В начале пятого на парковку у городского паба свернул черный внедорожник. Он взвизгнул тормозами и остановился, заняв сразу два места. Благо свободных было ещё предостаточно - конец рабочего дня только близился, и большинство желающих пропустить кружечку другую пенистого, а может и чего покрепче ещё не налетели. Невзирая на столь резкое и небрежное появление, Никки не торопилась вылезать из машины. Не потому, что, прежде чем выбраться, следовало сперва до упора отодвинуть сидение, чтобы это не выглядело так, словно слон пытается пролезть в узкий пещерный грот, и не потому, что Никки хотела дослушать любимую песню, которую действительно в данный момент крутили по радио. Ей просто нужно было собраться с мыслями и немного успокоиться. Родерику в любом случае ничто уже не поможет, раз уж она приехала, зато дверные петли на входе определенно пострадают в меньшей степени.
Глубоко внутри зарождалась новая волна праведного гнева. Первый взрыв негодования Келли-Макрей уже выплеснула на доктора Годфрей. Та пострадала, потому что Никки больше не могла держать это в себе. Кроме того, ей нужно было как-то оправдать свое опоздание. И Линда слушала, потому как, очевидно, ничто не могло заткнуть этот фонтан откровений, и только понимающе кивала, не отводя взгляда от экранчика компьютера, на котором мелькали чёрно-белые размытые пятна, понятные ей одной. Все прекрасно, беременность протекала без осложнений и бла-бла-бла. Никки волновало сейчас совсем другое.
Сделав парочку глубоких вдохов-выдохов животом – как ни странно, это правда помогало – она заглушила мотор и подхватила конверт, лежавший на соседнем сидении. Детское креслице, которое обычно крепилось спереди, было специально отправлено назад. Рядом с водителем - а не на его месте - должна была сидеть беременная жена Родерика Келли-Макрея, а сам Рори - быть штурманом.  По крайней мере, так они вместе решили еще три недели назад, а накануне вечером Николь напомнила об этом мужу. И она отчетливо слышала его "да, помню". Сценарий был предельно прост: Никки отвозит Шейлу к бабушке, в половине третьего Родерик заезжает за женой к теще, и они вместе едут на прием к доктору Годфрей. А в действительности без пяти три Никки сломя голову неслась к больнице через весь город в гордом одиночестве. Она специально не стала звонить, потому что знала, что ни один телефонный разговор не произведет того эффекта, какого она добьется, лишь один раз взглянув Рори в глаза. И этим она ограничиваться не собиралась.
Хлопнула водительская дверца, и невысокая женская фигура направилась к главному входу в городской паб. Чем ближе к цели была Никки, тем сильнее становилось желание выбить дверь с ноги, влететь внутрь и подобно Годзилле крушить все, что встретится на пути. Возможно, она так и сделала бы, попадись ей Рори на глаза, но его не было ни на своем привычном месте за стойкой, ни в зале, потому Никки невозмутимо и вполне спокойно прошествовала к бару и взгромоздилась на стул напротив стройного ряда бутылок. Тяжелым взглядом проводив официантку до служебного выхода, она уставилась на закрывшуюся за девушкой дверь, теребя в пальцах уголок конверта. Да, Родерику хватит одного такого взгляда, чтобы осознать, как он облажался. Вот только он так просто не отделается.[icon]https://pp.userapi.com/c834303/v834303962/1a0fa/wJKF12UeZho.jpg[/icon]

Отредактировано Niсole Kelly-McRay (2017-11-15 11:30:52)

Долго ждать не пришлось, ибо Рори практически сразу выплыл из подсобки, сверкая лучезарной улыбкой. Кого же он, черт возьми, думал увидеть? Уж точно не супругу, раз жизнерадостность с лица как ластиком стерли. Никки поджала губы и буравила мужа немигающим взглядом, пока он сокращал относительно безопасное для себя расстояние. Она была готова молча выслушать его оправдательную речь, чтобы потом налететь фурией и порвать на клочки. Однако то, что выдал Родерик, заставило Никки сменить гнев на недоумение. Как же он низко навис над ней, еще чуть-чуть и ткнется в ее нос своим.
Шейла? А что с Шейлой? Никки машинально принялась перебирать все неприятности, случившиеся с ребенком за последнее время. От сыпи на щечках они благополучно избавились, заменив питание. Это, также, решило проблему с ночными и не только истериками из-за несварения в животике. Утром Шейли проявила большой интерес к розетке в спальне, но Никки вовремя это заметила. Вот и пришло время ставить защиту. Однако Рори об этом несостоявшемся инциденте знать не мог. В общем, с дочерью было все в порядке… Стоп. Эти невинные полные неподдельного переживания и страха – не того страха, которого ожидала Никки -  глаза, тревога, красными буквами написанная на лице. Он просто не способен был такое сыграть. Только сейчас до Николь, наконец, дошло, что Рори и в ус не дует, по какому поводу она здесь. Он не помнит даже теперь!
Пауза, возникшая, пока Никки пыталась разобраться в происходящем, внезапно сошедшем с рельсов стандартного сценария, была нарушена появлением нового посетителя. Это помогло ей вернуться из затяжного транса и обрести дар речи.
- Шейла у мамы с папой, - начала Никки, многозначительно посмотрев на мужа, и когда никакой реакции не последовало, продолжила, - перед тем, как уехать, я уложила ее спать. Полагаю, проспит она еще долго, если учесть сверхактивность, не покидавшую ее все утро. Но речь не об этом. Рори, ты головой ударился или, может быть, тебе сделали лоботомию? – она внимательно вглядывалась в лицо мужа, и даже убрала кроткую прядку волос со лба, в поисках характерного шрама. – О, знаю! На пивоварне взорвался бидон с пивом и обдал тебя радиоактивным пойлом? Поэтому у тебя напрочь отшибло память?!
По мере того, как она выстраивала эти фантастические теории, направленные исключительно на то, чтобы вернуть эту самую память, возрастала степень взрывоопасности. И вот она уже гневно пылала, наэлектризовывая все вокруг.
- Ты… - Никки издала полный гнева приглушенный вопль и, ткнув Рори в грудь конвертом, потащила его в подсобку, по ходу припечатывая взглядом любого, кто имел неосторожность на него напороться. То искреннее волнение, с которым Родерик на нее набросился, теперь злило еще больше.
- Кто обещал мне вместе сходить к Линде? Вчера я спросила: "ты помнишь?" - ты ответил: "да, помню", ты это сказал! В отличие от тебя, у меня нет никаких проблем с памятью! – затараторила Никки, едва за их спинами успела закрыться дверь.
[icon]http://s6.uploads.ru/6aKjl.jpg[/icon]

Отредактировано Niсole Kelly-McRay (2017-11-25 09:39:13)

У Никки не было проблем с памятью, зато были проблемы с построением предложений, несущих смысл. Она в точности так и спросила "ты помнишь?" и сделала это аккурат в тот момент, когда они обсуждали какую-то фигню из школьной жизнь. И не удивительно, что все так "удачно" совпало. Она спросила ни о чем и получила соответствующий формулировке ответ. Никки сразу попыталась выкинуть эту маленькую, но определенно значимую деталь из головы и продолжила наступление, когда Рори имел неосторожность упомянуть одно единственное слово, действующее на жену, как красная тряпка на утыканного пиками быка.
- Работа, работа, работа! Вечно одна только работа! А как же Шейла?! А мы?! - она указала на живот, а потом сделала жест, описывающий круг. Теперь Николь имела в виду всех четверых, - мы! Неужели, чтобы ты наконец перестал целыми днями просиживать в пабе, должно произойти что-то по-настоящему страшное? - Никки прекрасно знала, на какие точки давить, чтобы усугубить и без того разбухший комплекс вины, - тебе не кажется, что тогда может быть поздно?
Одним из талантов Рори было умение убеждать. Ему это чертовски хорошо удавалось, главным образом, потому, что говорил он по делу и в большинстве случаев банально был прав. В носу защипало, как частенько случалось, когда эмоции брали верх, когда Никки чувствовала, что вот-вот разревется совсем как Шейла. Он действительно бросил все и приехал бы. И скорее всего, Никки даже не опоздала бы. И ей не пришлось бы стоять теперь перед Рори и взглядом прожигать в нем дырки одну за другой. Именно поэтому она не позвонила.  А теперь понимание этого неприятно укололо, от чего она еще больше злилась. Он заставлял ее чувствовать себя виноватой! Тогда ею руководило чистое упрямство и что-то отдаленно напоминавшее надежду, что Рори все же вспомнит. Но он не вспомнил. Ее достало постоянно напоминать о своем существовании. Ей катастрофически не хватало внимания любимого человека.
Игнорировать вопросы Родерика оказалось чертовски сложно, особенно когда он применил тактильную тактику. В его руках не было конверта! куда он его засунул? Никки ничего не скажет. Пусть теперь ищет его и сам разбирается в этих дурацких черно-белых снимках, изображение на которых было настолько запутанным, что, если бы Линда не показала, куда следует смотреть, Никки так никогда бы и не разобралась, кто на них запечатлен. Одним резким движением она убрала ладони, так тепло и нежно обнимавшие щеки. Ещё чуть-чуть, и Николь сдалась бы. Ни за что! Уперев руки в бока и прищурившись, она внимательно посмотрела в глаза мужу.
- Зачем ты вообще женился, Келли-Макрей? Есть же работа! Есть паб, без тебя же здесь все загнется! А работа всегда поймет, накормит, повеселит! Не то что капающая на мозг жена и орущий ребенок! - Она не давала и слова вставить в свою обидную тираду. И теперь никакая дверь уже не была способна спасти уши тех, кто за ней находился от набравшего полную силу урагана по имени Николь. Она играла не по правилам. Лучшего отца для Шейлы сложно было представить, и она это знала, - почему бы тебе не жениться на работе?! Здесь просто какой-то долбаный концентрат всего, что ты любишь! Так зачем вообще возвращаться домой? Есть молоденькие официантки, которые, я уверена, всегда не прочь поразвлечься!
Тут ее немного занесло.Последнее было сказано исключительно с целью сгустить краски. Никки никогда не ревновала мужа. Наверное, потому, что ей и в голову не могло прийти подобное. Родерик Келли-Макрей? "Пойти налево"? Изменить ей? Хорошая шуточка. Она сама его частенько подкалывла еще до отъезда на большие острова, мол, "смотри, Рори, ты кажется, нравишься той девчонке" и все в таком духе. Николь отшатнулась, пресекая очередную попытку прикоснуться и тем самым успокоить. У него могло получиться, она это знала, но уже твердо решила идти до конца. Голос ее заметно дрожал.
- Почему бы просто не подождать, когда что-нибудь случится, верно, Рори?! Тогда можно будет показать, какой ты хороший муж и отец! - бросила она и, толкнув дверь, вылетела из подсобки.
В рекордные сроки Никки добралась до машины. Ей так хотелось покричать в подушку, что она едва не забыла заехать к родителям за ребенком. Перегнула ли она палку? О да, безусловно. Жалела ли она об этом? Еще как! [icon]http://s6.uploads.ru/6aKjl.jpg[/icon]

Отредактировано Niсole Kelly-McRay (2017-11-25 09:38:53)

Говорят, сон лечит. Никки и рада бы уснуть, однако, как ни старалась, это ей никак не удавалось. Что бы она ни делала - ничего не помогало: ни мята, щедро сдобренная медом, ни медитация после долгой вечерней практики и даже очередная наискучнейшая книжица, которую перед тем как чмокнуть  в щеку, ей сунул отец, не возымела обыкновенного снотворного эффекта. А этот способ, между прочим, проверен временем и как-то особо никогда не подводил. Самое паршивое, что она действительно устала за день, а сна было ни в одном глазу. Видать, психологическое давление, которое она оказала на мужа, отразилось от него, как луч фонарика от зеркальной поверхности, и поразило саму Никки. Чтиво отправилось на пол, а Келли-Макрей, не мигая, уставилась в потолок. Оставшись в машине, наедине с собой она окончательно выпустила пар, дала волю слезам, одним словом, пожалела себя. Не сказать, что ей это сильно помогло. Остался неприятный осадок, как дурной привкус во рту или не сильная, но давящая головная боль. Чего она, по сути, добилась? Несомненно испортила Рори настроение, надавила на больной мозоль, активно взывала к чувству вины. И все? Какая от этого польза, если его до сих пор нет дома? Никки приказала себе не срываться больше. Как, впрочем, и в прошлый раз и позапрошлый, и поза-позапрошлый...
Примерно через четверть часа такого вот задумчивого бездействия, Николь не выдержала и встала. Время давно перевалило за полночь, и тишина давила со всех сторон. В отличие от матери, Шейла крепко спала у себя в кроватке, раскинув ручки и ножки на манер морской звезды, и у Никки даже мелькнула мысль, а не взять ли ребенка с собой и сделать еще одну попытку отправиться в царство Морфея, но в итоге все же отмела эту идею, как эгоистичную. Вместо этого она прошла в кухню, плеснула себе, а заодно и собаке воды. Майки зацокал коготками по кафелю, в надежде, что его миска волшебным образом наполнится чем-нибудь вкусненьким, однако она по-прежнему пустовала, вылизанная до блеска. Никки усмехнулась и пожала плечами.
- Режим, малыш, привыкай, - назидательно пояснила она, делая маленький глоток. – Тебе и без того перепадает в течение дня всякого понемногу, правда ведь?
Разговаривать с собакой – вполне себе здоровая практика. С телевизором – совсем другое дело. Никки поймала себя на том, что комментирует рекламные блоки, не говоря уже о фильмах и сериалах, совсем как мама, и это пугало не на шутку. А что будет через пол года, когда на руках окажется двое детей, и она распухнет до такой степени, что никакая физическая нагрузка не поможет? Тогда придется поступиться собственными принципами, изменить себе и сесть на диету! Она приземлилась на стул и уставилась на горящий тусклым светом прямоугольник дверного проема.
- Не хочу… - простонала Никки, вновь обратившись к Майки, как к самому благодарному слушателю.
Радионяня горела в темноте своим красным глазом, и Николь казалось, что она слышит мерное сопение Шейлы. Это успокаивало, как и едва уловимые шевеления в животе. Их уже можно было отличить от банального голода. Во всем надо искать положительные стороны. Яркий пример Майки. Он обнаружил заначку и, привалившись к ногам хозяйки, обутым в мягкие тапочки, принялся точить кость. Кухня наполнилась хрумкающими звуками, однако не на долго. Приподняв уши, Майки замер, вскочил, заметно оживился и закрутился на месте, а когда в прихожей глухо щелкнул  замок, сорвался с места и исчез в дверном проеме, буксуя на поворотах.
- Буду, - коротко ответила Никки и выдала себя прежде, чем по периметру всего кухонного гарнитура загорелись лампы, обозначив ее присутствие. Не вставая, она протянула руку к чайнику и щелкнула язычком. Тот почти сразу зашипел и когда булькающие звуки начали понемногу стихать, продолжила. - Ммм... такитос... И когда Карлос возьмет меня в ученики, чтобы я не ощущала себя такой криворукой.
Говорила она нейтрально, без претензии, но и без привычных игривых ноток. Рори не могло не обрадовать содержимое конверта, даже несмотря на спектакль, который она ему устроила. Правда, почему, в таком случае, он не вернулся раньше, оставалось загадкой. Да и, прямо скажем, не светился он от счастья. Никки дала себе обещание не психовать. Все, что хотела, она уже высказала, теперь по сценарию должно идти примирение. И Николь ждала. Ждала хоть какого-нибудь проявления радости. Не выдержав долгой паузы, которую заполнял выпущенный на свободу и не переставая скачущий Майки - еще бы, ему обещали кое-что вкусненькое! - Никки спросила в лоб.
- Как тебе новость? - она даже улыбнулась, глядя на Рори снизу вверх.[icon]http://s6.uploads.ru/6aKjl.jpg[/icon]

Отредактировано Niсole Kelly-McRay (2017-12-18 16:59:40)

Родерик разве что не подпрыгнул, и тон голоса изменился. По ходу никак не рассчитывал, что супруга будет бодрствовать в такой-то час. Рад он. Никки и без того знала, что муж будет рад. Тем не менее, она рассчитывала на более однозначное проявление радости. Теперь, после сцены в пабе, когда львиная доля эмоционального груза выплеснута наружу, ее вполне удовлетворила бы и тень улыбки в ответ. Ага, размечталась! Родерик, казалось, упрекал ее уже за то, что она рассчитывала на его положительную реакцию. Перегоревшее и устоявшееся благодаря собственным усилиям и чувству вины раздражение медленно, но верно поползло обратно к критической отметке. На шкале настроения Николь Келли-Макрей имелось не так уж и много градаций и все они преимущественно располагались в диаметрально противоположных точках. Понятия середины отсутствовало как таковое.
- Какой ты заботливый, Рори. Я буду блевать, а Майки, значит, от соленых огурцов цветочками срать по углам? - она все еще улыбалась, только теперь эта улыбка больше смахивала на гримасу, при том довольно пугающую.
Вот опять. Рори такой хороший, сжалился над изголодавшимся питомцем, которого злобная сука, по совместительству жена добряка хозяина, круглые сутки морит голодом. Только это потом злобной суке драить полы после того, как счастливого и сытого Майки пронесет по всей прихожей, потому как понос - штука бесконтрольная. Будь ты хоть сто раз самым воспитанным псом, сфинктер жидкое дерьмо не удержит. Никки проглотила рвущееся наружу пояснение. Рори умный мальчик, сам все поймет, тем более, что у Николь на лице, как обычно, все было написано.
Выпад остался без внимания, и воцарилась давящая тишина, очень похожая на ту, что была еще до появления мужа. Только в присутствии Родерика все оказалось гораздо хуже. Замкнутый круг какой-то. Она язвила - он спокойно отвечал, заставлял чувствовать себя виноватой, от чего Никки бесилась, и все начиналось по новой. А ведь на обретение душевного равновесия порой уходило так много сил. Достаточно было малейшего повода, чтобы Николь вновь вспыхнула, как солома. Перегорит быстро, зато полыхать будет так, что хватит осветить центральные улицы Солуэя в самую темную ночь.
Аппетита от переживаний, казалось, только прибавилось. Никки расковыряла ролл и один за другим выудила диски соленых огурцов, сложив их по периметру тарелки. Уж она-то помнила, какого ей было в прошлый раз. Стоило признать, что не напомни Рори об этом, со злости умяла бы все целиком, и глазом не моргнула. Карлос не скупился на начинку, а тут, как на зло, отсыпал зеленой отравы со всей щедростью.
- Ты сам не будешь? - наконец не выдержала Никки. Она всегда сдавалась первой. Все еще обиженно сопя, пережевывала сочащиеся соком кусочки. Нос щекотал знакомый чайный букет. Любимые запахи, равно как вид чего-то родного, дорого, близкого, коим по сути и являлся муж, нашептывали отступить, притесняли врожденное упрямство и спесивость, загонял их в дальний угол. И все же без боя они никогда не сдавалось, от чего Никки распирало еще сильнее. Одна искра - и вот оно.
- Что ты на меня так смотришь? Хочешь сказать, я не права? Да, да, я всегда не права!
Огрызнулась она и как-то слишком резко схватила чашку. Содержимое возмутилось такому волнению и выплеснулось за пределы емкости. На столе образовалась лужица янтарного цвета, и прежде, чем кто-то из присутствовавших успел среагировать, в несколько ручьев заструилась на пол, Николь на колени и после того, как она подскочила, кусая губы, чтобы не завопить на весь дом, на стул. И почему подобные несправедливости случались именно в такие напряженные моменты? Ведь быть такого не может, что причиной всему Никки Келли-Макрей! Задев локтем Родерика, она кинулась к умывальнику, придерживая намокшую ночнушку, и сунула ее под струю воды. Она и обжечься толком не успела, тем не менее все ее действия сопровождались причитаниями о том, как ей невыносимо больно. Помусолив немного подол, Никки схватила губку, и собралась уже было ринуться обратно, вытирать потоп, однако замерла, всхлипнула, и затряслась в беззвучном рыдании над раковиной, терзая губку. Видать запал еще остался.

Отредактировано Niсole Kelly-McRay (2018-02-28 14:29:50)

Роняя всхлипы и сопли в раковину, Никки прокручивала в голове ситуацию. То, что началось как рядовое препирательство на фоне расхождения во взглядах, переросло в полномасштабную истерику. Николь знала это, как знала какое на дворе время года и когда она в последний раз меняла Шейле памперсы. Как знала, где находится черта, если пересечь которую, пути назад уже нет. И эта точка невозврата уже пройдена. Где-то в промежутке между пятым судорожным вдохом и прикосновением мужа. Теперь просто ни одно успокоительное не справится с этим шипучим гейзером из взболтанной бутылки с газировкой, даже объятия Рори. Особенно его объятия.
В том-то и дело, что он ничего не хотел говорить. И почему именно тогда, когда она уже готова была выслушать его, разобраться, прийти к компромиссу - как Никки видела этот самый компромисс уже другой вопрос - он просто игнорирует ее. Смотрит на жену, как на стенку! Никакого эмоционального отклика. Только эта снисходительность, мол ладно уже успокойся, все хорошо, утро вечера мудренее, надо только успокоиться. Успокойся. Никки не хотела успокаиваться. Была уже неспособна. Хотя бы раз нормально среагировал, дал отпор, заткнул, в конце концов! Нет же, тактика священного игноро-спокойствия - наше все! И она действовала с переменным успехом, время от времени взывала к совести. Однако в определенные моменты, такие как сейчас, только вредила.
Вода все била в дно раковины, шипела, сливаясь со спокойным усталым голосом Рори. В порядке? Ничего не в порядке. Вот ни разу. Никки сжалась в комок и передернула плечами. Она хотела бросить губку со злости, но пальцы сжимались в кулаки - в них ничего не было. На языке скопилось столько словесного яда, что он чуть ли не стекал с подбородка. А может это была слюна. Она плеснула в лицо воды. Холодная - это хорошо. Но пожар не тушат двумя каплями. Снова вытолкать его за дверь? Да он же сам рад уйти! Этот снежный ком из постоянной грызни так разросся, что скоро раздавит их. Никки развернулась лицом к мужу и, страдальчески закатив глаза к потолку, начала:
- Сколько... это бу-удет продолжаться...? Ско-олько мы... так будем жи-ить? - она говорила неразборчиво, делая большие паузы между словами, и, когда хватало воздуха, частила, просто чтобы успеть высказаться. - Дело не в то-ом, что ты забыл от-отвезти меня на при-ием... И не в том, что... йа-а психованная и-идиотка.... Дело в том, что ты упо-орно... не замечаешь причин, по которым... я так реагирую... Проблемы из неотку-уда... психонула на пустом месте! всегда е-есть причины, только ты не желаешь их замеча-ать..! - Никки с трудом удавалось не превышать максимальный порог громкости, по достижении которого ребенок гарантировано проснется.
- Ты хочешь, чтобы яа-а... встречала тебя с у-улыбкой, веселая и споко-о-ойная, но как, скажи мне, ка-ак я смогу это сделать, к-когда ты не приходишь домой? - игла граммофона как-то резко съехала на старую пластинку. - Я одна-а, постоянно одна, поним-маешь?!
Из динамика радионяни послышалось трескучее сонное вяканье.
- Н-не-е-ет... - пролепетала Никки сползая по стенке кухонного гарнитура вниз и пряча голову в колени. Она больше не пыталась ничего говорить. А какой смысл? Она просто надрывно выла. Собственными всхлипами даже удавалось глушить разрывающуюся радионяю, дублирующую приглушенные крики со второго этажа. Поднимматься в таком состоянии наверх было бессмысленно. Родерик просто не пустит. Когда их гребаные поезда уже пересекутся на одной и той же станции, и у них у обоих будет желание и силы поговорить спокойно. Спокойно...

Отредактировано Niсole Kelly-McRay (2018-03-01 13:20:26)

С тем же успехом, они могли психовать и выяснять отношения в разных комнатах. Эффект все равно остался бы тем же. А ведь Никки действительно не слышала Рори. Потому что уже много раз получала такой ответ. Конечно, не так часто, как устраивала разбор полетов, однако достаточно, чтобы суть отпечаталась на подкорке. Возможно, ей даже казалось, что это все она сама, ее совесть вдруг заговорила голосом Родерика и корит ее за то, что устроила, а вовсе не муж распинается, тщетно вдалбливая прописные истины. Чувство вины перемежалось с этим идиотским упорным нежеланием мириться с действительностью сколько Николь себя помнила.
Когда она подняла заплаканные раскрасневшиеся глаза на тот уровень, где прежде стоял муж, увидела только пустое пространство кухни: угол стола с контейнером, тарелкой, чайником, ее кружкой. Порция такитос, которую Никки проглотила буквально не жуя, неприятно переворачивалась в животе, по ощущениям дрейфуя где-то в районе солнечного сплетения - еще немного и попросится наружу. Она сглотнула, чтобы хотя бы отсрочить этот момент, и попыталась встать. Удалось ей это далеко не с первого раза.
Детский крик наверху уже стихл, и теперь из динамика доносился тихий ласковый - насколько это было возможно во взвинченном состоянии Родерика - полушепот. Его девочка, его хорошая маленькая девочка. Николь уперлась ладонями в стол, чтобы не упасть от внезапно накатившего ощущения, чрезвычайно мерзкого. Сродни обиде, только хуже. И что это только что вообще было? Она что, ревновала к ребенку? Черт возьми, такого дерьма с ней никогда не случалось. Ни к одной женщине. А тут... Это напугало Никки не на шутку. Она тряхнула головой и торопливо направилась прочь из кухни, но не наверх или не в ванную, которая располагалась совсем рядом - только за угол завернуть, а на улицу. Да, ей определенно стоило проветриться. Майки не преминул составить ей компанию, оживившись, как только щелкнул дверной замок. Он опередил Никки, выскользнув наружу, и затрусил вниз по мокрым от не прекращавшегося дождя ступенькам.
Звезды что ли как-то не так встали над Штормовым или атмосферное давление скачет, магнитные бури? Слишком уж богатым на разного рода события и эмоции оказалось пятнадцатое июля для жителей Северного Солуэя. Никки, конечно, не могла этого знать. Ей было просто паршиво, а причин и без того оказалось слишком много, чтобы придумывать еще какие-то.
Так она и стояла, беззвучно всхлипывая при каждом вдохе. Она уже начала было успокаиваться, только вот по-прежнему никак не удавалось взять под контроль не слушавшиеся мышцы лица и шеи, которые сокращались сами собой. Вся злоба теперь уже окончательно вытекла, оставив после себя досаду и сожаление. Да, она всегда ощущала сожаление после такого. А еще жгучее желание исправиться. И почему всякий раз так быстро о нем забывала? Почему, чтобы понять, как в действительности она глубоко заблуждается, надо непременно устроить скандал? Почему она такая паршивая жена и мать?
В дом Никки вернулась, рыдая уже по другому поводу. Слезная пелена застилала глаза, потому дорогу приходилось находить на ощупь. Она шла на звук, и в конечном итоге ей удалось каким-то чудом наткнуться на что-то мягкое и теплое, на то, что она как раз-таки и искала.
- П-прости-и-и-и... - выла Никки, глуша звук в шею мужа. Ее холодные мокрые руки обхватили Рори, как щупальца. И вся она, такая же холодная и мокрая прижималась к нему. Ей было страшно. Страшно, ведь рано или поздно наступит время, когда Рдерику это все действительно надоест.[icon]https://pp.userapi.com/c834303/v834303962/1a0fa/wJKF12UeZho.jpg[/icon]

Отредактировано Niсole Kelly-McRay (2018-03-04 22:25:03)

- Я у-ужасная ма-а-ать... - надрывалась Никки, шлепая босыми ногами по направлению к гостиной.
Страх, давший толчок новой волне истерики, отступил, и она ощутила острую потребность высказаться, вывалить на Рори весь груз своей вины, исповедаться. Освободиться от этого хотя бы на одну ночь и надеяться, что, по крайней мере, на следующие дня три она даст ему передышку, станет как шелковая, и у них будет все, как у нормальных семей. Как хорошо, что из той белиберды, что несла Никки, разобрать хоть что-то не представлялось никакой возможности.
Чем нежнее и успокаивающее звучали слова  Рори, тем сложнее было сопротивляться этому финальному выплеску. Это была привычная реакция, превратившаяся почти в традицию, потому как корнями уходила в самое детство, когда Николь только начинала постигать искусство истерики. Зато потом она будет спать, как убитая. А пока она впитывала слова мужа, как тот плед, которым он ее вытирал, хлюпала носом, отводила глаза и молчала, всем своим видом выражая полное согласие со всеми выдвинутыми обвинениями.
- Колется... - сообщила Никки и растянула губы в улыбке, вздрагивая всем телом, как при икоте.
Все-таки солуэйское лето не располагало к ночным прогулкам под дождем. Кожа раскраснелась от активного растирания и приятно прокалывала в тех местах, где Рори особенно старался. Какая же она дурочка. У Родерика Келли-Макрея не один ребенок, а целых двое. И это не считая того, который еще не успел вылупиться. Как только он будет справляться дальше... Никки подняла руки вверх, словно готовилась к прыжку рыбкой с пирса, и замотала головой, чтобы скорее выбраться из сырой пелены ночнушки. Тепло комнаты окутало влажную кожу, разогнало мурашки. Переминаясь с ноги на ногу, Николь наблюдала за суетящимся мужем - всякий раз, когда что-то случалось, заболевала она или Шейла, Рори превращался в натуральный электровеник. Подумать только, она умудрилась его этим попрекнуть еще там, в пабе.
Ты такой хороший... прости, мой хороший, крутилось в голове Николь, пока она ютилась в объятиях мужа, как птенец под материнским  крылом. На этот раз она вкладывала в понятие "хороший" его истинное значение. Плед нещадно кусался, но это было даже приятно. Никки почесала живот и для верности перехватила свою импровизированную накидку изнутри. После такого у простуды просто нет ни единого шанса. А горячий чай, душ и теплое одеяло закрепят результат. Или... Николь знала куда более действенный и приятный способ согреться. Было тому причиной горячее дыхание Рори, слова, которыми он не переставал ее успокаивать или во всем виноват этот дурацкий кусучий плед, пару раз приложившийся в нужных местах, но Никки внезапно обнаружила крайнюю свою заинтересованность в муже, проявившуюся самым что ни на есть однозначным образом.
- Ко мне, - эхом прошептала Никки, когда он перешел к сути, и потерлась о горячий лоб Рори. - Люблю...
Внимательно посмотрев мужу в глаза, она слегка наклонила голову и, осторожно коснувшись его губ своими, замерла. Потом отстранилась, все так же внимательно изучая выражение его лица. Глаза ее горели. Она уже не думала, что выглядит не самым соблазнительным образом с распухшей миной и красным носом. Да что там, она до сих пор вздрагивала, словно ее коротило. Но это не мешало ей хотеть Рори прямо здесь и сейчас.
Из-под пледа выскользнула пара рук и взяла шею Родерика в кольцо, а сама их обладательница прижалась к объекту вожделения - клещами не отдерешь. Она уже поймала нижнюю губу Рори, оттянула на себя и отпустила, та шлепала по верхней. На полноценный, способный распалить страсть поцелуй банально не хватало воздуха, потому Никки перешла в наступление. Холодные пальцы скользнули под майку и хозяйничали там, как хотели. Не один Рори был любителем упругих задниц. Отяжелевший плед теперь подметал пол и держался на одном честном слове, а Николь уже нашарила ширинку. В конце концов, должна же она компенсировать потраченные нервы любимого.

Вялые отговорки Родерика так и не были приняты во внимание, и даже усталость отступила на задний план, потому как у организма внезапно обозначились свои планы на ночь. Под напором Николь у усталости просто не было ни единого шанса. Никки в который раз отметила, сколь мало требовалось, чтобы завести мужа, и как понимание этого заводило ее саму. Ведь то была ее и только ее привилегия. На губах заиграла довольная улыбка. Подобно тому, как Рори научился играючи пальцами одной руки расправляться с самыми замысловатыми застежками бюстгальтеров, так Никки, в свою очередь, давно приобрела навык извлечения тугой пуговички из петельки. Ладонь достигла своей цели. Не отрывая от любимого пытливого взгляда, Никки ловила малейшие изменения в мимике его лица. С удовлетворением отметила, как недвусмысленно отозвалось на ее прикосновения тело мужа, как под ладонью через прослойку из тонкой хлопковой ткани напряглись мышцы, а сам Рори уже перехватил инициативу и увлек жену в глубокий долгий поцелуй. Только этого казалось бесконечно мало - мало одних лишь только рук, мало поцелуя и одежда мешала. Слишком много одежды.
- Так накажи меня, Келли-Макрей, - с вызовом в тон Родерику парировала она, часто дыша, как после стометровки.
Путешествие до дивана оказалось коротким и в какой-то степени захватывающим. Никки шлепнулась голой задницей Рори на колени и тут же сдавила его бедра. В нетерпении она беспрестанно ерзала, словно сидела на раскаленной сковородке.
- Снимай.
Она зашептала в самое ухо, задирая впитавшую аромат натруженного мужского тела футболку. Случалось, перед тем, как закинуть вещи в стирку, она зарывалась носом в такие же вот футболки, и тогда, если Келли-Макрея не было в шаговой доступности, приходилось бороться с острым желанием сорваться в паб. Иногда все же срывалась.
Но вот Рори применил запрещенный прием, против которого у Никки не было ни единого шанса. Она ожидала, предвкушала и все же, как только ее грудь попала во власть мягких, всезнающий губ мужа, потонула в пучине чистого наслаждения без возможности всплыть самостоятельно. Мозг просто отключился. Николь привстала на коленях, подалась вперед, прижимая обладателя этих губ к груди. Пальцы запутались в волосах Родерика, а собственную нижнюю губу пришлось закусить, чтобы хоть как-то отвлекаться, глушить стоны.
И когда, казалось, достаточно просто свести бедра, чтобы кончить, все прекратилось, а над самым ухом раздался этот приказной тон, от которого вдоль позвоночника пробежалась стайка мурашек. Никки знала. Она стекла вниз, прижимаясь щекой к животу Рори, жадно втягивая запах кожи. В ней больше не было ничего от той неуклюжей рассеянной женщины, у которой из-за злости и негодования все валится из рук, которая не в состоянии даже спокойно вылезти из машины.
- Предлагаешь сразу приступить к десерту? - ухмыльнулась Николь, плотоядно облизываясь.
Теперь пришел и ее черед дергать за ниточки. Прогнувшись в пояснице, она поудобнее устроилась между ног мужа так, чтобы Рори мог не только почувствовать, как сильно она его любит, но и насладиться приятными глазу видами. Положительно оценив степень возбуждения, Никки подцепила зубами плотно прилегавшую в животу резинку и потянула вниз, но не до конца так, чтобы показалась одна лишь головка, выглядывавшая из чехольчика крайней плоти. Состроив умилительную мину и давясь смешками, Никки оставила на ней смачный поцелуй.
- Ммм, кто тут у нас, - промурлыкала она себе под нос, стягивая джинсы с бельем, чтобы уже ничто не мешалось, а заодно заставляя Рори сползти еще немного.
Перехватив взгляд мужа, Николь наконец бросила паясничать и не спеша, но целенаправленно преступила к своему десерту. Она любила растягивать удовольствие, особенно чужое, пусть для этого, порой, приходилось прилагать немалые усилия. Больше никаких лишних разговоров. Ее рот превратился в плотное кольцо, а язык - в упругую силиконовую лопатку, которой умелые хозяйки мастерски переворачивают блины. Короткие ногти оставляли на пояснице, животе, предплечьях белые царапины, словно Николь силилась подтянуться, вскарабкаться, но сделать это никак не удавалось. Она постепенно наращивала темп, позволяя Рори направлять, предельно сконцентрировалась, прислушивалась к пальцам на затылке, ловя малейшие изменения в давлении, и отстранилась чуть раньше, чем сам Родерик потянул ее наверх.
Сознание уже давно пребывало где-то в районе нижней чакры и пульсировало там, тяжелело с каждым мгновением, кричало от желания. И вот она уже вновь сверху, впилась раскрасневшимися, опухшими губами в губы мужа, и, не давая передышки ни себе, ни ему, с протяжным стоном опустилась, плотно прижимаясь своими бедрами к его. Вся гостиная наполнилась звуками и запахами секса. Замереть на какую-нибудь секунду, рассказать одним лишь взглядом, как ей хорошо, чтобы вдруг сорваться и двигаться почти с остервенением. Разметавшиеся по плечам волосы свисали на лицо, липли к щекам, от чего Никки походила на ведьму, а руки, которыми она упиралась в грудь Рори, постоянно скользили. Но это никак не помешало ей в конечном итоге выгнуть спину, когда наступила долгожданная череда конвульсивных сокращений, а движения стали медленными глубокими и тягучими. О том, что громкие звуки исключены, Никки вспомнила только когда ощутила ладонь, крепко зажимавшую рот. Она обняла ее и прижалась щекой, поцеловала, переводя дыхание, шепнула что-то пересохшими губами. Черт возьми, и как ему удается так долго держаться, не муж, а мечта. Никки расплылась в довольной улыбке и нависла над самым лицом Родерика, щекоча спутанными прядями.
- Дальше сам, - предупредила она. Руки ее дрожали, но силы еще были, питаемые заполнявшим ее жаром. Ох уж, эти читерские свойства женского организма.

Отредактировано Niсole Kelly-McRay (2018-04-12 09:21:33)