несостоятельности. Она даже не могла с точностью сказать, когда именно к ней пришла эта способность высмеивать собственные недостатки, а отсутствие вдохновения, загнавшее её на этот злосчастный сейнер, было невозможно назвать иным словом. Но сейчас, даже самоирония не спасала ситуацию, отчего где-то под сердцем жалобно заскулило уязвленное самолюбие.
- Ладно, рассуждать об этом можно долгие часы, но, думаю, у нас есть дела важнее, - Кейтлайн поднялась и, опершись здоровой рукой о панель управления сейнером, уставилась на бесчисленное количество рычажков и ни о чем не сигнализирующих лампочек. Несколько стрелок безжизненно лежали на нуле, угрюмо взирая на мир треснувшими окулярами. Возможно, девушкам и удалось бы найти необходимые для оживления сейнера кнопки, вот только немногочисленные алюминиевые таблички, некогда дававшие имена определенным командам, затерлись до состояния древних археологических и нечитабельных рун.
- Попробуем вызвать помощь, - ободряюще улыбнувшись, Кейт извлекла на свет мобильный телефон, который, отогревшись, стал реагировать на прикосновения хозяйки, пусть и нехотя набирая заветный номер службы спасения. Экран, ровным искусственным светом озарявший лицо брюнетки, демонстрировал затянувшийся процесс осмысления нескольких цифр.
- На удачу, - очень тихо пробормотала Хэйс, кончиками пальцев пробегая по нескольким рычажкам, стараясь хотя бы чем-нибудь занять собственные руки, которые стала атаковать нервная дрожь. Тело Кейтлайн уже привыкло к резким порывам ветра, разгневанным зверем завывающим за тонкими стенами капитанской рубки и сильному крену бортов судна, подбрасываемого новыми потоками ледяной воды.
Динамик мобильного отозвался приятным женским тембром, и Кейт сделала глубокий вдох, чтобы спокойно объяснить диспетчеру причину своего звонка. Но у стихии были свои планы на счет двух юных дев. Волна, жадным языком, скользнувшая по корме сейнера, с силой обрушилась на промерзшее стекло, вбрасывая в кабину сотни осколков. Соленые потоки воды толкнули Хэйс, выбивая из промёрзших пальцев единственную связь с внешним миром. Стройная фигурка девушки, подавшись вслед за атаковавшей сейнер волной, обрушилась на правую сторону пульта управления судна. Несколько рычажков щелкнули, не то, подломившись под тяжестью неожиданной ноши, не то, переключаясь в иное положение. Всё тело пронзила целая гамма болевых ощущений от саднящего чувства тупой боли ушиба, до тысячи вонзившихся в кожу ледяных капель, заставивших беспомощный крик сорваться с губ Кейт, опустошив легкие в одно мгновение.
- Телефон, лови его, - прохрипела Хэйс, хватая воздух, словно выброшенная на берег рыба и указывая девушке реанимированной рукой на небольшое чудо техники, угрём скользнувшее вслед за потоком воды к выходу из каюты.

Вкусы Кейтлайн в литературе, особенно в осознанном возрасте, были крайне эксцентричны для девушки её воспитания. Логан и Маргарет стремились сделать из колючей дочери настоящую леди, прививая ей чувство прекрасного и утонченного через романы и повести. Она сама никогда не приходила в восторг от книг, где красной нитью повествования оставалась исключительно любовь и её волшебные свойства преодолевать любые преграды. Хэйс-младшая не была поклонницей романтического направления и лирическое послевкусие от «Джейн Эйр» совсем скоро сменялось терпкой горечью на кончике языка. Была ли причина в том, что серьезных отношений не встречалось на её жизненном пути, даже в подростковом возрасте, когда, казалось бы, всё девочки должны стремиться к продлению букетно-конфетного периода. Или в том, что кавалеры чаще запоминали «совместные даты» нежели сама влюбленная так и осталось неизвестным. Реализм, касающийся дальнейшей семейной жизни, если таковая возникнет, плотным доспехом заковал сознание юного создания, сняв с неё так и не использовавшиеся розовые очки. Посему и роман её планировался к написанию, как книга о переживаниях людей, вот только не на почве прекраснейшего из всех чувств, а более приближенных к нормальной жизни. Но изливать всю эту словарную демагогию на голову новой знакомой Кейт не хотелось, потому, как была уверена, что воспримут её как одиночку без личной жизни, ополчившуюся на весь белый свет.
- Я хотела бы, чтобы мой роман был о тех, кто живет поблизости и имеет свои переживания, тайны… Когда-то я думала, что в силах показать, что и твой сосед, и первая учительница в школе – это интересные люди. И мы зря привыкли искать героев только в накачанных мужчинах одетых в лосинки, - Кейтлайн взглянула на уплетающую сандвичи Крёнен и, почти по-матерински тепло, улыбнулась. – Ладно, мы поговорим об этом позже, наверное.
Несколько длинных гудков, прерванных голосом диспетчера, назойливым эхом отзывались в голове девушки, вторя тяжелым ударам сердца. Бриллиантовые осколки разбившейся льдины, словно шарики пинг-понга, скатывались неровными дорожками, ударяясь боками о рычажки и кнопки приборной панели. Несколько стрелок судорожно дёрнулись. Сквозь рёв стихии за выбитыми иллюминатором послышался новый источник шума, больше походивший на рокот двигателя трактора. Пара лампочек, слегка мигнув разноцветными вспышками, загорелись тусклым светом, набирая силы с каждой секундой.
Надеяться на то, что в возникшей суматохе мобильный телефон сможет уцелеть, это было что-то из разряда уверенности в существовании единорогов. Но Хэйс хотелось верить, что девушке удастся спасти их единственную связь с тем миром, который остался на острове. Теперь, Кейт старалась мыслить иначе. Если эта развалюха, носившая некогда величественное звание рыбацкого сейнера, даже прогнив в нескольких местах на корме, смогла завестись, то значит, у них есть возможность хотя бы приблизиться к острову. А такое стечение обстоятельств уже приближало авантюристок к спасению, нежели бесцельное болтание в бушующих волнах.
Лопасти винта, поймав очередную кучерявую шапку толщи воды, с силой толкнули небольшое судно вперед, отчего Кейт, старавшаяся подняться, растянулась на полу, чувствуя, как к телу прилипают промокшие слои одежды. Несколько стеклянных осколков разбившейся бутылки джина, впились в ладони девушки, заставив её вскрикнуть от неожиданной вспышки боли. Кейтлайн сейчас хотелось потерять сознание, а очнуться уже на берегу, когда непутёвых путешественниц уже спасут. «Спасут ли? Ты не успела ничего сообщить службе спасения», паника вторгалась в голову Хэйс, вслед за здравыми замечаниями сознания. В голове истерично металась только одна мысль, «как управлять этой посудиной?».
- Где здесь руль? Штурвал? Да хоть что-нибудь, что поможет нам! – цепляясь за предплечье Крёнен, и перекрикивая грохот бушующей стихии, Кейт стремилась подняться. Она не забыла слова знакомой о том, что специалистов в судоходстве тут нет, вот только озвучивание проблемы, казалось, уже решит её наполовину. Сейнер продолжал рывками толкать своё потрёпанное временем тельце вперед, истрачивая на движения те остатки топлива, которые еще плескались на дне бака. Быть уверенными в том, что этого топлива хватит для того, чтобы добраться до маяка или любого из пирсов, растопыренными пальцами, впивавшимся в морскую пену, оставалось сродни вере в существование русалок.

Весь мир вокруг девушек, казалось, пришел в движение. Сейнер отчаянно подбрасывали волны, а одежда, постепенно превращавшаяся в ледяной доспех, злобно обжигала кожу. И если в начале их нежданного путешествия, когда стекла рубки еще были целы, а мобильный телефон покоился под слоями одежды – всё это казалось забавным, то теперь, когда мотор, вращавший лопасти, старался придать траектории судна некоторую осмысленность, а единственное средство связи отправилось на дно, всё веселье растворилось в грохоте волн.
Вопросы, которые были озвучены самой же Кейтлайн, предполагались как риторические. Если быть до конца откровенной, то Хэйс ожидала, что они обе сейчас впадут в паническую истерию и, захлебываясь слезами, будут ждать, когда днище сейнера встретит один из разрушенных рифов, позволив путешественницам затеряться в соленой толще воды. Но вот та решительность, которую проявила Крёнен в этот момент, вовсе лишила болтливую в своей обыденности Кейт, дара речи. Если бы не ступор, который сковал всё тело Хэйс, то она бы бросилась к Ундине и надавала бы ей хлестких пощечин, за такое неисчислимое количество необдуманных действий. Некоторые кнопки и рычажки под пальцами новой знакомой отзывались только глухими щелчками, другие – с надрывом хрустели, будто им ломали позвонки, а иные и вовсе устраивали в замкнутом пространстве настоящую светомузыку.
И вот именно в этот водоворот событий, последствия которых обеим еще предстояло расхлёбывать, Крёнен решила поговорить о правильности литературной задумки выпускницы журналистского факультета. Хэйс уставилась на немку в полном недоумении. Она, конечно, слышала о таких случаях, когда от чрезмерного нервного напряжения люди сходили с ума и начинали городить такую ерунду, которая не укладывалась в голове вменяемого человека. Вот только Ундина не была похожа на неожиданно ополоумевшую персону. Скорее напротив, её речь была призвана отвлечь мысли обеих от неизбежного конца.
- Подрались? – с опаской проговорила Кейтлайн, всматриваясь в лицо рыжей и, в который раз стараясь убедить себя в том, что перед ней здравомыслящая мисс. – И часто ты дерешься, отстаивая свои интересы? Или это так – крайняя из крайних мер? – насколько она не старалась придать голосу спокойствия, паника то и дело искажала простые слова, добавляя визгливые нотки, почти не заметные в шуме, окружавшем девушек, но отзывавшиеся замиранием сердца говорившей. – Я, знаешь ли, всегда стараюсь дипломатией и болтологией брать. Рукоприкладство это, наверное, не моё. Хотя, пару побед и поражений есть и в моем жизненном багаже, - на лице Кейт вырисовалась кривая ухмылка, и она, с еще большим интересом стала всматриваться в фигуру Крёнен, которая, вцепившись в какие-то торчащие палки, стала краснеть от усилий, прилагаемых для управления неизвестным механизмом.
- Старые книги, - голос Хэйс прозвучал скорее как отголосок фразы, как затерявшееся эхо, лишь потому, что она заворожено наблюдала за действиями Ундины. – В этом и проблема, - наконец, затараторила журналистка, искренне надеясь, что своей болтовней сможет помочь подруге. – Все настолько хотят сбежать от себя, что невозможно найти достоверных образов. Я понимаю, что каждый играет свою роль. Но для автора так важно найти прототип. Вдохновение. Музу, на крайний случай. А если все, кого ты встречаешь по дороге на работу или домой одаривают тебя пластмассовыми улыбками и дежурными приветствиями, то как можно верить в нормальных настоящих людей? – Кейтлайн не сразу поняла, что плотину её собственных размышлений на этот счет прорвало, и она делает то, чего зарекалась не творить – изливает душу незнакомке.
- Я не так давно вернулась в Солуэй. Ну, знаешь, все местные обычно уезжают получать нормальное образование на большую землю, - Кейт невольно сделала особое ударение на слове «нормальное», словно сейчас это имело какой-то смысл. – Так вот, вернувшись, я перестала узнавать свой город, своих соседей. Они все видели, как я расту, а теперь озираются на меня, словно на чужака. Может быть, я зря так думаю, и вообще, зря все это говорю, но мне начинает казаться, что это не город, а секта какая-то. И любой, кто посмел хоть на время вырваться из круга, теперь становится прихожанином лагеря прокаженных, - Хэйс медленно выдохнула и, виновато улыбнувшись, решила сделать хоть что-нибудь, способное помочь им.
Видимость через обледенелые окна была практически нулевая, а растрачивать остатки топлива на слепое скитание по волнам было не самым рациональным решением, поэтому Кейтлайн шагнула к двери, которая, соседствуя с выбитым окном, носила скорее номинальный характер. Высунув голову в опустевшую металлическую раму, девушка попыталась максимально осмотреть панораму бушующей воды, вот только спасительного указующего перста моряков с этой стороны не было видно. Хэйс, не решаясь выходить на обледеневшую палубу, скользнула к противоположной стороне рубки и, не особо отдавая отчета о своих действиях, с остервенением накинулась на обмёрзшее окно. Первый удар локтя о поверхность окна пронзил руку полыхающей болью, но Кейт, стиснув зубы, с силой нанесла второй удар. Ей послышалось или это был долгожданный хруст поддающегося материала, но, спустя еще несколько ударов, девушке удалось проделать небольшое отверстие. Подхватив с пола термос, журналистка слегка увеличила дырку, стараясь придать ей подобие форточки.
- Ты не скажешь, почему я сразу не воспользовалась подручными материалами? – с самоиронией пробормотала Кейтлайн, обхватывая саднящий локоть свободной рукой. – Нам нужно взять правее. Если у меня не начались галлюцинации, то в той стороне маяк. Не уверена, что мы сможем добраться до него на тех остатках топлива, которые имеем в наличии, но такой исход событий уже больше походит на план спасения собственных ж… жизней, - вовремя исправившись по-деловому рапортовала Хэйс, словно отчитывалась настоящему капитану. «Может быть, у нас и не все потеряно», - тихо оживало запуганное сознание.

«Байкер?», мысленно повторила Кейтлайн вслед за новой знакомой. Это слово, пропитанное запахом пота и кожи, ассоциативно связанное с бородатыми и не очень опрятными по виду мужчинами, как-то совсем не желало клеиться к хрупкой девушке, которая, будто бы была настоящим потомком океанских сирен. И вполне было ясно, отчего немка не являлась сторонницей рукоприкладства. Хэйс свела брови, нахмурилась, стараясь припомнить, на кого похожа её подруга по несчастью, но этот образ ускользал, словно мифическая птица Феникс, не желая быть пойманным именно сейчас. Будто для раскрытия тайны было слишком рано.
Холод продолжал стискивать фигуру Кейт, норовя заточить в ледяную клетку все нервные окончания, которые еще пытались реагировать на внешний мир. И если бы путешественницы не находились в состоянии непрерывного стресса, то, возможно, у журналистки и было бы время, поразмышлять о последствиях переохлаждения. Однако события, продолжавшие каруселью ужасов обступать юных дев, явно не планировали давать им шанс размеренного обдумывания сложившейся ситуации.
Кейтлайн хотела было возразить Крёнен, потому что толком не могла понять, к чему именно ведет свою мысль немка, рассуждая о полноценном разуме и природе человека, склоняющей его представать в глазах других не тем, кем является. Однако простой вопрос, который стал точкой в этой тираде, заставил Хэйс ошарашено взглянуть на собеседницу.
- Ундина, - словно задыхаясь, пробормотала Кейт. – Это же просто и гениально, - она скользнула взглядом по маленькому помещению капитанской рубки, стараясь отыскать хоть что-то, что могло бы послужить блокнотом для записи мысли. Вот только мобильник давно покоился на дне, а рюкзак, впитавший в себя несколько литров морской воды, даже если имел в своих недрах бумагу для записей, толку от неё было ровно никакого. Журналистка беззвучно ругнулась. Её память всегда играла с ней злую шутку, храня долгими годами вовсе ненужные факты о количестве клопов, проживающих в гостином диване, но категорически отказывающейся запоминать важные для творчества идеи.
- Есть ли смысл задумывать о том, чего, пока, не в силах изменить. Я вернулась домой не от большой тоски по родным пенатам. И пусть это звучит глупым оправданием – нужда заставила. А вот что тебя привело в наш город? И почему ты здесь остаешься, если считаешь, что он тебя не принимает?
Вопросы не звучали как проявление дружеского участия в проблеме ближнего своего, а несли, скорее, функцию простой информационной завесы, для того, чтобы не было времени задумываться о скорой или не скорой гибели. Чтобы не задумываться о будущем, которое в хрустальном шаре гадалки представало расплывчатым пятном.
- А, ну это многое объясняет, - Кейтлайн улыбнулась, крепче прижимая поврежденный локоть, который, казалось, с каждым мгновением сильнее проявлял себя.
- После всего, что нам уже пришлось пережить, может быть, Фортуна сможет показать нам не только свою спину и то место, на которое обычно ищут приключения? – Хэйс старалась, искренне старалась хотя бы немного облегчить напряженную обстановку в замкнутом пространстве. И пусть у неё это не сильно получалось, а зубы стали выбивать чечётку, она всё же не оставляла попыток стать говорливой группой поддержки мисс Крёнен.
- И вообще, знаешь, - Кейт приблизилась к собственноручно проделанной форточке почти вплотную, подставляя разгорячённое лицо потокам ледяного воздуха. – Похоже, удача всё-таки на нашей стороне. Либо у меня снова начались галлюцинации, либо буря пошла на спад.
Девушка тыльной стороной ладони вытерла лоб, по которому стали скользить капли не то пота, не то растопленных льдинок, по-прежнему украшавших гриву Хэйс. Стихия за тонкими стенами рубки сейнера, действительно начала утихать. Сперва волны сбавили свою агрессию, теперь лишь с силой подталкивая судно, избравшее верное направление. А теперь еще и монотонная дробь ледяного дождя превратилась в ленивое постукивание крупных капель по крыше спасительного помещения. Большое стекло, которое должно было помочь путешественницам держать курс, так же демонстрировало размытый силуэт скользившего по водной глади золотисто-белого спасительного света мощного прожектора.
Когда Кейтлайн была подростком, хранителем маяка был просоленный старик, прошедший море вдоль и поперёк. Мистер Чейз отличался удивительными познаниями относительно флоры и фауны Штормового острова, а еще мог часами рассказывать детишкам легенды их города. Некоторые из них звучали забавно, другие – совсем жутко, но именно эта его способность всегда привлекала Хэйс-младшую к давно не нужному острову маяку, который, тем не менее, каждый вечер освещал путь заблудшим судам, не водившимся в районе Солуэя сотню лет. С момента возвращения в родной городок, Кейт еще ни разу не навещала старого друга, которым стал для неё Роберт Чейз. Но сейчас, когда яркий луч снова и снова скользил по борту прогнившего сейнера, сердце девушки сжималось от невысказанной благодарности старику, который чтил своё ремесло больше всех на Штормовом острове.

Кейтлайн удивленным взглядом пронзала немку. В речи девушки слышались нотки обиды и желание дать словам ту силу, которая помогает самой Крёнен оправдывать своё присутствие на всеми забытом Штормовом острове. Хэйс не ожидала, что её вопросы, ставшие проявлением банального, пусть и неуместного интереса к жизни новой знакомой, вызовут такой эмоциональный взрыв. Теперь мысль о том, что Ундина захворала от перенапряжения, не казалась такой уж неуместной. Журналистка осторожно улыбнулась.
- Прости, я не хотела усомниться в твоих способностях. Просто, как ты могла догадаться, Солуэй не тот город, который активно привлекает новых жителей. Местные неохотно принимают даже тех, кто вернулся домой. А незнакомцы – это вовсе повод насторожиться, - она осеклась, понимая, что её опять несет не в ту сторону. – Но, тем не менее, мои родители о тебе абсолютно положительного мнения. Мама, Маргарет – ты встречала её на заправке, вообще говорила, что ты настолько профессионал своего дела, что, если я смогу уговорить тебя, то ты будешь прекрасной редакционной коллегией моего еще несостоявшегося романа. А отец, - теплота голоса Кейт выдавала тот факт, что отношения в семье Хэйсов отнюдь не равноценные. – Ты для него вообще девушка – призрачный гонщик, - звонкий смех взлетел к потолку. – Мы не кусаемся и, иногда, даже умеем быть милыми. Так что, я уверенна, что город примет тебя. Нужно только немного подождать.
Последнее слово, сорвавшееся с губ девушки, повисло в воздухе, словно маленькая тучка, предвещающая большую бурю. Страшные и странные мысли снова стали закрадываться в сознание брюнетки, распускаясь буйным цветом ужасных последствий их путешествия. Для того чтобы их жизнь продолжилась – им достаточно выжить, а чтобы была такой же полноценной – остаться целыми и невредимыми. Утихающая стихия за тонкими стенами рубки способствовала этому. Вот только сейнер, словно сорвавшийся с цепи пёс, продолжал набирать скорость, будто почуял запах жертвы и был готов нагнать её в мгновение ока.
- Пираты? – Кейтлайн истерично хихикнула, внимательно слушая Крёнен. – Ну, скромности тебе не занимать! А ты уверенна, что это мы угнали корабль, а не он нас? - наконец отвернувшись от окна, произнесла Хэйс, расплываясь в улыбке. – Зее-кадетом? Это кем? Как ты видишь, я как бы это – не особо помощник тебе, - журналистка невинно пожала плечами. – Точно «Кармильхан»? А то ты же знаешь – как корабль назовешь…
То, что произошло дальше – вовсе выбило журналистку из колеи. Силы, покидавшие немку от напряжения, беспощадно искажающего голос, были на исходе. Вот только русалка была не так проста, как казалась. Открылось ли у неё второе или третье дыхание, а быть может, сумасшествие полностью овладело её разумом – но рыжая немка грянула древнюю как мир пиратскую песню. Знания Хэйс относительно фольклора хозяев морей ограничивались весьма поверхностной фактологией. Отчего, на этом маленьком празднике жизни, Кейтлайн стала ощущать себя чужой. Все, чем могла помочь журналистка новому капитану проржавелого сейнера, это подпевать всем известную строчку.
Как только последние звуки пиратской песни смолкли, помещение капитанской рубки наполнилось уже привычными звуками плещущихся о борта волн и монотонной дроби дождевых капель. Хэйс до сих пор чувствовала гнетущее чувство приближающейся беды, которая, казалось, уже дышит в затылок горячим воздухом. Молчание давило на барабанные перепонки. Девушка сильнее прижав поврежденную руку к груди, шагнула к форточке. Ледяной ветер липким языком скользнул по щекам журналистки.
- Берег. Мы сейчас врежемся в берег, - совладав с собой, выдавила, наконец, Кейтлайн, чувствуя, как паника полностью сковала тело. Голос звучал неестественно хрипло, словно кто-то накинул удавку на тонкую шею Хэйс.

Насколько бы торжественно не звучали речи немки, спокойствия и воодушевления внутреннему миру Кейтлайн они не принесли. Приказы Крёнен звучали отдаленно, словно они находились на двух разных берегах горной реки. Теперь весь слух брюнетки был обращен на звуки стихии за окном и монотонный рык двигателя сейнера. Карие глаза безотрывно впились в приближающийся каменистый склон. Казалось, что это не судно на всех парах несется на верную гибель, а берег, будто рыцарь в сияющих доспехах, вскинув навстречу сопернику острое копье, пришпорил вороного скакуна.
В эти долгие, застрявшие в патоке минуты, тянувшие нескончаемо медленно, разочаровали Кейт своей пустотой. Она много слышала и читала о том, что в преддверии смерти ты видишь свою жизнь перед глазами, словно старую кинопленку. Сейчас дама в черном балахоне и с крестьянским инструментом наперевес уже дышала в затылок подругам по несчастью, стискивая костлявыми пальцами хрупкие шеи девчонок. Вот только своё прошлое так и не приходило Хэйс туманными видениями. То ли прожила она не достаточно долго, чтобы из обыденности сложить киноленту, то ли её жизнь была настолько серой и простой, что и показывать особо нечего, но в сознании царил полнейший хаос. Мысли перепуганными мышами метались в замкнутой черепной коробке, поднимая столпы пыли, не давая сфокусировать внимание ни на одной из множества потревоженных идей.
Когда до столкновения с каменистым склоном оставалось несколько ярдов, Кейтлайн с силой зажмурилась. Если бы локоть не отдавался ноющей болью от любого движения, то она бы закрыла глаза ладонями. Сейчас, когда ситуация не менялась в лучшую сторону, а Фортуна нахально обернулась к путешественницам своей пятой точкой, Хэйс желала, чтобы кошмар скорее закончился. Вот только пробуждение от страшного сна не приходило, а звуки вокруг по-прежнему кружились в вакханалии, усиливаясь с каждым мгновением.
Спустя одну секунду, когда мысли, почуяв скорое разрешение ситуации, испарились из головы девушки, судно содрогнулось, словно бушующие волны превратились в ледяные глыбы. Тело, одеревеневшее от напряжения и скованное паникой, подалось вслед за колебаниями сейнера. Так как веки Кейт были смежены, она могла воспринимать обстановку вокруг только на уровне звуков и физического контакта. Повинуясь движениям ржавого судна, журналистка полетела влево, наваливаясь всем своим весом на дверь рубки и чувствуя, как проржавелый замок предательски щелкнув, выпустил хрупкую фигуру Хэйс на волю. Она даже не успела закричать, слова застряли в горле еще до того, как спина с силой ударилась о каменистый берег.
Казалось, что все звуки во вселенной утихли. Прошла целая вечность, перед тем как Кейтлайн снова начала ощущать ледяные капли моросившего дождя на горящих щеках. Кровь шумела в ушах от обилия адреналина, а сердце продолжало выстукивать бешеный ритм.
- Если мы умерли и это ад, то здесь чертовски холодно, - пробормотала Кейт, стараясь хотя бы сесть. Куртка немного смягчила столкновение с острыми камнями, однако всё тело явно протестовало против подобного обращения. Локоть, опухший после борьбы с заледенелым стеклом, теперь превратил конечность в ненужный отросток, распространяя по нервным окончаниям тянущее ощущение боли.
Могучий силуэт маяка возвышался в сотне метров от места крушения сейнера, слегка скрываемый моросящим дождем, с мелкими вкраплениями ажурных снежинок. Над лестничным маршем распахнулась дверь, выпустившая на улицу золотой блин искусственного света. Фигура в мешковатых одеяниях осторожно и, насколько это было возможно, быстро преодолевала обледенелые ступени.
- Ундина, точнее капитан, ты живая? - отсутствие мгновенного ответа приблизило зарождающуюся истерику. – Эй! Эй! Эй! Ундина! Как ты?! Ты живая?! Всё в порядке?! – Хэйс не желала принимать мысль о том, что её спасительница могла не пережить это плавание.

Кейтлайн почти истерично хихикнула. Если человек, только что переживший смертельную опасность способен шутить, значит, рассудок оставил его не полностью. Вот только, насколько брошенная фраза была иронией – оставалось тайной, покрытой мраком. Скорее наступил тот момент, когда саму Хэйс можно было записать в ряды людей с протекающим шифером. С каждым механическим движением секундной стрелки часов, ушибленные участки тела давали о себе знать всё ярче.
- Как ты сейчас можешь думать об этой ржавой посудине? – пробормотала журналистка настолько тихо, что едва смогла сама различить слова. Казалось от резкого столкновения с каменистой почвой, от долгого нервного перенапряжения и чувства постоянной паники, вся энергия в промерзшей фигуре Кейт закончилась. Она с трудом боролась с ощущением дикой усталости, желанием лечь, провалиться в густой сон, и старалась не думать о том, насколько вымотана хрупкая русалка.
- Всё в порядке, - почти громогласно отозвалась Кейтлайн на голос подруги. – Я в порядке, насколько это возможно, - кашляющий смешок слетел с губ. – Идти? Еще не пробовала, - осмотрев ноги на наличие повреждений девушка, оперлась целой ладонью о валун и, шатаясь, поднялась. Рисковать и двигаться Хэйс не решалась, но, увидев обрушение подруги по несчастью, не смогла остаться в стороне.
- Эй, сюда! Помогите! – Кейт помахала силуэту поло-возрастные признаки которого было невозможно определить. Осознав, что фигура её услышала, журналистка на ватных ногах двинулась к немке. Она даже не смогла бы с точностью определить, что конкретно мешало её передвижениям. Одежда превратилась в ледяной доспех, сапоги скользили по неровным краям камней, локоть саднил. Мелкие капли холодного дождя осами жалили обветренные щеки.
- Как ты? Не сильно ушиблась? – заботливо поинтересовалась Кейтлайн протягивая Крёнен левую руку. – Вот ты на длинную дистанцию теперь не бегун, - кривая ухмылка вздернула уголки губ вверх. – Там есть маяк. И от него к нам кто-то идет, - тихо бормотала Хэйс, кивая в сторону движущейся фигуры, помогая немке подняться. – Не думаю, что нас сильно похвалят за этого металлического кита, выброшенного на берег. Но и убегать поздновато, - Кейт сделала короткий вздох морозного воздуха и, обернувшись к силуэту, крикнула. – Вы сможете нам помочь?! Моей подруге нужна медицинская помощь, а еще мы очень замерзли!
Журналистка искренне надеялась, что незнакомец, притормозивший в метрах двадцати от путешественниц, сможет дать им приют хотя бы для того, чтобы отогреться и дождаться родителей Хэйс.
- Сейчас мы попросим у мистера Чейза, если это он, телефон и мой отец приедет за нами, - почти убаюкивающе бормотала Кейтлайн, подставляя Ундине плечо и, принимая часть тяжести её тела на себя, направилась к активно жестикулирующей фигуре, замершей на окраине мощеной битым кирпичом тропинки.

- Вину за что? За поврежденные камни на этом склоне? Думаю, мэр Шоу всыпет нам за это по первое число, - кривая усмешка отразила тот скепсис, с которым были произнесены слова. – Поверь, Ундина, если нас захотят наказать, то виноватых и правых искать не будут. Влетит обеим, причем так, как нам и не снилось. Но, это только в том случае, если это ржавое барахло, прошу прощения, капитан – судно, принадлежало кому-нибудь из ворчливых обитателей Солуэя и было бесконечно дорого ему как память, - Кейтлайн уже представляла себя радиоприемником. Всё их путешествие, которое длилось всего час или два, но оставляло такое впечатление, что они пробыли в море не меньше трех недель, журналистка не умолкая, тараторила. Она уже подумывала о том, чтобы извиниться перед немкой за, как говорят в крупных компаниях, доставленные неудобства, но слова сами вырывались из уст.
- Зато сколько нового мы испытали на собственной шкуре. Думаю, что не каждый моряк на Штормовом острове сможет похвастаться тем, что удалось пережить нам. Настоящая ледяная буря и прямо на ожившем сейнере. Теперь у меня появилась своя сказочка для внуков. Учти, Ундина, ты будешь в ней русалкой. Прям с хвостом чешуйчатым. Я же не смогу не приукрасить это путешествие для карапузов, - голос то и дело прерывался, когда ноги Кейт в очередной раз соскальзывали с выбранной опоры. Двадцать метров, которые разделяли путешественниц и смотрителя маяка, прекратились в какой-то неведомый траволатор, работавший в сторону обрыва. Они шли вперед, но словно оставались на месте.
- Если смотритель мистер Чейз, - продолжая создавать звуковые помехи, Хэйс старалась, чтобы её голос звучал ровно. – То мы в надежных руках. Он нам сейчас чаю нальет. И еще пополнит твои знания по островным легендам. Он знает столько, сколько некоторым профессорам университета и не снилось. Только я тебя прошу, не надо жестов широкой души и криков, что во всем виновата ты. Если всё пройдет так, как я рассчитываю, то нам удастся выйти сухими из воды, - Кейтлайн истерично хохотнула и, отбросив вымерзшие локоны за спину, слегка выпрямилась.
- Мистер Чейз, здравствуйте! Я Кейт Хэйс. Надеюсь, что Вы меня помните. У нас тут случилась маленькая беда, и мы бы очень хотели обратиться к Вам за помощью, - голос звучал дружелюбно, а журналистка всем своим видом демонстрировала сплошное смирение. – Нам нужен только телефон.
Приблизившись к смотрителю маяка, девушка отметила, что время его, почти не изменило. В слабом освещении не то дневного, не то вечернего солнца, обветренное лицо по-прежнему испещряли десятки морщинок. Густая щетина покрывала щеки и подбородок мужчины, проплешинами спускаясь по горлу. Роберт сейчас был больше похож на недавно спасшегося Робинзона Круза, который провел на острове несколько недель и еще не впитал в себя тропический колорит.
- Поговорим потом, - отозвался смотритель, подхватывая Крёнен со второй стороны и заставляя Хэйс облегченно выдохнуть. – Пойдемте. Пойдемте скорее. Еще неясно, затихла ли буря или только разминается, - спасенные со спасателем направились к золотистому свету, обещавшему тепло и уют.
- Если я сейчас скажу, что вижу свет в конце туннеля, то, я почти не буду врать, - Кейт ухмыльнулась и махнула головой на зияющую прореху двери в нижнем ярусе маяка.

Обозлившаяся стихия с силой набрасывалась на девичьи фигурки, словно стараясь вернуть себе упущенную добычу. Мелкие капли дождя впивались в лицо и ладони. Поддержка мистера Чейза сейчас была, как никогда, кстати. Кейтлайн чувствовала, как прикосновения промерзшей одежды к груди и пояснице стали наносить почти физическую боль, но, времени на то, чтобы утешать и жалеть себя, не было.
Немного замешкавшись перед лестничным маршем, Хэйс пропустила перед собой Ундину и Роберта, бросив взгляд на массивную тушу проржавелого сейнера. В сумерках, которые снова стали расползаться по низкому сероватому небу, судно было больше похоже на гигантскую рыбину, злобно взиравшую на своих убийц пустой глазницей обледенелого, ослепшего стекла. Не сумев совладать с новым приступом дрожи, девушка передернула плечами, сбрасывая пугающее наваждение.
Ступени, покрытые толстой коркой льда, походили на настоящий каток. Едва удержавшись в вертикальном положении на первой тройке, Кейт застыла на месте, снова покосившись на громаду. Она никак не могла отделаться от ощущения, что разгромленный сейнер внимательно следит за передвижениями путешественниц, будто подбирая момент для нападения.
- Ты тут решила остаться? – громко обратился Роберт, перекрикивая резкий порыв ветра.
Не отвечая на вопрос, Хэйс заторопилась к входу, стараясь крепче держаться за поскрипывавший деревянный поручень, не внушавший доверия своим состоянием. Оказавшись в тёплом помещении, уютно освещенном золотистым светом электрических ламп, Кейт едва удержалась на ногах. Казалось, что вся усталость, преследовавшая журналистку с утра, одним махом водрузила свою неподъемную тушу на плечи, стараясь пригвоздить хрупкую фигурку к полу.
- Мистер Чейз, можно телефон? – с трудом пробормотала Кейтлайн, приваливаясь плечом к стене. Когда они были в безопасности, можно было позволить себе немного расслабиться. Совсем на чуть-чуть. Щеки и ладони, от перемены температуры, стали пылать, словно их сунули в чан с кипятком. Тело пронизывала лихорадочная дрожь. Ей нужно было сделать еще один маленький подвиг и всё будет закончено. Именно этими мыслями Хэйс старалась придать себе сил.
Проследовав к тумбочке, на которую махнул смотритель маяка, трясущейся рукой Кейт, подхватывая старенький корпус мобильного телефона, набрала знакомую комбинацию цифр. Номер отца, был первый, который осел в разуме младшей дочери. Единственная фраза, которую она повторяла как мантру, не обращая никакого внимания на окружающую обстановку, одними губами, придавала сил. Приятный баритон, как ангел-хранитель эхом отозвался в динамике на простые слова «Пусть связь не прервётся».
- Па, забери меня отсюда, - с трудом проговорила Кейтлайн, чувствуя, как слёзы защипали глаза. – Мы на маяке.
Вторая фраза утонула в глухих рыданиях девушки. Она больше не могла сдерживаться. Весь оптимистичный настрой, которым она щеголяла перед Крёнен, оставил её, как только слуха коснулся голос отца. Только с Логаном она могла оставаться маленькой девочкой, способной на слабость. Разум, словно желая окончательно сломать Кейт, во всей красе демонстрировал картины смерти путешественниц. Журналистке казалось, что она чувствует на губах соль морских волн.