Пожалуй, Джоан не могла назвать себя человеком, любящим ходить в гости. Подходящее для подобного действа настроение случалось с ней настолько редко, что у многих успело сложиться мнение, будто бы она всегда приходит исключительно по делу и при этом по долгу вежливости пьет чай с хозяевами и ведет положенные случаю беседы. Немногочисленные друзья младшей Миллс могли бы по этому поводу добавить, что, если сойдутся звезды, гороскопы и приметы, Джо способна заявиться на чей-то порог и просто так, даже без всякого предупреждения. Но подобных случаев за год набиралось хорошо если с десяток. Все же куда как чаще некоторые весомые поводы для встречи существовали и для друзей.
В этот раз повод был дивно незначительным, но вполне достаточным, чтобы отправиться в гости к Изабелле, которую женщина то и дело пыталась вслед за собственной матерью называть «Изабо» на французский манер. Разумеется, было немного рановато, чтобы застать давнюю знакомую дома. Даже неспешная пешая прогулка рисковала заставить ждать на пороге, если, конечно, какой-то интерес не заставил задержаться дома Луизу. Девочка была дивно непоседлива и чем-то напоминала Джоан ее саму примерно в том же возрасте с той поправкой, что маленькая мисс Фелпс все же была при этом похожа на девочку, а не на мальчишку, которого непонятно по какой причине приспичило одевать юбку в школу.
Собственно, с расчетом на Луизу помимо коробки пастилы с цукатами в сумке покоилась небольшая упаковка цветных леденцов с мордочками каких-то зверушек. Джоан принципиально считала, что появляться на пороге дома, где обитают женщины и дети, без сладостей – попросту неприлично.
Дом встретил женщину тишиной. Во всяком случае, никто не спешил открывать дверь и как-то иначе демонстрировать присутствие хозяев. Перспектива подпирать собой крыльцо в ожидании прихода Изабеллы показалась Джоан не слишком заманчивой перспективой, поэтому женщина обзавелась твердой решимостью немного пройтись, чтобы скоротать время. Она даже почти определилась, в какую сторону ее понесет, когда ее внимание привлекло некоторое шевеление в саду за домом. Идею об оживших трудолюбивых статуях садовых гномов Джо отмела как откровенно бредовую и потому несущественную, так что аккуратно заглянула за угол дома. Ее опыт подсказывал, что помимо хозяев на участках иногда можно обнаружить и весьма недружелюбных незваных гостей, встреча с которыми не всегда находится в интересах встречающего.
Впрочем, в этот раз Джоан повезло. В саду не было ни воров, ни призраков-симулянтов. Зато была сосредоточенно пыхтящая Луиза, явно пытавшаяся найти себе повод не появляться в школе. Ибо кроме как попыткой обзавестись травмой столь пристальный интерес к объектам старины в силу собственного возраста и прочих осложняющих факторов Миллс в тот момент счесть ее действия не смогла. Слишком уж «взрослое» восприятие и нахлынувшее беспокойство требовали остановить девочку.
- И куда это Вы собрались, юная леди? – поинтересовалась Джо. Что-то подсказывало женщине, что в отличии от их участка, где старый колодец давно превратился в винтажную клумбу, местное садовое «украшение» могло оказаться не столь безобидно. Особенно, если сумело настолько заинтересовать Луизу.

Не смотря на то, что своих детей у Джоан не было, кое-что она в этих маленьких бедокурах понимала. И это понимание не ограничивалось университетским курсом. Сначала Триша родила Чарли. Опыт общения с последней, в силу возраста тогда еще школьницы Миллс, больше походил на игру в «дочки-матери», чем на подлинную заботу о благополучии девочки, но нянька из Джо в ту пору выходила не самая плохая.
Университетская практика и дальнейшая, пусть и не долгая, работа именно в детской больнице заставили перестать играть, но научили при этом не спешить воспитывать. Во всяком случае, явно и не разобравшись что к чему. Можно сказать, что к первому знакомству с Луизой женщина была уже вполне подготовлена. С последующими встречами, правда, тот же фокус не прошел. Все же детская парадоксальная логика при всей своей умильности порою ставила в тупик не хуже билета на экзамене по философии.
Вот и сейчас Джоан готова была поспорить, что выступление на тему опасности и разумных к ней подходов никакого толка за собой не оставит. Разве что еще больше раззадорит. Ее бы и саму в этом возрасте раззадорило, чего уж тут…
- И хорошо, что засыпали, - заключила Миллс. – В них вода была невкусная. Горьковато-соленая. Говорят, от нее даже трескался язык и еще больше пить хотелось.
Каких только историй она не наслушалась от деда. Старый Керрадок, казалось, знал их бесконечно много и мог рассказывать постоянно. Пока был в настроении, разумеется.
- Или, может быть, там даже водилась какая-то пакость, - припомнила еще один вариант женщина. – Какие-нибудь кусачие насекомые, например, или еще какая нечисть.
И действительно, кто только не мог обнаружиться в старом колодце. Разумеется, дедушкины байки стоило делить надвое и проверять чем-то посерьезнее Википедии, но в плесень, улиток и прочие малоприятные сюрпризы Джоан вполне себе верила. А ведь помимо реальных фактов Керрадок Миллс был горазд рассказывать еще и абсолютнейшие сказки. Даже про те же колодцы из детства припоминалось несколько побасенок.
- Мы договорились в выходные, что я на неделе зайду, если получится, - пожала плечами Джо на заявление девочки. – Как видишь, все-таки получилось.

Общение с детьми можно было считать удовольствием. Причем удовольствием весьма изощренным и не каждому подходящим. Эти низкорослые создания иногда, сами того не ведая, умудрялись вызывать различный спектр эмоций, а то и вовсе ломать мозг собеседнику. Не каждому дано оценить подобное. Вот, например, Джоан ценила, а ее бывший коллега и сожитель был искренне убежден, что детей можно любить только на расстоянии и желательно исключительно в денежно-подарочном эквиваленте.
- И из-за водопровода тоже, - покладисто согласилась Джо. – Но ведь и водопровод когда-то для чего-то изобрели. И как по мне, грязная и невкусная вода вполне себе повод начать ее чистить или получать оттуда, где она куда как приятнее во всех отношениях.
Когда-то для школьного доклада ей приходилось перерыть немало информации по средневековому быту. В том числе ей попадались и заметки о том, что в прибрежных поселениях зачастую вода в колодцах со временем становилась солоноватой, что иногда даже могло заставить все поселение «перекочевать» на другое место или озаботиться доставкой воды из отдаленного источника. К какому веку относилась подобная дикость Миллс уже не помнила, но вот с упоминаниями о подобных проблемах сталкивалась не единожды.
- Боюсь, в наших краях можно рассчитывать разве что на улитку с забавным окрасом, - поговаривали, что их даже на острове водится как бы не два десятка видов. – Или большого кусачего паука, от которого потом все будет чесаться.
В местных краях из приметных пауков водились, вроде бы, только пауки-волки. В целом, эти хищные беспозвоночные были довольно миролюбивы, но вот, если их часто тревожить, вполне могли укусить. Особо токсичными эти членистоногие не были, однако, покраснение и зуд их укусы вызывали.
- А вы разве еще не начали проходить легенды и сказки народов мира? – удивилась Джоан. Она была свято уверена, что читала подобное, когда вряд ли была старше Луизы. Впрочем, вполне могло оказаться, что читала она это и просто из интереса. – Про колодцы есть чудесные кельтские, датские и немецкие легенды.
Пожалуй, с чудесностью кельтских легенд она поторопилась. Те, что касались «колодца матерей», действительно были довольно милыми, но вот касавшиеся «колодца Бранна» маленьким девочкам было лучше не читать. А вот датский «колодезный человек» и немецкая «хозяйка колодца» были еще и персонажами детских сказок. Зачастую, недобрыми персонажами, но хотя бы не настолько пугающими, чтобы опасаться вызвать у ребенка бессонницу после ознакомления с ними.
- Если мама не обидится, что мы немного похозяйничаем на кухне, можно и подождать, - порыв Луизы побыть радушной хозяйкой определенно стоил поощрения. Раньше от нее скорее можно было дождаться настойчивой просьбы поиграть с ней, раз уж пришла. А теперь вот доросла до чая. Того и гляди, скоро вопросы о мальчиках задавать начнет.

О сборе улиток Джо слушала почти с улыбкой. Она и сама их когда-то собирала. Сначала просто из интереса. Потом обнаружилось, что самые противные одноклассницы громко визжат, обнаружив такой «подарочек» в рюкзаке или шкафчике. После этого открытия Джоан их прямо-таки полюбила.
Сведения об относительной безопасности пауков были примерно той же природы. Одна весьма противная особа была слишком гадкой, чтобы отделаться улиткой. Ящерица подходящей заменой не выглядела. Змей Джоан в ту пору еще ни разу в глаза не видела. Вот то ли дело пауки! Крупных жутковатых гадов найти было относительно легко. Поймать было куда как сложнее. Те поначалу разбегались, а, когда удалось загнать парочку в угол, выяснилось, что еще и кусались. О том, что укусы зверски чешутся, если их вовремя не лечить, Миллс узнала от деда, когда тот, чертыхаясь, накладывал ей на ночь повязки, пропитанные вытребованной у нелюбимой невестки мазью.
- Тут дело не в том, чтобы не бояться, а в том, чтобы не дразнить, - пояснила Джоан. – Если паука не трогать, он, скорее всего, даже «переехать» не попытается. Лучше уж иногда наблюдать, чем неделю чесаться.
Еще изучая курс детской и специальной психологии, Джо твердо уяснила, что в возрасте лет от шести и старше детям начинает по-своему нравиться бояться. Страшные истории, походы в жуткие места, поиск монстров (реальных и выдуманных)… Причем интерес этот настолько устойчив, что запреты скорее становятся инструкцией к деятельности. Что толку запрещать искать пауков, когда этого «добра» можно было немало обнаружить даже у себя в саду, если им приглянулось место. Вот немного «оскучнить» кусачее членистоногое инструкцией по «применению» - это уже предупреждение об опасности другого порядка. Такое зачастую могло и запомнится, так как напрямую связывалось сознанием с объектом интереса. Чем опаснее тварь – тем подробнее и скучнее надо о ней рассказывать. Совсем скучную с высокой долей вероятности уже никто не ищет.
- Думаю, на пару историй у нас времени может и хватить, - прикинула Джоан. – Боюсь, что на большее в нас чай уже не влезет.
А еще Изабо придет раньше и, вероятно, захочет немного посплетничать. Вот зимой можно было бы устроить и длинные «сказочные» посиделки – как раз и настроение, и погода содействуют нужному настрою. Но сейчас-то не зима…
- На такой объем хватит и восьми, - прикинула на глаз Миллс. – Даже если и окажется крепковато, со сладостями это не так заметно. В крайнем случае, можно еще и разбавить водой или молоком.
Сама Джоан ни чай, ни кофе ничем «портить» не любила. Даже сахар в сам напиток не сыпала. А вот матушка ее что только в своей кружке не мешала. Нет, откровенной гадостью матушкины напитки не были, просто Джо их не любила.
- Так… И вот куда бы нам порезать пастилу? – задумчиво протянула Джоан, выуживая из сумки коробку с цельным «бруском» пастилы с цукатами, по изначальной задумке производителя предназначенный для украшения кондитерских изделий путем художественного вырезания. Впрочем, брать именно эту сладость именно в таком виде Джо пристрастилась еще и потому, что ее в упаковке с гарантией было больше, чем в уже разделенных на порции товарках. – Кстати, это тебе.
Упаковка с леденцами опустилась на край стола недалеко от чайника. Протягивать что-либо в руки человеку, который хозяйничает на кухне, если он сам об этом не просил, было делом слишком уж неблагодарным. И не важно, сколько при этом лет человеку. Хорошо еще если просто попросит не мешать.

Отредактировано Joan Mills (2017-04-18 20:01:11)

Возня на кухне, по мнению Джоан, была делом практически медитативным. Во всяком случае, даже просто собственноручно разрезая пастилу на аккуратные брусочки, женщина успела обдумать, какую историю можно рассказать ребенку, не получив при этом даже полушутливый нагоняй от матери.
- Ну… - наигранно-задумчиво протянула Джо. – Полагаю, мама не обидится. Особенно, если мы и для нее оставим пастилу.
С маленькими детьми, даже если они очаровательно разумны и даже серьезны, вопросы порционности сладостей и прав на эти порции зачастую стоило оговаривать заблаговременно. Иначе можно остаться без сластей. Впрочем, без сластей можно было остаться и договорившись – тут уж как и с кем повезет.
- Расскажу… Знаешь, пожалуй, про колодезного человека и расскажу, - выбрала Джоан. – И так… В стародавние времена в далекой Дании, которая в ту пору даже Данией еще не называлась…
Рассказ медленно перетекал от низеньких прибрежных домиков уже несуществующей, а то и никогда не существовавшей деревушки, к центральной фигуре повествования – колодцу на главной площади, куда весь город приходил за водой – будь то богач или последний бедняк. Колодец-то был единственным.
Так вот… Колодец. Много лет из него черпали воду и горя не знали. Не из моря же пить было? Вокруг него же шумели праздники, в честь которых его даже украшали. И было все хорошо и правильно, пока в семействе горных великанов, живших неподалеку не произошел разлад. Рассорившиеся братья поделили между собой родную гору, забрав по половине, а в образовавшееся ущелье хлынула горная река со вкусной холодной водой, столь полюбившейся жителям деревни, что про колодец вскоре забыли, а все праздники стали проводить исключительно на речном берегу.
Долго ли, коротко ли, да только через какое-то время стал из старого колодца доноситься плач. Горький, жалостливый… Вот только редко кто теперь останавливался рядом, чтобы суметь его расслышать.
Как-то раз возвращался домой охотник Ивер и захотелось ему воды испить. До реки, как и до дома идти было еще не близко, а вот колодец прямо рядышком оказался. Испил он колодезной воды и ну как браниться начал. И теплая она, и невкусная и вообще тухлая какая-то. И так, и эдак он колодец ругал. Потом выдохся, видимо, сквернословить и домой пошел. А к утру проснулся совсем хворым. Местный лекарь только руками разводил – не знал он такой болезни.
А еще через несколько дней, после того как заболел охотник, ехал через главную площадь деревенский староста Келд. Ох разозлился же он, в очередной раз объезжая ставший ненужным колодец. Вылез он из своего возка, обошел по кругу свое препятствие да и порешил, что надо бы его снести да зарыть, а то чего ж он стоит такой бесполезный – уважаемым людям проехать мешает. Как уехал староста, в колодце еще горестнее кто-то заплакал, а через пару дней с непонятной болезнью слег сам старый Келд и все его семейство.
Вот только староста оказался поумнее охотника и смекнул, что всему виной как бы не колодец. А раз так, сказал он деревенским и следа от него не оставить. Деревенские плечами пожали да поутру начать условились.
А ночью в колодце совсем уж что-то ныло и стенало. Возвращался в ту пору домой старик Джорк. Услышал он плач и остановился. Стал он плаксу жалеть, да просить от него не прятаться. Долго уговаривал и вот вылез к нему черный-причерный человечек. Тут-то и вспомнил Джорк старые придания. А уж как упомнил, что поутру колодец разрушат, чуть за голову не схватился. Вот только что может поделать нищий старик? То-то и оно. Зазвал он тогда колодезного человека к себе перебираться. Конечно, бочка с водой – это не колодец. Ну да и то лучше, чем ничего.
Сровняли колодец с землей поутру, а вскоре в деревне дела совсем плохо идти стали. То скот захворает, то расти ничего не хочет. То сами все болеть начнут. Одному старому Джорку все нипочем было. Жил он как и раньше, разве что соседом обзавелся, тихонько в бочке плачущим. Как он человека из колодца не веселил, тот все печальнее и печальнее становился.
Долго или коротко ли, а стали и другие старики легенды да придания припоминать. И по ним выходило, что разгневали они своего духа места – вот тот на них беды и посылает. Стали вспоминать, что же такого натворить-то успели. Тут-то и вспомнили про колодец. Ох и испугались же они, рассудив, что их духом места колодезный человек и оказался. Собрались всей деревней, колодец раскопали да сложили заново, вот только не слишком-то это помогло. Тогда снова стали из колодца пить да скотину поить – стали здороветь все, кроме охотника и старосты. Тут-то люди и смекнули, кто ж во всех их бедах виноват да и выгнали их из деревни. Тут-то гость старого Джорка в обновленный колодец и вернулся, а самого старика упросили стать новым старостой.
С той поры лет прошло немало, да только и поныне тот колодец обладает свойствами целебными, а люди не забывают больше благодарить своего колодезного человека.
Вообще-то про колодезного человека куда как больше было историй скорее страшных, чем забавных или поучительных. Конкретно эта учила не делать глупостей, не разобравшись в ситуации, так что была вполне…детской, если рассказывать ее гуманный осовремененный вариант, а не тот, в котором охотника и старосту принесли в жертву колодезному человеку и тот ими благодушно закусил...

Вопросы, вопросы… Вопросы у детей возраста Луизы всегда были в изобилии – это Джо усвоила еще до того, как стала учиться на психолога. И чем дальше – тем сложнее становится на них отвечать. Причем, как показывала практика, на это обострение интереса непременно следовало отвечать, пусть даже непонятно. Иначе многие дети начинали обижаться на то, что от них что-то скрывают.
- Раньше деревней могли называть совсем маленькое поселение – всего на десяток домов, например, - начала припоминать давно изученное Джо. – В таких, особенно если почва была каменистой, колодец действительно мог быть один. Точнее один действующий, ибо пробивать новый было трудно и требовало усилий всех жителей, способных в этом поучаствовать. По сути, когда один исчерпывался – долбили новый.
Каких только изощрений не знала история. Люди жили и в пещерах, и на большой высоте, и в пустынях… И везде были свои особенности бытия. Не всегда понятные с первого взгляда, но всегда необходимые по той или иной причине.
- Но, да, полагаю, именно эта история определенно придуманная, - усмехнулась Джоан. – Все же в горных великанов я тоже не особо-то верю.
Миллс вообще во многое не верила. Особенно в мистику. Или не хотела верить, что, впрочем, было практически тем же самым.
- А вот староста – главный человек в деревне, вроде нашего мэра – старинный колодец действительно так просто объехать не мог, - продолжила объяснять женщина. – Особенно, колодец общественный. Такой могли обложить крупными камнями или соорудить над ним деревянный навес. А уж если площадь была небольшой, а староста на телеге…
Эту картинку Джо вполне себе представляла. Просто ей приходилось ездить с дедом на его пикапе. О… Как он объезжал на узкой дороге чью-то сломавшуюся машину. Чуть доломать не помог, ей-богу!
- А вот жить в колодце действительно сложновато, - в голосе Джо прорезалось веселье. – Если ты не лягушка, конечно. Кстати, плывущая лягушка по очертанию похожа на человека и выглядит вполне черной, так что я бы еще посмотрела плакали там или квакали.
А еще лягушки могли быть ядовитыми. И напившись водички из источника, где они жили, плодились и периодически кого-то боялись действительно могло оказаться вредно для здоровья.
- Может и к лучшему, что не живет, - улыбнулась Джоан. – Колодец-то близко. Вот зачем вам с мамой вредный сосед на своем же участке?

- Вот уж чего я точно не считала, так это солуэйские дома, - усмехнулась Джоан. – Но, полагаю, по меркам древности у нас тут даже не мегаполис, а нечто и вовсе монструозное.
Во всяком случае, указанные в учебниках примерные размеры старинных поселений были в большинстве своем относительно миниатюрны. Разумеется, бывали и исключения, но явно не в тот период, которому приписывается легенда.
- А колодец у первых поселенцев действительно мог быть всего один, - прикинула Миллс. – Первое время, во всяком случае. В, по сути, походном лагере, когда все держатся недалеко друг от друга, для начала могло хватить и одного. Вот когда уже построили дома – тогда появилась необходимость колодцев поближе к облюбованным местам.
Во всяком случае, женщина была склонна считать именно так. Как там было на самом деле - не столь уж и важно. В конце концов, Джо была отнюдь не историком и имела право ошибаться в подобных вопросах, полагаясь на собственную память.
- В кого я верю? – вопрос о ведьмах загнал Джоан в тупик. – Сложный вопрос…
В настоящих ведьм Миллс не верила. Все эти полеты на метле и могучие проклятья определенно были вздором. Вот в яды и скверный характер верилось, а в магию – хоть убей, но нет. Разве что некоторых дам тянуло обозвать ведьмами в силу особенностей поведения, но чудотворицами их это не делало.
- В ведьм, пожалуй, отчасти верю, - сложно не верить в подруг маменьки, когда в твоем доме чуть ли не каждую неделю «шабаш». – В призраков – не особо, - особенно после недавнего случая с «призраком». – Когда-то верила в русалок. Даже искала. Не нашла.
И дернул же черт вспомнить именно о русалках. Хорошо, что чашка чая позволила скрыть выражение лица. Тема русалок была для Джо весьма больной, хоть с момента ее окончания и минуло уже немало времени. Так что вопрос о старосте женщина сочла спасительным.
- Староста мог ехать издалека, - вновь улыбнулась Миллс. – Например, из другой деревни или с ярмарки. Мне почему-то кажется, что он был довольно старым, может быть, даже старше твоей бабушки, так что ходить далеко пешком ему было уже тяжеловато.
Озвучивать тот вариант, где староста был просто лентяем и приспособленцем было продуктивнее с подростком, чем с Луизой. Не то чтобы она это не поняла, просто не по возрасту.
- Может быть, она решила сначала заскочить в магазин? – пожала плечами Джо. – Если бы она планировала задержаться, наверняка позвонила бы, чтоб попросить тебя отправиться к папе.
Или позвонила бы самой Джоан, чтоб попросить присмотреть за дочерью. Впрочем, с точки зрения женщины Изабо еще даже не особенно задержалась. Видимо, тут сказывалась разница в восприятии времени. Для Миллс время скорее текло, а вот для маленькой мисс Фелпс оно, видимо, весьма резво бежало.

- Мне кажется, что Абердин вполне мог бы напугать людей того времени, - прикинула Джоан. – Повозки без лошадей, мигающие огни, сами собой открывающиеся двери… Вот уж не знаю, чудо бы они в этом узрели или происки нечисти, но удивились бы сильно.
А еще мигом бы оказались в отделении полиции, а то и в психиатрической лечебнице. Все-таки современный мир многие вполне уважаемые люди именуют безумным и немудрено в нем свихнуться тому, кто к подобному светопреставлению не привык.
- Вот уж радость – жить на кладбище, - фыркнула Джоан. – Там крайне редко происходит что-либо вообще, не говоря уже о чем-то интересном. То ли дело старинные дома и замки…
Да даже просто старые дома и то могли быть косвенной причиной «призрачных» историй. Это Миллс знала наверняка. А уж что творит человеческое воображение и отсутствие здравого смысла… Тут не то что призраки… Тут редкостные химеры чуть ли не средь бела дня бегали. Чаще в переносном смысле, но от этого не менее монструозные.
- Я и не говорю, что твоя бабушка чего-то не может, - Джо потрепала девочку по волосам. – Но многие знакомые мне дамы ее возраста, например, ограничиваются пешими прогулками с собачками, а в гости предпочитают отправляться на машине.
Некоторые так поступали даже если ехать недалеко. Просто чтобы показать какие они сами современные или обеспеченные или же меру почтительности их детей, возящих свою мать куда ей захочется при первом же требовании.
- А вот раньше, когда до соседней деревни можно было пешком идти пару дней, а то и больше, - продолжила Миллс. – Транспорт был не прихотью, а необходимостью. С телегой можно было и добраться быстрее, и привезти больше, и даже попутчика взять, чтоб не скучно было, если дорога дальняя.
А еще охранника, чтоб представители какого-нибудь «лесного братства» или общества «подмостовых троллей» не поживились содержимым телеги.
- А уж на большие ярмарки иногда и по нескольку недель ехать приходилось, - усмехнулась женщина. – Представляешь, как долго на такую добираться пешком?
Полгода туда – полгода обратно и все овцы по дороге и съедены – не иначе. Джоан весьма смутно представляла как происходили такие путешествия, но что-то ей подсказывало, что это было крайне «весело». До такой степени, что она бы не решилась участвовать.
- Давай еще немного подождем, - предложила Миллс. – И, если мама не придет, позвоним ей сами.
В последнее время с сетью на телефоне Джоан везло примерно в трети попыток, что было не так уж и плохо. В крайнем случае, можно было дозвониться на работу и уточнить, точно ли Изабо уже ушла и не задержало ли ее какое-нибудь срочное поручение.

- Абердин – чудесный город, - улыбнулась Джоан. – Но, боюсь, что людям давних лет монструозным показался бы и Солуэй.
Ей и самой он казался большим и шумным, когда они с дедом возвращались из очередного похода, где пару недель вообще ни людей, ни жилья не видели. Это были славные времена. Пожалуй, Миллс по ним скучала.
- Замков в нашем городе я тоже не припомню, - разговор ее действительно веселил. – Возможно, когда-то на острове и были чьи-то крепости, но до наших дней ничего не дожило. Иначе давно бы поползли слухи.
Возможно, Джоан все же была неправа, но так было даже правильнее. Если бы она сказала, что их никто не нашел – это была бы почти гарантированная установка к действию, а так… Не осталось, а то и не было – так и искать нечего. Не хватало еще всем городом искать ушедшую на подвиги Луизу…
- Моя мама тоже себя старой не считает, - о, скольких сил стоило Джоан не рассмеяться в голос. Бланш Миллс постоянно заявляла, что пока у нее нет внуков – она официально молодая мама. Джо с ней по этому поводу категорически не спорила. Себе же дороже. А ну как опять загорится желанием стать кому-нибудь тещей?
- Если бродить кругами, то Солуэй может оказаться бесконечным, - заверила Миллс. – Остров не настолько большой, чтобы путешествовать неделями и не пересечь из конца в конец. То ли дело материк. Его пешком можно не пройти и за год.
На самом деле Джоан даже примерно не представляла, как долго нужно идти пешком, например, от Абердина до Эдинбурга, так что оперировать точными числами не рисковала.
- Вот уж куда бы я не хотела поехать – так это в Африку, - в этот раз женщина все же рассмеялась. – Там же жара и крокодилы.
А еще чужая культура, непривычная еда и много других факторов, способных повлиять на нервы и здоровье.
- Я бы, пожалуй, не отказалась попутешествовать по Европе, - прикинула женщина. – Музеи, экскурсии, сувениры и прочие радости путешествующего взрослого. А вот слоны, пожалуй, уже не для меня.
В студенческие времена Миллс могла бы рвануть и на Аляску, и в Перу. Теперь же она как-то перегорела. Только культурный отдых где все включено и никак иначе. Видимо, начала стареть.

Домашняя суета умиляла. Жалела ли Джоан в такие моменты, что семейная жизнь у нее как-то не задалась? Отчасти. Пожалуй, если бы они с Дэниэлом были более терпимы друг к другу, то на остров она вернулась бы замужней дамой, сделавшей вклад в дело внуков. Или не вернулась бы вовсе. Но жалеть о несбыточном подолгу не получалось. В конце концов, нынешняя жизнь женщину вполне устраивала.
- Какое ожидание? Мы даже не успели оставить тебя без сладкого, - улыбнулась Миллс. – Вот еще немного бы задержалась…
Вот уж в чем не сомневалась Джо, так это в том, что дети и женщины способны уничтожать сладости в пугающих количествах за шокирующее время.
- О! Работа – это тема вечная, - понимающе протянула женщина. – У меня вот как раз начался летний простой. Как показывает практика, немало любителей обсудить свои проблемы прибиваются к завсегдатаям паба и до осени их можно особо не ждать. Так что сейчас по большей части приходится возится с гостиницей. Маменька соизволит отдыхать.
Последние слова были выделены той особой интонацией, что сразу давала понять – Бланш Миллс отдыхает весьма продуктивно и от этого может стать весьма весело. При этом женщина не менее выразительно покосилась на Луизу так, чтоб это заметила только Изабо. Мол, не при ребенке же рассказывать очередной выверт сознания имени деятельной вдовы.

Тема снятия стресса после работы была отчасти анекдотической, но отменно вечной. Во всяком случае, для Миллсов и Макреев. И тем, и другим приходилось сталкиваться с последствиями профессионального стресса довольно часто. Задушевные беседы, впрочем, тоже приходилось вести и тем, и другим.
- Чем бы население не лечилось, лишь бы в Абердин к психиатру не ездило, - пожала плечами Джо.
В самом Солуэйе психиатр если и бывал, то чаще всего организованно. Например, в период профессиональных осмотров или при обнаружении спорного, но нетранспортабельного пациента, так что…подобная присказка в исполнении Миллс была с двойным, понятным только тем, кто сталкивался с подобной проблемой, дном.
Уход Луизы, как бы Джоан не любила девочку, позволил выдохнуть с облегчением и начать вести себя свободнее. Все же присутствие ребенка заставляло держать себя в узде даже более крепкой, чем при клиентах. Да и актуальная тема для разговоров была несколько не для маленькой мисс Фелпс.
- Матушка чувствует себя просто прекрасно. Настолько, что все еще внештатно кого-то консультирует, - Джо особо не вдавалась в подробности, кто именно не дает Бланш Миллс забыть о своей профессии – мнительные прошлые и нынешние пациентки больницы или же жаждущие чужого опыта молодые специалисты. – Но в отношении меня, пока, отмалчивается. То ли все же сочла безнадежной, то ли, что вероятнее, чего-то выжидает.
От вдовы Миллс можно было ожидать многого. В частности, дожидаться удачного момента для игры на нервах или очередной авантюры она умела виртуозно. Иногда Джо даже ловила себя на мысли, что если бы некоторые кино-злодеи брали пример с ее матери, то количество хэппиэндов начало бы стремительно снижаться.
- Кстати о ней. В последнее время она опять начала проявлять интерес к тому, как обстоят у тебя дела на личном фронте, - озвучила женщина и так подразумевавшееся. – Стоит ли напоминать, чем это чревато?
В последний раз подобный настрой почтенной вдовы обратился в навязчивую идею познакомить подругу дочери с перспективным постояльцем, который дочери не подходил в силу того, что ходил к ней на консультации. Так что расклад не был уникальным, но обещал стать в высшей степени занимательным.