- Мисс Хейс... - Ида опустила взгляд на разделившую сестер корзину.
- Мило, но, право, не стоило... - проронила она, внимательнее вгляделась в преподношение селянок, словно была владелицей всамделишного замка (все Кинги и другие из "большой четверки" могут откусить), и запустила руку в корзину, чтобы погладить верхний моток шерсти.
- Ангорка? Джетри будет рад новому свитеру, - проворковала она, приняла корзину, что никак не давала девушкам развернуться в прихожей.
Проходите, пальто можно оставить тут, - она показала на вешалку, снова отразилась в мутновато-таинственном зеркале, как в другом измерении, где за ее серым платьем должен был волочиться серебристый подол. Мимо щита в маленькую гостиную, где водрузила на чайный столик корзину.
- Какие вы сластены, но чай подождет? Наверное, вам интересно, давайте покажу дом. Это он из сада выглядит таким маленьким и уютным, вначале внутри все было под стать главному фасаду, торжественно, как в замке. Перестроили и обжили, особенно, когда тут появляются племянники... Это же старинный дом, не средневековый, конечно, но далекий предок моего мужа постарался, чтобы родовое гнездо для его воронят выстроилось на славу. Почти как замок из серых валунов, кажется, где-то под его стенами три ведьмы прикатят котел и начнут свои... Как там в "Макбете"?
Чем ей нравилась эта маленькая гостиная, так это возможностью разместить на каминной полке фотографии, среди них большинство повествовало о радостном и светлом браке Дугласа Макрея №2. Наверное, Джетро был не в восторге от этого места своеобразного поклонения вдовы, но ничего не говорил. Ида считала, что имеет право на свою "галерею", пусть не такую большую и историческую, как на стене в пивоварне, но связанную с ее личными воспоминаниями о муже, имя которого она будет помнить вечно. День бракосочетания. Это она в шляпке на скачках - не помнит, в каком году и в какой город Дуглас ее возил... А тут они с маленькой Рене и Джетро, он еще смотрит в сторону, уже почти взрослый, очень похож на отца. В первый год ее брака с Дугласом. Обо всем этом Аделаида и не думала рассказывать. Просто фотографии ненавязчиво демонстрировали главные ценности семьи Макрей.
- Обычно здесь я занимаюсь рукоделием, а у окна есть стол, он заменяет мне кабинет. Тут уютнее, а в кабинете высокие потолки и камин не исправен, по-моему. Мастер обещал его посмотреть... но кабинет всегда был вотчиной моего мужа, оставила его для... Джетро.
Задерживаться она не стала и сразу повела девушек, не дав им и перевести дух, на второй этаж. По дубовой лестнице со спокойными широкими ступенями. Ни шороха, ни скрипа, ни пылинки. Дом содержался в идеальной чистоте, так как в любой момент Ида была готова принять многочисленное семейство любимых родственников. второй этаж огибала целая галерея. Между картин большие окна, выходящие на побережье, вдалеке виднелся маяк.
Портретов Макреев было немного - не слишком родовитое семейство, а вот коллекция живописи собралась за полтора века неплохая: Тернер, Констебл, жемчужина коллекции - Гейнсборо с его портретами в полный рост. Совершенно незнакомых Макреям людей. И еще - морские пейзажи Айвазовского, русского художника, купленные, как ни странно в одной Нью-Йоркской галерее.
- Дуглас шутил, что ему не повезло, новая королева не так благоворила пиратам и никого из предков не возвела в рыцарское достоинство... Что ж, действительно, настала другие времена. А как вы считаете, мисс Хейс, - обратилась Ида к старшей.

Отредактировано Adelaide McRay (2016-10-05 22:59:07)

Ощущали ли вы себя когда-либо не в своей тарелке? Когда какое-то неведомое чувство, зовущееся интуицией, настойчиво подсказывает, что можно было бы избежать конфузного состояния, нужно было всего лишь послушать своё пятое чувство немного раннее. Промолчать, отказаться от встречи или что-нибудь еще в этом духе. Вот только Кейтлайн обычно не напоминала ярмарочную гадалку, заглядывавшую в отполированный хрустальный шар, которая наперед знает или хотя бы делает вид, что знает, каков будет следующий миг. Именно поэтому, к двадцати с небольшим годам, она прекрасно научилась сохранять беспристрастное лицо, даже оказавшись в так называемой – не своей тарелке.
Грех было жаловаться на радушие хозяйки дома. Обстановка была шикарной, везде чувствовалась заботливая рука миссис Макрей. Множество фотографий, выстроенных в своеобразный алтарь, и вовсе позволяли каждому гостю окунуться в историю одного из старейших семейств Солуэя. Вот только Хэйс ловила себя на мысли, что, если верить рассказам отца, они когда-то тоже владели не меньшим состоянием и имели раритетные полотна и предметы обихода, которыми можно было бы гордиться. Но сейчас, это всё стало давно ушедшим и забытым прошлым, которым даже Логан не всегда был готов делиться. «Есть такие вещи, милая, о которых лучше не распространяться» - именно этой фразой отец стремился воззвать к благоразумию младшей из дочерей. Поэтому Кейт и привыкла считать, что у рода Хэйсов нет своей истории. Наверное, поэтому, сейчас в её взгляде читалась легкая зависть, когда миссис Макрей своим тихим повествованием сопровождала их маленькую экскурсию.
От своих мыслей Кейтлайн оторвала дражайшая сестра. И не сказать, что Кэт всегда отличалась способностью хвастаться своими знаниями, но сегодня, вероятно, звезды на небосводе сошлись в определенной последовательности, что старшая решила побить все рекорды по демонстрации своего возросшего эго.
- Цитировать Шекспира, серьезно? Кэт, побереги, если не мои нервы, то радушие миссис Макрей, - едва слышно прошелестела Кейт, адресуя свои едкие комментарии исключительной сестре. Наверное, ей следовало бы воспитывать в себе терпимость и толерантность к поведению Кэтрин, ведь она, в свое время, не утопила Хэйс-младшую в ванной, а мужественно снесла все капризы ребенка. Однако такое благоразумие девушка проявляла только в собственном сознании, не успевая остановить поток сарказма, направленный на родственницу.
Большая коллекция картин заставила Кейтлайн немного отвлечься от диалога, который, в общем-то, и не касался её. Строгие лица, глядевшие с многочисленных портретов, казалось, таили в себе какую-то тайну, раскрывать которую предстояло владельцам полотен. Девушка лишь слегка следила за течением разговора, в который раз ловя себя на мысли, что ей не было никакой необходимости прибывать в этот дом. «Ощущать себя балластом, не самое приятное времяпрепровождение, правда, ведь?» гнусаво отозвалось пробудившееся сознание, на что Кейт лишь мысленно отмахнулась. Не хватало еще, за неимением реальных собеседников, погрузиться в глубины само копания. Девушка слегка улыбнулась, и, дабы не показаться бестактной гостей, обернулась к хозяйке дома.
- Я лишь обыватель в сфере живописи, миссис Макрей, поэтому такой авторитетной полемики, как моя сестра, развести не смогу. Скажу лишь, что у Вас прекрасная коллекция. Уверена, что к её созданию приложили руку все представители рода Макрей. А вот Кэтрин, если Вас заинтересует, сможет поведать о том, какие полотна доводилось писать ей лично, - быстрый взгляд девушки скользнул по ошарашенной физиономии сестры. - Насколько я помню, в арсенале имеется несколько пейзажей. А еще, - Кейт задумчиво свела брови. – Кажется, Кэт хотела сделать репродукцию одной из картин. Почему ты об этом умолчала, дорогая?
Кейтлайн просияла настолько наивной и добродушной улыбкой, что обижаться на неё сейчас не было никакого смысла. Весь образ девушки вобрал в себя всю кротость и покорность, которую только можно было бы встретить, лишь легкий изгиб губ, по-прежнему вырисовывающий улыбку на лице Хэйс, мог подсказать, что сказанное не было простой случайностью или желанием встрять в разговор старших.

Где-то снаружи шумел дождь, северная погода уже давно перешла в режим надвигающихся штормов.
- Когда и влюбляться, как ни в последних классах школы... - проговорила Ида. По-птичьи склонив голову к плечу, она еще раз внимательно оглядела сестренок. Вроде бы разные... старшая и младшая, но такие одинаковые, что... Она не стала отвечать на вопросы, нечего подбрасывать топливо в городские пересуды. Девушки, конечно, милые, но они, наверняка, не имеют секретов от мамы или папы, а те... Представив перед собой владельца заправки мистера Хейса, Ида улыбнулась:
- Подождите тут, - и растворилась в дверях, которые прятались за панели простенка, словно призрак. Не хватало только цепей на руках и ногах, чтобы греметь ими, и большого серебряного блюда, чтобы положить на него собственную голову. Печальная дама в сером... интересно, а призраки носят платья какого-нибудь другого цвета? Иногда именно так, призраком, она и ощущала себя, оставаясь на долгие дни одна в большом доме, большом и пафосном, как полагается шотландскому замку... Если бы сыны гор разбили бы здесь колонию, им бы понравилось в Макреевском гнезде. Но пока ей удалось сделать милой и уютной одну лишь часть дома, выходящую в сад.
За окном с усилием шумел дождь. По крыше, по водосточным трубам, бил об землю, подмывая траву, гравий, камни. Ида невольно загляделась в окно. Сколько лет прошло с тех пор, когда она, примерно в таком же возрасте, что эти две девушки, ступила за порог этого дома. Сердце охнуло застарелой тоской.
Женщина прошла по коридору, узкому, когда-то предназначенному только для слуг, что как мыши сновали за стенами господских комнат, в переднюю часть дома — с холлом, той самой дубовой лестницей, уводящей в верх, с маленькой уютной гостиной, где на столе оставались принесенные девушками угощения. И пряжа. Нить Ариадны, - Ида запустила руку в корзину с мотками пряжи, когда где-то над домом грохнуло, стукнуло и свет во всем доме погас. Северные сумерки сразу же взяли приступом дом, как будто до этого дежурили под кустами с тараном и приставными лестницами. Для Иды в том не было ничего страшного. Если миссис Макрей выучила родовое гнездо наизусть и могла ходить по нему с закрытыми глазами, то девушкам, оставшимся в глубине дома, в кухне, лишенной окон, наверняка стало не по себе. Но прежде всего нужно было позвонить в диспетчерскую и вызвать электрика. Поэтому Ида пошла к телефону, решив пока предоставить сестер самих себе.

Когда на кухне воцарилось, пусть и недолгое, но молчание, вызванное дерзкими и, возможно, неуместными репликами младшей из сестер, дружественная обстановка улетучилась с такой скоростью, словно её и не было в этой комнате. За стенами дома раздавался монотонный шелест дождя, который игривыми шумными потоками стремился к земле по широким водосточным трубам. В голову Кейтлайн стали закрадываться мысли о том, что у потомка семей-основателей крайне мало общих тем для разговора с девушками, а значит, Аделаида могла уже несколько раз пожалеть о проявленном гостеприимстве. Хотя, возможно, цель у этого приглашения была иной. С момента, когда Хэйсы переступили порог дома Макреев, всё внимание Иды было подарено Кэтрин и только ей, отчего, сперва отголоски неприятных ощущений собственной ненужности, теперь громогласно развернули свои лозунги в голове Кейт.
И пока Кейтлайн пребывала в блаженной неге собственных размышлений, ситуация поменялась настолько, что подготовиться морально к атаке сестры не представилось возможным.
- Отпусти мою руку, - холодно отозвалась Хэйс-младшая, гневно сверкнув глазами. Те времена, когда она смиренно склоняла голову только от сурового взгляда старшей сестры, уже давно канули в лету. Журналистка научилась отстаивать собственные интересы и права, тем более, когда на них посягает кто-то из кровных родственников. Вот только скалить зубы на отца и мать не позволяла совесть, а с Кэт можно было давать волю чувствам в полной мере.
- Еще раз говорю, убери свои руки от меня. Твоя впечатлительность и припадки гнева крайне неуместны, - голос девушки звучал по загробному спокойно, что в крайней степени соответствовало мрачноватой атмосфере кухонного помещения.
- Себе в лицо потыкай, - отмахиваясь от сестринской дерзости, обронила Хэйс и, приподняв подбородок, слегка ухмыльнулась. – Знаешь, тебя никто не заставлял тащить меня сегодня на этот светский раут. Ты всегда всё воспринимаешь слишком буквально! И если вчера, миссис Макрей, следуя правилам хорошего тона, предложила нам прийти к ней на чаепитие, в твоём случае, следовало тактично отказаться!
И пусть выяснению семейных отношений сейчас было не место и не время, Кейтлайн уже не могла сдержаться. Девушка, с силой растерла запястье, на бледной коже которого вырисовался алый браслет стальной хватки.
- Боже мой, Кэтрин! Тебе самой не надоело строить из себя командира? Неужели ты не видишь, что все твои потуги бессмысленны? В тебе хоть когда-нибудь появится частичка гордости? Не хочешь, чтобы тебя выгоняли? Так уйди первая. И, если честно, мне надоело ощущать себя здесь школьницей на родительском собрании. Если у миссис Макрей слишком великие корни для того, чтобы вести простую беседу с теми, кто вырос на её глазах, то я умываю руки.
Кровь шумела в ушах. Кейтлайн резко поднялась и, подхватывая сумочку темно-бордового цвета на длинном ремешке с лакированной поверхности скамьи, обернулась к сестре. Кэтрин, как и всегда в подобных случаях, пришла к выводу, что самое время поддаться медитации, посему восседала с закрытыми глазами.
- Удачной беседы, - тихо обронила Хэйс-младшая и, перебросив кожаный ремешок сумки через плечо, быстрым шагом направилась к входной двери в кухню. Насколько удачливыми могут стать поиски выхода из этого дома, больше походившего на лабиринт Минотавра, Кейт, пока, не желала задумываться. Единственная цель, которую сейчас преследовала вспылившая особа, это спасти остатки разбитого вдребезги самолюбия. Раскат грома, словно обрушившийся на крышу родового гнезда Макреев тонной железа, сыграл злую шутку с современностью, разом отключив электричество во всем доме.
- Чёрт подери, - на выдохе пробормотала Хэйс, вслушиваясь в, казалось бы, образовавшееся эхо. Рука машинально скользнула в небольшую сумочку, извлекая на свет мобильный телефон. Глаза заслезились от резкого цвета экрана, но, несколько секунд спустя, пол под ногами озарился мертвенно-бледным светом. Кейт переступила с ноги на ногу. Она всё еще не могла решить, готова ли она бросить сестру в такой ситуации, но темный дверной проём, отозвавшийся едва слышной репликой, теперь безмолвствовал.

Кейтлайн так и не дождалась мольбы о помощи или любого другого признака жизни от сестры. В обычной ситуации, когда их разлуке не предшествовала перебранка, Хэйс-младшая, наверняка бы вернулась к Кэт и смиренно уселась рядом, в ожидании возвращения хозяйки дома. Вот только сейчас, после всего, что Кейт успела наговорить, возвращаться означало признавать своё поражение. А гордость, которая еще поскуливала в дальнем уголке сознания от уже полученных травм, не была готова принять новый удар под дых.
Девушка помедлила еще мгновение. Она не сильно запомнила витиеватые коридоры при свете дня. Виной тому была петляющая экскурсия по дому или же, напротив, нежелание самой журналистки вникать в устройство дома. Вот только теперь, оказавшись в, почти физически ощутимой темноте, Кейтлайн трижды прокляла свою дырявую память. Пусть и беззвучно, но достаточно смачно. Сейчас было в крайней степени важно найти в голове хотя бы примерную карту того, как они добирались сюда. Но разум, как бывает в подобных случаях, предательски молчал, включив режим белого шума.
«Ну что? Направо, налево?», вторя собственным мыслям, Хэйс повернула луч фонарика сначала в одну сторону, потом в другую. По обе стороны от фигуры путешественницы разворачивался, как казалось, обычный коридор старого особняка. Вот только тени, отбрасываемые вазами и канделябрами, вырисовывали на стенах настолько зловещие силуэты, что по спине Кейт пробежал целый табун откормленных мурашек. «Так, спокойно! Это же не дом с приведениями, а нормальный такой, обжитой дом. Здесь живут такие, вполне зажиточные люди. Приличные, вроде. По крайней мере, прилично выглядят. Так что все эти образы – это так, отголоски впечатлений о фильмах ужасов», - уговаривала себя девушка, неловко переступая с пятки на носок. Стоять в коридоре можно было бесконечно долго. Вот только, когда включится свет – картина предстанет самая глупая. Потому как уходила Кейтлайн с высоко поднятой головой, а добраться далеко так и не смогла, вот и застряла у двери.
«Не пойдет», мысленно подогнала себя Хэйс и, снова скользнув белёсым лучом по мрачному коридору, шагнула влево. Сейчас, когда был сделан первый шаг, она была почти уверенна, что правильно избрала дорогу. Каждое новое движение придавало сил и, те образы, которые то и дело мерещились в темных уголках и под столиками на длинных ножках, только на мгновение заставляли сердце девушки замирать. Когда дорожка вильнула вправо, расступившись перед Кейт зияющим дверным проемом, она замерла, раздумывая, следует ли ей нарушать покой пустующего помещения.
Кейтлайн, в принципе, понимала, что ведет себя в крайней степени подозрительно и, встреться она сейчас лицом к лицу с миссис Макрей, вполне оправданно может быть названа воровкой или сплетницей, или еще кем похуже. И негодование хозяйки дома станет справедливым. Ведь нормальные гости, которые чтут правила дома, приютившего их, обычно сидят молча, чинно и смиренно, ожидая возвращения людей, пригласивших их под свой кров. Луч фонарика ласково скользнул вдоль стены и упал на небольшой столик. Судя по тому, что позволял рассмотреть имеющийся в наличии свет, это была одна из тех комнат, экскурсионный патруль в которую не заглядывал.
Не в силах побороть собственное любопытство, Хэйс пробралась ближе к стопке бумаг и, стараясь не ослепить себя искусственным светом, стала изучать обложки журналов и первые полосы газет, аккуратно водруженные на деревянный стол. В окно струился слабый свет, придававший какого-то магического свечения антикварному дивану и тяжелым портьерам, обрамлявшим широкое окно. Мобильный телефон, видимо рожденный в подугах вселенской экономии, предусмотрительно погасил фонарик, оповещая владелицу о необходимости сохранения целостности заряда аккумулятора. Кейтлайн перехватила мобильное устройство удобнее, но, краем глаза уловив движение за стеклянной плоскостью окна, замерла на секунду. Пейзаж, размытый косыми линиями дождя, приветственно покачивал ветвями ближайших деревьев. Хэйс сделала несколько шагов вперед, словно стараясь рассмотреть загадочный силуэт, который, как уверял её здравый смысл, оказался только тенью проезжающего авто. «А как же свет фар?», осторожно поинтересовался внутренний голос, когда в тот же момент на фоне сереющих стволов могучих деревьев вдоль окна, в опасной близости к дому, скользнул горбатый, несуразный силуэт незнакомца.
Кейт вскрикнула так, что сама испугалась звука своего голоса и, отшатнувшись, налетела на торшер. Осветительный прибор медленно, как будто лениво, качнулся и, замерев, ринулся на паркетный пол, взрывая помещение звуками бьющегося стекла. Кейтлайн ринулась к той стене где, как ей казалось, находился выход из комнаты, по пути налетая на пуфики и стулья, которые будто специально возникали под ногами.
- Миссис Макрей! Кэтрин! Там! Там у дома кто-то бродит, - крик Хэйс эхом раскатывался по пустынному коридору, пружиня от густой темноты покоящегося в сумраке дома и теряясь в самых мрачных уголках родового поместья семьи-основателей Солуэя. Как только стихли последние звуки полной паники фразы, где-то у входа раздалась звонкая трель входного колокольчика, заставив сердце Кейт спрятаться в самом дальнем углу груди, затихнув в предвкушении чего-то ужасного.