[indent] Солнце медленно, но верно приближалось к зениту.
[indent] Последний день весны выдался погожим. Человеку непривычному к северным широтам могло бы показаться, что на дворе, в лучшем случае, только середина весны, но уроженцам острова впору было думать, что уже наступило лето. Безоблачное небо казалось бездонным и бесконечным. Трава танцевала на лёгком ветру. Именно она не оставляла сомнений, что на дворе уж точно не апрель. Густая и сочная, уже отцветающая, но ещё и не думающая по-настоящему колоситься. Зелёные поля тянулись, покуда хватало глаз.
[indent] В стороне от разбитой дороги трава была примята, но нетронутые неведомой силой стебли стояли густой стеной, надёжно скрывая от посторонних глаз нарушителя своего спокойствия. Вернее – нарушительницу. В густой траве лежала высокая девушка в видавшем виды долгополом чёрном кожаном плаще с дождевиком на плечах. Из-под него выглядывали потёртые чёрные кожаные штаны, плотно облегающие длинные, стройные ноги, заправленные в стоптанные чёрные тупоносые кожаные сапоги. Из-под воротника плаща выглядывал воротник поношенной рубашки цвета хаки, перехваченный серебристым галстуком-боло с изображением воющего волка. Густые рыжие волосы девушки в чёрном разметались по земле. Она лежала на спине, скрестив полусогнутые в коленях ноги, и меланхолично жевала травинку, устремив в бездонное голубое небо рассеянный взгляд зелёных глаз.
[indent] Земля была сырой и неприятно холодила даже сквозь плотную кожу плаща. Рыжая девушка отбросила измочаленную травинку и медленно села, быстро оглядываясь по сторонам. Тогда-то она и заметила её. Девочку. Её зрачки быстро расширились и почти тут же сузились, как у хищника, приготовившегося к прыжку. Она медленно поднялась во весь свой немалый рост, не спуская глаз с одинокой путницы. На её бледном лице заиграла холодная улыбка. Рыжая узнала девочку. Конечно, раньше они не встречались, но эту характерную кудрявость в купе с тёмной кожей невозможно было не узнать. В маленьких городках все жители как на ладони. Особенно те из них, кто хоть чем-то выделяется из общей массы. Девочка стояла к ней спиной, а потому пока ещё не знала, что оказалась в поле не одна. Рыжая, не дожидаясь, пока её обнаружат, зашагала в сторону дороги. Тяжёлая походка с пятки на носок делала её шаги почти бесшумными, а потому девочка вряд ли смогла бы её услышать.
[indent]  – Что делаете вы здесь, юная леди? – строго спросила девушка, выходя на дорогу. В её голосе чувствовался сильный немецкий акцент.

[indent] Девушка в чёрном подошла вплотную к одинокой девочке, устремив ей в лицо немигающий взгляд холодных зелёных глаз. На миг она вновь почувствовала себя в детстве, когда она хитростью заманивала тех, кто высмеивал её увлечения мифами и сказками в лес, который, в отличии от большинства сверстников, знала едва ли не наизусть, подкарауливала их в самых зловещих местах, куда они осмеливались забраться, и вдруг появлялась у них за спиной, кладя на плечо руку и, иногда, произнося что-нибудь пугающее загробным голосом. Обычно этого хватало, чтобы враг с позором бежал к лесной опушке, а его крики были слышны даже в самой чаще. Сейчас же рыжая немка не была уверена, испугалась ли школьница, да и не ставила себе целью напугать её. Во всяком случае, до обморока или ночных кошмаров. Однако страх девочки стал бы приятным дополнением к их встрече.
[indent] Ответ школьницы заставил зловещую девицу чуть запрокинуть голову и негромко рассмеяться. То ли она слишком хорошо вошла в образ, то ли жутковатые слухи о ней всё же появились не на пустом месте, но её низкий холодный смех поневоле возрождал в памяти всевозможных киношных злодеев, причём не каких-нибудь мелких пакостников, а настоящих, которых даже в детских мультфильмах словно боялись лишний раз высмеять. Наверно, именно так пристало смеяться воплощённому злу. Или человеку, давно и безнадёжно простудившему свои голосовые связки.
[indent]  – Какие цветы ищете вы, юная леди? – без тени гнева спросила девушка, нависнув над девочкой, словно ворон над полёвкой. – Уж не цветок ли папоротника? – на её бледном лице возникла лукавая улыбка. Она почти не сомневалась, что школьница врёт ей и не краснеет. Не запинайся та едва ли не на каждом слове в начале своего ответа, и у рыжей не появилось бы никаких подозрений, но девочка слишком быстро перешла от неуверенности к агрессии, словно в чём-то всё же была виновата. – Или послали вас свежих прутьев нарезать? – девушка в чёрном чуть наклонилась, не мигая, глядя школьнице прямо в глаза.

[indent] Если до сих пор во взгляде немигающих зелёных глаз рыжей девушки читались лишь холод и свинцовая тяжесть, словно во взгляде змеи, гипнотизирующей свою жертву, то стоило школьнице вновь открыть рот, как в них возникла причудливая смесь гнева, превосходства, насмешки и разочарования. Словно таинственная девица явилась, пусть даже и из-за моря, но отнюдь не с континента, о чём, казалось бы, прямо говорил её акцент, а откуда-то не из этого мира и была отнюдь не человеком, а кем-то или чем-то ещё, кем-то или чем-то многократно более знающим, нежели простые смертные, и потому приземлённость девочки бесконечно её разочаровало. Или же она была из той породы умников, которым недостаёт житейской мудрости, чтобы не выпячивать по поводу и без свои знания.
[indent]  – Патриция Харрисон, полагаю я? – всё тем же холодным голосом спросила вдруг рыжая. – Или будет лучше «Триша» вас называть? – добавила она. – Я слышала, что в Шотландии учеников в одиночку только за прутьями посылали, если они плохо учились или недостаточно дисциплинированны были, – зелёные глаза скользнули в указанном девочкой направлении. – Странно, что вы одна за цветами клевера, – на поле, в которое судя по всему наобум ткнула пальцем школьница, рос именно символ Ирландии, – пошли. Учеников посылают за наглядными пособиями по двое обычно. Да и маловаты вы ещё для этого. Хотя взрослеют быстрее в маленьких городках, – девушка пожала плечами. – Раз предложили вы свою помощь мне, то я вам теперь помочь просто обязана! – она вновь смотрела школьнице в глаза. – Идёмте, ваши цветы соберём, и я вас до самой школы провожу и учителю в руки передам. Я знаю, где на этом поле самые красивые цветы искать.

[indent] Теперь уже не нужно было быть диким зверем, чтобы почувствовать страх одинокой школьницы. Рыжая не была до конца уверена, что же всё-таки напугало девочку – её внезапное появление или же поведение, но её вполне устраивал любой вариант. На бледном лице вдруг заиграла неожиданно добрая улыбка, а взгляд её волчье-зелёных глаз резко потеплел. Вот только со стороны столь резкий переход от холодного презрения к едва ли не симпатии мог показаться кошмарным.
[indent]  – Мы знаем обе ведь, почему вы здесь, – произнесла потеплевшим голосом девушка в чёрном. – Солнце светит над нами, не жизнь, а благодать. Тем, кто за нас в ответе, понять давно пора – мы маленькие дети, нам гулять хочется. А говорят нам, что катет короче гипотенузы. А мы говорим: хватит! Мы устали от этой обузы! Эх, встать бы на рассвете и в стол тетрадь убрать! А говорят нам: Афины пошли войною на Спарту. А мы говорим: хотим мы поскорее парту покинуть! А говорят нам, что Темза впадает в Северное море. А мы говорим: мы не выдержим долго этого горя! Чтоб стать человеком, говорят, в ногу с веком шагать нужно. А мы не хотим шагать! Нам хочется гулять! – пока она нараспев читала свои нескладные стихи, в её голосе появились лукавые нотки. – Можно разве кого-нибудь в такой чудесный день за прогул судить? – спросила рыжая, выговаривая слова на манер кошачьего мурлыканья. – Я думаю – нет! – она вперила в лицо Триши немигающий взгляд своих зелёных глаз, внезапно вновь ставший неожиданно холодным, но теперь он был уже не змеиным, а волчьим. – Но другие могут иначе думать. Что скажет ваш отец, если, где вы сегодня вместо школы были, узнает? – мурлыканье в слегка скрипучем голосе девушки в чёрном сменилось на рычание.

[indent]  – Я знаю всех на этом острове! – с тенью гордости в голосе произнесла девушка в чёрном. Её бледное лицо вновь стало непроницаемым, а потому догадаться, пустая ли это похвальба или же правда, было бы непросто. Однако рыжая отнюдь не бахвалилась, разве что – слегка преувеличивала, вот только истинная причина таких познаний была куда более прозаична, чем могло бы показаться после всего того спектакля, который она только что разыграла перед девочкой. – И я знаю не так много родителей, которым бы, что их отпрыск на те силы, которые они, чтобы его в люди вывести, вложили и вкладывают, с высокой колокольни плюёт, понравилось. Если ваш отец из таких, это даже и к лучшему – тогда он уж точно тревогу, если вы из школы домой не придёте, не поднимет, – девушка в чёрном хищно улыбнулась, обнажив кривоватые зубы. Природа словно в насмешку наделила её аж двенадцатью клыками – по два малых коренных зуба с каждой стороны на челюстях девушки, шедшие за положенными человеку клыками, выросли у неё клыкообразными, делая её похожей на оборотня из дешёвых фильмов ужасов, из-за чего она предпочитала лишний раз не улыбаться. В сочетании с рыжими волосами и зелёными глазами жутковатый образ безумной девицы воскрешал в памяти любого, кто хоть немного знаком с кельтскими легендами, зловещих лесных дев в зелёном, заманивавших в своё логово одиноких путников и пивших их кровь. Но они одевались в зелёное сукно, а не в чёрную кожу, и на их заканчивавшихся оленьими копытами ногах никто не видел сапог. – И не сомневайтесь: ваш отец мне поверит, ибо причину, по которой я ему бы лгать стала, найти не сможет. Но зачем нам это, если мы гораздо интереснее развлечься сможем? – холодный голос рыжей вновь потеплел, и в нём появились лукавые нотки. По-прежнему зловеще улыбаясь, она подмигнула Трише.

[indent] Зелёные глаза девушки в чёрном не отрывались от смуглого лица девочки. Могло показаться, что она не то пытается прочесть мысли той, не то – определяет, не лжёт ли ей школьница, не то и вовсе пытается её загипнотизировать. Под плотной кожей плаща не было видно, вздымается ли её грудь при дыхании, а крылья чуть вздёрнутого носа оставались неподвижными. Застывшая не бледном лице клыкастая улыбка казалась и угрожающей, и дружелюбной одновременно. Рыжая словно чего-то ждала. Будто стоило прогульщице сказать заветное слово, и она тут же и в самом деле выпустит из-за спины кожистые крылья и утащит её в спрятанный где-то в кустах ржавый микроавтобус, чтобы в своём подземном логове забрать её глаза и съесть её сердце.
[indent]  – Убивать? Нет. Разве похожа я на монстра? – почти оскорблённо спросила в ответ странная девушка, воздевая руки, словно крылья. – Да и что это за развлечение – игрушки ломать? Мы с вами – не маленькие дети, а вы – не игрушка. Нет, Триша, ты не умрёшь сегодня. Если будешь себя хорошо вести. Можно из школы, но не от меня убежать, юная леди, – голос девушки стал неуловимо зловещим. – Но я не хочу сюрприз портить. Давай поиграем, Триша. Выиграть, только правил не нарушая, можно, а правила очень простые. Выиграешь, и я тебя отпущу, а вся эта история нашим маленьким секретом станет. Проиграешь – все правду узнают. Отказ от игры равен проигрышу, – пронизывающий взгляд её зелёных глаз стал выжидающим, а руки легли на плечи девочки.

[indent]  – Может разве безопасная игра интересной быть? – вопросом на вопрос ответила рыжая. – Нет, эта игра не смертельна, но риск в ней, чтобы азарта добавить, есть, – она убрала руки с плеч девочки и выпрямилась во весь рост, не отводя взгляда от её тёмных глаз. Теперь страх незадачливой прогульщицы стал почти физически ощутим – слишком велико было нервное напряжение. Впору было опасаться, что она с ним не справится и закатит истерику или и вовсе упадёт в обморок, но пока девочка держалась, пусть ей это определённо давалось с каждой секундой всё тяжелее. Рыжая неслышно вздохнула. Нужно было как-то разрядить всё накалявшуюся обстановку, но это могло развеять её злые чары, а потому она, с самого начала вольно или невольно выбрав роль злой ведьмы, теперь могла лишь играть её до конца.
[indent] Пару минут жутковатая девушка медленно расстёгивала два ряда кнопок на своём плаще, не мигая глядя в глаза школьницы.
[indent]  – Кто не рискует, тот шампанского не пьёт, не так ли? – с лукавыми нотками в голосе, спросила она, наконец. – А раз так, не увеличить ли нам риск? – рыжая распахнула плащ, демонстрируя закреплённые на ремне ножны, из которых торчала потёртая чёрная рукоять, с недобро выглядевшей эмблемой в виде бело-красного ромба, в который было вписано нечто, похожее на крест, и металлическими навершием и ограничителем, выдававшими в ноже охотничий или даже боевой. Убедившись, что девочка хорошо разглядела оружие, она вновь запахнула плащ и неожиданно быстро застегнула его на все кнопки. – Идём, Триша, – девушка в чёрном положила руку ей на плечи, почти обняв, и, не давая опомниться, повела куда-то вперёд через поле.
[indent]  – Мы будем в шпионов играть, – заговорила, наконец, девушка в чёрном, когда впереди показался побитый непогодой и временем домишко. – Хранится в этом доме одна важная книга. Она написана полностью от руки и в твёрдую не то синюю, не то серую обложку переплетена. Хозяин держит её в дальнем ящике комода в гостиной. Ты достанешь её оттуда, никого и ничего не потревожишь. Сделаешь это, и игра выиграна. Попадёшься – и ты проиграла. Сейчас не должно хозяина дома быть, но я на стрёме постою. Он, когда из дому уходит, оставляет всегда открытой фрамугу. Щель там такая, что ты свободно пролезешь, а вот я – застряну, – она подвела девочку к почти символическому старому забору. – Поняла ты меня?

[indent] Девушка в чёрном внимательно посмотрела по сторонам, а крылья её носа внезапно затрепетали, словно она принюхивалась. Внезапный энтузиазм девочки немного успокоил её, хотя, когда та начала было упираться, она была готова подбодрить её парой подзатыльников. Но всё же следовало убедиться, что в доме не окажется хозяина. Рыжая была в этом почти уверена – она успела изучить его распорядок дня, и всё же сейчас высматривала свет в окнах и пыталась учуять в воздухе запах табака. Но нет, всё указывало на то, что дом был пуст. Зловещая девица чуть слышно вздохнула с облегчением и подхватила ранец своей подручной поневоле.
[indent]  – Иди, – кивнула она. – Я буду тебя здесь ждать. Если появится кто-то ещё, то я его задержать постараюсь, – на бледном лице возникла ободряющая улыбка. – Вперёд! – девушка в чёрном махнула рукой, словно подавая команду, и ещё раз быстро посмотрела по сторонам, но почти тут же вперила взгляд зелёных глаз в спину перебравшейся через забор девочки. Она смотрела её в след, пока та не проскользнула в слишком тесную для взрослого человека лазейку, после чего вновь огляделась, переступая с ноги на ногу, а потом присела на землю, скрывшись в густой траве. Меньше всего ей хотелось привлечь чьё-нибудь внимание одним лишь своим присутствием. Рыжая легла на землю и превратилась в слух. Ветер шелестел в траве, перекрикивались вездесущие птицы, но ни малейших намёков на чьё-либо приближение слышно не было.

[indent] Рыжая закрыла глаза. Синее небо казалось бездонным, а тянувшаяся к нему трава, надёжно скрывшая её от посторонних глаз, – высотой едва ли не с секвойю – угол зрения подчас может вытворять с восприятием престранные вещи. Если бы земля не была такой холодной, девушка бы уже уснула – так расслабляюще действовали на неё шелест густой травы и щебетание сновавших тут и там птиц. Что в ней действительно было от ведьмы, так это какая-то почти сверхъестественная связь с природой – стоило ей оказаться вдали от цивилизации, и она словно расцветала, чувствуя необъяснимый прилив сил, но как только она возвращалась в город, и волшебство развеивалось, а таинственная лесная царица становилась самой обычной нелюдимой, не слишком привлекательной, великовозрастной девицей, чья худоба в сочетании с длинными конечностями делала её похожей на паука.
[indent] Шорох гравия под чьими-то ботинками, едва слышный, но всё же различимый на фоне почти стихшего по воле улёгшегося ветра шелеста густой травы, заставил рыжую открыть глаза и резко приподняться, осторожно оглядываясь. К дому, в который она отправила попавшуюся в её сеть школьницу, неспешно приближался его хозяин – одетый в потрёпанный джинсовый костюм шатен лет сорока с обветренным солёными ветрами лицом и руками и сизоватым носом. Он что-то бормотал себе под нос. Девушка приглушённо выругалась и поднялась во весь рост. Было необходимо как-то отвлечь его. Она быстро зашагала вдоль забора, привычно тяжело ступая с пятки на носок, от чего её шаги делались почти бесшумными, а вновь поднявшийся ветер, зашелестев травой, надёжно скрыл её приближение от погружённого в свои мысли мужчины, смотревшего себе под ноги.
[indent]  – Мистер Гордон Стивенс, полагаю я? Сегодня чудесная погода, не так ли? – окликнула рыжая его.
Стивенс резко остановился и поднял на неё задумчивый взгляд, но почти тут же в его светло-ореховых глазах на пару секунд возникло какое-то странное недоверие, сменившееся искренней улыбкой, к которой мгновенно присоединились и губы, обнажившие неровный ряд едва заметно желтоватых зубов.
[indent]  – Привет, Крёнен! – радостно произнёс он, слегка смутив немку. – Какими судьбами? И, да, редко на нашем острове бывают такие чудесные дни.
[indent]  – Я прогуливалась по лесу и вот к вашему дому вышла, – стараясь говорить непринуждённо ответила девушка и чуть натянуто улыбнулась. – Я думала, вы в порту, мистер Стивенс.
[indent]  – Да, я как раз оттуда, – кивнул Стивенс. – И называй меня просто Стивенс, а лучше – Гордон. Ты не будешь возражать, если я буду называть тебя Ундиной? – он подмигнул девушке. Она этого не знала, но стоявшему перед ней мужчине она казалась не только красивой, но и весьма интересной особой, но её совершенно не сочетавшаяся с огненной шевелюрой холодность характера заставляла его любоваться ею на расстоянии, а потому их столь внезапная встреча прямо на пороге его дома выбила его из колеи не меньше, нежели её. Машинально он запустил руки в карманы и вдруг что-то нащупал. Не отводя взгляда от немигающих зелёных глаз Крёнен, он достал находку и, только поднеся её к лицу, наконец, посмотрел на неё. Его просоленное лицо, на котором играла глуповатая улыбка, вдруг изумлённо вытянулось. – Вот же чёрт, гарпун мне в глотку! – в сердцах произнёс он. – А я-то, дурак, думал, что забыл его дома! – на его ладони лежал тронутый ржавчиной ключ от старого амбарного замка. – Но, раз уж я проделал весь этот путь, может чаю? – Стивенс вновь широко улыбнулся и приглашающим жестом указал на дверь.
[indent] Ундина улыбнулась в ответ но покачала головой.
[indent]  – Увы, мне и самой уже пора домой – я сегодня в вечернюю смену, а МакРей, если я опоздаю, мне голову оторвёт, мистер Стивенс – она сделала акцент на обращении к своему собеседнику, но всё же нарочито грустно вздохнула и развела руками.
Стивенс тоже вздохнул, но заметно тише.
[indent]  – Что ж, полагаю, и мне стоит поспешить обратно – без этого ключа всё дело встало! – обращаясь скорее к себе, нежели к девушке произнёс он и поспешно зашагал прочь от дома.
Рыжая проводила его взглядом и, убедившись, что он уже не вернётся в ближайшее время, направилась обратно к тому месту, где оставила ранец незадачливой школьницы.
[indent] Ту долго ждать не пришлось, но то, как она появилась из окна, едва не заставило рыжую перемахнуть забор и броситься на помощь девочке, однако та всё же сумела подняться сама и, хотя было видно, что она сильно ушиблась, даже не просто добраться до забора, но и перебраться через него. Девушка в чёрном хотела было сперва убедиться, что с её невольной подручной всё не так плохо, но, в последний момент решив не выходить из образа жестокой агентессы, для которой важно лишь, выполнено ли задание, первым делом подхватила добытую школьницей книгу. Её зелёные глаза забегали по исписанным мелким, но чётким почерком страницам.
[indent]  – Да, это оно, – негромко произнесла она, обращаясь к себе, убрала дневник в сумку-планшет и только после этого присела рядом с растянувшейся на земле девочкой. – Очень больно, Триша? – спросила рыжая неожиданно тёплым голосом. – Ты справилась на отлично.

[indent]  – Да, Триша, ты выиграла, – спокойно произнесла рыжая и выпрямилась во весь рост, собираясь уходить. Девочка сыграла свою роль в её таинственных планах и более ей нужна не была, а потому самым разумным казалось так и оставить её по забором ограбленного только что дома и уйти. Девушка в чёрном даже сделала было пару шагов, но вдруг остановилась и обернулась через плечо, устремив на распростёртую в траве, словно подстреленная птица, школьницу задумчивый взгляд зелёных глаз, который становился то холоднее, то теплее.
[indent] Ей вспоминались собственные бесчисленные приключения, в которые она ввязывалась в возрасте своей невольной подельницы почти исключительно по собственной воле, когда ей было примерно столько же лет. Тогда-то она и полюбила практичную джинсовую и кожаную одежду, не превращавшуюся в лохмотья после походов по лесу, набегов на заброшенные дома и вылазок в безлюдные промзоны. Однако сейчас ей вспомнилось вдруг нечто совершенно иное. В тот день она не бродила по лесной чаще, не забиралась на деревья и даже не прогуливала школу. Тем далёким летним днём немка всего лишь качалась на массивных самодельных качелях. Раскачивалась она стоя – ей хотелось взмывать под самое небо, а сидя ей бы не удалось придать им достаточное ускорение. И вот, когда качели уже собрались сделать «солнышко», рыжей девочке захотелось развернуться на них. Она отпустила тянувшийся к шарниру стальной прут, служивший одновременно и опорой для катающихся, и оторвала было ногу от сидения, но тут её приподняло над ним и повело в бок. Ей удалось удержаться за опору, и качели с размаху впечатали нарушительницу элементарной техники безопасности спиной в один из столбов, на которых они и висели. Особенно досталось затылку. Рыжая прекрасно помнила, как она, от боли сложившись пополам, почти что на корточках бежала домой, плача и вспоминая таблицу умножения, чтобы убедиться, что ударом ей не отшибло память. Тогда её никто не увидел, а сама она не слишком-то и хотела, чтобы её несчастье стало хоть кому-нибудь известно, опасаясь, что ей запретят даже подходить к злополучным качелям, хотя синяки и боль проходили достаточно долго, и иногда рыжей девочке, несмотря на уже появившиеся предубеждения, всё-таки хотелось поплакаться родителям, чтобы её пожалели.
[indent] Конечно, глядя на распростёртую на земле Тришу, она отнюдь не видела в ней маленькую рыжую девочку, которой была когда-то. И всё же рыжая девушка сочувствовала своей невольной подельнице, хоть и не спешила показать это. Наконец, она всё же позволила сентиментальности взять над собою вверх и вновь подошла к девочке.
[indent]  – Сможешь идти? – негромко спросила она. – Ушиблась сильно?

[indent] Во взгляде рыжей промелькнула тревога. Хотя непутёвая школьница и сыграла свою роль в её планах, ей было отнюдь не всё равно, чего ей это стоило, пусть даже в первую очередь она всё же опасалась за себя саму, будучи уверенной, что девочка, попытайся кто-нибудь выяснить, где она так ушиблась, не выдержит и расскажет всё. Хотя бы поэтому о ней следовало позаботиться. Да и, несмотря на все причудливые слухи, ходившие о ней в городе, девушка в чёрном была отнюдь не монстром во плоти, а потому ничто человеческое не было ей чуждо.
[indent] Она присела на корточки рядом с так и валявшейся на земле в перепачканной форме школьницей и осторожно помогла ей сперва сесть, а потом и подняться на ноги, для чего ей пришлось встать и самой, пусть и сильно согнувшись.
[indent]  – Нет, – заговорщицки прошептала рыжая на ухо своей невольной помощнице. – Я не скажу никому. Это наш маленький секрет, Триша, – она легонько щёлкнула девочку по носу и указательным пальцем смахнула ей набежавшие в уголках глаз слёзы боли. – Попробуй пару шагов сделать, – с этими словами девушка в чёрном отпустила помятую школьницу и выпрямилась во весь свой немалый рост. В её зелёных глазах читались одновременно искреннее сопереживание и прежний пронизывающий холод. Нетрудно было догадаться, что странная девица не хочет казаться доброй и человечной, но не может до конца совладать с собственными эмоциями.

[indent] Рыжая с плохо скрываемой тревогой наблюдала за неуверенными движениями школьницы. Когда та пошатнулась, она едва сдержалась, чтобы не подхватить её на руки, но девочка всё же сумела сделать несколько шагов достаточно уверенно, чтобы девушка выпрямилась во весь свой немалый рост и даже отошла от неё на пару шагов. Всё определённо кончилось хорошо, а потому волноваться больше было не о чем. Да и вряд ли помятая прогульщица стала бы кому-то жаловаться, что злая иностранка заставила её лазить по чужим домам.
[indent] Однако следом за способностью ходить к девочке вернулось и столь присущее детям любопытство. Девушка в чёрном неслышно вздохнула. Она ожидала подобного вопроса до того, как злополучный дневник окажется в её руках, а потому подельнице поневоле удалось застать её врасплох.
[indent]  – Любопытство погубило кошку, её на самую середину реки забросив, перед этим несчастное животное в мешок с камнями посадив, – строго произнесла она и погрозила девочке костлявым пальцем. – Но сегодня я добрая, а ты уже и так слишком настрадалась, – добавила рыжая уже теплее. – Идём со мною, и я тебе место, куда, когда мне больно или плохо прихожу, чтобы душою отдохнуть, – она подмигнула Трише и жестом поманила её за собой. Вопрос о двоении в глазах рыжая проигнорировала, хотя и с трудом удержалась, чтобы не съязвить: «Надо же! А было ведь там чему сотрясаться!».

Отредактировано Undine Kroenen (2018-10-01 02:08:02)

[indent] Рыжая исподтишка поглядывала на свою подручную поневоле, подмечая каждое её движение. Девочка ковыляла вполне уверенно, и всё же ей не давали покоя её слова о головокружении. То, что поднялась незадачливая форточница после падения далеко не сразу, тоже наводило на тревожные мысли. Однако она сумела не только доковылять до забора, но даже перебраться через него, а это слегка успокаивало. Во многом только из-за этого беспокойства девушка в чёрном и взяла девочку с собой. Стоило убедиться, что через полчаса – час Триша не рухнет без сознания неизвестно где, что могло кончиться для неё очень плохо, пусть даже самой злодейке это ничем не грозило – она следов не оставила.
[indent]  – Место есть в самой лесной чаще, – с нарочито зловещей улыбкой заговорила рыжая, стоило Трише подать голос. – Но это моё самое тайное убежище, туда всем, кроме меня да лесных зверей и птиц, вход заказан, – она едва сдержалась, чтобы не рассмеяться собственной театральности. В чаще и в самом деле было место, куда она уходила, чтобы побыть наедине с собою и природой. Хотя рыжая иностранка отнюдь не пренебрегала благами цивилизации, вдали от неё она чувствовала себя гораздо лучше и легче, нежели в её сердце. – То место, куда мы сейчас пойдём, намного ближе. Оно даже не в сердце болота, хотя нам немного по нему пройтись придётся. Ступай только по моим следам, Триша, и ничего не случится, – она неспешно зашагала вперёд, время от времени оглядываясь на свою спутницу.
[indent] Болото, на которое повела Тришу девушка в чёрном, уже давно медленно агонизировало, постепенно высыхая, а потому предупреждение таинственной девицы вряд ли стоило воспринимать всерьёз, хотя в городе родители по-прежнему запрещали своим детям бегать на старую трясину, но больше по той же причине, что и в лес – среди карликовых деревьев, которыми поросли торфяники, потеряться было не просто легко, а очень легко. Вот и сейчас достаточно было, чтобы опушка окончательно скрылась за будто игрушечными стволами, и могло показаться, что по этому царству мха и сырости можно бродить вечно, вместо того, чтобы идти к выходу лишь беспомощно кружа и приближаясь ко всё ещё не высохшей трясине, скрывавшейся где-то в самом его сердце. Однако рыжая шла настолько уверенно, что впору было подумать, а не из этого ли болота она и явилась в маленький северный город. Оглядываясь через плечо, она добро, но в тоже время как-то хищно улыбалась Трише.
[indent] Внезапно деревья расступились, и перед гостьями леса показалось небольшое озерцо с кристально чистой водой, которую торфяные берега и дно делали непроглядно чёрной. Рыжая вышла на самый берег и остановилась возле поваленного сильным ветром маленького, но всё же достаточно толстого, чтобы на него можно было с комфортом присесть, дерева.
[indent]  – Добро пожаловать в моё царство, – произнесла она, простирая в стороны руки.

Отредактировано Undine Kroenen (2018-10-09 15:19:26)

[indent] Наблюдая за тем, как повеселела каких-нибудь несколько минут назад едва сдерживавшая слёзы от боли в ушибленных местах Триша, на глазах преобразилась и девушка в чёрном. На её бледном лице возникло почти блаженное счастье, а её плечи, хоть и не были опущены и до этого, расправились уже не в силу многолетней привычки, словно у благовоспитанной старой девы, а будто от наполнивших её природных сил. Ни в лице, ни в позе рыжей не осталось и тени той напряжённости, что заставляла думать, будто она ненавидит всё человечество. Даже её почти чопорно поджатые губы, наконец, сложились в приятную улыбку, а до этого ледяные зелёные глаза теперь лучились теплом.
[indent]  – Каждый день, – негромко произнесла девушка, присев на бревно и чуть неуклюже стягивая сапоги. – Я любила природу всегда, но мало где такое единение с нею находила, – следом за сапогами последовали и дырявые, неоднократно заштопанные носки. – Мало кто понять это способен. Люди стремятся в большие города – поближе к успеху и подальше от природы, а потом, что аллергией и ей подобными болячками страдают, удивляются. Меня привели на этот остров исследования, но я нечто куда более ценное на нём обрела, – она поднялась с бревна и, ступая босыми ногами по сырому мху, прошлась вдоль берега, прикрыв глаза и глубоко вдыхая едва заметно тронутый болотным дурманом воздух. На её бледном лице расцвела полная неподдельного счастья безмятежная улыбка. – Чтобы прослыть безумной в нашем безжалостном мире, достаточно вместо того, чтобы любой ценой из захолустья вырваться пытаться, в него из большого города по своей воле перебраться, – задумчиво произнесла она. – Но я – не безумная. Нет. Я – полоумная. Я приехала сюда из самого сердца современной цивилизации, чтобы имя в научном мире сделать, – рыжая открыла глаза и с каким-то детским задором посмотрела на Тришу. – И кто я для всех в этом городке?