В этом году на Дэвида возложили большую ответственность – в его доме праздновался день рождения дочери. Обычно Мария, мама Софи, сама устраивала детские праздники, иногда с небольшим опозданием, если работа не позволяла, и Дэвид был на них лишь приглашенным. Но теперь обстоятельства сложились иначе.  И дочь не захотела откладывать, и Мария занята так, что не поменяться, да и Марсель помог с тем, чтобы уговорить ее на праздник у отца.
Признаться честно, факт того, что мама Софи больше внимала Марселю, а вовсе не Дэвиду, когда дело касалось ребенка, Бэйна-старшего чрезвычайно бесил. С одной стороны, он понимал подобное поведение и опасения женщины, но с другой, это была одна большая проблема, из-за которой они постоянно ссорились. Мария не отпускала Софи с отцом никуда, хотя Дэвид в период летних каникул мог даже вывести ее за границу, чтобы девочка не сидела на острове. С Марселем, правда, тоже не стремилась куда-то отпускать, но в более мягкой форме, да и тот часто мог ее уговорить хотя бы на Абердин.
Более того, Софи явно чувствовала, как чувствуют дети, что между матерью и отцом есть разногласия, о которых ей не говорят. Но Мария, опять же, была совершенно против того, чтобы дочь знала об «особенностях» отца, и Оуэн оставался для нее большой тайной. В общем, с этим Дэвид не спорил, Оуэна он и сам не любил, и знакомить с дочерью не стремился, но считал, что она хотя бы должна знать, с кем имеет дело, если тот вдруг появится.
Марсель утверждал, что Оуэн не сделает девочке ничего плохого, где бы и с кем они не находились, и Дэвид был с этим согласен, но все равно опасался. Все же эта его дочь. Психиатр, с которым работал Дэвид, частенько затрагивал эту тему, он тоже считал, что девочку в ее возрасте уже пора хотя бы готовить к данной новости, потому что чем взрослее она становится, тем сложнее в итоге будет принимать факт болезни отца.
Но речь теперь ведь не об этом. День рождения. К нему Дэвид готовился особенно тщательно. Он получил целый свод указаний, что следует сделать, а чего делать не стоит. После всего этого праздника и дежурства Мария хотела купить тортик и отпраздновать Софи тет-а-тет, и Дэвиду казалось, что она в какой-то степени даже рада была спихнуть все хлопоты на отца, а ворчала по привычке. Готовясь к празднику, Дэвид не раз убедился, что девочки – это сложный и непостижимый мир.
Мария сказала, что неплохо было бы накупить разноцветных воздушных шариков. Дэвид почему-то подумал, что дочь воспротивится этому, якобы, она уже совсем большая. Но заказал, и те, надутые гелием, прилипли к потолку по всему дому. А еще кучу черных шариков, которые поселились в комнате Софи, помня об увлеченности дочери.
Да, в доме Дэвида у Софи была своя комната. И хотя опека ложилась на плечи матери, Дэвид мог свободно видиться Софи – судебное разбирательство об опеки над ребенком, когда девочка только родилась. Когда Мария уходила на дежурства в больнице – а это пару раз в неделю - Софи перебиралась к отцу, чтобы ее маме не приходилось платить за няню каждый раз.
Марсель тоже помогал в устройстве праздника. Они заказали большой торт. Сначала совершенно не подумали и боялись, что будет мало, но, когда его привезли, оказалось, что он очень уж огромный. Но и Софи тоже принимала участие в организации, когда дело касалось развлечений. Например, она точно перечислила, чего на своем празднике не потерпит.

Отредактировано David Bain (2017-09-12 00:37:17)

Ситуация складывалась действительно странная, и Марсель чувствовал себя порой на самом деле виноватым, когда проводил времени с племянницей больше, чем ее родной отец. Ему стоило больших усилий втереться к Марии в доверие, ведь она помнила его еще подростком. Когда родилась Софи, Марселю было всего пятнадцать лет. Конечно, ему позволяли какое-то время проводить с ребенком, чтобы успокоить его любопытство, но не больше. Потом Марсу пришлось изрядно попотеть, доказывая Марии, что он уже взрослый самодостаточный человек, к тому же достаточно ответственный, чтобы уследить за подрастающей девчонкой.
Софи была очень интересной личностью, которая развивалась самобытно. У нее были совершенно отличные от окружающих интересы, она не брала многого ни от матери, ни от отца, ни от дяди. Марселю нравилось проводить с ней время и даже больше: большое количество идей, историй и эмоций Софи в том или ином виде перекочевали в интернет-блог младшего Бэйна. Так он написал очерк о готической культуре и о жизни современных подростков, а пару раз и просто рассказывал о своей семье, не употребляя, конечно, конкретных имен.
Марсель всегда был очень семейным человеком, и по-своему любил всех своих немногочисленных родственников. Поэтому он так же, как и Дэвид, был возмущен тем, что права отца так сильно ограничивают. Он лучше всех знал своего брата, даже лучше их отца, ведь провел с ним всю свою жизнь. Также хорошо он знал и Оуэна, и мог голову дать на отсечение, что ничего плохого не случится, даже если тот вылезет в неподходящий момент.
Поэтому Марсель осторожно прощупывал почву от случая к случаю. Дэвид мог даже не знать об этом, но его брат всегда выступал на его стороне, когда в шутливой форме заявлял: «Да брось, Мария, нашла о чем волноваться». Когда пытался, начиная издалека, уговорить Марию позволить дочери провести с ними время. Да, пока удавалось выпросить только несколько поездок в Абердин при обязательном его присутствии, но ведь это уже было что-то.
К тому же, Марсель только говорил, что будет неусыпно следить за своим братом, а точнее, за «тем вторым», а потом красочно описывал Марии как они здорово сходили в зоопарк или куда бы то ни было. На деле он в каждой из этих поездок втроем делал что-то вроде: «О, смотри, это же Крэйг! Слушайте, вы идите, я пойду с ним парой слов перекинусь и присоединюсь к вам». Приходил же обратно Марс уже гораздо позднее, с удовольствием выслушивая впечатления любимой племянницы, на основе которых потом и рассказывал Марии сказки.
Сегодня же он шел на праздник с настоящей победой. После долгих уговоров, уловок и лести, Марселю удалось добиться разрешения на то, что он собирался подарить Софи. С другой же стороны он опять чувствовал дурацкое чувство вины, потому что Дэвида этот подарок опять отстранял от дочери. Марсель пытался это изменить, но тут уже Мария была непреклонна. Говорить об этом Дэвиду было очень неприятно, но не мог же он не посвятить отца в свои планы. Чувствуя себя врагом народа, Марсель добавил, что хотел, чтобы все было несколько иначе, но…
- Хэй, красавица моя, с Днем Рождения, - перебежать из своего дома в дом Дэвида было делом одной минуты, их дома стояли по соседству. Марсель отпер дверь и нашел их, отца и дочь. Было немного неловко приходить с пустыми руками, но брат убедил его, что у них все есть – и шарики, и торт, так что небольшой по размерам подарок лежал незримый в кармане и ждал своего часа, - Потрясающе выглядишь, - искренне отозвался Марс, аккуратно приобнимая племянницу, чтобы не дай бог ничего не помять, не смазать и не испортить. Украдкой он посмотрел на стоящего рядом брата, но лишь для того, чтобы убедиться, что перед ним сам Дэвид… мало ли.

Конечно, если бы Дэвид знал о «старшем друге» дочери, то мог немного иначе отнестись ко всей этой затее с прогулкой, и вообще, ему бы тут же захотелось посмотреть на этого подозрительного, по его мнению, мальчика. Но дочь о нем ничего не говорила, а Дэвид, естественно, пока своими глазами не увидит Софи в более старшей компании, не мог ничего об этом знать.
- Ого, карточные игры, - ответил Дэвид, ничего против не имея, ну потому что какие карточные игры могут быть у двенадцати-тринадцатилетних девочек? Точно не покер с сигаретой в зубах и большими ставками.
Дэвид с улыбкой наблюдал за Софи и за своим младшим братом. Последнему было лет четырнадцать, когда девочка родилась, так что он знал ее почти половину своей жизни, это было даже мило, несмотря на то, что Дэйв иногда ревновал дочь, с которой и так мог проводить мало времени. Но брат же в этом виноват не был, он просто любил свою племянницу. Скорее всего, других у него не будет. Если честно, Дэвид рассчитывал на то, что Марсель однажды женится, и уж у него будет много детей, ну хотя бы двоя, с которыми Дэвид сможет играть и нянчиться периодически.
- Это ты у Софи спроси, - улыбнулся Дэвид, - Я тут просто в помощниках, - он тут же скинул всю ответственность на дочь, которая в действительности сама распланировала свой праздник, а Дэвид лишь принимал организационное и финансовое участие. Уж на кого-на кого, а на свою девочку он никогда ничего не жалел.
Шрёдингер, учуяв знакомый запах псины от Марселя, тут же подошел ближе к нему, понюхать еще внимательнее. И, видимо, чтобы этому гавкающему чудовищу насолить – тут же начал тереться об его ноги.