Припарковавшись напротив ателье, Джет заглушил движок и какое-то время просто сидел, разглядывая фасад и вывеску над входом. На двери висел рождественский венок с красными лентами, в окнах тоже виднелись праздничные украшения, даже стекла, разрисованные витиеватыми морозными узорами, выглядели нарядно. И, тем не менее, ничего не изменилось. Если не считать рождественского декора, который то появлялся, то исчезал, как тот же снег, те же цветы, зелень и желтые листья, в зависимости от времени года, все осталось как прежде. Как он помнил. Словно и не было этих пятнадцати лет.
Ему следовало заглянуть сюда раньше, просто поздороваться хотя бы, но он все тянул. Теперь же у него была довольно веская причина содрать этот пластырь одним рывком и за это стоило поблагодарить Родерика. На его свадьбу нужен был костюм, а у блудного Макрея в его дорожной сумке был только подростковый набор футболок, джинс, спортивных курток и целая прорва бейсболок, привезенных из Штатов почти контрабандой. Едва ли на венчании в местной церкви кто-нибудь оценит подобное облачение положительно. Конечно, можно было сгонять в Абердин и купить все необходимое там, не заморачиваясь с пошивом у портного, но Рори настоял на том, чтобы костюм кузена был сшит на заказ и не где-нибудь, а в местном ателье. Упереться рогом и настоять на своем как-то не получилось. Кажется, Джетро все еще подтачивало чувство вины перед родней. Пора было уже с этим кончать. Он же остался, впрягся в семейное дело и, кажется, совсем неплохо справляется. Сколько уже можно его пилить? Но костюм, так уж и быть, он закажет у Патрисии. Триш... Пятнадцать лет прошло, а в его мыслях она все та же Триш. Маленькая рыжеволосая девчонка, чьи косички было так приятно дергать.
— Была не была, — пробурчал себе под нос Джет и выбрался, наконец, из машины. Дыхание заклубилось белым паром, нагретые в тепле салона бока сразу же прихватил рождественский морозец, изрядно взбодрив. Джетро поежился в своей толстовке, но за теплой курткой на заднее сидение не полез, идти было недалеко. Поставив внедорожник на сигнализацию, он поспешил перейти через дорогу. Из ателье как раз выпорхнула пара школьниц с одежными чехлами в руках. Рождественские обновки забирали, не иначе. Широко ухмыльнувшись на смущенные улыбки девиц, Джет пропустил их мимо себя и уже спустя пару секунд с облечением расправил плечи, оказавшись в уютном тепле мастерской. Внутри тоже царило Рождество. Яркие украшения, вкусные запахи и леденцы в форме трости в вазочке на столике у входа. Повинуясь дремучему хулиганскому инстинкту, он умыкнул одну и, оглядевшись в поисках хозяйки, негромко позвал:
— Триш?!

Отредактировано Jethro McRay (2016-08-26 00:28:37)

Стоило заглянуть сюда раньше хотя бы ради этого выражения лица Триш. Испуг на грани паники, вернувший на бледное и усталое лицо зрелой женщины свежий, почти детский румянец. Как будто он призрак или что-то вроде того. Господь, в принципе, тоже сойдет. Как там в писании сказано? Отец, Сын и Святой дух?
— Да ладно, можно просто Джетро, — усмехнувшись, он спрятал руки в кенгурином кармане своей толстовки и слегка покачнулся, перекатившись с пятки на носок и обратно. — "Господи" звучит как-то слишком пафосно, не находишь?
Он снова улыбнулся, но уже не так по-хамски и пробежался цепким взглядом по крохотной фигурке, сравнивая стоящую перед ним женщину с той девчонкой, чей светлый образ намертво отпечатался в его памяти. Она почти не изменилась. Годы, конечно, расписались на ее лице, оставили осадок усталости во взгляде, но не настолько, чтобы не узнать ту самую Триш Уилсон, с которой он когда-то был знаком. Та Триш прятала свои слабости за упрямством и начинала обороняться, едва почуяв даже слабый намек на угрозу, а это сейчас нужно было Макрею меньше всего. Судя по ее реакции, его появление она расценивала как угрозу вполне полноценную, а не какой-то там слабый намек. Пришлось поубавить самоуверенности и отвести глаза.
— Извини, если напугал. Знаю, нужно было раньше заглянуть, я просто... — он пожал плечами и неловко улыбнулся. — Я просто не думал, что ты захочешь меня видеть после того... Ну, после того, как мы расстались.
На щеке как будто вновь загорелся след от той пощечины. Джет с трудом подавил желание потереть щетину, вместо этого он достал и кармана леденцовую тросточку и рассеянно сунул в рот, как если бы она была зубочисткой. Коричный вкус растекся по языку, напомнив о реалиях настоящего. Рождество, дома все готовятся к семейному ужину, который обещает много такого, о чем Джетро предпочел бы не думать, а костюм все таки нужно заказать. До свадьбы Родерика оставалось всего ничего. Об этом ему сейчас стоило думать, а не о чем-то другом.
— Я вообще-то по делу пришел, — признался он наконец. — Ты, наверное, знаешь, что у Рори свадьба скоро, а я вроде как шафер и мне нужен костюм. А еще рубашка, жилет и галстук, ну ты знаешь. Ты же уже всю нашу семейку приодела, кроме меня, так что... — он развел руками, мол, вот он я. — Решил воспользоваться случаем и убить двух зайцев. К тому же до полудня еще полчаса.
Макрей глянул на свой хронометр, чтобы удостовериться, что чувство времени его не обмануло, и вопросительно посмотрел на Триш, всем своим видом излучая дружелюбие.

Отредактировано Jethro McRay (2016-08-26 00:33:56)

Когда Триш забегала туда-сюда по своему ателье, Джетро, наконец-то, вздохнул с облегчением. Нет, он, конечно, понимал, что всего лишь отсрочил неизбежное, но все равно стало как-то проще. Он здесь по делу, и точка. Что будет потом, будет потом. И, кто знает, может ему повезет, и ничего вообще не будет. В конце концов, они взрослые люди, чтобы выяснять отношения с давно истекшим сроком годности.
— А мне нравится, как ты тут все обустроила, — заметил он, проходя в центр главной комнаты ателье, которая больше смахивала на уютную гостиную. — Так все... миленько.
Сказать напрямую, что все не просто миленько, а откровенно по-девчачьи, он не решился. Не в его интересах было доводить Триш подобными мелкими подколками. Язык, правда, чесался просто неимоверно, видать, по старой памяти, но Джет мужественно терпел, напоминая себе, что он уже не малолетний хулиган, а у Триш нет косичек. Потоптавшись посреди всего этого плюшевого уюта и поозиравшись по сторонам с потерянным видом, он с готовностью кивнул, когда Триш потребовала снять толстовку.
Уже не в первый раз Макрей обращался в частное ателье с подобным заказом и знал повадки портных довольно таки хорошо. На самом деле, он никогда не заморачивался по поводу одежды. Комфорт был в приоритете всегда, а с джинсами у него с самых ранних лет было полное взаимопонимание. Однако, за последние несколько лет пришлось подкорректировать собственное отношение к тому, как и во что он одет. Многие люди, на которых и с которыми ему приходилось работать, оценивали не только его послужной список и репутацию, но и внешний вид. Так уж повелось, что "бриони", "армани" и "гуччи" в композиции с дорогой итальянской обувью ручной работы считались залогом серьезности твоих намерений. Чем дороже ты выглядишь, тем дороже стоишь, даже если в итоге вся твоя работа сводится к банальной охране какого-нибудь наркоманского отродья влиятельного папочки.
Отбросив толстовку в сторону, Джет одернул задравшуюся футболку и выпрямился, расправив плечи. Мол, вот он я, обмеряй не хочу.
— Какие планы на Рождество? — чтобы хоть как-то себя занять в процессе поинтересовался он. — Тоже в семейном кругу отмечать будешь?
Глупый вопрос. Он знал, что Триш не замужем. Он знал, что кроме дочери у нее никого больше нет. Кажется, ее зовут Шарлотта и, кажется, он даже видел ее мельком. Такая же рыжая, как мать, и такая же красивая. Он так же знал... ладно, не знал, но догадывался, кто ее отец. В школе Триш встречалась только с одним парнем. В отличие от Макрея, он не был хулиганом. Такого можно представить своим родителям, можно привести на семейный ужин. За такого можно выйти замуж. С ним она точно не забиралась в запертую школу, чтобы устроить погром в кабинете химии, и не пряталась потом в библиотеке от проснувшегося сторожа. Черт, как же давно это было.

Отредактировано Jethro McRay (2016-08-26 00:42:45)

— Чтож, извини, что испортил твои планы, — усмехнулся Макрей, недобро сощурив глаза. Виноватым он не выглядел и уж точно таковым себя не чувствовал. С чего бы? Но, если уж на то пошло, его малость подбешивало то, как Триш изо всех сил старалась не смотреть ему в глаза и делала вид, что его присутствие ее ничуть не волнует. Какого хрена это вообще значит?! Что-то ее волновало и еще как, он это видел и, что куда важнее, ощущал. Он по-звериному чуял исходящую от нее тревогу. Ладно бы она шла на спад, как любая другая реакция на неожиданную встречу со старым знакомым. Но нет. Казалось, с каждой мучительно долгой минутой, за всеми этими обмерами и прочими "повернись", "выпрямись" и "не вертись", Триш копила ее внутри себя, концентрировала и явно ждала его ухода, чтобы выплеснуть все разом. Это было неправильно и задевало почище прямого "ненавижу" в лоб.
Нечто мстительное заворочалось внутри, требуя выхода, и внезапное появление еще одной рыжей Уилсон только усугубило ситуацию. Макрей резко повернул голову и уставился на девчонку-подростка лет пятнадцати внимательным, цепким взглядом. Та смотрела на него во все глаза, и Джет вдруг испытал странное чувство дежавю. Шарлотта Уилсон была очень похожа на мать. Те же рыжие волосы и прозрачная кожа, тот же голос с томной хрипотцой, которая ему всегда так нравилась. Только глаза были другими, не такими как у матери, и смотрели не так. Почему-то знакомо, словно он знал кого-то, кто смотрел точно так же.
Обнаружив, что хмурится и вообще как-то неуловимо посуровел, Джет взял себя в руки и просветлел лицом, расплывшись в кривозубой улыбке. Мысленно он показал Патрисии язык. Мол, вот так встречать старых друзей надо, а не поминать всяких бородатых бракоделов с небес и пятиться в страхе, словно это нерадивый рогатый сынок этого самого бородатого в гости пожаловал. "Ух ты!" вообще сразило его наповал, и он поспешил выказать это в своеобразном стиле.
— О, прекрасная Шарлотта! — на манер преисполненного возвышенным чувством барда протянул он и, оставив Триш, подошел к ее дочке поближе. — Людская молва донесла слухи о твоей красоте, но, видит бог, я был не готов узреть ее воочию... Покорен, ослеплен и изничтожен, — он схватился за сердце и склонил голову, словно был на сцене шекспировского театра, но уже в следующий момент залыбился самым нешекспировским образом и насмешливо глчнул на девчонку сверху вниз. — Не бери в голову, дорогуша. Это я придуриваюсь. Давай сюда сумки.
Отобрав у Шарлотты тяжелые даже на вид пакеты, Джет аккуратно составил их на диванчике. На Триш он не смотрел. Вообще, весь этот спектакль был скорее способом потянуть время. Еще знать бы, для чего. Иногда он едва ли распознавал собственную мотивацию, совершая те или иные поступки. Но интуиция ему подсказывала, что он все сделал правильно. Кажется, у него даже был какой-то план. Взгляд выхватил торчащую из пакета упаковку с замороженной лазаньей. Джей тут же выудил ее и помахал коробкой в воздухе с таким видом, как если бы это была главная улика, обличающая преступника.
— Вы что, собираетесь есть ЭТО? Серьезно? Это же Рождество! — снова замолчав и как будто бы даже дав обеим Уилсонам возможность оправдаться, Джет с укором посмотрел сначала на Триш, потом на ее дочку и снова заговорил, качая головой, как строгая училка. — Нет, так не пойдет. Да и не дело это, тухнуть перед телевизором в праздничный вечер. Почему бы вам не поужинать с нами? — он пожал плечами и улыбнулся. — А что? У нас дома целая толпа собирается. Песен и плясок не обещаю, но телевизор точно смотреть не будем. Аделаида с утра на кухне терроризмом занимается, всех достала. Вы же с ней вроде дружили, нет?
Он снова посмотрел на Триш и вопросительно вскинул брови. Сама искренность и дружелюбие, но внутри полыхало зарево подступающего пожара. Джет уже решил, что заставит ее объясниться, теперь только осталось заманить на свою территорию.

Отредактировано Jethro McRay (2016-08-26 00:47:52)

Стараясь не шибко злорадствовать, Джет сделал вид, что разглядывает злосчастную коробку с лазаньей, а сам только ушами не дергал как служебная псина, прислушиваясь к взволнованному дыханию стоящей за его спиной Шарлотты. Она наконец-то взяла на себя смелость и подала голос, приняв решение за них обеих. Это же Рождество. Все верно. Девчонка почти один в один скопировала его интонацию, не переборщив с настойчивостью и щедро плеснув искреннего недоумения, мол, а почему бы и нет и что тут такого. Он оглянулся на нее и незаметно для ее матери заговорщицки подмигнул. На Триш же он посмотрел с самым невинным выражением на лице и заулыбался, когда она все же согласилась.
— Она будет рада.
В этом Джетро не сомневался. Аделаида вообще была такой хозяйкой, для которой праздник не праздник, если дом не гудит от гостей, а столы не ломятся от угощений. Что будет на свадьбе Родерика, представить страшно, но там, к счастью, многим заправляет Брианна, его тетка. За те месяцы, что Джет провел дома, он понял кое-что очень важное об этих двух женщинах. Если бы они не были заняты домашними делами, этот мир давно был бы порабощен, одет в вязанные носки и питался исключительно домашней пищей.
Помимо всего прочего, Макрей так же надеялся, что наличие гостей хоть как-то отвлечет его родственников от него самого. Расспросы, которыми они его изводили в первые недели после его возвращения, слегка разбавились и снизили свою концентрацию за последний месяц, но совсем так и не прекратились. Джет уже предчувствовал очередной допрос с пристрастием прямо за столом, где-то между первым и вторым. Хотя может они потерпят до десерта, кто знает. В любом случае, если удастся их избежать с помощью Триш и ее дочурки, Макрей будет считать, что праздник удался.
— Тогда я заеду за вами в пять, хорошо? — он еще раз оглянулся на Шарлотту и самым серьезным видом поинтересовался. — Хватит, чтобы марафет навести?
Вот теперь можно было с чистой совестью сваливать восвояси, пока Триш не придушила его своим портняжным метром. Почему-то он был уверен, что подобные мысли уже посещали ее рыжеволосую голову. Умыкнув с кресла  снятую перед обмером толстовку, Джет бросил на Патрисию короткий взгляд, преисполненный неприкрытого торжества, граничащего со злорадством, и заторопился на выход. С этой женщины станется и в спину что-нибудь увесистое швырнуть. Уже почти в дверях, поравнявшись с Шарлоттой, он склонился к ее уху и якобы по секрету, но так, чтобы Триш тоже услышала, шепнул:
— Смотри, поймаю под омелой, не отстану, пока не поцелуешь.
И вышел, напоследок шутливо поддев зардевшуюся девчонку локтем. Морозец тут же прихватил его за бока, заставив буквально нырнуть в толстовку и поспешить к припаркованной через дорогу машине. Настроение заметно улучшилось, Джетро почти улыбался, усаживаясь за руль. Теперь дело осталось за малым — улучить подходящий момент и припереть Триш к стенке.
Даже забавно, ведь его никогда особо не волновало, что о нем думают другие люди. За одобрением и всеобщей любовью он отродясь не гнался, а порой намеренно портил отношения, чтобы избежать общения с теми, кто был ему несимпатичен. Но он всегда знал причину, если отношения портились самостоятельно. Сейчас, когда Триш так явно выказала свою к нему неприязнь, он не мог понять, что не так, и это его бесило. Не столько потому, что не зная причины такого отношения, он не мог их наладить. Он еще не решил, нужно ли ему вообще что-то налаживать или лучше оставить все как есть. Его раздражало само незнание. Или же он просто зациклился.
Ровно в пять четырехдверный лэнд-ровер дефендер вновь остановился напротив ателье. Карета, прямо скажем, не для принцесс, но ничего более изящного Макрею просто не приглянулось. Для Штормового острова с его рельефной местностью подобный внедорожник был в самый раз, особенно когда нужно прошвырнуться по загородному бездорожью. Дважды просигналив, Джет выбрался из машины и привалился к ней, разглядывая горящие мягким светом окна второго этажа. Он бы не удивился, если одно из них открылось и ему в голову прилетел горшок с геранью.

Отредактировано Jethro McRay (2016-08-26 00:50:49)

На этот раз Джет был в теплой куртке и потому ожидание не было ему в тягость. Было даже забавно наблюдать, как заметались тени на занавесках, когда он просигналил снова. Суета обозначилась сначала в одной комнате, потом в другой. Спустя еще какое-то время свет на втором этаже потух совсем, что как минимум значило, что геранью в него сегодня швыряться не будут. Может в другой раз? Усмехнувшись, Макрей глянул на часы. Дамы решили элегантно опоздать на неполные десять минут, что вполне вписывалось в норму. Он бы и пятнадцать прождал, если уж на то пошло. И двадцать. Когда Триш и Шарлотта все же вышли из дома, кокетливо сверкая вечерними платьями из-под теплых пальто, Джет как-то мимолетно подумал, что мог бы проторчать на этой чертовой улице хоть целый час. Оно того стоило.
— Ну, одно дело, когда опаздываешь на урок химии, другое, когда заставляешь ждать двух прекрасных дам, — спокойно и с достоинством ответил он на шпильку Патрисии и, насмешливо пощурившись на покрасневшую женщину, перевел взгляд на ее дочь, польщено улыбнувшись, когда та сделала комплимент его внедорожнику. — О, спасибо, детка. Считай, что он тебя тоже услышал и запомнил. В следующий раз не окатит грязью, проезжая мимо. Запрыгивайте, пока не замерзли.
Распахнув перед дамами дверцу со стороны просторного заднего сидения, Джетро дождался, пока они устроятся со всеми удобствами, после чего захлопнул ее и уселся за руль. В машине было так же тепло, как в хорошо натопленном доме, и он сразу же расстегнул куртку, сверкнув в полумраке ослепительно белой рубашкой. Рождественский подарок от Аделаиды, который она решила вручить раньше срока. Был у этой женщины пунктик на счет того, как мужчина должен выглядеть за ужином. Будь ты хоть фермером, хоть трубочистом, хоть безработным бомжом, а к ужину, будь так любезен, смени рубашку и желательно на ту, которую она сама предварительно одобрила. Перечить было бессмысленно. Джет и не пытался.
Движок сыто заурчал, стоило только повернуть ключ зажигания. Бросив мимолетный взгляд в зеркало заднего вида, на сидящих в тени пассажирок, Макрей тронулся с места, высвечивая фарами тронутый наледью асфальт. Зимой темнело рано и быстро. Кажется, еще недавно солнце подсвечивало закатными лучами снежные облака, зависшие на горизонте, и вот уже совсем темно и только уличные фонари, да свет из окон рассеивают навалившуюся на Солуэй густую, как иранская нефть, темень.
Поездка была недолгой. Джет специально проехал через центр, чтобы посмотреть, как играет нарядными гирляндами большая ель, что установили в центре главной площади, и зачерпнуть аперитивом немного праздничного настроения. Кое-где среди лавочек и магазинчиков еще болтался народ. Кто-то делал последние предпраздничные покупки, кто-то просто убивал время. То там, то тут сновали детишки. Нагуливали аппетит перед праздничным ужином, не иначе.
— Надеюсь, вы проголодались, — Джетро снова глянул в зеркало заднего вида и улыбнулся. — Аделаида не успокоится, пока вы не укатитесь из-за стола или не уползете, моля о пощаде. А Брианна наверняка опять притащит целую прорву сладостей собственного приготовления. Помнишь, как мы бегали от нее, когда она только училась делать домашние конфеты? Сейчас у нее получается куда вкуснее.
Особняк Макреев был построен приблизительно в то же время, что и пивоварня, то есть на совесть и на века. На памяти Джетро в этом доме только пару раз делали серьезный ремонт, когда пристраивали мансарду с оранжереей и когда перекладывали камин в главной гостиной. Вернувшись, он все искал несоответствия с тем, что отпечаталось в его памяти, но так ничего и не нашел. Даже в саду, окружающем дом, все было как раньше. Аделаида ничего не изменила с тех пор, как стала хозяйкой, и Джет был ей за это чертовски благодарен.
— О, Брианна со своим выводком уже здесь, — хмыкнул он, объезжая машины тетки и кузенов, припаркованные в ряд у каменной стены, поросшей скукоженным, заиндевелым плющом. — Готовьтесь к смертельной дозе сплетен, девочки. Живым никто не уйдет.
Он помог гостьям выбраться из машины и повел их через вычищенный от снега двор прямо к парадной двери, украшенной пушистым праздничным венком. За толщей стен было слышно, как шумят гости. Мужской гогот, женский смех, детские вопли. Аделаида как будто специально ждала их все это время. Она напала на Триш и ее дочку с объятьями и поцелуями, едва они переступили порог, сконцентрировав все свое внимание на них. Довольный таким раскладом Джей аккуратно прикрыл дверь и стараясь не попадаться мачехе и тетке на глаза, свинтил в гостиную, где его уже ждали кузены со своими женами и детьми. Из всего выводка Брианны, только Родерик еще ходил в холостяках. Ему, правда, недолго осталось. И что-то подсказывало Макрею, что, женив последнего сына, тетка займется в плотную нерадивым племянником.

Отредактировано Jethro McRay (2016-08-26 00:53:04)

Облепленный малолетними Макреями как пиявками, Джет не сразу обратил внимание на появление в гостиной Триш и ее дочки. А когда заметил, то не смог оторвать взгляда. Его тянули за рукав поближе к елке, на которой вместе с игрушками висели конфеты, леденцы и засахаренные фрукты, дергали за уши, пытались забраться к нему на плечи, чтобы дотянуться до самого верха нарядного хвойного деревца, где висели самые вкусные сладости, а он стоял как истукан, никак на все это не реагируя. Ладно еще, что хоть рот не открыл, а то бы совсем сошел за убогого.
Ослепительна. Это первое, что пришло на ум, при виде Патрисии. Казалось бы ничего особенного, платье как платье. Ни тебе глубокого декольте, ни открытой спины, ни голых ног. Ничего такого за что мог в первую же секунду зацепиться похотливый кобелиный взгляд. Триш цепляла намертво всем своим образом, цельным и ярким, как изысканная драгоценность. Пришлось приложить серьезные усилия, чтобы заставить себя хотя бы моргнуть. Макрей встретился с Триш взглядом и едва заметно кивнул, улыбнувшись. Даже после этого наваждение оставило его крайне неохотно и он смог, наконец, отреагировать на требовательно тычущийся ему в ребра маленький кулачок.
— Никаких сладостей до ужина! — категорично заявила Аделаида, заметив, что мелкота уже вовсю грызет леденцы, а когда перевела взгляд на того, кто этому поспособствовал, сердито уперла руки в бока. — Как это понимать? Диверсию решил устроить? Прекрати сейчас же! И приведи себя в порядок. Я не для того эту рубашку пол дня наглаживала, чтобы ты ее всю измял.
Под смешки родственников, закатив глаза, Джет спустил со своих плеч увлеченно грызущую засахаренное яблоко племяшку и стал поправлять рукава, которые по привычке закатал.
— А в угол она тебя время от времени не ставит? — поинтересовался кто-то. По голосу это мог быть как Логан, так и Фредерик. Как у близнецов, у них была одинаковой не только внешность.
— Ну, ты что? Это же Аделаида, — с самым невинным видом отозвался Джетро. — Она умная женщина и прекрасно знает, что со мной этот фокус не пройдет. Тут только грубая сила поможет. Именно поэтому в ее гардеробе так много ремней.
И, конечно же, все как по команде уставились на Иду, которая как раз сегодня решила дополнить свое нарядное бордовое платье плетеным кожаным поясом, тонкие косички которого спускались по подолу платья до самых колен. Ассоциация с плеткой была настолько очевидна, что пострадали все и в первую очередь Ида, покрасневшая под взрыв хохота, как помидор. Смущение, однако, не помещало ей поддержать игру.
— Смотри, оставлю без сладкого, будешь знать! — пригрозила она, сощурив смеющиеся глаза.
— Ну ма-ам?! — страдальчески протянул в ответ Джетро и едва успел увернуться от диванной подушки, которую в него швырнула эта суровая женщина.
Таким макаром они весело убили оставшееся до ужина время и вскоре всей гурьбой передислоцировались в просторную столовую, где уже был накрыт стол. Устроившись во главе стола Джет какое-то время наблюдал за тем, как рассаживаются остальные. Триш и ее дочь, как почетные гости, были усажены по правую руку от него, и он не преминул украдкой поддеть под столом раскрасневшуюся от переизбытка веселья Шарлотту. Так, без каких-либо отступлений, молитв и пафосных тостов, начался праздничный ужин. Как и предполагал Джет, остальные, в частности Ида, были слишком увлечены беседами с Триш, чтобы, как обычно, доставать расспросами его. Он только время от времени позволял себе комментировать те или иные высказывания и шутить, но в общем и целом вел себя довольно таки тихо. То и дело подмигивал Шарлотте, провоцируя вспышки смущения и сдавленное хихиканье, и строил смешные рожицы племянникам, сидящим чинным рядком между своими взрослыми родителями, дядями и тетями. Ужин проходил тепло и уютно и впервые с тех пор, как вернулся, Джет по-настоящему почувствовал, что именно здесь его дом.

Отредактировано Jethro McRay (2016-08-26 00:54:34)

И все таки это было утомительно. Приятно, конечно, тепло и уютно. В кругу родных всегда так, особенно если семья действительно дружная, а не собирающаяся ради проформы, чтобы поскандалить лишний раз. У Макреев такое было не в чести, даже если шибко хотелось. И, тем не менее, вся эта толкотня, смех и разговоры, все эти застольные бла-бла-бла чертовски выматывали. Джет начал подумывать о том, чтобы сбежать куда-нибудь, где потише, еще на стадии обсуждения меню будущей свадьбы, но не решался дезертировать, пока Аделаида не ушла на кухню проверить, как там поживает рождественский пудинг. Многие решили воспользоваться ее отсутствием и взять небольшой тайм-аут. Пройтись до уборной, просто проветриться или перекурить. Его исчезновение, если и заметили, то вида не подали и тревогу поднимать не стали. Стало быть времени на то, чтобы перевести дух, у него было с запасом. Однако в холле его поджидала засада.
— Сбегаешь?
С незажженной сигаретой в зубах Родерик выглядел несколько комично. Как перепуганный суслик, подобравший окурок и решивший спрятаться со своей добычей от остальных. Кажется, его невеста была против этой его вредной привычки, вот он и курил втихаря. Джет не сдержался и фыркнул. Еще одна причина не заводить семью или хоть сколько-нибудь серьезные отношения — никто не будет пытаться тебя исправить и переделать на свой вкус. К счастью, Рори столь однозначную реакцию на свой счет не воспринял. Красноречиво пошевелив сигаретой в воздухе, он дождался, пока Джет подставит зажигалку, и с наслаждением затянулся.
— Хитрый ход притащить Уилсонов, — заметил он, глядя на кузена сквозь дым. — Ты прямо таки ходячее руководство по тому, как заставить родственников оставить тебя в покое. Мне даже совестно, за то, что мы так тебя доставали.
— Как-нибудь напишу об этом книгу, — пообещал Джетро и, в задумчивости поглазев на торопливо дымящего Родерика, не сдержался. — Не хотел портить рождественское чудо, но лучше загляни под елку, — посоветовал он, убирая зажигалку, которую таскал с собой больше по привычке, чем из насущной необходимости, и достал из кармана электронную сигарету. — Такая же, но в серебристом цвете ждет тебя с бантиком. Теперь будешь не дымить, а парить.
В один миг Рори выпал в астрал и осадок одновременно. Так и не дождавшись от него элементарного "спасибо", Джетро похлопал кузена по плечу и пошел своей дорогой. Наверное, от него ждали подшивку плейбоя за весь год или еще что-нибудь в таком духе. Это почти то же самое, как ждать от Аделаиды свитер с оленями, а от Брианны набор конфет с коньячной начинкой. Приятно иногда сломать парочку другую стереотипов.
Кабинет был погружен во тьму, но Макрей не стал включать свет. Он и без него прекрасно ориентировался в обстановке и без проблем миновал все преграды, устроившись со всеми удобствами за письменным столом своего отца. Тяжелые плотные шторы он тоже решил оставить задернутыми. После ярко освещенной столовой темнота была в самый раз и даже рассеянный лунный свет с улицы казался слишком ярким. Ему нужна была эта темнота. А еще тишина. Но, видимо, не судьба. Прошла всего пара минут или около того, он успел наиграться с электронной сигаретой и даже подумать о заныканных в столе дорогих сигарах, когда ручка двери повернулась с глухим шорохом и в тишину бильярдной ворвался отдаленный гул праздника. Легкий сквозняк донес до чувствительного носа Макрея аромат знакомого парфюма. Он уже вовсю улыбался, как кот, заставший мышь в мышеловке, когда Триш наткнулась на одно из кресел, стоящих напротив письменного стола, и выругалась так, что на долю секунды, Джет почувствовал натуральную зависть. Ему такая экспрессия и не снилась.
— Мама тебя такому точно не учила, — усмехнулся он и щелкнул выключателем настольной лампы. Мягкий золотистый свет тут же разогнал темноту по углам и заиграл красноватыми искрами на платье Патрисии. На долю секунды Джетро снова подвис, разглядывая ее точеную фигурку, обтянутую благородной тканью, но быстро вспомнил, для чего вообще все это затеял, и поднял глаза на лицо Триш.
— Поговорим? — предложил он после недолгого молчания. — Ты можешь отказаться и уйти, продолжить веселиться с моими родственниками и делать вид, что тебя ничего не беспокоит. Я не настаиваю. Но рано или поздно это все равно случится, — он выдержал паузу и, неуловимо посерьезнев, добавил: — Нам нужно поговорить.

Отредактировано Jethro McRay (2016-08-26 00:56:55)

Если честно, он ждал, что она сбежит. Или пошлет его и сбежит. Или сбежит, на ходу посылая его куда подальше. То есть сбежит в любом случае. И когда она отвернулась и направилась к двери, Джет был уверен, что на этом их "серьезный" разговор и завершится, так толком и не начавшись, но, как оказалось, ошибся. Триш закрыла дверь, повернулась и посмотрела на него так, что на секунду он почувствовал себя загнанным в угол. Ощущение было мимолетным и невесомым, как касание крыла выпорхнувшей из травы у ног птицы. Но Макрей ощутил его в полной мере и потому насторожился, напряженно ссутулившись за теперь уже своим письменным столом. Даже при ее приближении, незначительном на первый взгляд, ему захотелось сохранить дистанцию и он откинулся на спинку кресла, чуть отодвинувшись назад.
Он смотрел на Триш исподлобья и молча слушал все, что она говорила, не выказывая совершенно никаких эмоций. Едва ли он сам осознавал, что именно чувствует, глядя на то, как Патрисия Уилсон, та самая девчонка, которая отвесила ему пощечину, а потом сбежала прямо с выпускного, изо всех сил пытается убедить его и себя заодно, что ей нечего ему сказать. Разочарование, раздражение, злость. Он примерил все это на себя и пришел к выводу, что чувствует что-то другое. Смутное и неопределенное, но очень похожее на недоверие. Приблизительно то же самое он обычно ощущал, когда очередной завсегдатай начинал заливать байку о том, что забыл бумажник, и в конечном итоге просил налить пивка в долг. А в пабе Макреев перестали наливать в долг ее в прошлом веке.
— Да, действительно негусто, — прицыкнул он языком, когда Триш, наконец, замолчала, и покачал головой с видом строгого учителя. — И неубедительно. Публичные выступления тебе всегда не особо удавались, а тут еще и без предварительной подготовки.
Он невесело усмехнулся и, поднявшись с кресла, выпрямился в полный рост. Теперь никакого чувства загнанности в угол не было и в помине. Маленькая женщина стала еще меньше. Макрей почти ненавидел себя за то, что собирался сделать. Но, напомнив себе, что Триш сама в этом виновата, решительно обошел стол и угрожающе навис над ней, наклонив голову так, чтобы расстояние между их лицами свелось к минимуму. Запах ее парфюма ненавязчиво окутал его и защекотал ноздри, вынуждая дышать медленнее и глубже.
— Почему ты меня боишься? — без каких бы то ни было предварительных ласк спросил он. — Да, мы никогда не были друзьями, но я что-то не припомню, чтобы враждовали. Расстались не очень хорошо, это тоже да, с кем не бывает, но разве это причина для того, чтобы затаить обиду на целых пятнадцать лет. Я, кстати, помню ту пощечину, — он потер щетину и был почти уверен, что не ошибся с щекой. — И вообще всего того, что между нами было, явно недостаточно, чтобы шугаться от меня теперь спустя столько лет. Или я чего-то не помню? — он помолчал немного, упрямо всматриваясь в зеленые глаза Триш. — Я тебя что, тогда обидел чем-то или напугал? Почему ты испугалась, когда увидела меня сегодня в своем ателье? Я ведь не слепой и вижу, когда люди меня боятся, а ты испугалась не на шутку. Не вздумай отрицать.
Где-то совсем рядом маячила та грань, которую он не собирался переступать. По крайней мере сегодня и сейчас. Триш могла оставить его ни с чем. Упрямства ей было не занимать, и Джет очень хорошо это помнил. С другой стороны она как никто должна была понимать, что он так просто от нее не отстанет. Не в этот раз. Тогда его остановила пощечина и красноречивый взгляд ее официального дружка, он не стал настаивать на своем из той самой глупой приятельской солидарности, в которую верил в силу наивного возраста. Теперь же у него не было причин отступать, даже вздумай Патрисия вцепиться ему в лицо ногтями.
— Я слышал, он погиб. Несчастный случай или что-то вроде того, — как будто между делом вспомнил Макрей и вдруг нахмурился. — Но вы так и не поженились.
Он почти готов был выдать еще одно "почему", но вовремя сдержался. Слишком много почему для одного раза.

Отредактировано Jethro McRay (2016-07-20 17:53:35)

Полыхнувшее было раздражение, как будто встало на паузу, когда Триш вытянулась в струнку, готовая в любой момент переступить через него и без помех уйти, завершив тем самым столь неприятный для нее разговор. Но Джетро и не думал отступать и выпускать ее из кабинета. Может говорить она и не хотела, но кое-какие ответы на свои вопросы он все же был намерен получить. Он, черт возьми, заслужил этого.
Словно прочитав его мысли, Патрисия вскинула на него глаза, в которых зелеными искрами полыхнул уже знакомый ему страх. Этого оказалось достаточно для того, чтобы раздражение, изрядно подогретое невесть откуда взявшейся кипучей злобой, вспыхнуло с новой силой. За кого она его принимает? За насильника? С каких это пор? Макрей опасно сверкнул глазами и слегка сощурился, глядя на маленькую женщину сверху вниз. За ее спиной горела лампа и ее мягкий свет окутывал Триш легким сиянием, играя отблесками в волосах и на вышивке ее платья. Это завораживало, но вместо того, чтобы расслабиться и отдаться созерцанию целиком, Джет напрягся всем телом, словно собирался прыгнуть в ледяную воду с большой высоты. На скулах заходили желваки, а на шее вздулись жилы.
— У меня и в мыслях не было тебя трогать, — честно признался он и, улыбнувшись одними глазами, поддался вперед, прижимая Патрисию к столу и вынуждая ее чуть ли не сесть на него. Руки с шумом опустились на столешницу по обе стороны от ее стройного тела, заключая тем самым в ловушку. Лицо Макрея зависло в опасной близости от ее лица, но при этом даже не дрогнуло, сохранив выражение непробиваемой холодной насмешки.
— Ты еще скажи, что закричишь, если я тебя хоть пальцем трону, — предложил он, оскалив зубы в злой усмешке. — Не трону, можешь не переживать. По крайней мере пальцем уж точно.
Секунда, другая и вот почти пол минуты прошло. Тишина звенела от напряжения, не пропуская в свои владения ни единого шума, а Джет все смотрел и смотрел в зеленые глаза Триш, выжидая чего-то. Он и сам не знал, чего именно ждет. Хоть какой-то реакции, вторжения извне, знака свыше? Было бы очень кстати, потому что, судя по всему, ситуация зашла в тупик.
— Ну и? Что ты сделаешь? — хрипло поинтересовался Макрей, когда ему надоело молчать. — Позовешь на помощь или обратишься к всевышнему с мольбой о спасении от такого страшного меня? — усмехнувшись, он воздел очи к небу, словно собирался сделать это за нее, и вдруг резко посерьезнел и вновь уставился на Патрисию тяжелым, нечитаемым взглядом. — Знаешь, за что я люблю Иду? Эта женщина любит праздники до безумия. Рождество в особенности. Хотя кто его не любит. Все эти печеньки в форме снеговиков и оленей, конфеты, ромовые пудинги, яркие украшения и глупые открытки над камином. Но больше всего мне нравится развешанная по всему дому омела. Такие маленькие, хитрые ловушки для недотрог вроде тебя.
Он снова посмотрел наверх и улыбнулся. На это раз без тени злобы или раздражения. Это была улыбка человека, увидевшего что-то непросто забавное, а по-настоящему смешное. Прямо над Триш с потолочной балки свисала веточка омелы с несколькими крупными красными ягодами. Не засушенная еще в прошлом или позапрошлом году и припрятанная до следующего раза, а свежая, с яркой красной ленточкой, завязанной в бант, и явно недавно приобретенная. Зачем Аделаида повесила ее в кабинете, куда даже Джетро редко захаживал, предпочитая заниматься делами или в офисе пивоварни или в пабе за кружкой пива, оставалось тайной, разгадывать которую он не имел никакого желания. Главное, что вот она — омела. И вот она — женщина, которой теперь не отвертеться.
— Можешь кричать и звать на помощь. Мне плевать, — щедро разрешил Макрей и, подхватив пальцами подбородок Триш, прижался к ее губам в требовательном, но мягком поцелуе. Чтобы она не смогла отвернуться, он обхватил ее за затылок и беспардонно ворвался языком в ее отзывчивый и горячий рот. Пряная приторность вина, которое она пила за ужином, кружила голову, запах ее волос окутывал золотистым туманом и невесомо щекотал, а в ушах зашумел прибой, надвигающийся откуда-то из самых глубин. Казалось, он разом выпил бутылку крепчайшего ирландского виски и успел захмелеть прежде, чем его организм безжалостно расправился с алкоголем, сведя попойку на нет. Джетро заметно повело, он вцепился пальцами в очень кстати попавшееся под руку женское бедро и прижался к Триш еще плотнее, чувствуя настойчивую необходимость в этом тесном контакте, чтобы даже лишнего воздуха между ними не было. Тогда, пятнадцать лет назад все было иначе. Они были детьми, неискушенными и можно сказать невинными. Теперь же простой, казалось бы, поцелуй оглушал похлеще взрыва светошумовой гранаты. Что там в списке последствий? Дезориентация, потеря слуха, шок... Ну и черт с ним.

Отредактировано Jethro McRay (2016-07-28 01:31:01)

Они остановились одновременно, горячо дыша одним на двоих воздухом в считанных миллиметрах друг от друга. Джетро открыл глаза, ожидая как минимум пощечины, но просчитался во всем. Триш словно сбросила себя всю броню, которую успела нарастить за эти годы, и вновь стала той ранимой девчонкой, которую он знал и которую, наконец-то, узнал в этой роскошной зрелой женщине, что дрожала в его руках. И эта девчонка плакала. Смотрела на него своими ведьмовскими глазами и буквально истекала слезами, вкус которых он в полной мере ощутил, стоило ему только вновь завладеть ее губами. Триш словно вознамерилась заклеймить его всего своими незримыми, опаляющими огнем печатями. Потому что скучала. Потому что она, черт возьми, по нему скучала все эти пятнадцать лет. Внутри что-то болезненно провернулось и оборвалось горьким чувством только что осознанной потери чего-то по-настоящему значительного. Пятнадцать лет... Макрей заглушил это чувство соленым поцелуем, с силой сминая мягкую упругую плоть бедер Триш, пока она пыталась избавить его от рубашки. Один только черт знает, чем бы все закончилось в итоге, если бы не Чарли.
Застыв как был, с расстегнутой рубашкой и с потерявшимися под платьем Патрисии ладонями, Джет медленно повернул голову и встретился взглядом с Шарлоттой. На бледном лице девчушки остались одни только глаза. Огромные, горящие и осуждающие.
— Твоюж мать... — только и выдохнул он, когда грохот резко захлопнувшейся двери стих и воцарилась густая тишина. Теперь до него дошло насколько они с Триш потерялись во времени с этим спонтанным поцелуем под омелой. Ведь знали же, что их в любой момент могли хватиться. И ладно, что Чарли пошла на поиски матери в одиночку. Если бы их застала Аделаида... Макрей зажмурился, не желая даже представлять, чем все могло обернуться в итоге. Не скандалом, нет. Кое-чем куда более серьезным. За всеми этими мыслями о возможных исходах он даже не смог в полной мере оценить степень переживаний, охвативших Триш. Что могла подумать дочь, заставшая мать за недвусмысленным занятием с мужчиной?
— Думаю, она в курсе, что все мамы иногда это делают, — неуверенно предположил Джетро. — С папами, иногда с садовниками или, не знаю, со всякими штучками на батарейках. Всякое бывает, — он подавился коротким смешком и скривился как от кислого, когда понял насколько неуместны сейчас его пошлые шутки. — Извини. Сам не знаю, что несу.
Ни о каком продолжении не могло быть и речи. Если уж даже Чарли их здесь нашла, то остальные тоже найдут. Это только дело времени. Отстранившись от Патрисии, Макрей нехотя убрал руки из-под ее задравшегося платья и отступил на безопасное расстояние. Куда безопаснее было бы отгородиться друг от друга бетонной стеной без окон и дверей, чтобы не было искушения вернуться к прерванному занятию, но чего нет, того нет. Критически оглядев Триш и себя, Макрей не сдержался и фыркнул. Видок у них обоих был тот еще. Оба разгоряченные, помятые и встрепанные, да еще и перемазанные помадой плюс ко всему. Себя со стороны он, конечно, не мог видеть, но догадывался, что размазанная по подбородку Триш темно-красная субстанция, осталась и на его лице. Ладно, что хоть не на рубашке. Критически осмотрев воротник и манжеты, он стал приводить себя в порядок, время от времени поглядывая на женщину, которая оставалась на расстоянии вытянутой руки от него. Больше всего на свете он сейчас хотел наплевать на приличия и все возможные последствия и разложить ее прямо на столе. Но мало ли чего он там хотел. Не о том ему сейчас следовало думать. Вернуться бы на праздник незаметно и без лишних расспросов, а потом, завтра, послезавтра или еще когда, они продолжат этот "разговор". За закрытыми дверьми и с выключенными мобильниками. Чтобы никто и ничто не больше могло им помешать.
Поймав себя на том, что снова мысленно дрейфует в запретном направлении, Макрей сосредоточенно взялся заправлять застегнутую рубашку обратно за пояс брюк. На Триш он старался даже не смотреть, но это мало чем помогало. Казалось, что запах ее парфюма въелся в кожу намертво и теперь будет преследовать его очень долго. Закончив с рубашкой и кое-как пригладив взъерошенные волосы, он повернулся к Триш.
— Ну ты чего скисла? Да не переживай ты так. Подумаешь, попались на горячем. В первый раз что ли? — это была отчаянная и довольно таки неуклюжая попытка пошутить, но Джет просто не представлял как еще можно убедить расстроенную женщину не переживать из-за всякой ерунды. Ему сложившая ситуация виделась именно такой — пустяковой и не заслуживающей особого внимания. Психическая травма Шарлотте явно не грозила, не тот уже возраст, так к чему переживать. Он, конечно же, понимал, что с позиции Триш все может выглядеть куда серьезнее, но не представлял насколько.
— Эй, — он снова ее окликнул, но на этот раз подошел ближе и, подхватив пальцами за подбородок, заставил женщину поднять глаза. — А я ведь тоже скучал.

Отредактировано Jethro McRay (2016-08-26 01:15:42)