Когда Уильям и Отэм подходили к дому девушки, Галлахера начал обуревать целый шквал эмоций. Все произошедшее за последние двадцать четыре часа казалось нереальным. Уилл словно попал в фильм, где одновременно был в роли актера, режиссера, сценариста, оператора. Только вот чем кончится фильм, он не имел ни малейшего понятия.
Да, кино имеет обыкновение заканчиваться. Но, если призадуматься, заканчивается всего одна история, а после нее начинается новая. Если случился хэппи енд, то за кадром остается начинающееся условное спокойствие и размеренная жизнь, смотреть которую зрители вряд ли бы захотели.
Некоторое время двое хранили молчание. Уилл не видел в этом ничего дурного. Нельзя же беспрерывно болтать. Велика вероятность устать друг от друга, а этого ему совсем не хотелось. Если тебе комфортно с человеком молчать, значит, все хорошо, значит, этот человек не просто так появился в твоей жизни. Уильям и так знал, что Тэмми появилась не случайно. И это была не просто романтичная мысль, навеянная тем, что в жизни Галлахера давно не было отношений. Интуиция у Уилла порой срабатывала неплохо. И пусть в людях он разбирался не так хорошо, как хотелось бы, своим ощущениям относительно Отэм он верил. Потому, что хотел верить.
Сейчас он просто шел по дороге и держал Тэмми за руку. Держал крепко, но не сдавливал. Отэм пусть и старалась храбриться и вела себя по-настоящему героически, но все же она казалась Уиллу такой хрупкой и нежной, что он никак не мог позволить себе причинить ей даже самый незначительный вред.
Галлахер не знал, где живет девушка, поэтому, как только они вошли в городскую часть, брел, повинуясь ей. Ему не хотелось прощаться, но в тоже время он прекрасно понимал, что события и без того развивались сверх быстро.
Прошлый день выдался удивительным. Еще никогда Уильяму не было настолько легко с человеком. Ради Тэмми он готов был свернуть горы, и тот факт, что ему удалось лишь накормить и не дать женщине замерзнуть, огорчал его. Нужно сделать больше! И при этом не быть навязчивым. Задача не из легких. Уильям так легко перепрыгивал грань между нормальностью и навязчивостью, что боялся любых линий в принципе.
Сказать или не сказать, что прошедший день был чуть ли не лучшим в жизни Уильяма? Конечно, у него бывали чудесные дни, связанные с его научной деятельностью, но деятельность личная – это совсем другое. Уилл улыбался собственным мыслям и иногда поглядывал на Тэмми.
- Ну так что, - все еще улыбаясь спросил Галлахер. – Как тебе исторические будни? Не слишком напугали?
Самого Уильяма ночевкой в пещере напугать было невозможно. Не в первый раз.
- Надеюсь, - добавил он. – Никто не станет сердиться на тебя за столь долгое отсутствие. Но если что, вали все на меня. Я – злой и страшный серый волк, краду девушек и заставляю их бродить по лесу.
Галлахер хитро и грозно нахмурился. Обычно его мимика жила какой-то собственной неконтролируемой жизнью, но сейчас он сделал такую гримасу намеренно, а чтобы не нагнетать обстановку тут же подмигнул и улыбнулся. Вообще-то он серьезно опасался, что Отэм может достаться за длительное отсутствие непонятно где и непонятно с кем.

По мере приближения к дому Тэмми (а это приближение Уилл ощущал где-то на интуитивном уровне) Галлахер все же начинал печалиться. Неизбежность прощания хотя бы на время он понимал, но как можно попрощаться с легким сердцем, когда ты так здорово провел время.
Но Уильям собирался сделать расставание как можно более коротким. Почему бы не предложить встретиться сегодня вечером, ведь они так и не посмотрели альбомы. Альбомы – это отличный повод встретиться.
- В каждой работе бывают скучные и веселые моменты, - опять ушел в какую-то нудную лекцию Галлахер. – И поверь мне на слово, ночевать на свежем воздухе здорово лишь в небольших количествах, а потом желание комфорта снова берет верх. Нужно по-настоящему сходить с ума по своему делу, чтобы месяцами не обращать внимания на лишения и непогоду. Правда историки, как правило, именно такие. Найдут один глиняный горшок и долго-долго пребывают на седьмом небе, игнорируя реальное положение вещей.
Уильям и сам был таким. Его любви к истории хватило бы на десятерых обычных нормальных историков. Его исследования были для него всем. Ну, или почти всем. Теперь у него была еще и Тэмми, о которой предстояло заботиться. И восхищаться ею. Но восхищаться Уилл умел хорошо, а вот над заботой предстояло поработать. Пока он просто прижимал ее поближе к себе. Да, из леса они вышли, но погода на улице продолжала «баловать» прохладой. Женщину надо согреть. Любым способом. К счастью, Галлахер сам мерз редко, и сейчас его способность оставаться теплым приходилась очень кстати.
- У подруги... - протянул Уильям и призадумался. Он очень боялся того, что Тэмми начнет прятать его ото всех. Галлахер знал, что не представляет из себя тот тип мужчин, которых девушки мечтают привести домой и познакомить с родными. Знал и огорчался этому. Но что он может сделать? Измениться в одночасье нельзя, к этому нужно идти какое-то время.
Однако поднимать тему стеснения новым ухажером Уилл пока не собирался. Чего доброго спугнет еще Тэмми. Он жалел даже о том, что сказал вслух «о подруге».
У крыльца Уильям взял Отэм за обе руки. Момент расставания неминуемо приближался. В голове крутилось множество идей насчет того, что сейчас следовало бы сказать, но идеи отказывались складываться в предложения.
И вот, как только Галлахер набрал в грудь побольше воздуха, чтобы что-то сказать, на пороге появился... кто-то. И этот кто-то был не слишком трезв и вменяем. Пару секунд Уилл с открытым ртом наблюдал за тем, как мужчина пытается спускаться по лестнице. Ругаться у него получалось лучше, чем спускаться.
- Добрый день, - Уильям во многих ситуациях терял самообладание, но сейчас самообладание осталось при нем. Он сделал шаг вперед и загородил собой Тэмми. Вряд ли этот пьяный дебошир был кем-то посторонним. Родственник? Неужели... отец?
Наличие отца, склонного к агрессии и алкоголизму, Уильяма в целом не пугало. По крайней мере за себя он не боялся, а вот за Отэм очень даже. Казалось, что мужчина не замечал Галлахера, но это не могло продолжаться вечно. Отступать нельзя.
- На улице сегодня не слишком тепло, - сказал он и тут же заметил, что на новом знакомом нет ни куртки, ни какой-либо другой верхней одежды. – Может, не стоит выходить из дома, не утеплившись как следует? Я слышал, что по городу ходит эпидемия гриппа, заразиться совсем не сложно, особенно, если замерзнуть.
Уилл не знал точно, что ему делать, поэтому делал то, что хорошо умел – болтал.

Своего отца Уилл в таком состоянии никогда не видел. Галлахер старший, конечно, употреблял алкоголь, но настолько умеренно, что об опьянении речь даже не шла. Весь опыт общения Уильяма с пьяными людьми ограничивался пабами или компаниями друзей, где на алкоголь налегали знатно.  Однако ситуация сейчас на те времена никак не походила.
Он едва сдерживал себя, сам не зная, от чего. Ему не нравилось, как разговаривает отец Отэм. На то, что его назвали хреном, ему было в общем-то плевать, но если этот мужчина так говорит с дочерью при людях, то как же он разговаривает с ней один на один? Даже представить страшно.
Тэмми представила Уилла.
- Очень приятно, - успел сказать Галлахер сквозь зубы, хотя приятного было мало. Он протянул руку, но ответного рукопожатия, разумеется, не получил. – Я просто проводил Вашу дочь. И хочу отметить, что она уже достаточно взрослая, чтобы…
А дальше все произошло слишком стремительно. Мистер Ричардс схватил Отэм за руку. Пока Уильям успел понять, что происходит, Тэмми вывернулась и уткнулась ему в плечо. Галлахер обнял ее, чем, кажется, разозлил отца девушки еще больше. Он двинулся на них.
- Извини, - сказал Уильям, отодвинул от себя Отэм и снова подался вперед, навстречу разбушевавшемуся Ричардсу.
Опыта в драках у Галлахера было не много, но, исходя из состояния противника, потенциальная драка скорее всего закончилась бы в пользу Уильяма. Только идея эта не лучшая. Да, этот человек ведет себя непристойно, невежливо и по-хамски, но это не значит, что Уильям имеет право опускаться до его уровня. Тем более, этот человек не просто прохожий, а отец Тэмми.
Уилл преградил Ричардсу путь, вытянул вперед руку. Мужчина почти уперся в нее плечом.
- При всем уважении, сэр, - заметил Уильям. – У Вас очень мало шансов накостылять мне.
Ричардс снова поднял руку, но Галлахер успел схватить ее прежде, чем рука достигла кого бы то ни было.
- Вы можете оскорблять меня сколько хотите, - продолжил Галлахер. – Но обижать и тем более бить Отэм я Вам не позволю.
В некотором роде галантность была защитным механизмом для Уильяма. Он не знал, как еще ему защищаться в такой ситуации. К тому же его скромный опыт показывал, что вежливое поведение порой ставит оппонента в тупик. Тем не менее, руку мистера Ричардса Уильям держал крепко.
- Тэмми, - сказал Уильям, не отрывая взгляда от ее отца и не поворачиваясь. – Мы уходим. Тебе небезопасно находиться в этом доме.
С этими словами Уилл еще раз убедился в том, что противник перестал предпринимать попытки вырваться, отпустил его руку, развернулся и пошел в сторону дороги. Отэм он взял за руку и повел вместе с собой.
Пришлось прислушиваться, не побежит ли мистер Ричардс следом. Оборачиваться нельзя, это сразу станет сигналом к атаке. Удаляясь от дома, Уильям пытался осознать, что только что произошло. Последние два дня были насыщены событиями, но такого Галлахер никак не ожидал. Мир полон сюрпризов, порой, не самых приятных.
Ну, ничего, подумал Уилл. Главное, что Отэм в безопасности. Как она вообще уживается с таким отцом? Галлахер чувствовал злость на человека, позволяющего себе так обращаться с дочерью.

Мистер Ричардс в погоню не пустился. Это, разумеется, радовало, но полностью напряжения не снимало.
Уилл упрямо и, возможно, слишком быстро шел вперед в сторону своего дома. В голове крутилось множество мыслей. Клубок из этих мыслей запутывался все больше и больше с каждой минутой. Галлахер злился, но сам не знал, на кого. На Тэмми он злиться не мог. А на ее отца злиться, кажется, бессмысленно и бесполезно. Уильям имел честь лицезреть его совсем недолго, но этого хватило для того, чтобы понять, что мистер Ричардс - не самый адекватный человек на Земле. С неадекватностью Уилл, конечно, сталкивался и раньше, но речь никогда не шла о близких людях его близких людей.
От размышлений Уильяма отвлекла Отэм. Она прошла к одной из лавочке, встретившейся на пути, и села на нее. Галлахеру идея сидеть на обледенелой поверхности могла бы показаться неразумной, но он был слишком занят мыслями, чтобы думать об этом. Уилл прошел вслед за Отэм, снял с плеч рюкзак, символ последних двух дней, и сел рядом. Такой Тэмми, какой она выглядела сейчас, он еще не видел, и от этого ему стало немного не по себе.
- Ты же не... - Он не успел договорить. Тэмми заговорила первой. Уильям слушал ее с чуть приоткрытым ртом. Когда она закончила говорить, он одной рукой осторожно сжал ее ладонь, а другой коснулся ее щеки. - Послушай, тебе совсем незачем извиняться.
Он сделал паузу, осмысливая, что только что услышал. В каждой семье есть свои тайны, Ричардсы исключением не стали.
- Кажется, мне предстоит узнать о тебе еще очень многое, - продолжил Уилл. - У каждого человека есть прошлое. И у тебя, и у меня. Не надо корить себя за то, что твое прошлое и настоящее не безоблачны. В конце концов ты в этом не виновата.
Холодная лавочка давала о себе знать. Уилл чуть подвигался на месте. После ночи в пещере, пусть и с костром, лучше было бы оказаться в тепле. Особенно Тэмми, которая к холодам скорее всего привыкла намного меньше Галлахера.
- Мне немного страшно от того, что ты живешь со своим отцом в одном доме. Сдается мне, он ведет себя так не в первый раз. Я не имею права указывать тебе, как жить, но так точно жить нельзя. Ты достойна большего.
Уилл поднес руку Тэмми к губам и подул на нее своим тёплым дыханием.
- Давай поступим так, - предложил Уилл, выбирая слова тщательно. Ему не хотелось прозвучать двусмысленно. - Ты поживешь несколько дней у меня, а потом сориентируемся по ситуации. Я не отдам тебя в отцовские руки, пока не увижу его трезвым.
Уильям однажды предложил девушке пожить у него. Причем то предложение было таким же невинным как и теперь. Уилл и тогда и сейчас готов был спать на диване или даже на полу, но девушка наградила его выплеснутым в лицо стаканом воды. Сейчас у Отэм не было ничего, что можно было бы выплеснуть, но кто же может предугадать женскую реакцию...
- А теперь прошу тебя, пойдем. Ты расстроена и можешь замерзнуть, и мне это не нравится. К тому же... Должны же мы все-таки посмотреть альбомы.
Уилл улыбнулся ровно настолько, насколько мог в подобных обстоятельствах. Он хотел поскорее забыть об инциденте, хотел, чтобы впечатление от времени, проведенного вместе, не исчезло.

- Считай, - заметил Уильям. – Что круг людей, которых твой отец не отпугнул, расширился на одного человека.
Ему хотелось спросить о многом, но он решил, что с Тэмми на сегодня достаточно переживаний. Если она начнет больше говорить о своей семье, то совсем упадет духом. А такого допускать нельзя. Лучше отложить беседы о родственниках на потом.
Еще совсем недавно они шли в сторону дома Отэм, и Уилл старался привыкнуть к мысли, что удивительное приключение вот-вот закончится. А теперь они шли к нему домой, и приключение похоже продолжалось. Место действия возвращалось в квартиру Галлахера, и он слегка переживал из-за того, что это место может хранить в себе много неприятных сюрпризов для Тэмми.
Он был почти уверен, что у нее в комнате царит идеальный порядок, кровать аккуратно застелена, повсюду милые вещицы в количестве, не превышающем порог нормальности. У Уильяма было не грязно, но вот за порядок в вещах он ручаться не мог. Он и сам не слишком хорошо ориентировался в том, где и что у него лежит. Порой на поиски, например, утюга у него уходило минут двадцать.
- Прошу, миледи - Уильям открыл дверь и пропустил даму вперед. Он помог Тэмми снять всю надетую на нее верхнюю одежду, а потом снял свою куртку. Без куртки и рюкзака дышалось определенно лучше. – Ты вообще как? Не чувствуешь признаков простуды?
Они прошли в гостиную. Альбомы все еще лежали там, где Уилл и Отэм их оставили. Галлахер оглядел их критичным взглядом. Нет, сейчас не до них. Нужно принять все меры, чтобы не разболеться. В себе-то он был умерен. Его собственный организм привык к тому, что Уильям то и дело бросается с головой во что-нибудь, сопровождаемое физическими нагрузками и резкой сменой цивилизации на антицивилизацию. Порой, долго не выбираясь вот в такие вот походы, Галлахер чувствовал, что физических нагрузок ему не хватает. Походы – как наркотик. Те, кому они приходятся по душе, подсаживаются на них капитально. Уилл не то, чтобы фанател от вылазок на природу, но находил их по-своему привлекательными.
- Надо согреться, - констатировал факт Уильям. – Давай так. Ты примешь ванну, а я пока наколдую нам чаю. Сдается мне, что где-то в недрах моей кухни есть малиновое варенье и мята.
Уилл уставился на дверь в кухню, словно пытался увидеть варенье прямо со своего места. Вспомнив о необходимости быть последовательным, он тряхнул головой и повернулся к ванной комнате.
- Я пройду первым и удостоверюсь, что из ванны не вылезают монстры, - с самым серьезным видом сказал он и тронулся с места.
К счастью, ванна выглядела более-менее неплохо. Конечно, ей не помешал бы ремонт, побелка в некоторых местах превратилась в одно лишь воспоминание, но в целом помещение выглядело опрятно. Уильям быстро сорвал с бельевой веревки две пары трусов, успевших высохнуть, и сунул их в бельевой ящик.
Ну а дальше дело было за малым. Галлахер нагнулся, схватил первую попавшуюся пачку моющего средства и радостно обнаружил, что у средства еще не кончился срок годности. Посыпав средством ванну, Уилл засучил рукава и принялся работать губкой.
- Одно время, - сказал он, догадываясь, что Тэмми где-то недалеко. – Я увлекался всевозможными маслами, солями, пенами и прочим... Друзья считали, что из меня вышла бы неплохая женщина... Но, к сожалению, те времена уже прошли, и у меня только стандартный набор – мыло, шампунь, мочалка...

Малиновое варенье... Уильям уже давно перестал обещать себе, что начнет ориентироваться в собственном доме. Лет Галлахеру было уже не мало. Если бы смог заставить себя держать жилище в порядке, то смог бы давно.
- Я точно уверен, что малиновое варенье где-то в этой Вселенной... - точности такого ответа позавидовал бы любой философ, не знающий, как ответить на вопрос из зала. – Скорее всего на полке слева от холодильника. Но если варенья там нет, то я не виноват. Возможно, оно сбежало от меня. Тогда я сам отправлюсь на поиски.
О том, что Уилл принимал ванну без музыки, он умолчал. В момент его увлечения маслами и пенами магнитофон не работал, так что в ванне Уильям лежал практически в тишине. Его это не слишком расстраивало. Музыку надо правильно подбирать, а второго увлечения за раз Галлахер бы точно не выдержал. Сейчас-то он понимал, что мог бы просто включить беспроигрышную классику, но тогда он до такого простого варианта не додумался, а потому не заморачивался с починкой магнитофона.
Теперь магнитофон работал. Выглядел он весьма олдскульно. Уилл в основном слушал на нем старые лекции. Шумы и проглатывающие звуки к кассетам прилагались. С ними ведь интереснее, современные идеально чистые по звуку записи не имели столь ярко выраженного очарования.
А еще у Галлахера был видеомагнитофон и кассеты с фильмами, но с ними происходила та же ситуация, что и с малиновым вареньем. Они были... где-то. Возможно, даже не в одном месте. Уильям не помнил, когда последний раз смотрел фильмы. Обычно у него не хватало на них времени. Впрочем, на большой земле в кинотеатры он за компанию с друзьями ходил, но это был скорее досуг, а не хобби.
Закончив более-менее с ванной, Уилл выпрямился. Намного чище она не стала, но хотя бы насчет дезинфекции можно было какое-то время не волноваться. Да, пена явно сделала бы вид этого помещения поприятнее. Галлахер утер лоб, едва не заехав себе в глаз губкой. Он все еще был в теплом свитере, и активные действия в теплом доме заставляли его чувствовать жар.
- Да, конечно. Сейчас принесу, - Уилл наклонился, вставил затычку, чтобы вода набиралась, а не утекала, включил воду, прошел в комнату и открыл шкаф. Полотенце, как ни странно, нашлось быстро. Жаль, что оно не розовое, выдала стереотипная часть сознания Уильяма. К счастью, не вслух. Ну ничего, желтое тоже, наверное, подойдет.
А вот с рубашками все было сложнее. То есть их у Уилла было более чем достаточно, но какую из них можно предложить даме? Точно не старую и не потертую. Галлахер достал аккуратную черную рубашку, от которой не отдавало чрезмерной классикой, оглядел ее и подумал, что варианта лучше он не найдет. Он носил ее редко, и сейчас от нее пахло свежестью.
Некоторые друзья Уилла из разряда настоящих мачо говорили, что мужская рубашка на женщине – это флаг на завоеванной крепости. Крепость сегодня уже фигурировала, а вот флаги пока нет. Да и на мачо Уильям не походил.
Галлахер быстро стащил с себя свитер и остался в майке. Недавно Уилл мерз, но сейчас ему было жарковато.
- Вот, возьми, - он вернулся в ванну и протянул Тэмми полотенце и рубашку. Женщина у него в ванне... Один только этот факт будоражил воображение и заставлял чувствовать возбуждение. Галлахер его немного стеснялся. – Ну, приятного плавания.
Он собрался идти, но перед этим наклонился к Отэм и поцеловал ее. Это было не сложно, ее губы так и манили, а вот отпустить руки от ее талии и покинуть ванную комнату Уилл уже не мог.

Уильям услышал что-то там про гель, но даже не подумал размышлять о том, против он какого-то вещества, вылитого в ванну или нет. Да пусть Тэмми сольет туда все, что есть в доме Галлахера. Ему все равно. Мир вообще перестал существовать для Уилла. Весь мир кроме Тэмми. Кто знает, может, она и есть весь мир.
Отэм наверняка заметила, это было не так уж и трудно, что Галлахер, если посвящал себя чему-то, то целиком и полностью. Он не признавал полумеров, не признавал отвлечений на что-то постороннее. Это качество одновременно красило его и делало несколько ненормальным в глазах окружающих. Наверное. Но Уилл ничего не мог с собой поделать. Он был таким, каким был. Если Тэмми все еще не сбежала, значит, особенности его характера не доставляли ей чудовищного дискомфорта.
Думал ли об этом Уильям в данную конкретную минуту? Нет. Он вообще ни о чем не думал, просто смотрел на Отэм и тяжело дышал.
Он мнил себя интеллигентом, а сам сейчас пребывал во власти почти звериных инстинктов. Люди могут веками бороться с природой, но эту войну им никогда не выиграть. Люди - часть природы, а часть не может победить целое. Что до Уилла, то он не мог победить самого себя и оторваться от стоящей перед ним женщины.
- Поплыли, - шепотом сказал он и почувствовал, как ее руки скользнули по его телу.
Скорость сердцебиения взлетела до небес. Он прижался к Отэм еще ближе. Его рука скользнула по ее волосам, он наклонился к ней, к самому ее уху и вдохнул запах ее волос.
- Но сначала побудем немного на суше.
Он опустил руки и провел ими вниз по талии Тэмми, пока не достиг кромки надетого на нее свитера. Свитер лишний, Уилл точно знал это. Он поднял кромку вверх и стащил с Отэм ненужный сейчас предмет одежды.
Куда Галлахер положил свитер, он понятия не имел, хотя постарался сделать это осторожно. Ванна еще не наполнилась, а позади Тэмми стояла стиральная машинка. Совпадение? Вряд ли.
Под свитером Отэм оказалось что-то, что женщины, кажется, называли туниками. Галлахер ничего не понимал в женской одежде, просто делил ее на красивую и некрасивую. Наряд на Тэмми был красив, прост, изящен и сексуален.
Уилл опустил с ее плеча рукав. Плечико так и манило к себе. Галлахер наклонился еще ниже и поцеловал плечо Тэмми, а потом поднялся губами к шее.
Его руки позволили себе еще большую дерзость. Уильям опустил руки на бедра Тэмми, прижал к себе, но почти сразу же ослабил хватку. Галлахер подкрался к пуговице и молнии на джинсах Отэм. Он расстегнул их настолько ловко, насколько мог, скользнув при этом пальцами за джинсы.
- Ты прекрасна, - шепнул он, обхватил Тэмми за талию, приподнял и усадил на стиральную машину. Теперь стянуть с нее джинсы было совсем несложно. Уильям стащил их вниз, сам медленно опускаясь на корточки. Вместе с джинсами девушки он снял и ее носки, осторожно, нежно, а потом выпрямился, проводя руками по ногам Отэм.
Ему хотелось целовать Тэмми снова и снова, и он не оказывал себе в этом удовольствие. Губы, шея, плечи - он ничего не оставил без внимания и, наконец, достиг груди, все еще прикрытой одеждой.

Все, что делала Тэмми, действовало на Уилла как красная тряпка на быка. Говорят, что быки на самом деле не различают цвета, и дело просто в самой тряпке, но в данную минуту эта тема была в числе последних, с которой Галлахер собирался разбираться. Как, впрочем, и любая другая тема.
В этот конкретный момент Уильям полностью принадлежал Отэм и той страсти, которая связывала их. Невероятно. Последние несколько дней он испытывал к ней такие трепетные, нежные и очень воздушные чувства, но все они сменились желанием. Тем самым желанием, которое мужчина испытывает, когда женщина просто проводит рукой по его спине.
Уилл становился все настойчивее. Слова Тэмми и стоны, издаваемые ею, чуть ли не сводили его с ума. Он покрывал поцелуями каждый сантиметр ее кожи. Когда и он, и она оказались с полностью обнаженным торсом, Галлахер на мгновенье отстранился. Что греха таить, он испытывал непреодолимое желание оглядеть женщину, насладиться этим моментом прежде, чем полностью броситься в омут с головой. Однако его отстранение не продлилось долго.
- Что ты со мной делаешь, - это был не вопрос, и Уилл не ждал ответа, он снова прижался к Отэм и принялся целовать ее с двойным усилием. Его руки гуляли по ее спине, а иногда запутывались в ее волосах. Галлахер не стонал, но по его тяжелому дыханию можно было с легкостью определить, как сильно он наслаждается процессом и как ему не терпится насладиться чем-то еще большим. Он целовал и покусывал ее кожу.
Вскоре руки Уильяма добрались до груди Тэмми. Он старался быть осторожным, не причинить боль, но все же его ласки источали не только нежность, но и настойчивость. Когда ширинка на джинсах Уилла пала жертвой расстегивания, Галлахер зарычал, сам от себя такого не ожидая.
- Да, я Серый Волк, - сказал он шепотом и чуть оскалился. – А ты – моя Красная Шапочка. Только ты от меня никуда не сбежишь.
Сколько он сам думал о возможности такого момента, Галлахер не знал. Эротические мысли посещали его часто по двум причинам. Первая – он все-таки был мужчиной, а значит, ему от природы положено было грезить подобными фантазиями и неудержимым желанием воплощать их в жизнь. А вторая причина состояла в том, что секса у Уильяма не было настолько давно, что он даже думать об этом не хотел.
Уилл снова приподнял Тэмми и быстро и, можно сказать, безапелляционно стащил с нее трусики. Все, что при этом осталось на нем самом, быстро отправилось вслед за ее трусиками. Знай он раньше, что однажды подобное случится в его ванне, он подготовился бы тщательнее. Например, спрятал бы где-нибудь контрацептические средства тягуче-резинового характера, чтобы вытащить их по первому требованию девушки. Но бежать за ними в комнату слишком далеко, практически на другой конец Вселенной, поэтому Уильям просто решил, что будет предельно внимателен и успеет вовремя подстраховаться.
- Моя маленькая Красная Шапочка, - повторил Уилл почти по слогам у самого уха Тэмми, а сам руками подвинул ее максимально близко к краю стиральной машины. Ее ноги снова обхватили его вокруг торса. Он коснулся ее губ, прижал поближе к себе и вошел в нее. В этот момент он впервые простонал, но останавливаться не стал. Он двигался, сначала медленнее, а потом все быстрее и быстрее.
Через минуту или десять минут, Уилл не имел ни малейшего понятия, Галлахер поднял Тэмми и продолжил двигаться.

Уильям отличался болтливостью. Если он принимался говорить, заставить его замолчать было практически невозможно. По крайней мере вежливо. Но способ вежливо заткнуть его все-таки существовал, и теперь Тэмми знала о нем, если не все, то многое.
В момент близости Галлахер почти не разговаривал. А о чем ему было говорить? Большая часть его речей посвящалась истории, но не рассказывать же Отэм о войнах и мирных временах сейчас!
Уилл полностью отсутствовал в существующей реальности, а там, где он присутствовал, был только он и Тэмми. Галлахер продолжал двигаться, ощущая, как с каждой секундой все больше приближается к наивысший точке.
Слова Тэмми только подзадаривали Уилла, хотя смысл этих слов он понимал с трудом. Держать ее, крепко-крепко, целовать - вот все, что было важно.
Уильям услышал, как громко вскрикнула Тэмми, и сжал ее крепче. Свои движения он остановил, но лишь на несколько секунд. Галлахер сам едва сдерживался. После длительного отсутствия близости с женщинами это было вдвойне тяжело, но Уиллу почему-то нравилось откладывать момент наслаждения. Эти странные игры с собственным организмом представляли из себя отдельный вид удовольствия.
Он снова посадил Отэм на край стиральной машинки. Мышцы Галлахера были в напряжении, но напряжение было из числа приятных.
Тэмми сказала что-то о том, что сегодня можно. Уильям понял ее на этот раз, но все эти магические просчеты циклов всегда казались ему непонятными и ненадежными. Вроде бы Уилл был взрослым мужиком, но до сих пор не понимал, как женщины высчитывают опасность и безопасность.
Он снова начал двигаться, на этот раз еще быстрее. Он прижимался к губам Тэмми своими губами, ловил ее горячее сбивчивое дыхание. Его ладони крепко сжимали ее тонкую стройную талию. Галлахер сходил с ума в том числе и от мысли, что сейчас такая красивая и горячая девушка практически принадлежит ему. Как ему хотелось продлить этот момент.
Однако у организма на этот счет было свое мнение. Уилл понял, что сдерживаться он больше не может, подался чуть назад и едва успел сдержать собственное неозвученное обещание.
Он снова зарычал, ноги на мгновение стали ватными, но Уильям устоял. Он крепко прижал Тэмми к себе. Его тело непроизвольно двигалось, а сам Галлахер продолжал громко и глубоко дышать.
Чуть погодя, когда Уилл стал постепенно приходить в себя, он обнаружил, что вода в ванне уже начала выходить из берегов. Печалиться по этому поводу Галлахер не спешил. Соседей снизу не существовало, а о состоянии пола в квартире беспокоиться совсем не хотелось.
Уильям сделал всего один шаг в сторону, чтобы выключить кран и выдернуть пробку. Пусть вода немного сольется. Уилл быстро вернулся к Тэмми и положил одну руку ей на талию. Вторую он запустил в ее волосы.
Нежность и все те чувства, которые он испытывал к Отэм, он не мог передать словами, хотя все его эмоции без труда читались в его взгляде. Ему хотелось никогда не отпускать Тэмми, дарить ей заботу и целый огромный мир.
- Это было потрясающе, - сказал Уильям. Это все, что он смог сформулировать. - Тебе когда-нибудь говорили, что ты невероятно сексуальна и горяча?
Тэмми, производившая впечатление нежного создания, открылась Уиллу с другой стороны, и эта сторона Галлахеру нравилась не меньше, чем та, которую он видел и раньше.

Уилл постепенно приходил в себя. В памяти всплывали события последних нескольких дней, испарившееся на некоторое время. Все происходило очень быстро. Настолько быстро, что Галлахер едва успевал следить за всеми событиями. Вот он познакомился с милой девушкой, вот набрался храбрости и предложил ей встретиться. А потом они пошли к древним руинам, переночевали в пещере, вернулись в город.
Правда знакомство с отцом Тэмми выбивалось на фоне ряда приятных невероятных событий. Зато после неприятностей с ним Уильям получил радости сполна. Конечно, это не отменяло скверного характера мистера Ричардса, но скверным характером Уилла было не напугать.
Вспомнить, когда последний раз до этого Уильям был с женщиной, оказалось не так уж и просто. Это точно происходило по другую сторону моря. В какой-то момент Уиллу даже казалось, что он забыл, как это делается. Определенно, размышлял Галлахер, стоит практиковаться почаще. Впрочем, учитывая везение Уилла и его же способность портить все, что угодно, губу раскатывать не стоило. А стоило не растерять то, что у него неожиданно появилось.
Приятная пустота в голове Уилла заполнялялась мыслями. Но в отличии от других мыслей эти были скорее расслабленными. Галлахер редко имел возможность не думать обо всем сразу, но сейчас все тайны мира практически не волновали его. Возможно поэтому он нелепо улыбался.
Слова Отэм заставили его улыбнуться шире и осмысленнее. Говорили ли Уильяму, что он слишком много болтает?
- Не уверен, что существует что-то, что говорили мне чаще, - иронично заметил Уилл, но тут же отложил иронию в сторону. Какая ирония, когда рядом такая девушка.
Он отвечал на поцелуй поцелуем и прижимал к себе Тэмми так, словно в его жизни никого и ничего больше не существовало. По сути дела обстояли именно так.
Галлахер оглядел Тэмми, когда та забиралась в ванну. Без одежды она казалась еще более хрупкой и миниатюрной, но в то же время манящей и пленяющей. Этот момент хотелось запечатлеть в памяти на долгие года.
- Если тебе нравится такой аромат, - Уильям еще раз оглядел девушку и чуть было не зарычал. Сравнение с волком ему определенно нравилось. - То я найду себе такой одеколон. А пока буду искать, придется каждый день утром бегать в лес и разводить там костер. И... И снова я слишком много говорю.
Уильям на этот раз остановил себя сам, чуть виновато поджал губы, перекинул одну ногу через край ванны и быстро поставил рядом вторую. После этого он медленно опустился вниз, держа Отэм за руки, как бы приглашая оказаться в воде вместе с ним.
Вода все еще была теплой. Галлахер не отказался бы и от холодного душа, но позже, чтобы взбодриться. Пока же его продолжало окутывать расслабление. Если абстрагироваться от обшарпанности ванной комнаты, можно было бы легко представить себя где-нибудь в далеких краях или даже далеких временах.
Он облокотился спиной о борт, влажные волосы прилипали к лицу и шее, но Уильям не обращал на них внимания. Пусть прилипают.
- Иди ко мне, - он развел руки, готовый принять Отэм в свои объятия. Он хотел пообещать, что будет меньше говорить, но не испытывал уверенности в том, что сдержит свое обещание.

Лежать в ванне безумно приятно. Лежать в ванне с женщиной приятнее вдвойне. Уильям выкинул из головы все волнения и переживания. Такие люди, как он, почти никогда не расслабляются, но когда им все-таки удается это сделать, они становятся похожи на спокойных тюленей, дрейфующих на тающей льдине.
Уилл поглаживал Тэмми, а сам лежал, уставившись в стену. Саму стену он не видел. Она просто служила точкой его соприкосновения с пространством. Если бы стена сейчас неожиданно отъехала в сторону, Галлахер последовал бы глазами за ней, не вдаваясь в суть того, кто, почему и, главное, как ее двигает.
Вот такие странные эмоции связывали Уильяма с несущими конструкциями дома.
Остальные его эмоции отличались гораздо большей насыщенностью. Сейчас его переполняло умиротворенное счастье. Впервые за долгое время он не думал о работе, не прокручивал в голове прочитанные книги и статьи, не строил наполеоновские планы, касающиеся профессиональной деятельности. Для Галлахера это было сложно. Его тщеславие требовало постоянной работы над чем-то, что потом можно было выдать за большой труд и вклад в историю.
- Не ходи на работу, - выдал Уильям. - В пабе Джетро должны знать, что человек работает лучше, когда он счастлив. А мы еще провели вместе недостаточно времени для того, чтобы на время расставаться счастливыми.
Понял ли он сам, что сказал? Скорее да, чем нет. Но Отэм сама сказала, что ее отсутствие не вызовет больших проблем. Галлахер услышал только это. Зачем отпускать от себя женщину, если здесь она нужнее, чем в любом другом месте?
Уильям улыбнулся, когда Тэмми оказалась к нему лицом. С близкой дистанции она была такой же красивой, как на расстоянии. Галлахер притянул ее к себе поближе.
- Я ем абсолютно все, - сказал он. - Разве что мои отношения с блюдами из печени можно охарактеризовать как сложные. Мне просто кажется странным поедание чьих-то органов. Но на голодный желудок я съем все, что угодно.
Уилл замечал, что вода остывает. Он мог пролежать так еще целый вечер, но женщины более теплолюбивы.
- Думаю, - сказал он. - Нам лучше потихоньку выбираться, пока ты не замерзла. Предлагаю начать готовку ужина с осмотра холодильника и обвинения меня в чрезмерном аскетизме. Сам-то я великолепно готовлю разве что омлет. Причем двух видов. Запланированный и не запланированный. Однажды я пожарил яйца прямо с макаронами и майонезом. Получилось не так уж плохо, но больше никакими кулинарными подвигами я похвастаться не могу.
Ему не хотелось напрягать Тэмми готовкой. Как минимум, Уильям собирался помогать ей, выполняя команды по чистке или нарезке. Его работа над новой статьей была отодвинуть на потом. Одна бессонная ночь, и Галлахер ее напишет, сроки еще не горели. Может, заказчики статьи тоже знают о том, что человек работает лучше, когда он счастлив.
- Давай вылезать, - сказал Уилл и бросил взгляд в сторону полотенца. - А то у меня начинает складываться впечатление, что я уже второй день стараюсь тебя сначала охладить, а потом согреть.
Прогулка к руинам тоже выдалась отнюдь не тропической. Тэмми терпела все холода так, словно всю жизнь гуляла по окрестностям в неподходящую погоду, а потом принимала слегка охлажденную ванну.