Старенький пикап выехал с трассы на проселочную дорогу и, бодро поскрипывая старой подвеской, поспешил на запад, то и дело подпрыгивая на буграх и калдобинах. Сидящий за рулем Джейсон хмурился, то и дело поглядывая в окно на затянутое тяжелыми тучами небо - успеть бы домой до бури. Погода сегодня не задалась с самого утра: с моря дул сильный, непривычно холодный для летнего месяца ветер, сгущались свинцовые тучи, уже с полудня доносились с севера отзвуки далекой грозы. Никто из моряков сегодня не вышел в море, опасаясь попасть в шторм, гроза собиралась целый день и грядущая ночь обещала Солуэю настоящую бурю.
Сгущались сумерки. Ветер нещадно рвал свежую листву, клоня деревья к самой земле, поднимал вихри пыли и мелких камешков, закручивая их по дороге и бросая в лобовые стекла редких автомобилей. Электричество в преддверии грозы отключили, - обычное явление для жителей Штормового, - вдоль дороги не горел ни единый фонарь, и Джейсон освещал себе путь фарами, стараясь внимательно всматриваться в сгущающийся сумрак. Он мысленно ругал себя за то, что вообще выехал сегодня в город, но сетовать было поздно, кроме того, освободив себя от необходимости выезжать из дома завтра, Гордон не прогадал - после грозы дорогу развезет так, что по ней проедет не всякий бульдозер.
Он уже съезжал с пригорка вниз, проезжая территорию местного конезавода, когда заметил слева блуждающий в темноте пучок фонарного света. Мужчина притормозил, желая разглядеть безумца, шарахающегося в темноте в такое время, и в этот самый момент небо разверзлось интенсивным, холодным дождем, ухнувшим с такой силой, словно предвещая новый потоп. Джейсон коротко выругался, собираясь уже прибавить газа, - до дома оставалось не больше полумили, - когда в свете собственных фар разглядел у ворот конезавода растрепанную женщину, растерянно стоящую на коленях и беспорядочно блуждающую во тьме тусклым фонариком. Рассмотреть лицо женщины сквозь сумерки и беспрерывный ливень было непросто, но Гордон догадался, что, скорее всего, перед ним - Ирэн, жена конезаводчика Робертса. Беднягу свалил инсульт, - об этом происшествии судачил весь город, - поговаривали, что дела его совсем плохи, и конезавод, без того обедневший за последние годы, теперь и вовсе придет в упадок. А еще поговаривали, что до приступа мистера Робертса довела именно его молодая супруга, престранная француженка, выглядевшая к тому же как бельмо на глазу среди бесхитростного населения Северного Солуэя. Джейсон слухам не верил, да и не интересовался, откровенно говоря, чужими делами, а промокшая до нитки женщина, сидевшая на дороге перед его автомобилем, выглядела сейчас до того жалко, что уж точно не подходила на роль роковой героини. На её бледном измученном лице отражалось такое отчаяние и такая мольба, что Гордону стало не по себе: уж не покинул ли этот свет сам мистер Робертс, сделав свою супругу вдовой? Ирэн бормотала что-то, прикрывая рукой заплаканные глаза, и во всем этом сквозило какое-то безысходное бессилие, казалось, женщина не могла даже подняться с колен.
Джейсон набросил на плечи куртку и вышел из машины, приближаясь к француженке. Дождь окатил его разом, а через пару секунд мужчина уже не чувствовал отдельные капли - всё слилось в один бесконечный ледяной водопад.
- Миссис Робертс? - он наклонился с женщине, помогая ей подняться с дороги. - Что случилось?
Её потряхивало, халат и что-то под ним, - вероятно, ночная сорочка, - промокли насквозь, черные волосы облепили лицо и шею, капли дождя бежали по бледному лицу, глаза покраснели от слез. Смотреть на несчастную женщину было страшно, в её глазах застыла такая беспомощность и такой ужас, что Джейсон невольно засомневался: в себе ли она?

Отредактировано Jason Gordon (2016-11-14 22:10:14)

Вернон, Изабо - Джейсон понятия не имел, о ком говорит женщина. О делах Робертсов он ничего не знал, и был знаком с ними, что называется, по-соседски: повстречавшись на одной дороге, они с Грегори пожимали друг другу руки, могли остановиться покурить и перекинуться парой слов, а Ирэн Гордон и вовсе видел всего несколько раз, так что из её сумбурной речи, перемежающейся всхлипами, мужчина сумел понять только, что в конюшне что-то случилось. Расспрашивать француженку о подробностях было бесполезно - несчастная женщина тараторила без умолку, только бы убедить его пойти с ней, и оставалось надеяться только на то, что рожающая Изабо, о судьбе которой так сокрушается Ирэн, окажется молодой кобылой, а не какой-нибудь родственницей миссис Робертс, которой приспичило разрешиться от бремени прямо в конюшне.
Женщина буквально повисла на его руке, глядя на него молящими глазами, и от этого взгляда Джейсону стало не по себе. Он поддержал Ирэн, чувствуя, как все еще трясутся её колени, стараясь не смотреть в заплаканное лицо. Промокшие от ливня волосы облепили её шею и плечи, разбросав по щекам тонкие пряди, худые, дрожащие руки на фоне темных рукавов халата казались мертвенно-бледными, она спешила вперед, к дому и пристроенной к нему конюшне, то и дело запинаясь и поскальзываясь на мокрой гравийной дорожке, и Джейсону вдруг подумалось, что если бы он мог просто забросить француженку на плечо, путь их занял бы куда меньше времени.
Нигде во дворе не горел свет, - наверняка у Робертсов был генератор, но Ирэн, видно, не умела им пользоваться, - поскрипывала нараспашку открытая входная дверь, оставленная женщиной, впопыхах выскочившей, быть может, прямо из постели. Джейсон подумал о брошенной у ворот машине, но возвращаться теперь было не с руки - плевать, никуда она оттуда не денется, если только какой-нибудь идиот не решит под покровом ночи и под проливным дождем, что в его жизни смертельно не хватает именно этого старого пикапа. К черту. Они приблизились к конюшням, и из помещения резко пахнуло крепким перегаром - пожилой конюх валялся на деревянном полу пузом кверху, широко раскинув руки и ноги, и, будучи мертвецки пьян, всхрапывал на зависть всем местным меринам. Джейсон глянул на пускающего пузыри счастливца и несильно пнул его в бок носком ботинка, на что конюх отозвался бессвязным хрюканьем и, поерзав немного на мягкой соломе, неспешно перевернулся на другой бок - похоже, что миссис Робертс не слишком успешно справлялась с делами супруга. Гордон приостановился, пропуская француженку вперед, и сам последовал за ней, мимо общего денника в отдельный, небольшой, где лежала у стены, неестественно выгнув задние ноги, некрупная молодая кобылка. Джейсон облегченно вздохнул: все-таки лошадь. Бока животного были сильно раздуты, она нервно поднимала хвост, обильно потея, то и дело облизывая пересохшие губы. Гордон скользнул взглядом по стенам денника - фонари, очевидно, питались от общей сети, поэтому в помещении было темно, и единственный источник света в виде небольшого фонаря, намертво стиснутого в руках миссис Робертс, был просто нищенски мал и в нынешней ситуации почти бесполезен. Джейсон не был большим специалистом-животноводом, но его отец держал коров и лошадей, так что наблюдать их роды ему еще в юности приходилось, и если он и сможет чем-то помочь несчастной кобыле, то он, по крайней мере, должен хорошо её видеть.
- Мало света, - он покачал головой, обращаясь к Ирэн. - В доме есть генератор?

Освещая путь ярким столбиком фонарного света, Джейсон направился в левую часть пристройки, где должен был находиться генератор. Все было, как он и предполагал: компактная дизельная электростанция, какие были у половины, а может быть, и у большей части жителей Штормового. Без труда запустив генератор, Гордон довольно хмыкнул - настенные фонари загорелись, так можно было положиться, наконец, на собственное зрение. Еще его мама говорила, что при свете в комнате, любые ужасы за окном не кажутся столь уж кошмарными.
Мужчина поспешил вернуться в денник, где сидела возле своей любимицы миссис Робертс.
- Одной проблемой меньше, - кивнул он женщине, желая хоть как-то приободрить её: отчаяние и ужас, застывшие на его бледном, выразительном лице, совершенно не прибавляли ему уверенности в себе.
Кобыла беспокойно фыркала, то и дело выгибала длинную шею, как будто пытаясь рассмотреть получше собственный раздутый живот, и явно пробовала подняться на ноги, но не хватало сил. Джейсон приблизился, протягивая руку к голове лошади медленно, не желая напугать животное посторонним запахом. Изи забеспокоилась, но интуитивно все же подалась ласковому прикосновению, позволяя себя погладить. Она предприняла еще одну безрезультатную попытку подняться и болезненно взвизгнула, беспорядочно взбивая солому задними копытами. Гордон нахмурился, покачивая головой: даже его невеликих знаний было достаточно, чтобы понять, что так беспокоит кобылу.
- Жеребенок лежит неправильно, - он посмотрел на Ирэн, думая про себя. что, возможно, совершает большую ошибку, рассказывая сейчас женщине такие подробности, и имеет все шансы напугать её еще больше. - Когда это случается, лошади в течение нескольких часов перед выжеребкой периодически встают и ложатся, чтобы плод принял правильное положение. А ей тяжело - жеребенок для нее крупноват, она уже не может подняться, и, судя по её поведению, у нее уже начались схватки. Мы с этим уже ничего не поделаем, ей придется рожать так.
Джейсон осторожно опустил ладонь на живот кобылы, чувствуя явственные сокращения под кожей, Изабо запрокинула голову, издавая негромкое жалобное ржание. Гордон почувствовал, как его спина под рубахой промокла от пота: если жеребенок пойдет вперед задними ногами, его придется вытягивать, а этого он ни разу в жизни не делал самостоятельно. Правда, давать задний ход было поздно, да и Ирэн он, кажется, уже успел обнадежить, так что жалеть и раздумывать больше времени не было.
- Миссис Робертс, когда все начнется, успокаивайте её, как можете: первая выжеребка может проходить по-разному, если она будет легаться и дергаться, я вряд ли смогу ей помочь.

Слова Ирэн острым лезвием полоснули по нервам, Джейсон обернулся к ней, и взгляды их на мгновение встретились. Два глубоченных омута смотрели прямо в него, завораживающие, как воды Северного моря, в них плескались мольба и отчаяние, и Гордон невольно подумал о том, что вот именно таких женщин и сжигали на кострах в дикие средневековые времена - её глаза пронизывали насквозь, заражали этой вязкой, тягучей безысходностью, сковывая по рукам и ногам. Не без труда Джейсон отвел взгляд, прекрасно понимая, что этой своей фразой женщина фактически возвела его на эшафот: если кобыла погибнет этой ночью, все проклятия мира падут на его плечи вместе с отчаянной печалью этих глаз. Права на ошибку у него не было, и мужчина в сотый раз проклял это своё неизбывное умение из самых лучших побуждений попадать в самые отвратительные неприятности. Он шумно выдохнул, стараясь больше не встречаться с женщиной взглядом, и коротко прохрипел в ответ:
- Не должна...
Сама того не ведая, несчастная кобыла избавила его от возможного продолжения этого диалога: испуганно всхрапнув и заметно изогнувшись, насколько позволяло её нынешнее положение, Изабо тяжело задышала, чувствуя приближение очередных схваток. Раздутые бока заметно задвигались, хвост был задран высоко вверх, задние ноги чуть подрагивали, и Джейсон не был уверен наверняка, что сейчас сдерживает животное в большей степени, ласки и уговоры миссис Робертс или болезненные роды, начало которых теперь уже было неотвратимо.
Джейсон знал, что лошади обычно прекрасно справляются с выжеребкой сами, без помощи человека, и ветеринар приглашался обычно только для того, чтобы облегчить слишком сильную боль и у первородящей кобылы или помочь извлечь жеребенка, слишком крупного для родовых путей или принявшего неверное положение. Тогда лошадь не может вытолкнуть его самостоятельно, и врач помогает жеребенку, вытягивая его на белый свет собственными руками. У Джейсона такого опыта не было: он несколько раз видел, как это делают другие, но никак не предполагал, что будет вынужден делать это сам. Изи отказывалась больше терпеть - её время пришло, и когда Гордон увидел появляющийся наружу плотный пузырь, подвижный от заполняющей его кровянистой жидкости, он с ужасом понял, что руки у него дрожат, как после знатного перепоя. Мужчину прошиб пот, все еще не глядя на женщину, он по локоть засучил рукава старой клетчатой рубахи, изо всех сил стараясь не выдавать своей паники. Изабо засипела, пытаясь перевернуться на спину, уперлась крупом в стену денника, заметно напрягая ноги.
- Отпустите её! - рыкнул Джейсон на француженку, как будто забыв о том, что еще несколько минут назад просил её совсем об обратном.
В пузыре уже виднелись копыта, и Гордон коротко выругался: так и было, жеребенок лежал неправильно, и как ни старалась сейчас кобыла, вытолкнуть его самостоятельно она не могла. Мужчина осторожно, стараясь не повредить пузырь раньше времени, взялся за тонкие задние ноги еще не родившегося жеребенка, и медленно, но уверенно потянул на себя, стараясь подстроить движения под периодичность схваток кобылы. Он держал крепко, но осторожно и тянул медленно, без усилия, но напряжение его было так велико, что мышцы предплечий скрутило жгучей болью. Джейсон стиснул зубы, чувствуя, как пот градом катиться по его лицу. Главным было помочь лошади вытолкнуть жеребенка хотя бы до уровня его груди, а дальше она справится самостоятельно, при условии, конечно, что плод не травмирует родовые пути. Мужчина неотрывно следил за живым созданием, сантиметр за сантиметром появляющимся в белом пузыре, надеясь, что почти онемевшие от напряжения руки не подведут его.

Отредактировано Jason Gordon (2016-11-23 23:18:48)

Сосредоточив свой взгляд на жеребенке, появляющемся сейчас из чрева матери, Джейсон не видел, как Ирэн поднялась, вытягиваясь в струнку, чтобы увидеть и получше запомнить происходившее сейчас в деннике чудо. Мужчина шумно дышал, то и дело бурча себе под нос что-то неразборчивое сквозь плотно стиснутые зубы. Пальцы его давно онемели, он с ужасом понимал, что ничего ими не чувствует, и действует уже по наитию, регулируя движения рук напряжением предплечий. Задние ноги жеребенка уже вышли наружу, и теперь Джейсон держал его за круп, в то время, как кобыла, напрягаясь изо всех сил и так неестественно для лошади выгибая сильную спину, выталкивала дитеныша на свободу, последние минуты борясь с собственными страданиями.
В какой-то момент Изи напряглась особенно сильно, - Гордон почувствовал мощный толчок, - живот лошади как будто перестал сокращаться, но надулся, натягивая кожу, так что малейшее шевеление внутри теперь было доступно невооруженному взгляду. Джейсон почувствовал, как все похолодело у него внутри и сердце ухнуло куда-то в ледяную пропасть - плод перестал двигаться, и мужчина понятия не имел, может ли он вытягивать жеребенка на свет с большей силой или должен остановиться и ждать. Изи изогнула шею, глядя на плотный белый пузырь, растекающийся по сухой соломе между её задних ног, и Джейсон на мгновение поймал её влажный испуганный взгляд. Ему вдруг показалось, что кобыла сейчас умрет, и на этом все закончится - в один миг. Мужчина почувствовал, что его рубашка насквозь промокла на спине, он нервно сглотнул и все же снова потянул на себя жеребенка, настолько медленно и осторожно, насколько только мог.
Кобыла вдруг дернулась, откидывая голову назад, и лихо взбрыкнула задними ногами, так то Джейсон интуитивно дернулся в сторону. Плотный пузырь скользнул ему навстречу, что-то обожгло ладони, и Гордон увидел, как выскользнули наружу узкие плечи, а за ними - нелепо крупная для крохотного плода голова и передние ноги. Белесый пузырь растекся по устланному сеном полу, и жеребенок забился, беспорядочно дергая копытами, выбираясь на свет. Изабо перевернулась на живот, аккуратно, стараясь не задеть новорожденного, и снова повернула в его сторону голову, рассматривая свое дитя. Гнедой жеребенок, мокрый и взъерошенный, неуклюже попытался встать на ноги, но с первого раза нее смог - повалился, смешно утыкаясь мордочкой кобыле в бок. Пуповина надорвалась сама, как и бывает обычно у лошадей, и Джейсон облегченно вздохнул, видя, что следов лишней крови нет, а значит, жеребенок не травмировал свою мать.
Мужчина отошел к стене, возле которой все еще стояла напряженная Ирэн, и медленно опустился на сухое сено, упираясь затылком в деревянные доски. Он шумно выдохнул и облизнул пересохшие губы. Расслабившиеся после долгого напряжения руки дрожали, мышцы то и дело обжигало болью, Джейсон чувствовал, как по лицу и шее обильно стекает пот. У противоположной стены денника Изабо, будто бы позабыв о боли, еще недавно так терзающей её тело, нежно обнюхивала и облизывала своего жеребенка, еще неуверенно стоящего на ногах, но совершенно здорового, длинноногого, крепкого. Гордон усмехнулся, - всё было не напрасно, - и прикрыл глаза.
- Я выпил бы... - хрипло выдохнул он, поднимая глаза на стоящую над ним женщину. - Крепкого чаю.

Джейсон улыбнулся в ответ на слова женщины, глядя на нее снизу вверх, когда миссис Робертс вдруг разрыдалась, выпуская, наконец, наружу всё напряжение, скопившееся внутри. Гордон всегда завидовал людям, умеющим вот так вот выплакаться, спустить пар -  у него так обычно не получалось, должно быть, и в этом тоже крылась львиная доля причин всех его неприятностей. Мужчина смолчал, не желая прерывать поток эмоций француженки, и только пожал своей ладонью её руку, лежавшую у него на плече.
Изабо теперь все чаще оборачивалась к ним, беспокойно фыркая, снова и снова обнюхивая и облизывая своего жеребенка, ставшего на ближайшие дни центром всей её лошадиной вселенной, и Джейсон охотно последовал за Ирэн, сумевшей все-таки взять себя в руки и направлявшейся теперь к выходу, желая оставить мать наедине с чадом, давшемся ей такими мучениями. Старый конюх по-прежнему спал, похрюкивая и похрапывая в пьяном забытьи, и Джейсон, проходя мимо, подумал вдруг о том, что миссис Робертс не уволит Вернона, хоть старый забулдыга это и заслужил. А они уже снова выходили под дождь, правда, каждый дышал теперь полной грудью, свободно, наслаждаясь гармонией, к которой сегодня им удалось подойти настолько близко.
Ирэн юркнула во мрак комнаты проворно, как кошка, чьи глаза равно остро видят при свете и  в темноте. Джейсон тоже различал силуэты, но почему-то почти сразу потерял из виду хрупкую женщину, пока та не появилась, будто из-под земли, в углу возле лестницы, освещаемая желтым светом переносного фонаря. Мужчина последовал за ней, спускаясь в подвал, слушая, как скрипят, подаваясь под его тяжелыми шагами, рассохшиеся деревянные ступени. Он смотрел на узкие женские плечи и копну мокрых, взъерошенных на затылке волос, почему-то припоминая все то, что говорили в городе о семье Робертсов. Конечно, приезжую Ирэн местные не очень-то жаловали: красива женщина, чужестранка, с манерами светской дамы - она выглядела странно на фоне жителей Штормового, вызывая своей необычностью интерес мужчин и зависть женщин, и не было ничего удивительного в том, что их с Грегори "неравный" брак вызывал постоянные пересуды. Но почему-то сейчас, глядя на то, как Ирэн осторожно ступает по лестнице босыми ногами, держась одной рукой за хлипкие перила, Джейсон видел в ней просто женщину, быть может, не слабую, но очень растерянную, оказавшуюся неготовой остаться одной.
Гордон кивнул, приближаясь к генератору, и без особого труда запустил его. Это действительно было несложно, и миссис Робертс справилась бы с этой задачей сама и ничуть не хуже, как, вероятно, и со многими другими, если бы не лишилась вдруг привычной мужской поддержки. В том, что Грегори любил красавицу-жену, сомневаться не приходилось, но Джейсону показалось, что и сама Ирэн, если и не влюблена в него по уши, то, по крайне мере, чрезвычайно к нему привязана.
- Готово, - Гордон пожал плечами, забирая из рук женщины фонарь. - Если Вы не передумали поить меня чаем, то сейчас самое время.
Он улыбнулся и, уже поднимаясь по лестнице вверх, снова почувствовав под ногами рассохшиеся старые ступени, как-то неожиданно для самого себя произнес:
- Не хочу показаться навязчивым, Ирэн, но если вдруг Вам понадобится какая-то помощь в отсутствии Грегори, можете обращаться ко мне: генератор - это полбеды, а вот эта лестница и правда не выглядит надежной.
Он умолк, подозревая, что брякнул лишнего, и уставился на собственные мыски, далее молча следуя за хозяйкой.

Отредактировано Jason Gordon (2016-12-03 23:56:48)

Вернувшись в кухню, теперь в достаточной степени освещенную большими потолочными люстрами, Джейсон неловко уселся у края обеденного стола. Почему-то сейчас он чувствовал себя неуютно в доме почти незнакомой ему женщины, но глядя на то, как хозяйка заваривает ароматный чай, водружая на стол узорчатые пиалы с печеньем, мужчина, прислушавшись к себе, решил, что не откажется от угощения. Ирэн суетилась, - должно быть, это входит в привычку всех жителей больших городов, - а Джейсон осматривался, думая о том, что представлял бы себе иначе быт семьи Робертсов, если бы прежде задумывался об этом. Женщина заговорила о работе, и Гордон в очередной раз проследил взглядом за её передвижением по кухне от раковины до навесного шкафчика, где ровным рядочком выстроились чашки и блюдца. Ирэн говорила осторожно, боясь то ли ненароком обидеть Джейсона, то ли спугнуть, и мужчина подумал, что его слова о помощи, сказанные им там, на лестнице, ведущей в подвал, могли быть восприняты ею не совсем верно.
С момента своего возвращения на Штормовой, Гордон твердо решил, что искать сочувствия в городе он не станет и поднимет собственное дело - благо, четырнадцать долгих лет не отвратили его от моря и рыболовного промысла. Совсем худо было поначалу, когда даже распродав все, что осталось в его доме от прежней жизни, он понял, что вырученных денег не хватит и на самое захудалое судно. Постоянной работы на острове не было, так что он взялся за дело как разнорабочий - там грузчиком, здесь плотником, благо руки его не боялись работы. Желающих воспользоваться его силой и сноровкой было достаточно, так что после полугода весьма аскетичной жизни скопить нужную сумму на приобретение старого сейнера Джейсон все-таки смог, а дальше дело пошло на лад: особенно разбогатеть на промысле он и не мечтал, но на сытую жизнь хватало: мало-помалу он поднял дом и даже кое-какое хозяйство. И хотя от лишних денег Гордон, конечно, не отказался бы, предложение миссис Робертс поработать у нее вызвало у мужчины смешанные чувства. Во-первых, потому, что он не напрашивался, а во-вторых, потому, что плохо представлял себе, откуда у женщины в столь незавидной жизненной ситуации лишние средства на содержание персонала для явно не окупающего себя конезавода. Чужих денег Джейсон, правда, никогда не считал, но предлагая Ирэн свою помощь, имел в виду именно помощь безвозмездную - ему это было бы совершенно не в тягость. Так или иначе Гордон решил не озвучивать свои мысли вслух: в конце концов, по мере своих сил помочь соседке он может, а там уж как дело пойдет. Тем более, что о дальнейшем положении Грегори Робертса знал теперь разве что господь бог. Озвучивать эти мысли Джейсон тоже благоразумно не стал.
- Я подумаю, - он улыбнулся Ирэн, откусывая кусочек овсяного печенья и с нетерпением глядя на электрический чайник, который все шумел, исходя густым вязким паром, но все никак не закипал; сидя сейчас за столом в теплой кухне, Гордон чувствовал, что его слегка потряхивает: после вылазок под ледяной дождь горячий чай с бальзамом, обещанным хозяйкой, пришелся бы как нельзя кстати. - А этого забулдыгу Вернона гоните-как Вы в три шеи: эдакий олух по пьяни спалит, чего доброго, конюшни ко всем чертям.

Отредактировано Jason Gordon (2016-12-04 18:32:16)