Время уже клонилось к полудню, когда Макрей вышел из огромного здания одного из цехов верфи, буквально гудящего от напряженной работы подобно осиному гнезду, и, пощурившись на выглядывающее из-за облаков стыдливое солнце, направился в сторону парковки, где стоял его дефендер. Желудок требовал еды, и Джетро надеялся, что ему хватит тех задубевших энергетических батончиков, что валялись в его брадачке уже черт знает сколько времени. По-хорошему стоило прокатиться вдоль доков и поискать какую-нибудь забегаловку или простую столовку для местных рабочих, но времени на все это было не так чтобы много. В полдень у него была назначена встреча, на которую он не хотел опаздывать.
Еще утром он отправил Хелен цветы с карточкой, на которой было обозначено место и время. Об этом "свидании" они договорились уже давно, но до вчерашнего дня все никак не могли согласовать графики. У мэра в преддверии грядущего праздника было полно неотложных дел, и Макрей от нее не отставал, развернув бурную деятельность по подготовке ко Дню Города не только на острове в стенах родной пивоварни, но и за его пределами, дабы не привлекать излишнего внимания и не провоцировать судьбу на паскудные случайности.
Северный Солуэй, словно предчувствуя круглую дату, исходил нервной дрожью разного рода происшествий, от которых горожане уже начинали уставать. То дети пропадут, то кафешка любимая сгорит дотла... Про мелкие происшествия и говорить было нечего. Их концентрация превышала все мыслимые и немыслимые нормы, но на них Макрей предпочитал не обращать внимания. В конце концов его все это совершенно не касалось. В отличие от неумолимо приближающегося праздника. Сто пятьдесят лет со дня основания города. Надо же. Прошло уже сто пятьдесят лет. Может это был не самый внушительный возраст по меркам других городов Великобритании, но все равно дата, как ни крути. Самое время открыть жителям Штормового острова глаза на исторический факт, который благодаря усилиям отцов-основателей остался для большинства из них за кадром. Кое-кто, конечно же, знал правду. Желающих покопаться в истории родного города всегда было предостаточно, но в конечном итоге все сводилось к тому, что история города обрастала еще большим количеством легенд. Пираты, контрабанда и сокровища, фигурирующие в этих так называемых "сказках", придавали ему некоторый колорит, но не более. Кто-то в это верил, кто-то нет, а кому-то было глубоко наплевать. Долгие годы Макреям было как раз таки наплевать на то, что их славного предка задвинули в тень, чтобы оставить на свету куда более благородные имена основателей города. И так могло продолжаться еще лет сто пятьдесят как минимум, если бы в прошлом году Джетро все же не нашел место затопления Шетани. Это событие сыграло свою роль. Макрей мог бы расценить его как своеобразный знак свыше. Мол, пора уже заявить о себе. Но он не верил во всю эту чушь и видел в сложившейся ситуации всего лишь прекрасную возможность сделать родному городу подарок. Очень дорогостоящий и неимоверно роскошный.

Отредактировано Jethro McRay (2018-03-06 21:23:26)

Солнышко уже начало припекать, когда Джетро услышал, как мимо, вкрадчиво шурша шинами, проехала какая-то машина. Проехала, притормозила, сдала назад и остановилась чуть в стороне от его дефендера на свободном месте парковки. Разомлевший на капоте после перекуса, как драный дворовый кот, проглотивший пойманную птичку, Джетро лениво приоткрыл один глаз и расплылся в усмешке, когда увидел знакомое лицо. Что-то подобное он и предполагал. Все таки Хелен была слишком занята, чтобы тратить на него свое время, каким бы важным не был повод. А Джонатан... Ну, это же Джонатан. О них с Хелен какие только байки по городу не ходили. Макрей не удивился бы, явись Кинг сюда по собственной инициативе и с теми самыми цветами наперевес, весь такой суровый и преисполненный решимости расставить уже все точки над "i" в вопросе, кого стоит приглашать на свидания, а кого нет.
— Так и знал, что она меня продинамит, — изобразив страдальческую мину, протянул Джетро, когда Джонатан подошел ближе, и, шурясь от солнца, глянул на часы. — Но ты тоже сойдешь. Приехал как нельзя вовремя. Ровнехонько полдень. Пошли.
Соскочив с капота, Макрей отряхнулся и, кивнув в сторону огромного цеха, обшитого стальными листами и выкрашенного в нейтральный серый цвет, решительно направился к нему. Никаких опознавательных знаков на здании не было, только наличие дежурных охранников и камер видеонаблюдения вокруг по периметру говорило о том, что тут творятся серьезные дела. Не успели они с Кингом подойти к двери, почти неприметной во всем этом стальном массиве, как та распахнулась, и наружу вывалилась целая толпа взмыленных рабочих. У них как раз начался перерыв. Половина тут же разбрелась, кто куда по своим делам, другая половина осталась на предварительный перекур, чтобы разбрестись чуть позже. И все как один поглядывали на них с Джонатаном с живым интересом. Эти взгляды преследовали Макрея каждый раз, когда он приезжал сюда, чтобы узнать, как идет работа и не нужно ли чего для ускорения ее темпов. По мере того, как приближался день Икс, его визиты стали чаще и носили почти тиранический характер. Он не стеснялся ругаться, подгонять и стоять над душой внушительной махиной, на которую лучше не оборачиваться, а работать еще быстрее. К нему уже привыкли. А вот к самой работе, для которой он их нанял, до сих пор нет. Не каждый день на абердинской верфи случается такой заказ.
— Заходи, — Джет распахнул перед Джонатаном дверь, пропуская его вперед. — Только под ноги смотри. Там сам черт ногу сломит.
Внутри действительно царил беспорядок. Для неподготовленного человека это был вселенский бардак неимоверных масштабов, настоящий хаос. Но даже в хаосе есть свой порядок, порой четко выверенный и предельно функциональный. Собственно, объяснять что либо с порога не пришлось, потому что перед вошедшими тут же предстал во всей своей грациозной красе стоящий на стапеле трехмачтовый парусник с острыми обводами и полной оснасткой классического клипера. Выкрашенный в черный цвет, он бликовал по всему корпусу окантовкой из металла, похожего на состаренную бронзу, и красовался белоснежной фигурой молодой женщины на носу. Все как положено.
— Он почти готов, — в тишине голос Макрея звучал глухо. — Осталось допилить кое-какие детали, закрепить паруса и можно будет спускать на воду. Впечатляет, правда?

Кинг был поражен. Это легко читалось по его лицу и по глазам, по-детски округлившимся при виде корабля, в разы превышающего масштабы парусных яхт, привычных любителям морских прогулок современности. Собственно, на такой эффект Макрей и рассчитывал. Поэтому он был даже рад, что вместо Хелен на встречу приехал именно Джонатан. Уж он-то как никто другой мог оценить все это по достоинству.
— Это точная копия Шетани, — Джетро прошел вдоль корпуса клипера, глядя себе под ноги, чтобы не споткнуться посреди всего этого беспорядка и, остановившись, снова задрал голову на подпирающие высокий потолок цеха мачты. — Если тебе знакома настоящая история Северного Солуэя, а не одна только адаптированная утопическая версия, которую толкают местной школоте на уроках истории, то ты знаешь, что именно так назывался пиратский корабль моего далекого предка, который промышлял в этих водах задолго до того, как Штормовой начал официально заселяться. В прошлом году я нашел место, где Шетани был затоплен. Но сам проект реконструкции подготовил еще мой отец. Он же нашел специалиста и подготовил все чертежи и расчеты. Я только подхватил эту эстафету и закончил начатое. Почти закончил. Подумал, что ему было бы приятно сделать такой подарок родному городу к юбилею. Жаль, что он не дожил.
Макрей махнул рукой, предлагая Джонатану следовать за ним, и направился к широкому дощатому трапу, спускающемуся с борта клипера. Под его весом доски заскрипели, что в гулкой тишине безлюдного цеха прозвучало несколько зловеще.
— Внутри все так же достоверно, как и снаружи, — вещал он, поднимаясь на борт. — Я перелопатил почти все записи и личные дневники, которые нашел в нашей семейной библиотеке, чтобы воссоздать все в деталях. Тебе не кажется, что современные люди очень многое теряют, отказавшись от ведения дневников в их письменном варианте? Все эти блоги, соцсети и прочая муть... — Джетро брезгливо передернул плечами. — И все, что останется нашим потомкам, это аккаунт на фэйсбуке и кучка лайков за фотки котиков. Куда катится этот мир?
Тяжкий вздох, щедро сдобренный патетикой вымирающего динозавра, довершил картину. Оказавшись на палубе, Макрей прошелся от борта до борта, пытаясь представить, как оно будет ощущаться, когда клипер будет спущен на воду, и снова воззрился на Кинга, когда тот присоединился к нему, поднявшись следом.
— Собственно, проблема состоит не в этом. Корабль почти готов и очень скоро будет спущен на воду. Я даже нанял команду, чтобы привести его в наш порт. Будет настоящее костюмированное представление в рамках праздничной программы. Все, что мне нужно, это чтобы Хелен с твоей посильной помощью надела на МакНамару намордник покрепче. Стоит ему узнать, что это моя инициатива, можно не сомневаться, что он пойдет если не на все, то на очень многое, чтобы все испортить. Я уже пытался выкупить несколько мест поближе к центру пристани, чтобы было где пришвартоваться, когда придет время, но, как несложно догадаться, ничего из этого не вышло. Конечно, можно использовать причал, что принадлежит пивоварне. У меня там яхта стоит и Боббит частенько швартуется, но он слишком укромный, а вокруг сплошные складские помещения. Для Шетани нужно куда более заметное место. Все таки это почти музейный экспонат.

Интересные отношения Макрея и МакНамары имели корни, уходящие настолько глубоко, что хрен выкорчуешь даже с использованием спецтехники. Если первого эта неприязнь, зародившаяся еще до его появления на свет, лишь забавляла, изредка отзываясь слабым раздражением, вот как сейчас, то последнего откровенно выводила из себя. Чего только стоила та встреча на Дне Независимости всего неделю назад. Ухмыльнувшись довольно таки приятным воспоминаниям, Джетро дослушал Джонатана до конца и задумался. Если честно, оба варианта ему нравились, но последний в силу сложившихся обстоятельств виделся наиболее удобным для всех. Время уже поджимало, с реализацией всей этой затеи нужно было поторапливаться. Тратить драгоценные дни на свистопляску с МакНамарой, которому сама фамилия Макрей была все равно что кость в горле, Джетро не хотелось. У него и без того было полно дел, куда более важных, чем сортировка чужих тараканов. Но вопрос, куда приткнуть корабль уже после праздника, все равно стоял по стойке смирно.
— Если только на время праздника, то второй вариант с частной пристанью видится мне куда более перспективным, — кивнул Макрей, припоминая расположение и рельеф местности рядом с пристанью Кинга. — Потом я все равно найду подходящее место уже в порту. МакНамара там не хозяин, в конце концов. Это городская собственность, а не его личная. Но непосредственно на время гуляний... — он снова кивнул. — Да, думаю, так будет лучше. Ты уже видел программу мероприятий? Куда там можно будет приткнуть все это действо? Это же, наверное, не на один день растянется. Все таки сто пятьдесят лет, такая дата серьезная. За один день все не отгуляешь.
В такие моменты Макрей не столько жалел, сколько испытывал некоторое чувство досады от того, что не такой социально активный, как члены городского совета или хотя бы как та же Ида, которая всегда была в курсе того, что происходило в городе, независимо от того, важно это или нет. Его мачехе вообще никогда спокойно не сиделось на месте, но только в последнее время она стала заикаться о том, что хочет попасть в городской совет. Сам он на это смотрел, может не без некоторой доли скепсиса, но таки с положительной стороны, руководствуясь старым-добрым "чем бы дитя не тешилось". Может с обретением нового статуса общегородского масштаба эта женщина перестанет его донимать с женитьбой и прочей ерундой? Кто знает. К тому же ее информированность как члена городского совета ему точно не помешает.
— Кают-копанию посмотреть хочешь? Там уже все готово. Отделка, оформление... Я даже виски туда приволок как-то. Не знаю, правда, осталось чего или нет. Парни могли выдуть все втихаря.
Помещение, расположенное в кормовой части корабля, было примечательно тем, что имело довольно большое окно. Разбитое на десятки квадратов, оно было застеклено. Цвет у стекол был разный, но преимущественно теплых оттенков, чтобы даже свет пасмурного дня, проникая через это окно, был приятен глазу. Отделка из темного и светлого дерева в таком освещении должна была смотреться особенно выигрышно. Но сейчас, когда клипер был "взаперти" и свету из окна неоткуда было взяться, сложно было все это оценить по достоинству. Включив висящий тут же у входа монтажный фонарь, Макрей прошел в помещение, все еще пахнущее свежим деревом и пропиткой, и направился прямиком к протянувшейся вдоль окна столешнице и с ходу открыл одиноко стоящий на ней старинный сундук.
— Не, чуток все же оставили, — бутылка и вправду была полна почти на треть, и Джет не сказал бы наверняка, что к ней вообще прикасались. — Будешь? Льда не предлагаю. Нету его тут.

Плеснув в стаканы типа рокс буквально на два пальца, Джетро протянул один Джонатану и, вооружившись другим, устроился на краю массивного стола, что стоял почти посреди помещения в окружении таких же массивных и тяжелых стульев. Выдвинув один из них свободной рукой за спинку, он жестом предложил Кингу присесть. Торопиться все равно было некуда.
Катая по языку знакомую почти с самого детства терпкость старого доброго шотландского виски, Джетро оглядывался по сторонам, как ребенок впервые попавший в Диснейленд, и никак не мог свыкнуться с мыслью, что это не сон и он действительно сделал это. Было чертовски странно находиться на корабле, пусть еще не спущенном на воду, но уже почти готовом к этому. Еще год назад он видел его только на чертежах, да на приблизительных набросках, которые по наитию сделала Рене, ориентируясь при этом на более знаменитые образчики этого вида парусников. Фермопилы, построенный когда-то давно на этой самой верфи, Катти Сарк, ставший еще одной лондонской достопримечательностью, да отданная австралийцам несколько лет назад Аделаида... Знаменитые чайные гонки прославили их на весь мир. Слава Шетани была иной. Она полыхнула как спичка, ярко осветив несколько беспокойных лет, и потухла по воле своего капитана, его далекого предка. Еще год назад этот клипер ему только снился. Теперь же корабль-призрак из его снов обрел физическую форму и поскрипывал деревом, как будто дыша. Пока еще тихо и размеренно, подобно спящему глубоким сном человеку. Придет время и корабль проснется. Макрей сам разбудит его. Нужно только подождать.
— Да тут и определяться не с чем, — он опрокинул остатки виски в глотку и, выдохнув сквозь зубы, покачал головой. — Попрошу ребят дать мне его точные метрические данные по длине, ширине и осадке, чтобы точно знать насколько нужно расширить пристань, а сходни местные парни сколотят, чтобы сразу же, как пришвартуемся, наладить спуск на берег. Дашь знать, когда со временем будет все более понятно? Если в программе до двух дня просветов нет, то куда проще будет устроить все на закате. Можно даже приурочить к фейерверку или, что там еще планируется к концу дня. К тому же согнать народ к берегу и к твоей пристани станет куда проще ближе к вечеру, когда пройдут дневные мероприятия. Жаль на открытие музея не попаду. Уилл столько о нем говорит...
Макрей усмехнулся, припомнив насколько одержимым стал в последнее время Галлахер, и покачал головой. Все таки было в них, историках, что-то такое, что отличало их от всех остальных людей, делая такими же одержимыми, какими были все те путешественники и первооткрыватели, о которых они столько читали. В каждом из них сидел свой Перси Фоссет, Генрих Шлиман или Индиана Джонс. Последний, хоть и не существовал никогда в действительности, в свое время оказал немалое влияние на беспокойных мальчишек. На Макрея в том числе.

Стыдно признаться, но Джетро совершенно забыл о том, что собирался все же наступить на горло своей паранойе и подобрать что-нибудь для выставки в городском музее. Уилл так часто ему об этом напоминал, что он уже успел переключиться в режим под названием «да-да, обязательно» и тут же забывал об этом. Напоминание от кого-то кроме Галлахера было весьма кстати. Режим не включился на автомате, как обычно, и Макрей против воли начал припоминать все то, что пылилось без дела в многочисленных кладовых их с Идой особняка. Давно пора устроить генеральную уборку.
— Пока нет, — с небольшим опозданием отозвался Джетро. — Если честно, понятия не имею, что можно выбрать в качестве музейного экспоната. Там хоть весь дом выставляй. Один сплошной экспонат, ей-богу. Правда, я обещал Уиллу подговорить Рене, чтобы она сделала копии кое-каких картин... Но это довольно долгий и кропотливый процесс. Она просто не успеет к открытию.
Картины были отдельной темой, которую они с Галлахером уже не раз обсуждали. После того, как приехала Вирджиния, он все порывался с ней связаться и хотя бы внести ясность в происхождение некоторых полотен. Кое в чем Рене была вполне уверена, а в чем-то до сих пор сомневалась. Нужно было мнение специалиста, а мисс Стоун как раз таки и была экспертом.
Тряхнув головой, Макрей затолкал совершенно неактуальные на данный момент мысли до поры до времени, и опрокинул в глотку остатки виски. Когда-то давно он взял за правило не пить ничего серьезного до заката, но со временем это правило перестало быть жестким и постоянно нарушалось, оставаясь на периферии лишь потертой от времени табличкой с напоминанием. Типа той же «no smoking» в туалете паршивой портовой забегаловки, на которую всем плевать.
— Еще? — он покачал бутылкой в воздухе, предлагая Джонатану обновить напиток, и дернул подбородком. — Ну а ты, подобрал что-нибудь? Может, меня сориентируешь, а то мне что-то ничего кроме какого-нибудь старого сундука, набитого пиратским хламом, на ум не приходит. Хотя, наверное, чего-то такого Галлахер от меня и ждет. Какие-нибудь пиратские сокровища или старую карту острова с заманчивым крестиком где-нибудь в углу в районе гор. Ну, или как минимум латанный-перелатанный черный флаг с Веселым Роджером. Самое смешное, что настоящие пираты редко пользовались такими флагами. Зато использовали многие другие. Смотря на кого нападали при этом.
Джетро посмеялся, разглядывая плещущуюся на дне его стакана янтарную жидкость, но потом как-то незаметно поскучнел, задумавшись о чем-то своем. Теперь, когда он был взрослым, его вполне устраивали те легенды, что ходили о его славном предке. Некоторые его даже забавляли. Но когда-то он довольно таки близко к сердцу воспринимал все то, что о нем говорили, по большей части потому что все эти страшилки были безнадежно далеки от истины.

— Ты про тот дневник? — Джетро рассеянно вскинул бровь, но, наткнувшись на косой взгляд Джонатана, от души рассмеялся, качая головой. — Да, я в курсе. Уилл мне рассказал. Ты только не серчай на него шибко. Ему нужно было с кем-то поделиться. С кем-то, кто действительно понимает. А кроме меня других историков-археологов на острове как-то не наблюдается.
Макрей снова усмехнулся и, опрокинув в глотку остатки виски, с глухим стуком поставил стакан на стол. Он уже давно привык к тому, что окружающие постоянно забывают о том, что у него хорошее образование и есть некоторый опыт работы по специальности. Кое-кто из его хороших знакомых и даже любимых родственников вообще отказывались верить, что у него есть диплом магистра, но тут уж он сам виноват. Образ недалекого качка с военным прошлым, который он эксплуатировал с тех пор, как вернулся на Штормовой остров, был довольно таки удобен в подавляющем большинстве случаев, но иногда... Хотя кого он обманывает. Подобное предубеждение на его счет не только устраивало Макрея, но и забавляло изрядно. И к слову о предубеждениях...
— Вообще-то этого стоило ожидать. Я имею в виду заначку ваших с Хелен предков. С таким-то соседством, — он развел руками, словно сам был повинен в этом. — Не удивлюсь, если окажется, что и другие более или менее богатые поселенцы ныкали золотишко на случай, если пиратов вдруг перемкнет или собственные дела пойдут из рук вон плохо. Если подумать как следует, это было разумно в то время. Черт... Да это разумно во все времена, как ни крути.
Тем не менее, Джетро был почти уверен, что главной причиной, побудившей основателей города спрятать некоторые ценности, были все же пираты. Их присутствие на острове, их участие в его жизни... Со всем этим приходилось мириться. Таков уж был уговор. Детали как, впрочем, и сам факт существования того договора, что заключили с пиратами первые поселенцы, забылись давным давно. Кем-то вполне осознанно, а кем-то лишь для вида. Семьи отцов-основателей были из числа первых. Связь с пиратами была темным пятном на репутации города и не было ничего удивительного в том, что отцы-основатели не хотел об этом вспоминать. Однако, у всего есть свой срок годности.
— Знаешь, а ведь это даже символично, — заговорил Макрей после довольно долгого молчания. — Ну, что дневник нашелся именно сейчас, когда дата такая близится. За сто пятьдесят лет народ столько легенд и баек успел напридумывать про эти сокровища, а тут вдруг вещественное подтверждение появилось. Чую, как только эта новость за пределы острова выйдет, отбою не будет от туристов и кладоискателей. Хелен, наверное, уже прикинула, как это отзовется на городском бюджете. А если еще и сокровища в итоге найдутся...
Тут Джетро мог лишь покривиться в усмешке и покачать головой. Пока сокровища были где-то там, спрятанные в глубине острова, у города было куда больше шансов нажиться на этой истории и хорошенько прославиться, но тут уж загадывать наперед не имело смысла.

— Если не отыщут, то и вопрос сокровищ сам по себе не закроется, — Джетро пожал плечами. — Тут палка о двух концах. С одной стороны приток туристов хорошо поднимет бюджет города и мелких предпринимателей. Чем дольше тема сокровищ будет актуальна, тем больше город на этом заработает. С другой же... — он качнул головой в сторону, как будто кивая на другую чашу воображаемых весов. — Наша привычная тихая жизнь уже не будет такой уж тихой со всеми теми чужаками, что могут ломануться на остров в поисках клада. Тут стоит как следует прикинуть, какой именно расклад будет лучшим для города. Но это уже дела Городского Совета. Верно?
Макрей глянул на Кинга с насмешливым выражением на лице, улыбаясь чему-то своему и в то же время как будто говоря собеседнику одними глазами "ну, ты понял меня" или что-то типа того, и вдруг насторожился, прислушиваясь к тишине клипера и цеха, в котором он стоял. Где-то снаружи послышался какой-то шум, потом приглушенное бурчание и не совсем печатная ругань на ирландском. Напряженное лицо Джетро резко разгладилось и заметно повеселело. Он даже хохотнул, когда что-то снова брякнуло и загромыхало по каменному полу цеха, а следом раздался уже вполне разборчивый мат на старом-добром английском.
— Это бригадир, — пояснил он, обращаясь к Джонатану, и выпрямился. — Идем. Он не любит, когда тут ошиваются посторонние. Одно время даже на меня пытался наезжать. Бесстрашный мужик.
Убрав бутылку с виски и стаканы обратно в сундук, Макрей дождался, когда Кинг выйдет из кают-компании, выключил монтажный фонарь и, ориентируясь на скудный наружный свет, проникающий через распахнутую дверь, повел его наверх, на палубу.
Грузный мужик с одутловатым красным лицом бывалого пьянчуги и неожиданно умными глазами за стеклами аккуратных очков в тонкой металлической оправе стоял посреди цеха и раздраженно отряхивался. Похоже, он все же нашел обо что споткнуться во всем этом бардаке и упал, но к моменту, когда на палубе корабля показались незваные гости, успел подняться на ноги. Раздражение его, однако, никуда не делось. Он замер на секунду, глядя на неспешно спускающегося по трапу Макрея и следующего за ним по пятам незнакомца, и покачал головой.
— Опять ты, — буркнул он таким тоном, словно тот ему приелся как рыбная похлебка. — Сколько раз я тебе говорил...
— Да уходим мы уже, уходим, — прервал его Джетро, добродушно улыбаясь самой своей обезоруживающей улыбкой, и примирительно похлопал сердитого дядьку по плечу, когда поравнялся с ним и встал рядом. — Игрушкой новой похвастаться хотел и только. Не серчай.
Макрей глянул на Кинга и кивнул на выход из цеха, как будто говоря: "Беги, брат, беги, пока я ему тут зубы заговариваю!", но все же успел изобразить известный жест, мол, созвонимся.