Девушка захлопнула папку с накладными и, не сдерживая стон разочарования, уронила голову на скрещенные руки. Вечера, когда она с отцом проводила инвентаризацию товаров в магазине, были похожи друг на друга. После двух часов дня, на стеклянной двери автозаправки вывешивалась красочная табличка, ручной работы самой Маргарет. На ярко-желтом фоне красные и лиловые буквы гласили «Магазин закрыт. Ждём Вас завтра». Но и объявление, и закрытие магазинчика, были полнейшей фикцией. За годы работы Хэйсов в роли главных раздатчиков топлива Солуэя, местные жители выучили те дни, когда Логан превращался в кладовщика, а значит, не тревожили владельца своим присутствием. Приезжим же, отказывать было не принято. Поэтому Кейтлайн, бросая ручку и очередную пачку накладных листов или прайсов на стол, с вежливой улыбкой обслуживала немногочисленных посетителей.
- Па, может, мы завтра закончим с мамой? Или с Кэти? Или я сама пересчитаю товар на возврат, - голос брюнетки звучал глухо, утопая в длинных рукавах утеплённой толстовки. Отчего, не получив ответа родственника, Кейт вскинула голову и, недовольно нахмурившись, громче обратилась к фигуре уже четверть часа обернувшейся к фортуне пятой точкой. – Па! Ты вообще слушаешь меня? Или ты там картошку полоть вздумал? Обрати на меня внимание уже, - капризничая, словно пятилетний ребенок распалялась Хэйс. Новая тактика принесла свои плоды гораздо быстрее.
- А? Да. Ты можешь закончить завтра, - разгибаясь и похрустывая суставами, наконец, отозвался Логан. Возраст и время явно не щадили его. Но, несмотря на это, он мужественно выдерживал любые удары судьбы. Морщины оставили глубокие следы на загоревшей коже, темные круги под глазами вели свой отсчет бессонным ночам, а ореол седых волос в свете электрических ламп, делал мужчину и вовсе похожим на привидение.
- А ты? – порой Кейтлайн казалось, что с возрастом родители всё больше становились похожи на детей, которым требовалось участие тех, на благо кого они положили всех себя. Девушка часто задумывалась о том, насколько верным было решение о возвращении в Солуэй, но ощущая на себе умиротворённый взгляд матери или видя улыбку отца, она гнала от себя эти мысли. Тогда, она сделала всё правильно, поэтому сейчас она здесь.
- А я… А я тоже скоро пойду, - рассеянно пробормотал мужчина. – Иди, Кейти, а то Маргарет точно не уснет. Или, если хочешь, то я могу тебя отвезти.
- Не, па! Я пройдусь! Мне нужно голову проветрить, а то от цифр и названий уже рябит в глазах. И ты не засиживайся, а то я вернусь за тобой, - девушка поднялась и потянулась, чувствуя какой благодарностью отзываются затёкшие мышцы. Затем, положив мобильник, не нужный по своей сути предмет в городе, в передний карман толстовки, поцеловала отца на прощание и вышла на улицу.
Прохладный весенний воздух мгновенно прогнал сонливость. Кейтлайн несколько минут постояла возле входа, наполняя лёгкие живительной свободой. Добраться до дома Хэйс могла за десять минут, а может и меньше. Нужно было только выбрать достаточно быстрый темп ходьбы. А можно было блуждать по ночному городку, пока не промёрзнешь от влажного воздуха до самых костей, и только потом, когда все мысли будут разложены по местам, а ноги будут гудеть от пройденных километров, только тогда вернуться в уютную комнату и провалиться в чёрный как смоль сон.
Второй вариант был предпочтительней ровно на столько, на сколько нужно было перевесить простое возвращение домой. Кейт приоткрыла дверь и, не обнаружив отца в поле зрения, громко крикнула «Я пройдусь по городу, а потом домой», надеясь быть всё же услышанной.
Шаги отдавались приглушённым шорохом. Хэйс то и дело устремляла внимательный взор на светлые кеды, яркими пятнами выделявшиеся на грифельной темноте асфальтового покрытия. Городские улицы были печально пустыми, словно здесь объявлен комендантский час. Девушка свернула с основной дороги и, пройдя несколько кварталов, вышла на параллельную улицу. Здесь было невозможно заблудиться. Казалось, если идти прямо – то обязательно окажешься у мэрии. «Все дороги ведут далеко не в Рим», язвительно отозвалось подсознание.
Кейтлайн уже хотела свернуть домой, ноги стали предательски ныть, сообщая о своем переутомлении, как впереди, из проулка, послышались голоса. Пустынный и молчаливый до этого город, теперь представил журналистке свою иную сторону: злые смешки, резкие реплики и, в целом, явно недружелюбные девушки. Здравый смысл предлагал Кейт ретироваться, так как это просто не её дело. А лезть туда, куда не приглашали – это было заведомо проигрышная тактика. Вот только что-то иное, отличное от инстинкта самосохранения, толкало её к злосчастному проулку. Представшая взору картина была в крайней степени необычна. Девушки решили чинить суд над еще одной. Тусклый свет фонарей, отбрасываемый с центральной улицы, не давал Хэйс в полной мере идентифицировать бодрствующих дам.
- Эй, миледи! – брюнетка звонко свистнула. Простой, но действенный способ сработал на двести процентов, потому что все взгляды теперь были обращены на неё одну. – Заблудились? Не местные что ли? Помочь чем? Девушку нехорошо так держать. Или вы манерам не обучены?
Приблизившись еще на несколько шагов, Кейтлайн сумела не только разглядеть, но и узнать огненно-рыжую копну волос. «Интересно, у Ундины, хоть когда-нибудь, бывают спокойные дни». Брюнетка медленно выдохнула и остановилась в метре от девушек.
- Отпустите её, иначе вам же будет хуже, - голос звучал слишком спокойно и холодно, хотя внутри у Хэйс развернулась целая революция. Она не владела боевыми искусствами, да и банально не умела драться, в то время как соперницы были настроены явно воинственно.

У дам, которые решили чинить правосудие прямо на улицах Солуэя, зрение и память была явно лучше, чем у Хэйс. Широко осклабившись в ответ на рожденное в муках слово, девушка сдержала едкий смешок.
- Сирша, неужели ты выучила новое слово? Словарь подарили? Передачу умную посмотрела – Кейтлайн сделала еще шаг к девушкам, желая закончить расправу над приезжей уже нанесенным ущербом, переключить их максимум внимания на себя. – Можно без оваций? Думаю, твои подружки уже за тебя порадовались… Трижды, - будто в подтверждение своих слов брюнетка кивнула. Она прекрасно знала, что её не тронут. По крайней мере, внутреннее спокойствие, которое сейчас таилось в груди, всячески подсказывало, что порядки городка, а также общее детство сыграют журналистке на руку. В то время как от Ундины они явно не отстанут благородно раскланявшись.
- Может… - девушке даже не было смысла заканчивать свою фразу, потому что все «может» рухнули сейчас как костяшки домино. Как, собственно, и немка в окружении подружек Макриди. Как и сама Сирша, не очень живописно плюхнувшаяся на пятую точку. Кидаться в людскую кучу малу с разбегу Кейтлайн не сильно и хотела. Вот только у нападавших было, как минимум, физическое превосходство над щуплой Крёнен.
В складывающейся ситуации, журналистка не очень понимала, кого ей ненавидеть больше. Макриди и компанию, которые, явно перебрав с крепкими алкогольными напитками, решили померяться причинными местами и показать, кто владеет данной территорией. Ундину, без острого языка которой данной драки, возможно, и не было бы. Или же себя, за то, что сейчас лезет туда, куда, собственно, и не было лезть.
- Пошли вон, - злобно рыкнула Кейт на девчонок, так и не нашедших себе места в этой потасовке. – Пошли отсюда! – еще громче гаркнула Хэйс, наконец, давая выход своему гневу. Последнее слова заглушил крик, сменивший приглушенные стоны тех, кто сейчас выступал спортивными матами для борцов. Резко рванувшись к Макриди, и не совсем трезво оценивая собственные силы, Кейтлайн постаралась сбить наездницу с избранной жертвы, едва сдержав порыв засадить по пьяной морде коленом. Напротив, пригнувшись, она врезалась в дебоширку левым плечом. Вот только разность весовых категорий и комплекций дала не тот эффект, на который рассчитывалось. Сирша завалилась на спину, сама же журналистка ощутила себя так, словно с разбегу атаковала бетонную плиту. Сквозь сцепленные зубы вырвалось первое, недопустимое, проявление слабости Хэйс, взметнувшееся в воздух тихим стоном, но тут заглушенное тяжелым, резким выдохом.
«Ты пересмотрела регби. Или возомнила о себе невесть что. Или оба варианта разом», ехидно разглагольствовал внутренний голос, в тот момент, когда Кейт, прижав предплечье к груди, перекатилась на спину, желая держаться от обескураженной Сирши подальше. Можно было бы уделить некоторое время на то, чтобы пожалеть бедную себя. Посетовать на безлюдность проулка. Да и банально, разразиться скандалом в адрес вселенской несправедливости. Вот только ни на одну из этих демагогий времени не было. Резко сев, не чувствуя боли от хлынувшего в кровь адреналина, и не тратя драгоценные мгновения на то, чтобы принимать вертикальное положение, Хэйс постаралась пригвоздить ожившие конечности Макриди к асфальту, упёршись коленом в левый локтевой сгиб.

Страх, вихрем взвившийся от поверженной Маркиди, буквально питал гнев Хэйс. С силой вдавив одну руку Сирши в асфальт, девушка вцепилась во второе запястье пальцами, сжимая его изо всех своих сил. Глаза горели злостью. Со стороны Кейтлайн сейчас напоминала разъяренную гарпию, из ноздрей которой вырывались бы огненные столпы. Ощущала она себя соответствующе. Будто цепной пес, благодушно спущенный хозяевами с привязи на нескольких незадачливых воришек. Внутренний голос благоразумно притих, позволяя телу и почти животным инстинктам править бал.
Сейчас журналистке хотелось отвесить местной жительнице десяток пощечин, возможно, утяжелив излишне изящную ладонь куском кирпича. Заставить её прочувствовать всю силу первобытного страха, когда тебе некуда бежать. Когда твоя жизнь обречена и отдана в руки капризному вершителю судеб. Чтобы она прочувствовала всё то, что пережили двое ничем не связанных девушек на ржавом корыте посреди бушующего моря. Вот только сейчас они были не на сейнере, а вокруг них не завывала стихия. Сейчас Сирша хотела сама стать той, кто решает, по каким правилам должен жить тихий городок.
Кейт растянула губы в улыбке от неловкой попытки пленницы освободиться и резко наклонилась к самому уху Макриди.
- Мне плевать, чего вы не поделили. Еще больше мне плевать, чего ты хотела бы сделать, но не сделала. Вы похожи на стайку шакалов. Но ты же не такая, да, Сирша? В твоей голове еще есть здравый рассудок и намёк на живые извилины? Ты же не захочешь, чтобы все в городе узнали, что ты нападаешь на приезжих. Что сказал бы твой отец, узнав об этом происшествии? - тон Хэйс звучал ровно, холодно. Она точно знала, на какие больные точки стоило давить. - Ты не знаешь эту девушку, а я не хочу тебе объяснять того, чего ты не в силах понять. Поэтому сейчас, ты забираешь своих подружек, себя и вы дружно отправитесь туда, откуда выскочили всей гурьбой. А слово «нацистка» вообще дурное. Не стоит его употреблять в адрес незнакомых девушек. Ты меня услышала?
Ноздри Кейтлайн наполнял отвратительный запах, вобравший в себя перегар, сладкий дешевый парфюм и застарелый табачный дым. Брюнетка поморщилась и выпрямилась, осознавая, что в возникшей тишине она снова стала главным эпицентром внимания. Медленно наполнив легкие прохладным вечерним воздухом, журналистка слегка ослабила хватку на запястье своей пленницы. Она выглядела вполне вменяемой. По крайней мере, достаточно испуганной, чтобы не принимать поспешных решений, которые выйдут боком обеим жительницам городка.
- Думаю, мы договорились? – спокойней проговорила Кейт. – Я могу тебя отпустить?
Хэйс очень не хотелось бы, чтобы эта ситуация всплывала где-нибудь на просторах Солуэя. Но это было возможно ровно настолько, насколько было вероятным дойти пешком до Луны. Спустя несколько часов заядлые любительницы сплетен будут в курсе того, что вернувшаяся с большой земли Кейтлайн теперь покрывает чужестранок, идя против тех, с кем играла в одной песочнице. «Надо бы придумать оправдание для мамы», мысленно подбадривала себя журналистка, возвращаясь взглядом к поверженной Макриди. Только вместо смиренной жертвы на неё теперь взирала настоящая садистка. В глазах Кейт отразился секундный испуг. Зубы щелкнули. Рот наполнился тягучей слюной с металлическим привкусом, а глухой удар правой стороной туловища об асфальт мгновенно опустошил легкие. «Всё не могло быть настолько идеально», мелькнуло в голове брюнетки, ощущающей на себе всю тяжесть чужого тела.

Осыпавшийся на голову Кейтлайн град тяжелых пощечин, отрезвлял и туманил рассудок одновременно. Желая уберечь лицо от ударов, девушка старалась извернуться, чтобы высвободить скованные нападающей руки. Каждое новое обрушение тяжелых ладоней Макриди отзывалось в голове яркими вспышками. Хэйс с трудом удавалось ориентироваться в происходящем. Весь её мир сейчас замер вокруг одной казни. И насколько безвыходной ни казалась ситуация с самого начала, сознание набатом твердило одну установку – держаться. Это не может длиться вечно. Слишком труслива была Сирша, чтобы довести свою месть за уязвленное самолюбие до финала.
И спасение пришло. Не в форме ангела или бравого представителя закона. Не в виде случайного прохожего, который мог бы спугнуть обезумевших девушек. Спасение заключалось в банальной смене тактики расправы. Палач на мгновение оставил свою жертву, поднимая своё грузное, отравленное алкоголем тело, а затем, схватив Кейт за шиворот, словно нашкодившего котенка рванула вверх. Даже в ситуации осознанного поражения брюнетка была готова высказать взбесившейся сопернице своё категорическое «фе!». Вот только ворот толстовки, удавкой впившийся в шею, не давал сделать даже полноценного вдоха. Захлебнувшись густой слюной с мерзким привкусом крови, Хэйс схватилась пальцами за плотную ткань, стараясь освободиться от пут, вот только у её жестокого кукловода были другие планы.
Боль пронзила локти и подбородок. Прикусив внутреннюю часть щеки, девушка бессильно взвыла, выпуская последний воздух из легких. Стиснув зубы, превозмогая отголоски недавних ударов, Кейтлайн уперлась ладонями в шершавую поверхность асфальта, пытаясь поднять своё измученное тело. И только теперь она поняла, что Макриди бросила свою игрушку не по собственной воле. Распластавшееся рядом тело с обезумевшими от гнева и отчаяния глазами, поднималось расторопней своей соперницы, явно пользуясь благотворным влиянием колоссальной дозы алкоголя. Изо всех сил оттолкнувшись от земли, девушка хотела разом подняться на ноги. Вот только они, предательски подкосившись, уронили тело Хэйс, на этот раз встретив правое бедро девушки твердым напасом. За одно мгновение брюнетка увидела то, с чем приходилось бороться немке. Помимо вцепившейся клещом в спину девчонки, на Ундину на всех порах наступала главная зачинщица драки.
Живот сковала тупая боль от увесистого пинка еще одного шакала Сирши. Кейтлайн, можно сказать, везло. Теперь у неё была только одна противница, которая, имея опыт по обезвреживанию человека, вовсю старалась заломить руки журналистке. Извернувшись и сплюнув сгусток кровавой слюны, Хэйс оскалилась.
- Детка, а вы со своим стражем закона времени зря не теряли? Любили ролевые игры? Ты была сверху? Он позволял тебе себя заковывать? Какая близость! Ты достойная ученица, - слова сами собой срывались с губ, дробились судорожными выдохами. Адреналин, зашкаливавший в крови Кейт, казалось, отключил банальный инстинкт самосохранения. Она даже не чувствовала боли в растягиваемых против воли сухожилиях. Ощутив, как нападавшая девчонка, привстает, чтобы нанести более весомый удар дерзкой брюнетке, Кейтлайн оттолкнувшись левым плечом, сбросила наездницу. Всего несколько секунд замешательства поверженного агрессора показались достаточными, чтобы Хэйс, ощутив прилив сил или открывшееся второе дыхание, вцепившись в волосы жертвы, с остервенением ударила её головой об асфальт. Переулок наполнился истошным криком. Журналистка, ощутив новый приступ ярости, повторила простой жест, хищно оскалившись над потерявшей сознание девчонкой.
Быстрым взглядом окинув людской клубок неподалеку, Кейт сосредоточила взгляд той из нападавших, которая медленно приходила в себя за спиной Крёнен. Сдержав первый порыв, направленный на оттаскивание Сирши от немки, журналистка рванулась к оживавшей фигуре. Как настоящий шакал, девчонка планировала напасть со спины. Издав крик, смешанный с рыком, Хэйс метнулась к новой жертве. Кровь шумела в ушах, а каждый сантиметр кожи горел огнем от количества полученных ударов. Стремясь отплатить нападавшим их же монетой, Кейтлайн желала животной расправы. Дело было уже не столько в защите старой знакомой. Те, с кем журналистка росла на улицах Солуэя, посмели поднять на неё руку. А значит мирный и дипломатический диалог закончился еще где-то на подлёте к настоящему моменту.
Когда до новой соперницы оставалось меньше ярда, Хэйс споткнулась о ногу Макриди и, вместо того, чтобы нанести эпичный удар коленом по лицу одной из прихвостней, с силой боднула девушку головой в грудь. Новый крик вихрем взмыл в ночное небо. На долю секунды Кейт показалось, что она потеряла сознание.

Когда ты теряешь сознание, ты физически чувствуешь, как тебя обступает тьма. И самое главное, в такой ответственный момент, не сдаться. Не дать себе закрыть глаза. Не выпустить из рук ту тонкую, едва заметную нить, связывающую тебя с окружающим миром. Сейчас Кейтлайн пребывала именно в таком состоянии, будто падая в бездну, но все еще видя, как в замочную скважину, покоившийся в сумерках переулок. «Нет, нет, нет. Нельзя вырубаться. Нельзя. Не сейчас», внутренний голос всеми силами старался привести девушку в чувства.
Слова, завывания и злобный рык, звучавший от двух других соперниц, доносился до Хэйс, будто сквозь толщу воды. Всё тело отзывалось тупой болью от малейшей попытки сделать глубокий вдох. Сейчас сознание посетила одна простая, очень гениальная в своей очевидности идея. Просто закрыть глаза и провалиться в сон, чтобы всё закончилось. «А немка?», глухо спросило сознание, и щека вспыхнула от неожиданного удара.
Если пощёчину можно назвать ласковой, то Кейт сейчас доставались именно такие. Легкое похлопывание. Презрительное, щадящее. Брюнетка ощутила, как в груди снова начинает клокотать злоба. Темнота медленно стала отступать, вот только тело по-прежнему своенравно реагировало на приказы мозга, оставляя конечности ватными. Веки Хэйс дрогнули, ища затуманенным взглядом свою обидчицу. Из легких вырвался глухой стон. Губы девушки зашевелились. Ей явно было что сказать нахальной девчонке, продолжавшей осыпать её лицо шлепками. Собрав сгусток кровавой тягучей слюны, Кейтлайн с силой плюнула в лицо соперницы, слегка подавшейся вперед, чтобы разобрать несвязное бормотание поверженного врага. Ладонь, собравшаяся в кулак, с силой обрушилась на челюсть журналистки, заставив голову резко мотнуться в сторону, будто она была просто надета на деревянный шарнир.
- Сука, - хрипло проговорила Кейт, стараясь придать голосу достаточную силу, чтобы быть услышанной.
- Что ты сказала? – вопрос агрессора звучал риторически. В тишине переулка, прерываемой вознёй и редкими вскриками вторых соперников, невозможно было упустить ни единого слова.
- Ты сука, - медленно возвращаясь взглядом к своему палачу, повторила журналистка, захлёбываясь в своем коротком сообщении от резкого удара под дых. Пусть сейчас перевес был в сторону девушки, которой явно не сильно досталось от удара об асфальт, Хэйс не радовала перспектива стать мальчиком для битья. Кончиком языка, коснувшись рассеченной губы и ощутив во рту солено-металлический привкус крови, брюнетка, скользнула ладонью в нагрудный карман. – Ты тупая дура. Смотри на меня. Смотри! Смотри, что ты со мной сделала. А мы ведь с тобой на один горшок в садике ходили, - голос звучал приглушенно, почти гипнотически. Кейтлайн это играло на руку. Тонкие пальцы уже нащупали корпус телефона и теперь, словно клубок змей, крепче опутывали его. – И это всё из-за чего? Что ты шавка Сирши? Молодец! Ты много добилась…
Лицо палача исказилось от гримасы злости. Рука журналистки выскользнула из кармана и со всей возможной силой, утяжелённая мобильником, встретилась с носом девчонки. Темные капли брызнули на асфальт, толстовку и мгновенно впитались в тонкую ткань блузки, расползаясь по нитям. Новый крик, отразившись от стен, взлетел к ночному небу. Кейт, стараясь подняться, перекатилась на бок и, оперившись локтями о шершавую землю, рывком вскочила на ноги. Со стороны это больше напоминало попытки накаченного алкоголем человека привести себя в вертикальное положение.
- Эй! Сюда! Помогите, - изо всех сил крикнула Кейтлайн в начало проулка, срываясь на кашель и сгибаясь пополам от потраченных усилий. Она хотела напугать, вот только не была уверена, что такая тактика может сработать. Особенно, если вокруг только уснувший безразличный Солуэй.

Крыша начинает ехать в двух случаях. Либо это наследственное, либо приобретенное. В случае с наследственным – всё просто. Достаточно иметь в роду пару психов и вот, ты уже подвержен дурному влиянию порченой крови и можешь встретить старость в палате с мягкими стеночками. В случае с приобретённым протеканием головного шифера – сложнее. Он может возникнуть от большого эмоционального перегруза, либо от достаточно сильного вмешательства извне. Сейчас, когда Кейтлайн казалось, что она слышала приближающее шарканье ног после заливного лая собак, она грешным делом подумала, что эта драка не прошла для неё бесследно, и дело было даже не в многочисленных ушибах и кровоподтёках.
Привалившись плечом к стене и, закряхтев, девушка обернулась к Макриди. Казалось, что недавняя бойкая девчонка теперь готова махать белым флагом и продавать душу дьяволу, лишь бы замять потасовку. Вот только цена молчания… Точнее то, что Сирша могла предложить Хэйс, вызвало обезумевшую улыбку на лице. Зрелище было, по меньшей мере, не для слабонервных. Пряди волос, пропитавшиеся кровью противниц, витиеватыми щупальцами липли на лоб и щеки, а самая упрямая из них, пролегла по краю губ. Синяки на лице и руках уже начинали проступать. Одежда, покрытая пятнами и приличным слоем пыли, сделала журналистку похожей на человека без определенного места жительства. Несколько припухлостей на лице наливались красным цветом. При последнем предложении нападавшей, Кейт, не сдержавшись, зашлась в истерическом хохоте.
- Почётное место? – наконец, успокоившись и, прижимая к груди левое предплечье, журналистка сползла на асфальт, чувствуя, что длительное стояние еще слишком большой для неё подвиг. – Как же это заманчиво, - сплюнув в сторону сгусток тягучей слюны, перемешавшейся с кровью, Кейтлайн сфокусировала взгляд на обидчице подруги. – Знаешь… У меня есть предложение интереснее, - губы снова растянулись в широкой улыбке, а девушка поморщилась от резкой вспышки боли. – Твою судьбу, сейчас, будет решать Ундина. И, вот прям очень тебя прошу, напряги свою память и постарайся запомнить её имя. Там не так много букв.
- Тише-тише! – Хэйс вскинула вверх руку с мобильным телефоном, с нескрываемым удовольствием наблюдая за тем, как Макриди затыкается, так и не произнеся ни слова, за тем, как ходят желваки на её взбешенной физиономии. – Тебе не показалось, что пришло моё время права качать? Вот и мне показалось. Одна просьба моей подруги, - девушка намеренно сделала акцент на последнем слове, всматриваясь в глаза Сирши. – И я сделаю вид, что ничего не произошло. Ундина? Эй! Ты же еще живая? Что бы ты хотела попросить у этой волшебницы?
Кейтлайн ухмыльнулась собственной искромётности. Этой женщине-горе, из-за пылкого нрава которой случилась вся эта потасовка, сейчас ничего не стоило добить измотанных девчонок. Вот только она терпела язвительные шуточки и ядовитые фразочки журналистки. А Хэйс, осторожно оставив мобильник возле себя, старалась не поддаваться на это мнимое ощущение наступившего перемирия. Отчего-то ей не верилось, что Макриди способна так просто развернуться и отступить. Тем более, когда над ней так открыто насмехались в обществе вассалов, пусть и немного оглушенных и побитых.

Макриди наглела. Наглела настолько, что если бы у Хэйс имелась в запасе энергия, то она бы не жалея себя бросилась на эту девчонку. Кейтлайн, сейчас, в момент затишья перед бурей, старалась понять, насколько сильно у них испортились отношения, если эти отношения вообще были. Ведь, когда ты растёшь в одном городе, ты волей-неволей обязан, если не дружить, то делать вид воспитанного и приветливого человека по отношению ко всем. Иначе – о, ужас! – о тебе начнут распускать грязные слухи. Так было и с Сиршей. У журналистки с ней никогда не было одной компании. В определенный момент у младшей дочери Логана вообще не было так называемой «компании». Она предпочитала отшельническое созерцание мира, но никто не смел над ней насмехаться за это стремление к одиночеству. Напротив, все думали, что так школьница ищет вдохновение для своего блога, рассказов или чем там она еще занималась. А потом, Кейт вовсе покинула остров и о ней на время позабыли.
Разворчавшаяся экзекуция на глазах брюнетки, заставила её собрать последние силы. «Ну, ты же уже посидела. Отдохнула, значит. Давай! Раз и встали!», бодро командовало сознание. Начав подниматься, Кейтлайн не без разочарования отметила, что в голове это действо было куда проще. Ссадины отдавались отголосками ноющей боли, мышцы в руках и ногах стали предательски слабы, царапины на лице и рассеченная губа горели огнём. Не давая себе возможности проявлять свою слабость, девушка лишь тяжело сопела и слегка поскуливала, поочередно наполняя и опустошая лёгкие ночным воздухом. «Зато тебе не холодно», псевдо оптимистично пробормотал разум, вызвав на лице очередную, неуместную, ухмылку.
За это время перевес вернулся к команде межнациональной дружбы. Сирша, теперь напоминавшая страуса, явно была увлечена больше своим положением, нежели состоянием непокорных. Выжившая подруга из шайки Макриди, рванулась ей на помощь, но в распутывании ситуации явно просматривались некоторые затруднения. Времени, все же, было не так много как того хотелось. Хэйс, резко сунув телефон в карман толстовки и поморщившись от новой вспышки боли в плечевом суставе, на ватных ногах приблизилась к немке.
- Эй, Ундина, нам пора ретироваться, - она старалась говорить спокойно, но голос заметно дрожал. Говоря откровенно, вступать в еще одну схватку Кейтлайн не хотелось, как и сбегать одной. – Давай! – чуть громче, чем требовалось, процедила журналистка, хватая немку за предплечье, но, не решаясь рвануть на себя. Девушка догадывалась, что такое действие, после всего пережитого жертвой расправы, может попросту превратить Крёнен в бессознательный манекен, а самостоятельно она подняться уже не в силах. Вот только на уговоры и нежные действия у них могло не хватить времени. Оставалось только представить себя медсестрой на поле боя и выносить раненного собрата на собственных плечах.
- Прости, - дрогнувшим голосом шепнула Хэйс, опускаясь на одно колено перед немкой, не сводя взгляда с искаженного от боли и непонимания лица подруги. – Так надо, ты главное – держись, - безэмоционально проговорила Кейтлайн, решившись, наконец, воплотить единственный спасительный план. Резко рванув на себя девушку за предплечье, она перебросила её руку себе за шею и, максимально аккуратно приобняв за талию, притянула к себе. Сейчас журналистка даже была рада, что превосходила, пусть и не так значительно как Сирша, комплекцию приезжей. На мгновение, застыв в таком положении, Кейт выдохнула, и одной рукой придерживая запястье Ундины, а второй по-прежнему держа девушку за талию, тяжело поднялась.

Несмотря на всё, что немке пришлось пережить этим вечером, она держалась молодцом, насколько это позволяло положение. Кейт даже мысленно усмехнулась. Худощавая гостья Штормового острова была не так проста, как казалась. Она уже демонстрировала журналистке в прошлом волю к жизни, когда им пришлось покорять бушующую стихию. Но тогда, в сравнении с сегодняшним вечером, они отделались лёгким испугом и пневмонией.
Идти было тяжело. Хэйс слегка подволакивала правую ногу, и от каждой опоры на травмированную конечность морщилась, чувствуя острую боль в колене. Эти искажения были уже не особо заметны, так как отек от побоев взял своё. Ей хотелось обернуться, огрызнуться на призывы прислуги Сирши, но такое развитие событий значило бы одно – задержка времени, бессмысленная и грозящая девушкам чем-то большим, нежели водопад бранных слов. Махать кулаками не хотелось настолько, что Кейтлайн, не особо заморачиваясь над удобством положения раненной подруги, набрала, почти крейсерскую скорость и все больше напоминая своим видом вояк, покидавших передовую фронта.
Оказавшись на соседствующей с переулком улице, журналистка позволила себе немного сбавить темп и внимательно осмотреть тротуары на наличие шакалов. Они, знаете ли, обычно бродят в это время подле мрачных проулков. Желтые блины света, отбрасываемые длинношеими фонарями, убегали вдаль, распластавшись на темном асфальтовом покрытии в шахматном порядке. Здесь, на открытом пространстве, сильнее ощущался изменчивый нрав Солуэйской погоды. Слабые порывы ветра, вкупе с повышенной влажностью воздуха, заползали под одежду, заставляя всё тело покрываться гусиной кожей. Хэйс бросила быстрый взгляд на подругу и обеспокоенно нахмурилась.
- Запахнись хоть, а то совсем околеешь, - девушка мотнула головой и указала подбородком на разорванную рубашку Крёнен. Предложение дойти до того дома, который ближе, звучало искушающе. Прежде чем заявляться в родительский дом, Кейтлайн хотелось привести себя, хотя бы, в подобие порядка. Девушка усмехнулась. Покажись она в таком виде перед матерью, то следующая остановка была бы больница. Причем везли бы туда саму Маргарет.
- Куда идти? Веди меня, моя звезда, - улыбнувшись одним уголком губ, Кейт побрела рядом с подругой, всё еще не решаясь оставлять её без опоры. Хотя этот вопрос был крайне спорным. Вполне вероятнее, поддержка была нужнее самой брюнетке, но признаваться в этом сейчас, после того как на одном её мнимом авторитете было, почти, выиграно сражение, не хотелось.
- А чего вы не поделили? – немного помолчав, задала, наконец, вопрос Хэйс. «Самое время уточнить. Браво! Оваций не будет, но ты молодец. Вовремя сориентировалась. Ни разу не запоздала со своими вопросиками!». Брюнетке хотелось прервать свой внутренний диалог, категорически озвученным «Стоп!», вот только здравый смысл подсказывал, что этот жест был бы расценен как помутнение рассудка. В принципе, у неё не было повода не верить оправданиям Сирши, озвученным в пылу сражения. Но отчего-то эти причины потасовки казались такими мелкими, что она искренне пыталась докопаться до глубинных обоснований ссоры.

Прогулка девушек со стороны напоминала, скорее, пьяное возвращение ветеранов боевых действий домой. Отчасти, это было правдой. Но лишь отчасти. Кейт и Ундина, в отличие от представителей мира сильных и бывалых, не стремились привлечь внимание всего городка к своим персонам. Неизвестно как немка, а вот журналистка и по совместительству, коренная жительница, молилась всем известным ей богам только о том, чтобы случайно, в эту злополучную ночь, не встретить какого-нибудь загулявшего знакомого. Ведь, одно дело вступиться за гостью острова перед явно не трезвой Макриди и компанией, а уже совсем другое – объяснять соседке миссис Очередная мамина подруга, почему она в таком виде и сопровождении плетется неведомо куда, но явно в обратном направлении от родительского дома. И вот как раз второго развития событий Хэйс искренне желала избежать.
Реплика Крёнен не стала для девушки откровением. И последующие извинения были очень даже излишни. Кейтлайн и сама разделяла негодование немки. Насколько бы дурно в Солуэе не относились к приезжим – поступок Сирши просто переходил все границы. Это стало показателем настоящего узколобия, которое, быть может, планировало в сознании Ундины теперь распространиться на всех жителей Штормового острова. И не сказать, что Кейт хотелось заставить подругу поверить в сказку и вселенскую, всеобъемлющую любовь. Они обе прекрасно знали, что это недостижимая утопия. Журналистке просто хотелось, чтобы на её Родине было меньше подобных животных расправ.
А вот уверения в том, что Макриди ни капли не наврала в причинах потасовки – стали для Хэйс настоящим открытием. «То есть теперь, если в пабе Макрея мне откажутся повторить, то я смогу выловить официантку после конца рабочего дня и начистить ей лицо? Прекрасные порядки! Ну и воспитание у девушек сегодня… Мало того, что набрались до состояния близкого к поросячьему визгу, так еще и силушкой вышли меряться. Так еще и команда настоящих профессионалов, не по одному, а сворой нападают», ворчание внутреннего голоса могло продолжаться бесконечно. Кейт даже не хотелось его прерывать, потому что оно помогало слегка отвлечься оттого, что испытывало сейчас отбитое тело.
Путь казался нескончаемым. И, когда они проковыляли очередной квартал, журналистка уже хотела попросить об одолжении оставить её здесь, а вернуться за ней утром. Ну, или вообще не возвращаться. Ей было уже плевать, как именно завершится этот вечер. Колено болело с такой силой, что опираться на него уже не представлялось возможным без судорожного передергивания плечами. Кейтлайн начинало казаться, что какой-то добрый человек попросту вонзил в её коленную чашечку раскалённый штырь и теперь ковырялся там, как малыш в песочнице. Все остальные ссадины уже, по ощущениям, не доставляли никаких неудобств. Они просто были и всё.
Оказавшись у потёртого трёхэтажного строения, Хэйс даже почувствовала некоторое облегчение. Подруги достигли определенного финиша. Вот только немка, видимо, забыла предупредить, что им еще предстоит покорить Эверест в виде лестничных маршей, и Сахару, раскинувшуюся серым, безликим коридором на верхнем этаже здания. Когда же Ундина, углубляясь в поиски ключей от входной двери, закопалась в разорванный пиджак, как в Нарнию, журналистка безвольно облокотилась плечом о дверной косяк, резко втянув ртом воздух. Единственное, что сейчас старалась сделать Кейтлайн, так это не поддаться подкрадывающейся истерике. Обратного пути до места драки она просто не выдержит. Поэтому, дабы избежать недопонимания, уже приготовилась объявить о том, что способна дождаться хозяйку комнаты здесь. Дескать, мы люди не гордые, можем и стенки в коридоре по подпирать, а ты сбегай рысью туда и обратно. И в этот момент Фортуна решила обернуться к избиенным лицом, а в тусклом свете сверкнула связка ключей.
- Спасибо, - хрипло откликнулась на обращение немки Кейт, входя в квартиру подруги. – У тебя тут уютно… могла бы сказать я, но не скажу, - усмехнувшись, несколько бодрее проговорила журналистка. – Ты прям как спартанец обитаешь, - слегка виновато продолжила девушка, тут же спохватившись и возвращаясь взглядом от осматривания обстановки к самой хозяйке квартиры. – Прости, язык мой – враг мой. Ты не видела, в каком муравейнике живу я. Но, искренне обещаю, что у тебя представится такая возможность. Только, прости, не сегодня, - улыбка отразилась на неповрежденной стороне лица брюнетки и была призвана смягчить всё то, что она уже успела наговорить.
- Могу я куда-нибудь присесть? Но так, чтобы не перепачкать тебе всё на свете. У меня джинсы, знаешь ли, не первой свежести…
Просьба звучала сбивчивым голосом. Кейтлайн уже вовсе не опиралась на поврежденную ногу, чувствуя, как прилившая кровь, создала пульсирующий отёк на месте колена. «Мне всего двадцать с небольшим, а уже планирую стать Джоном Сильвером в юбке. Не порядок!», едко, как и всегда, рассуждало сознание.

Замечание немки было вполне оправданным. Никто никого не обязан был судить за его взгляды и пристрастия, а осуждать за те условия жизни, на которые у человека хватило средств, было в высшей степени опрометчиво и грубо. Хэйс ощутила, как отголоски совести, за проявленную дерзость, больно кольнули под сердце.
- Прости, - запоздало, очень тихо, шепнула Кейтлайн, опираясь на подставленное плечо и продвигаясь к кровати. Девушка искренне старалась не опираться на подругу по несчастью, однако, несколько раз, уберегая ногу от новой вспышки боли, почти не становилась на неё, вешаясь на Крёнен. Умостившись на предложенном месте, журналистка бегло окинула взором комнату. Взгляд ни за что зацепился. Тут, собственно, еще и цепляться было не к чему. Жилище новой подруги выглядело действительно по-спартански, не то, что обитель Кейт.
Раздеваться Хэйс не сильно хотела, отчего, продолжая следить за действиями хозяйки дома с внимательностью испуганного щенка, гнала от себя навязчивые ощущения боли.
- Не возражаю, - почти мечтательно проговорила Кейтлайн, заинтересованным взглядом окидывая Ундину. В принципе, никто не говорил, что если девушка водит мотоцикл, то и по дому она рассекает в кожаной броне. Вот только сознание журналистки отчего-то категорически не принимало образ Крёнен в домашнем халате. Быть может виной подобного диссонанса стало изувеченное лицо, а быть может – те решительность и сила, присущие скорее мужчинам, которые демонстрировала немка каждый раз, когда опасность мелькала на горизонте. В доме Ундины девушка рассчитывала увидеть нечто более байкерское, грубое. А в ответ подруга снова её удивила – оказавшись вполне адекватной не дочерью олигарха, справляющейся со своей жизнь самостоятельно.
- Нууу, тонной тональника ты точно не обойдешься, - кивнув в благодарность на предоставленный компресс, Кейтлайн усмехнулась. – А взять хотя бы один выходной, не выйдет? Не думаю, что Джетро такой злобный начальник. Потому как, своим видом, мы скорее отпугнём клиентов, чем привлечем. Наверное и я на недельку под домашним арестом, - кончиками пальцев ощупывая лицо, закончила Хэйс.
Брюнетка в принципе не представляла, насколько бедово выглядит сама. И, была бы её воля, она и вовсе в ближайшее время избегала зеркал. Но, образ немки был более чем говорящим. Вторая реплика хозяйки квартиры, если и не подразумевалась как требовательная, то прозвучала именно так. Поэтому Хэйс нехотя приподнялась на здоровой ноге и расстегнула пуговицы на джинсах.
- Если ты из династии врачей, то почему не пошла по стопам родителей? Мне всегда казалось, что продолжение дела семьи – это большая честь и прочие пафосные речи, - Кейт слабо улыбнулась и, освободив здоровую ногу, плюхнулась обратно на кровать, осторожно стягивая плотную ткань с поврежденного колена. – И вообще, как мне кажется, тут ничего страшного. Простой ушиб, или что-то в этом роде. Ты видела, как я растянулась там? Наверное, нужно просто приложить чего-нибудь прохладного и замотать, чтобы я смогла доковылять до дома, - вслух размышляла брюнетка, осматривая полученное ранение.

Кейтлайн машинально кивнула на казавшийся риторическим вопрос немки. Быть может ей показалось, но в голосе Крёнен прозвучало слишком много недоверия. Для Хэйс, трудившейся на поприще отцовского бизнеса, в незапланированных отгулах не было ничего крамольного. Логан стремился создать для дочерей максимально тепличные условия. Младшая из сестёр не всегда соглашалась на эту дозволенную слабость, искренне, пусть и наивно, полагая, что её выходы на работу в законные выходные упрощают жизнь родственников.
Пусть и травмированное лицо Ундины, при виде отёкшего колена Кейт, исказилось, насколько позволяли чернильно-лиловые пятна синяков и ссадин. Журналистка нехотя передёрнула плечами. Отчего-то она была уверена в том, что немке в этой жизни уже удалось повидать много чего более жуткого, а её нынешняя реакция заставила Хэйс заметно занервничать.
- Не было чего? Гемар…куда? – Кейтлайн, упершись ладонями в кровать, слегка подвинулась, стараясь не становиться для приютившей подруги наглой гостьей, занявшей все свободное пространство. Со стороны это было больше походило на то, что брюнетка искренне желает сбежать от немки, будто она могла ненароком причинить и без того покалеченной ноге дополнительные неудобства.
Отняв компресс от замерзшей щеки, журналистка примирительно показала ладони. В миру этот жест означал одно – соперник сдается. Кейт, слегка улыбнувшись, не совсем уместно, скорее виновато, внимательней всматривалась в лицо Крёнен. Она понимала, что не у каждого человека в мире имеются понимающие и всепрощающие родители. И бывает гораздо больше причин для того, чтобы не пойти по стопам отца или матери. И дело может заключаться не только в том, что за тебя всё решили заранее. Эти причины были слишком поверхностны и попахивали юношеским максимализмом, в то время как сама Ундина создавала впечатление человека более чем здравого и рационального. Пусть порой и излишне резкого, агрессивного. Но делать подобные выводы сейчас, когда у них за плечами было без малого неделя знакомства – было крайним ребячеством, в котором сейчас Кейт себе отказала.
- Я просто так спросила, ради банального утоления интереса, - чуть понизив голос, отозвалась брюнетка. – Прости, если лезу не в свое дело, но… - решив немного сгладить накал страстей, журналистка снова приложила компресс к лицу и более уверенно уточнила. – А во сколько ты сбежала из дома? Не страшно было? И куда ты подалась? Я, конечно, понимаю, что это личное. Но, я слишком трусиха… И мне интересно, как это делают другие люди…
Слова девушки сейчас звучали скорее признанием собственной никчёмности. Она старалась прикрываться благими намерениями, оправдывать своё сидение в Богом забытом городке тем, что помогает нуждающимся родителям. А на самом деле она просто боялась бросить вызов тому миру, который мог перемолоть её, а мог и дать тот самый толчок к постоянному развитию.
- Переночевать? – слегка растерянно пробормотала Кейтлайн, быстрым взглядом скользнув по скупому антуражу комнаты. – Я не могу, моё общество не спящей – уже стесняет тебя. А если я еще и лягу, то тебе придется спать как лошади, стоя, - Хэйс улыбнулась не поврежденной половиной лица. – Если ты не против, - прижимая ладонями компрессы к колену, журналистка искренне надеялась, что её речь не обидит хозяйку дома. – Я посижу у тебя немного, а потом поковыляю домой. Тут недалеко, насколько я поняла, - девушка постаралась в голове представить карту Солуэя, но через мгновение сдалась.
– Помню, ты говорила, что станешь известной благодаря легендам Штормового острова. Эта неблагодарная земля порадовала тебя какой-нибудь находкой?
Кейт намеренно избегала притяжательных местоимений. В событиях сегодняшней ночи, это был неоправданный риск и провокация нового взрыва эмоций.

В принципе, Хэйс не сильно беспокоил жест немки. Она прекрасно понимала, что не сильна в медицинских терминах. И не только потому, что не имела среди родственников врачебных династий. Просто все, что касалось болезней и их последствий оставалось за бортом зоны её интересов. Поэтому сильного ущерба самолюбие не получило. Гораздо большие переживания отразились на отёкшем лице девушки, когда Крёнен расшифровала термин. Бодрый голос Ундины навевал на мысль о том, что немка вполне могла приняться за операцию и в этой обшарпанной комнатке.
- Нуууу, давай подождем немного, а потом – решим. Может холод поможет. Ну, или позвоню Кэтрин, если она не в загуле, то сможет заехать за мной, - Кейтлайн старалась придать голосу рациональное звучание, хотя абсолютно не могла вспомнить, когда последний раз видела свой мобильный. Очень не хотелось обидеть Крёнен прямым отказом от ночевки. Хэйс спрятала взгляд, рассматривая собственное распухшее колено. Зрелище, для обывателя, было достаточно пугающим. Ей очень не хотелось продолжать диалог на тему последствий полученных травм, тем более что сознание издевательски возжелало извлечь самые кровожадные образы из темных глубин.
Слегка передернув плечами, сбрасывая с себя мысли о возможной ампутации ноги, Кейт испытала почти физическое удовольствие от смены темы. История о перемене места жительства при поступлении в университет, наверное, была близка всем жителям Солуэя. Так как на острове имелась только школа, та молодежь, которая желала покорять карьерные вершины, покидала отчий дом при первой возможности. Только вот с годами возвращенцев становилось все меньше. Меньше настолько, что казалось, этот остров обречен. Журналистка снова приложила компресс к лицу. А вот абсолютное отлучение от семьи не было свойственно традиционным укладам тихого городка.
- А почему ты избрала такую специализацию? – пусть Хэйс даже себе сейчас напоминала пони, который ходит по кругу и задает похожие вопросы, ей было действительно интересно, почему немка сделала такой странный выбор. «Может, хотела насолить родителям. У нее это получилось на пять с плюсом», осторожно вмешался внутренний голос.
- Каждому своё, - тихим эхом повторила Кейтлайн. Фраза была знакомой, но пытаться вспомнить её происхождение сейчас не хотелось, словно за этими воспоминаниями таился какой-то гнилой привкус. – Наверное, ты права, мир безразличен. Вот только иногда, пусть это очередное проявление моего тщедушия – хочется видеть не только чужие спины. Разве тебе никогда не хотелось ощутить поддержку? Дружеское плечо рядом? – девушка говорила с жаром, явно коснувшись больной темы. - Да, большой мир – это джунгли, где выжить может только сильнейший, а значит, если ты хочешь покорить Эверест, ты обязан идти по головам. Ну, или как паразит, путешествовать на теле своего раба. Вот только разве это норма? Ты сама ни разу не мечтала о поддержке в трудную минуту? – журналистка взглянула в глаза немке. Она искренне хотела понять рыжую девушку, понять, насколько много человеческого, хрупкого, осталось в этой ожесточенной, оскалившейся на весь мир девчонке.
Спорить с Крёнен было как минимум – бесполезно, отчего Хэйс решила не вступать в очередной бессмысленный диалог. Тем более, быть может мысль о ночевке здесь не такая дурная, ведь Кейтлайн еще не пробовала опереться о ногу, а боль в остальных ушибленных частях тела слишком медленно унималась, переходя в саднящий фон.
- Слышала, - почти весело проговорила журналистка. – Для просвещения всей молодежи Северного Солуэя у нас есть Роберт Чейз, - на мгновение, умолкнув, девушка поспешно добавила. – Это смотритель маяка. Он бывший моряк. Ты с ним уже познакомилась? Думаю, ему есть, что тебе поведать. Правда, иногда у него бывают немного странные рассказы, - многозначительно качнув головой, Хэйс отняла компресс от щеки и снова приложила к колену. Холод влажными щупальцами расползался по воспаленной коже.
- Чай? Можно покрепче. Только никакого сахара. Кстати, ты знала, что если ты пьешь чай с сахаром, то это не чай, а просто сироп. Потому что глушится весь вкус, - почти как знаток разглагольствовала Кейтлайн. Ей наконец-то захотелось поговорить на какую-нибудь банальную, бытовую тему.
- И да, находкой. Спасибо, - отозвалась девушка, принимая из рук хозяйки убежища кружку. – Может, ты станешь той, кто найдет пиратский клад? Говорят, что новичкам везет, - спрятав улыбку за краем чашки, Кейт сделала глоток обживающего напитка.

Филология это интересно? Именно этот вопрос сейчас занимал большую часть сознания Хэйс. Вот только озвучивать его было как минимум – не тактично. Ведь у каждого свои интересы и увлечения. И если для одного верх экшена это развитие речи того или иного народа, то для другого – скука смертная. Хотя об Ундине такое сказать было сложно. Тем более в её нынешнем состоянии.
В годы обучения в университете Кейтлайн несколько курсов посещала лекторий по филологии, уговаривая себя, что это необходимая вещь для будущего успешного журналиста. Но сейчас, спустя несколько лет, девушка понимала, что связать с этим свою жизнь она бы не смогла. И пусть от профессора Тенези все обучающиеся были в восторге, наука словообразования и всего схожего осталась для Кейт нехоженой тропой.
- Эмм. Ну, - брюнетка задумалась. – Быть может это твоё истинное призвание. Просто. Просто время еще не пришло для того, чтобы в полной мере реализовать тебе себя. Никогда нельзя сомневаться в своем выборе. Только потому, что это твой выбор. А когда ты будешь уверена в правильности решений, неважно как принятых сгоряча или взвешенно и рационально, тогда ты и поймешь, что в начале своего пути, ты свернула на верную дорожку, - Кейт говорила с таким жаром, словно оттого сможет ли она убедить немку зависела её жизнь. – Прости, - тише добавила она и потупила взор. – Что-то я вспылила…
И пусть вопросы, касающиеся дружеского плеча рядом, не были риторическими, журналистка спокойно восприняла молчание немки. У каждого имелись свои основания выбора отшельнического образа жизни. Быть может в жизни Крёнен уже было предательство, или, что еще хуже, смерть близкого друга. Пусть эта худощавая девчонка и выглядела так, словно в ней имелся стальной стержень, жизнь закаляла её, судя по виду, не долгими и утомительными разговорами, а бросала её сразу между молотом и наковальней. Сердце Хэйс сжалось, как только Ундина отвернулась. Журналистке захотелось подняться, приобнять подругу, жизнь которой бьет ключом и чаще всего по голове. Вот только интуиция подсказывала, что такое проявление дружеского участия может быть воспринято враждебно. Девушка сжала кусок покрывала и осторожно подвинулась на кровати, стараясь занять более удобную позу.
- Точно! – Кейтлайн с размаху встретила свою ладонь со лбом, словно успела забыть какую-то важную деталь, но тут же поморщилась от вспышки боли. В тот февральский день приключения сами нашли девчонок. И сейчас, спустя время, Хэйс напрочь забыла, что именно теплый свод маяка стал для них спасительным убежищем.  – На ближайшее время стоит позабыть о таком яром проявлении эмоций, - проворчала девушка, осторожно растирая новый ушиб на припухшей шишке. – Но ты появилась у Чейза в гостях хотя бы еще разок? Он редкостный одичалый старик… Ему не хватает нормального общения, - осторожно вздохнув, Кейт легонько подула на чай.
- Что ж… За твоё сегодняшнее гостеприимство можешь заглянуть к нам в гости на чай с лимоном. Возможно, маман даже состряпает что-нибудь ароматное. Ты вообще сладости любишь? Ну, если абстрагироваться от того, что не на все всегда хватает средств, - журналистка постаралась произнести это таким тоном, чтобы Ундина поняла, не стоит каждый раз уточнять свое материальное положение.
- Что-то есть точно, - немного растерянно пробормотала Хэйс, искренне надеясь, что навернувшиеся слезы собеседницы никак не связаны с её недавними словами. – По крайней мере, семьи основателей уверены в том, что пираты запрятали на острове чёртову дюжину сундуков с золотом, - Кейтлайн неопределенно пожала плечами. Ей самой всегда казались эти истории лишенными всякого материального подтверждения. Ведь уже добрую сотню лет никто не мог найти вожделенного клада. Быть может он – вымысел?

Это было странно. Примерно как найти давно потерянную вещь, там, где ты искал её трижды. Но, в то же время, было странно ровно настолько, насколько и все что происходило с Хэйс в присутствии Кренен. Немка, в глазах журналистки, оставалась почти мифическим существом. Она многое успела пережить за свой недолгий человеческий век, но, тем не менее, еще способна была на искренние эмоции. Кроткое проявление настоящих, как сейчас казалось Кейт, мыслей было совсем не свойственным откровением, как для гостьи, так и для самой немки.
Кейтлайн внимательно следила за действиями хозяйки убежища. Ей хотелось сказать что-то ободряющее. Что-то такое, что смогло бы отвлечь Ундину от воспоминаний или печальных дум. Тонкая, избитая девушка отвернулась к окну, и журналистка, открыла было рот, чтобы отпустить очередную шутку или бессмысленную фразу. Разбить тянущее, гнетущее молчание вдребезги. Вот только мгновение спустя медленно выдохнула и сомкнула губы. Хозяйке дома нравилось молчание и тишина. Да и в общем, сейчас им обеим требовалось немного тишины. О чем задумалась Кренен для Хэйс осталось загадкой. Вот только бестактно, как слон в посудной лавке, лезть в душу человеку сейчас не хотелось. Усталость, отступившая буквально полчаса назад, снова стала наваливаться на Кейтлайн чугунной тушей.
- Русалки топят моряков…, - припоминая одну из легенд, немного рассеянно отреагировала журналистка и сделала быстрый глоток еще не остывшего чая. – Поэтому Чейз их и не любит. Они коварны, алчны… Именно такими нам показывают их местные легенды, - брюнетка виновато улыбнулась той частью лица, которая не была скованна отёком. В жизни Кейт довольно часто возникали ситуации, когда лучше было сначала подумать, а потом уже высказать свои мысли, но чаще здравомыслие запаздывало, будто являло собой раненую черепаху.
- Ты права. Русалка на маяке – это как начало большой истории. А почему бы тебе не попробовать себя в таком амплуа? Кажется Солуэй это место, где сбываются мечты. Здесь собрались и русалка и маяк.
- Не правда, - категорично качнув головой, Хэйс тут же пожалела о подобном проявлении протеста. – Кажется, это все дикие условности. Тем более, никто не говорит о том, что ожидал увидеть здесь виллу с тремя бассейнами. Все дело в твоем отношении. Ведь создать уют можно и в самых спартанских условиях. Хочешь, я помогу тебе покрасить стены… В… В лиловый, например, - Кейт старалась говорить максимально непринужденно, скользя взглядом по потёртым стенам. – Но только после того, как смогу без зазрения совести опираться на обе свои ноги. Могу даже захватить с собой пару шоколадок и радиоприемник. Под музыку ремонт делать веселее, а у местного ди-джея неплохой вкус.
- Вот именно, - уже спокойней проговорила Кейтлайн, отмечая неподдельный интерес в поведении немки. – Легенды и мифы не появляются на пустом месте. Всегда есть зерно правды. Может этих сундуков не тринадцать, а два. Но этот остров явно не так прост, как кажется, - с легкой загадочностью в голосе продолжала Хэйс. Этот диалог и невозможно было вести иначе, ведь Солуэй, казалось, пропитан духом былых приключений великих и не очень людей. – Иногда мне кажется, что остров дает тебе шанс. Но если ты оказываешься слаб духом, то он отберет у тебя всё, - с нотками сожаления проговорила журналистка и легонько махнула ладонью, мол, неважно это. – А ты думаешь, что клад это история для маленьких детишек?