Лоркан терпеть не мог ходить по врачам. И совершенно не понимал тех людей, что бежали за помощью, стоило закружиться голове или подняться температуре. Отсидись, в конце концов, денёк-другой дома, выпей виски или джина – глядишь, и полегчает. Строго говоря, виски было для О’Гормана универсальным лечебным средством с тех пор, как ему минуло восемнадцать. А из таблеток он признавал только обезболивающие – тут уж ничего не попишешь, если получил какую-то травму, стоит принять пару-тройку этих пилюль, чтобы не мучиться особенно.
Он и сегодня ни за что не стал бы звонить в больницу, если бы не жена. То ли Элизабет испугалась, что её муж окончательно разболеется и не сможет выйти в море, то ли она и впрямь тревожилась за его здоровье, но за телефон она схватилась, не спрашивая разрешения Лоркана. А тот и впрямь чувствовал себя слишком плохо для того, чтобы Бэтти останавливать.
   О’Горман расположился в кресле перед телевизором в тёплом махровом халате и светлых домашних брюках. Каналы он переключал c интервалом минут в пять – что бы ни показывали на экране, происходящее неизменно начинало бесить… Да и как здесь не беситься, скажите на милость? Угораздило же свалиться с простудой летом. Летом, мать его! Скажешь ведь кому-нибудь – засмёют. Да и потом, хорошо, если это будет обычная простуда, сама пройдёт за несколько дней. А если какая-нибудь зараза типа инфекции?
Лоркан выпил из широкого стеклянного бокала порцию виски – сейчас вопреки своему обыкновению он не стал класть туда лёд – и запил грейпфрутовым соком. Бутылка «Эйншент Клан», как и пакет из-под сока, стояли на невысоком журнальном столике, где рядом с ними расположились пузырёк с каким-то лекарством – чёрт знает, что это было за лекарство, принесла его ещё утром Элизабет – градусник и тарелка с остатками жареного мяса. Когда Лоркану нездоровилось, ему всегда хотелось есть.
- Ну, что за дерьмо, а? – почти безнадёжно поинтересовался он у телевизора и вновь нажал кнопку на пульте.
    Услышав стук, капитан обернулся в сторону коридора.
Жена возилась на кухне – сейчас было самое время подавать ужин матери. Можно было бы, конечно, крикнуть ей, чтобы самому не вставать с кресла, однако О’Горман опасался, что стоит ему повысить голос, и у него случится очередной приступ кашля. Поэтому он лишь едва слышно выругался, поднялся на ноги и, потуже стянув пояс халата, направился к двери.
- Добрый вечер.
Глядя на Айрис,  в первый момент он выдал именно это. Потом замолчал на пару секунд, прикидывая, не сыграла ли температура с ним злую шутку – говорят, кое у кого она вызывает галлюцинации.
- Прошу прощения, проходите, мисс Келли… - он отступил в сторону, пропуская женщину в дом. А после этого направился в спальню, показывая ей дорогу. – Мне очень жаль, что мы побеспокоили вас. Честное слово, если бы Бэтти спросила меня, прежде чем позвонить вам, я бы определённо запретил ей это делать.
   … Мгновенное замешательство уже прошло. Лоркан ведь знал, что она вернулась. Как знал и то, что Айрис работает в местной больнице. Так что чему тут удивляться? Встреча оказалась вполне закономерной.
Пропустив Келли в комнату, он закрыл за ней дверь и тем же ровным любезным тоном добавил.
- А ты совсем не изменилась.

Взяв градусник, Лоркан принялся задумчиво крутить его в руках. И наблюдать за Айрис, которая вела себя так, словно… ну, словно они всего лишь жили прежде на соседних улицах и изредка заходили друг к другу на чай. Что и говорить, после того, как она уехала с острова, жизнь успела преподнести О’Горману немало сюрпризов – и приятных, и не очень. И было бы большим заблуждением предполагать, будто все эти годы он думал только о Келли. Вполне возможно, что, не появись она сейчас на пороге его дома, он так и не предпринял бы никаких попыток встретиться с этой женщиной. Ведь слишком много воды утекло для того, чтобы пытаться вернуть прошлое. Да и потом, у неё тоже наверняка своя жизнь, в которой вряд ли нашлось бы место Лоркану, даже если бы он и хотел этого.
Но вот именно теперь благоразумие молчало. Он просто смотрел на Айрис – и видел перед собой ту девочку, что когда-то полностью занимала его мысли. Будто ему самому вновь было чуть больше двадцати, а жизнь казалась такой непредсказуемой и долгой, что каждый новый день воспринимался как вызов этому миру.
О’Горман рассеянно сунул градусник подмышку. Не спеша присаживаться, прислонился плечом к высокому книжному шкафу, на полках которого было собрано множество самых разных изданий -  от современных детективов в ярких красных обложках до толстых потрёпанных томов английских классиков.
- Хотя бы наедине мы можем обойтись без формальностей и называть друг друга по имени?
Обиды в голосе не чувствовалось – во всяком случае, капитан очень на это надеялся. Он ведь уже давным-давно не был мальчишкой и не мог позволить себе легко, без всяких задних мыслей,  выставлять напоказ свои чувства. Впрочем, что ни говорите, его немного задело, что Келли обращалась с ним так, будто пришла проведать самого обычного, совершенно ничего не значащего для неё пациента.
Думалось как-то совсем уж плохо. Мысли то ворочались слишком лениво, то стремительно перескакивали с одного на другое, не давая возможности сосредоточиться на главном. Хотя… что именно было сейчас главным? Тоже неплохой вопрос. Может быть, желание обратить на себя внимание? Растопить этот вежливый холодок?
Дальше Лоркан, пожалуй, и не заглядывал.
- Я, правда, не знаю, зачем Элизабет позвонила в больницу. Но теперь, не скрою, не имею к ней никаких претензий, - он закашлялся, полез в карман халата за носовым платком и едва не выронил градусник, о котором уже успел забыть. – Извини… Слушай, давай выпьем виски, отпразднуем встречу, что ли?
Что ещё предложить, он попросту не знал. И потому, не дожидаясь ответа – точнее, желая показать, что никакие возражения тут не принимаются – взял с одной из книжных полок пустой бокал. Посмотрел его на свет, желая удостовериться в отсутствии пыли, а затем поставил прямо перед доктором.

Вот сейчас стало ясно, что слова Лоркана всё-таки не оставили её безразличной. Даже странно, как быстро вспоминаются подобные мелочи – интонации голоса, взгляд, поймать который было теперь так непросто, жесты, выдающее беспокойство. Изредка думая об Айрис, он всегда представлял себе её лицо, походку – но нюансы обычно ускользали. А стоило ей оказаться рядом, моментально появилось искушение поверить, что прошедшие годы были всего лишь миражем.
Ну, да, завтра наступит новое утро, завтра можно будет взглянуть на ситуацию более трезво, но пока очень хотелось окунуться с головой в иллюзии, подчиняясь сгустившемуся за окном сумраку.
- Не в этом доме, а где?
О’Горман во всём любил конкретику. Ему не нравилось ходить вокруг да около, играть словами, несмотря на то, что тогда, двадцать лет назад, когда Келли было всего пятнадцать, веселье, пляшущее в её глазах, что порой казалось сродни иронии, всегда его заводило. Эта девочка его не боялась, не смущалась, когда Лоркан пристально рассматривал её, осознав вдруг, какой хорошенькой стала младшая сестрёнка его приятеля. И когда однажды перешёл от слов к делу, стараясь понять, так же ли она хороша на ощупь, как выглядит, тоже не почувствовал с её стороны ни растерянности, ни страха.
Парадокс, что называется – обычно  ему нравилось, когда его боялись, когда предоставляли самому возможность всё решать.
- Если я разобью градусник, мисс Келли, я обещаю купить десяток новых за свой счёт и передать в местную больницу. 
Закрыв на миг глаза, устало потёр переносицу. Был бы капитан вполне здоров, не чувствуй он вновь озноба, его было бы совсем непросто выбить из колеи. Но эта внезапная встреча, поток нахлынувших воспоминаний и немного отстранённая манера держаться, которую выбрала Айрис, слегка сбивали его с толка.  Он в очередной раз повторял себе, что сейчас не происходит совершенно ничего из ряда вон выходящего. Раньше или позже они всё равно столкнулись бы на острове. Но помогало это мало. Против воли его тянуло к этой женщине. Во всяком случае, хотелось до неё дотронуться, чтобы окончательно понять, что поздний визит – не плод воспалённого воображения.
Он всё-таки вытащил градусник, протянул его Келли, неожиданно почувствовав, что сердце забилось чуть-чуть быстрее.
- А виски вам выпить всё-таки стоило бы, доктор. В целях профилактики. А то ещё заразитесь от меня.
Затем развязал пояс и, сбросив халат, кинул его на кресло, оставаясь лишь в светло-серых домашних брюках. Зябко передёрнул плечами, когда прохладный воздух коснулся разгорячённой кожи.
- Чёрт, мне холодно.
То ли температура была всему виной, то ли выпитое – так сразу и не скажешь. Но происходящее выглядело совершенно нереальным, будто оживший сон. А ведь во сне всё можно, не правда ли?
- Ты даже не скажешь, что рада меня видеть? -  он положил ладонь на талию Айрис, не привлекая к себе ещё ближе, но и мешая отойти, если бы вдруг женщина захотела увеличить разделяющее их расстояние.

Отойти ей не удалось. Лоркан попросту был сильнее. И, как бы плохо он себя ни чувствовал, удержать женщину ему было не слишком сложно.
Впрочем, сейчас капитан не вспоминал о самочувствии.
Случается такое – жар слегка туманит разум, но обостряет восприятие. Благодаря ему, чувствуешь себя пьяным, но, как ни странно, не особенно больным. Мир становится более контрастным,  цвета - яркими, балансирующими на грани реальности,  а рассуждения настолько сумбурными, что доверять им определённо не стоит.
Одним словом, ощущаешь себя так, будто выпил пару-тройку двойных виски без закуси.  Разве что в последнем случае  не испытываешь мутную дурманящую тяжесть, которая теперь предательской  истомой растекалась по телу.
- И что ты там услышала? Сердце пока не останавливается?
   …Нет, остановиться оно пока что не могло. Прежде, стоило Айрис оказаться рядом, сердце Лоркана срывалось в безудержный галоп, а мысли путались, и пытаться их упорядочить, значило впустую тратить время. С тех пор, как будущий капитан понял, что его влечёт к этой девочке, до того момента, когда она покинула Штормовой, О’ Горман слишком уж остро реагировал на её близость. Знал ведь, что стоит Келли обмолвиться об их встречах – и ему сразу навесят неплохой срок. А если дело не дойдёт до полиции, то придётся разбираться с её братьями. Чёрт его знает, что хуже… Но остановиться тогда он просто не мог. Засыпал по ночам, и представлял себе, где возьмёт её в следующий раз, как будет кусать её губы, как растворится в долгом, едва ли не болезненном, но таком желанном поцелуе.
Потом Айрис уехала. Умом он всё понимал. Но чувства требовали найти её и заставить заплатить за то разочарование, что пришлось ему пережить. Тогда, попадись она Лоркану, он бы церемониться с Келли не стал. Врезал бы от души, так, чтобы увидеть навернувшиеся на глаза слёзы, чтобы стереть иронию с лица, и услышать отчаяние в голосе. Чтобы заставить Айрис бояться.
   Казалось, что всё перегорело, рассыпалось пеплом. Но вот теперь было понятно, что лишь казалось.
Или виной происходящему была действительно лишь болезнь?
Неважно…
Важно, что вот сейчас Лоркану было необходимо снова почувствовать её близость. И что тут стояло на первом месте –  терпкий привкус оживших воспоминаний, или желание самоутвердиться, О’Горман и сам не сказал бы. Да и не собирался разбираться.
- Хотя рядом с тобой точно не остановится. Я же помню. Ты и мёртвого поднимешь, - он привлёк Айрис к себе чуть крепче. Не до боли. Но всё-таки так, чтобы ощутить прикосновение её дыхания к своей коже. – Только не говори, что ты собираешься выписать мне какую-нибудь микстуру и убежать. Не хочешь виски, так выпей чая. Останься хотя бы ненадолго, расскажи, как жила всё это время.
Свободной рукой он сжал запястье Айрис, заставляя положить ладонь к нему на грудь, почти в том самом месте, где на золотой цепочке висело старое католическое распятие, а затем опустить чуть ниже, останавливаясь на уровне солнечного сплетения.
- Тем более, что выбора у тебя нет. Я же всё равно тебя не отпущу.

Отредактировано Lorcan O’Gorman (2016-11-23 12:12:04)

И впрямь – слишком похоже на дешёвую мелодраму. Точнее говоря, было бы похоже, если бы Лоркан не хотел её. Если бы просто пытался окунуться в прошлое, отыскать несуществующие чувства.
Обычно, когда ему нездоровилось, он мечтал только об одном – чтобы все оставили его в покое и дали отоспаться. У него однозначно не появлялось желание кого-либо видеть и с кем-либо говорить – надо было лишь закрыться с головой одеялом и остаться наедине с самим собой. Глядишь, и станет полегче.
Да и потом – если уж честно – О’Горману давно было не двадцать лет. И сейчас далеко не каждая женщина могла завести его так вот, с пол-оборота, благодаря паре прикосновений.
У Айрис это всегда получалось – получилось и теперь.
Так что сегодня всё шло против правил. Но хуже всего было даже не это. Хуже всего было другое. Лоркан мечтал не о том, чтобы вернуться в прошлое. Он не грезил о девочке-подростке, что когда-то уступила его настойчивости. Келли ему нравилась такой, какой она стала теперь – взрослой и вроде бы рассудительной, но при этом сохранившей все черты той самой девочки.
Сложно объяснить происходящее словами. Ещё сложнее – разобраться в себе, хотя бы интуитивно понять собственные ощущения.
   …Мгновение-другое  капитан просто стоял на месте, кое-как стараясь осознать, что предпринять дальше. Обычно, когда всё шло не так, как он хотел, Лоркан действовал силой. Это был привычный стиль поведения, который, к слову, приносил нужные результаты. Более того, он прекрасно понимал, что если сейчас не изменит себе, то, вероятно, всё пойдёт по накатанной колее. Скажите на милость, кто его остановит?
Дом их стоял на отшибе, прохожие в это время суток – редкость. А уж Элизабет точно сделает вид, что ничего не слышит, даже если доктор начнёт звать на помощь…
   Айрис прервала его размышления, открыв дверь спальни.
- Ну, твою мать…
Вдохнуть. Выдохнуть. Вновь взять халат, чтобы накинуть на плечи, пусть и не завязывая пояс. На секунду закрыть глаза, чтобы собраться с мыслями.
Впрочем, последнюю идею хорошей назвать было нельзя – голова кружилась, и Лоркану пришлось придержаться рукой за спинку кресла.
   Жена появилась на пороге. Она ведь и впрямь была хорошенькой – светловолосая, выглядящая куда моложе своих почти сорока лет. Должно быть, другие мужчины могли заглядываться на неё на улице. Почему же она не вдохновляла О’Гормана? Может, потому, что откровенно его боялась и не решалась проявить характер?
«Здравствуйте, доктор Келли…» - она остановилась, едва войдя в спальню.
-Доктор ещё не закончила. Рецепты я возьму сам.
Бетти слишком хорошо его знала. И, наверное, могла понять и то, в каком состоянии находится Лоркан, и мотивы его поведения.
Ну, да не плевать ли?
Стоило Элизабет выйти, он решительно захлопнул за ней дверь. Вышло слишком громко. Резкий шум отозвался в висках тупой болью.
- У тебя кто-то есть, да? То есть, конечно, есть, столько лет прошло, - подойдя к выходу, он пока что оставался на месте. И для того, чтобы покинуть комнату, требовалось, как минимум, пройти мимо  О’Гормана. – Только мне без разницы. Мы или поговорим с тобой, или… - он с шумом втянул в себя воздух, мучительно пытаясь вспомнить, где оставил спрей от насморка, и одновременно ища по карманам скомканный носовой платок. – Или тебе нужны эксцессы?

- А что изменится по истечении пятнадцати минут? – Лоркан чуть насмешливо улыбнулся. Признаться, он отвык от подобного обращения. Женщины уже давным-давно не решались ставить ему какие-либо условия. Ну, а если какая-то из них и пыталась это делать, О’Горман попросту забывал о ней. Мало, что ли, возможностей поразвлечься? Он твёрдо придерживался правила, которое гласило, что если очередная знакомая начинает действовать на нервы, лучше не доводить до греха и сразу с ней расстаться. Потому что дальше будет только хуже – можно до поры до времени сдерживаться, даже пытаться отыскать какие-то компромиссы, но раньше или позже всё равно выйдешь из себя. И тогда уж точно проблем не оберёшься.
   С Айрис всё было немного по-другому. Она и прежде могла поставить Лоркана в тупик,  даже когда ей едва минуло пятнадцать. Как ни странно, может быть, именно поэтому Келли его и восхищала в глубине души. Между тем, капитан никогда не любил разбираться в мотивах собственных поступков. Какой в этом смысл? Раньше, двадцать лет назад, ему было очень приятно находиться рядом с этой девочкой. И, судя по всему, в данном случае время ничего не изменило. К сожалению, просто так, совершенно безболезненно, забыть об Айрис у него вновь не получится.
- Пожалуй, я выберу оба варианта. Это не запрещено?
О’Горман всё-таки отошёл от двери, наконец, вспомнив, что оставил свой спрей на одной из книжных полок – прозрачный стеклянный флакон с белой крышкой расположился прямо возле потрёпанного томика с сонетами Шекспира.
Впрочем, лекарство подождёт. Сейчас капитан больше страдал от кашля, чем от насморка. Он приблизился к журнальному столику, на котором оставил и бутылку шотландского виски, и бокалы. Плеснул немного Айрис, не забыв при этом и себя. Всё-таки запахнул поплотнее халат и завязал узлом пояс.
- Правда, я не совсем понимаю, зачем нам встречаться в общественном месте. Но это уже детали. В общем, я согласен, несмотря на то, что ты ставишь слишком много условий.
Ну, да, сегодня не скажешь, что Лоркан встретил доктора совсем уж трезвым. Да и бриться утром не стал, почувствовав себя, мягко говоря, не слишком хорошо.
Он подвинул ещё одно кресло, что стояло возле стены, неподалёку от телевизора, который О’Горман мучил, пока не появилась Айрис. Уселся поудобнее и пару мгновений, молча рассматривал женщину.
Если бы капитан понял, что он безразличен Келли, что она совершенно его не хочет, что встреча эта стала для неё лишь досадным напоминанием об ошибках молодости, то, быть может, не стал бы её удерживать. Получил бы свои рецепты, пришёл бы в себя, а там уж и подумал бы, насколько ему самому нужно продолжение.
Но ведь Лоркан ощущал её волнение. И совершенно не понимал, зачем тянуть время, тратя его на никому не нужные разговоры. Жизнь, если вдуматься, очень коротка. И надо успеть взять от неё всё, что она может дать.
- Ну, что, за нашу встречу?
Он поднял свой бокал, выпил – выпивка была пусть и не самой дорогой, но вполне неплохой, тут закуска и не нужна – а потом облокотился на спинку кресла.
- Вопрос номер один. Кому мне придётся свернуть шею, чтобы снова залезть к тебе в постель?
Хуже всего, что у Лоркана не получалось оставаться снисходительно-небрежным, не получалось выдать свои слова за шутку. Его слишком сильно тянуло к Айрис. И – опять же – без разницы, что было тому причиной. О’Горману хотелось добиться близости с ней, женщина не могла этого не понимать. И их игра словами становилась полнейшим абсурдом. 
Капитан неожиданно чихнул, постаравшись закрыться рукой.
- Чёрт… Извини. Нам точно придётся допить эту бутылку, чтобы ты не заразилась.

- А с чего ты решила, что меня пугают эксцессы? – поинтересовался Лоркан с самым невинным видом. Так можно уточнить, который теперь час. Или осведомиться, не слышала ли собеседница прогноз погоды на завтра. – Если уж они не пугали меня двадцать лет назад, когда я мог получить срок, то...
Капитан не договорил, пожал плечами.
   …Айрис и раньше очень умело выводила его из себя. С лёгкостью могла сделать так, чтобы О’Горман сходил с ума от бешенства, от стремления попросту придушить её. Но поскольку рядом с этой девочкой он обычно сходил с ума ещё и от желания, то всё кое-как сходило на тормозах. До сего дня он никогда не поднимал руку на Келли. Хотя – чего греха таить? – порой и очень хотелось.
Некоторое время – сам Лоркан и не думал следить за бегом секундной стрелки по циферблату – он просто смотрел на доктора. Стоило ей рассмеяться, взгляд стал отрешённым и совершенно холодным.
Чёрт с ней, с головной болью. Хотя чем дальше, чем более тяжёлой, более назойливой эта боль становилась.
Больше всего хотелось сейчас положить ладонь на горло доктору и слегка сжать пальцы. Так, чтобы прекратить этот смех и заставить в полной мере ощутить, что с ним, с О’Горманом, обращаться надо по-другому.
А потом попросту схватить женщну в охапку и бросить на кровать. Как бы отвратительно капитан себя ни чувствовал, но на это сил определённо хватит. Как и на то, чтобы отбить охоту сопротивляться.
Проблема была не в этом.
Он вновь взялся за бутылку, налил в бокал ещё немного. А затем поднял со стола нож и подцепил с тарелки кусок мяса.  Тот, конечно, уже остыл. Но, в общем, это казалось уже неважным – говядина, обжаренная лишь снаружи, оставалась внутри кровавой и нежной. Такая не станет жёсткой даже после того, как перестанет быть горячей.
Красноватая капля упала на журнальный столик, и капитан сразу стёр её бумажной салфеткой.
Как бы там ни было, не желай Айрис того же самого, что Лоркан, они бы сейчас не разговаривали. Просто женщины любят всё усложнять. И этого О’Горман никогда не мог понять. На кой чёрт сдались лишние разговоры, если, по сути, и так всё ясно?
- Ладно. Хорошо. Твоя взяла.
Проблема была в том, что всю свою жизнь капитан воспринимал как своеобразную игру. Как путешествие от одного удовольствия к другому. Конечно, случались обломы, встречались и на его пути неудачи. Но, по крупному счёту, он редко заострял на этом внимание.
Однако даже в детстве он никогда не ломал игрушки, даже если не всегда смог сразу понять, как с ними справляться. Особенно в тех случаях, когда игрушки эти ему нравились. И, невзирая на свою злость, он понимал, что если вынудит Айрис, как и Бетти, его бояться, сам же первый потеряет интерес к происходящему.
- Что я должен сделать, чтобы ты отправилась со мной на свидание?
Он и сам не верил, что задал этот вопрос.
Поэтому не выпить очередную порцию виски было попросту невозможно.

- Да ладно. Когда мы познакомились, тебя не смущало то, что я женат.
Лоркан искренне не понимал происходящего. Он же чувствовал, что небезразличен Айрис. Несколько минут назад она стояла рядом с ним, и нельзя было не ощутить, что притяжение было взаимным. Оно казалось чем-то вроде разряда электрического тока, напоминало удар под дых, что не даёт возможности связно рассуждать и заставляет забыть об окружающем мире.
- Перестань, милая. Если ты учудишь что-нибудь подобное, сидеть будешь долго. Невзирая на смягчающие обстоятельства.
Вся жизнь капитана балансировала на грани – на грани возможностей и сил. И, в частности, на грани закона. Поэтому он знал, о чём говорит. В своё время прочитал немало комментариев к уголовному законодательству. И слова доктора его не пугали от слова «совсем». Лоркана в принципе трудно было испугать. Даже зная характер Келли, он не мог не понимать, что сказать – одно, а сделать – совсем иное.
    …Чёртов кашель. Очередной приступ случился слишком уж некстати, сбивая дыхание и прокалывая спину болезненными иглами. В подобные моменты темнеет в глазах. А о том, чтобы связно излагать свои мысли вообще нет речи.
   И всё-таки О’Горман успел подняться с кресла до того, как Айрис дошла до выхода из спальни. Сумел вдохнуть-выдохнуть. Сделать несколько шагов, не давая возможности доктору распахнуть дверь, схватить её за предплечье, разворачивая лицом к себе.
   …Лоркану всегда нравилось смотреть в её глаза. Вне зависимости от того, что он мог прочитать по взгляду Келли – страсть, иронию, негодование. Он утопал в этом взгляде, терял способность рассуждать здраво, получая взамен лишь возможность идти на поводу у собственных чувств.
  Вот и теперь он крепко, едва ли  не до боли, сжимал  руку Айрис, чувствуя лишь то, что не хочет отпускать её. И плевать на всё – на её угрозы, на собственные опасения, на приличия, в конце концов. Ничего из вышеперечисленного О’Гормана никогда не останавливало.
- Не думай, что я тебя испугался. Это было бы просто смешно.
Капитан привык думать, прежде всего, о собственных чувствах. И то, что сейчас он готов был дать задний ход, ему проще было списать на поганое самочувствие, чем на то, что ему попросту не хочется применять силу. Когда они встретились впервые, эта девочка отдалась ему по собственному желанию. Может, она была ещё слишком юной для того, чтобы Лоркан остался безнаказанным, если бы об их связи узнали, но никто не смог бы обвинить его в том, что он изнасиловал Келли.
И начинать с применения силы, вновь встретив её, значило испортить всё заранее.
- Ты пойдёшь со мной на свидание. И ляжешь в постель. Потому что я всегда получаю то, чего хочу.
Он всё-таки разжал пальцы, выпуская женщину.
- Я тебя найду. Жди.