После пропахшей болью палаты запах свежего снега буквально сшибал с ног. Потому он присел на первую же попавшуюся лавку, прошаркав кроссовками по вычищенной дорожке всего каких-то четыре метра. Скамеек было много. Как веховые столбы, они стояли вдоль всей аллеи, по одну сторону и по другую, чередуясь с художественно расставленными валунами, и, наверное, служили своеобразным измерителем в процессе реабилитации. Дойди до первой и посиди, отпразднуй сигареткой свои первые шаги на пути к выздоровлению. Завтра или послезавтра, может быть, доковыляешь до второй или даже третьей скамейки. Аллея длинная, торопиться некуда. Он и не торопился. Куда ему теперь торопиться? И зачем? Он не знал. Точнее не помнил.
Очередная затяжка получилась горькой, но он продолжал упорно смолить выклянченную у санитара сигарету, не получая от этого никакого удовольствия. Наверное, ему вообще нельзя курить. Он, если честно, не шибко-то интересовался, что ему можно, а что нельзя. Его почти две недели продержали в палате, делая перевязки и донимая тупыми тестами на рефлексы и восприятие. Он был слишком рад возможности выйти наружу и подышать свежим воздухом, чтобы тратить время на расспросы. Кажется, у него начала развиваться легкая клаустрофобия.
Прошло всего две недели, как он пришел в себя, и он помнил все, что с ним произошло за эти четырнадцать дней. Помнил серый потолок и писк медицинских приборов. Помнил сухость во рту и запах лекарств. Помнил шероховатость одеяла, которым он был укрыт, и убогость тощей подушки под головой. Он помнил девчонку, которая спала в кресле у его койки и проснулась, как только он захрипел, попытавшись с ней заговорить. Он помнил ее перепуганный взгляд и звонкий голос, зовущий на помощь, и помнил санитара, который прибежал на ее крик. Он так же помнил, как сломал нос этому бедолаге, когда он зачем-то склонился над ним. Слишком близко. Он просто не сдержался и ударил на автомате. Это был всего лишь рефлекс, но получилось не очень хорошо. Ему тут же вкололи что-то, решив, что это у него такой приступ паники. Идиоты. Сами же потом сказали, что он вроде как военный, а у них все на рефлексах. Хотя откуда ему знать.
Остальное, как сплошная белая мгла. Холодная и пустая, жалящая острым, как ледяные крошки, ощущением потери чего-то по-настоящему важного. Ведь он не просто память потерял, он себя потерял. Хреново это. И отчасти забавно, насколько избирательной оказалась амнезия. Знания и навыки остались. Он мог запросто разоружить охранника на выходе и вырубить его, не причинив вреда здоровью. Нет, он конечно не пробовал, но знал, что сможет, если захочет. Он мог потрепаться за жизнь с тем студентиком-практикантом, и тому не пришлось бы мучиться, коверкая несчастный английский своим ужасным арабским акцентом. Наверняка, это не единственный язык, который он знал или знает. Кажется, он уже читал сравнительные жизнеописания Плутарха, Илиаду Гомера и, внезапно, Достоевского. Откуда он только взялся в больничной библиотеке.
Все это херня. К такому выводу он пришел, когда вышел на заснеженную аллею, кутаясь в слишком большую для его исхудавшего тела толстовку, и наполнил легкие свежим воздухом. Он искрился и поскрипывал, предвещая легкий морозец. Клубился у рта, когда он выдыхал, и оседал на отросшей щетине белым налетом. Теперь же, сидя на лавке, глядя в сторону от серого здания реабилитационного центра и катая на языке никотиновую горечь от выкуренной сигареты, он думал о том, что никакая это не херня. Это все, что у него осталось. И если память не вернется...
Он с шумом выдохнул и вдруг насторожился. За высокой живой изгородью, с пожухлыми листьями, покрытыми снегом, прошуршали шины автомобиля. Наверное, какой-нибудь из местных эскулапов решил заглянуть напоследок, чтобы с чистой совестью отправиться праздновать домой. Сегодня ведь Сочельник. Им даже на ужин пообещали что-то особенное, а то все овсянка, да куриный бульон. Гадость, короче. Шорох шин затих где-то за корпусом, там вроде была парковка для посетителей. Он очень быстро утратил к этому интерес и снова уставился вдаль, на заснеженные холмы и мигающую вдалеке красными огоньками вышку.
[info]<br><hr>28 лет, военный<hr>[/info][icon]https://forumstatic.ru/files/0012/5c/b4/10708.jpg[/icon]

Отредактировано Jethro McRay (2018-06-20 18:10:59)

Он слышал, как она подошла. Не оборачивался и упорно глазел вдаль, но непроизвольно прислушивался к ее легким шагам, похрустывающим свежевыпавшим снегом и неумолимо приближающимся. Дергал ушами, как легавая псина, и ждал, когда она уже подойдет поближе. Девчонка. Та самая, которая сидела у его койки. Которую он напугал, когда пришел в себя, и которая, по словам доктора, была его сестрой. Рене. Красивое имя, подумал он со странной, невесть откуда взявшейся тоской. И голос у нее тоже был красивый.
— Привет, — хрипло отозвался он и только после этого обернулся и посмотрел на нее. Взгляд получился затравленным и каким-то неловким, словно она застукала его за чем-то неприличным. Он тут же отвел глаза, отметив про себя, что и сама она была очень красивой. Совсем еще ребенок. С этим румянцем на щеках впечатление было таким стойким, что на какой-то момент он даже запаниковал. Как себя вести? Что говорить? Кто-нибудь, заберите меня отсюда! Но потом он вспомнил, что с него, как с ушибленного в голову, спрос невелик, и резко успокоился. Даже улыбнулся, мысленно обозвав себя кретином.
Девчонка тем временем уселась на скамью, дав тем самым понять, что подошла не только для того, чтобы поздороваться, и уходить в ближайшее время не собирается. Странное дело, но он был этому даже, кажется, рад. После изрядно примелькавшихся за две недели постных рож местного персонала, молоденькое личико красивой девушки было настоящей усладой для глаз. Да и поговорить с кем-то, кто его знает более или менее хорошо, тоже не помешало бы, а то он так и не понял, что из себя представляет как человек. Может он вообще сволочь, просто забыл об этом?
Осторожно повернув голову, он снова посмотрел на девчонку и заметил россыпь бледных веснушек на носу. По весне, наверное, их еще больше. Хотя она вроде не рыжая. Взгляд переметнулся на застрявшие в темной челке снежинки, потом вновь опустился вниз и застопорился на глазах. Никакого сходства с тем чуваком, который каждое утро глазел на него из зеркала. И, тем не менее, они были семьей. Об этом стоило помнить.
— Извини, что напугал тогда, — проговорил он после недолгого молчания. — Ну, когда очухался и устроил невесть что, — он фыркнул, припомнив сломанный нос санитара, но тут же посерьезнел. — Мне сказали, что ты была рядом, пока я в коме валялся. Наверное, нужно сказать спасибо. Все таки в жизни полно куда более приятных занятий, чем часами просиживать задницу в палате коматозника. У студентки-первокурсницы и подавно. Лекции, вечеринки, бухло... И почему здесь именно ты, а не отец, мать или, скажем, бабуля? Кто у нас там еще в семье имеется?
Обнаружив, что совсем уж разболтался, он резко замолк и шумно прочистил отвыкшую от долгих разговоров глотку. Кажется, его начало пробирать любопытство. В конце концов, что он знал о своей семье, о сестре, да даже о себе родимом? Ничегошеньки. Не знал или не помнил, не суть важно. В голове только ветер на завывал, настолько было пусто. Но ведь он мог узнать. Надежный источник информации сидел совсем рядом, розовел щечками и вкусно пах какими-то духами. Сестра. Ну надо же. Убиться и в морг. Он снова фыркнул своим мыслям и покосился на девчонку с подозрением, которое одолевало его уже давно.
— Слушай, а мы точно брат и сестра? А то я что-то никакого сходства не вижу.
Может его и не должно было быть. Бывает же так, что сын похож на отца, а дочь на мать и наоборот. Чем только генетика не шутит. Но всматриваясь в лицо девушки он так или иначе искал подтверждение того, что ему представили как факт. Док так и сказал: "У тебя есть сестра, Джетро. Она очень переживает за тебя. Будь с ней помягче." Складывалось впечатление, что он едва ли не монстр, пожирающий юных дев на завтраки, обеды и ужины. Хоть на цепь сажай или в палате с мягкими стенками запирай. Может так и выйдет в итоге, если он не вспомнит, кто он есть, и окажется выброшенным на обочину отработанным материалом, как очередной инвалид с крохотной пенсией. Убойная перспектива, ничего не скажешь.
[info]<br><hr>28 лет, военный<hr>[/info][icon]https://forumstatic.ru/files/0012/5c/b4/10708.jpg[/icon]

Отредактировано Jethro McRay (2018-06-20 18:16:21)

Девчонка внезапно рассмеялась. Так звонко и серебристо, что он невольно заулыбался, дернув ушами, как заинтересованная псина. Как же давно он не слышал такой смех... Он не помнил, чтобы вообще его слышал, но мог точно сказать, что в последние пару недель его нечасто баловали подобным. Даже просто улыбки были редкостью. Все вокруг были такие серьезные, смурные и загруженные собственными проблемами, что звенящий в морозном воздухе девчачий смех, подобный перезвону серебренных колокольчиков, показался ему сладкой музыкой. Он не замечал проскальзывающих в нем неуловимо истеричных ноток и просто слушал, разглядывая раскрасневшееся личико Рене во все глаза. Красивая. Черт, до чего же она красивая!
— Я что-то не то сказал? — осторожно поинтересовался он, когда девушка более или менее успокоилась. Он все еще улыбался, робко и несмело, как только что включенная энергосберегающая лампочка, но уже догадывался, что ляпнул чушь. После приступа смеха голос Рене стал глубже и насыщеннее и шел как будто из самой глубины ее грудной клетки вместе с растревоженной, но такой приятной хрипотцой. Интересно, а петь она умеет? Ее бы голосом...
Он не успел додумать эту мысль до конца. Полученная информация наконец-то улеглась на самой крайней полке пустого стеллажа его памяти парой сиротливых фактов. Сверху улеглась еще парочка в виде выводов, которые он сделал машинально, исходя из элементарной логики. Значит, не родня. Значит, его отец женился второй раз. Значит, что-то стало с его матерью. И с отцом Рене тоже. Он не чувствовал ничего такого, что, наверное, должен был почувствовать, как человек, возможно, потерявший мать, но ему было интересно. Интерес заполнял собой всю ту пустоту, что царила внутри него в последние две недели. Вопросы копились, толпились и толкались, пытаясь выстроиться в очередь, и он не спешил их задавать, как бы ему не хотелось. Док говорил, что избыток информации может помешать ему вспомнить все естественным путем. Тем не менее упускать возможность узнать о себе хоть что-то он тоже не собирался и потому не задумываясь согласился, когда Рене предложила ему прогуляться до ближайшего городка.
— Напомни мне прихватить рождественский пряник для этого доброго человека, — усмехнулся он, представив с какой кислой миной док подписывал пропуск. Еще вчера, он сомневался, стоит ли выпускать пациента на улицу, а тут вдруг разрешил прокатиться черт знает куда с юной красоткой. С другой стороны, если подумать, этот риск вполне мог себя оправдать. Посидеть в пабе, перекусить нормальной едой, а не той херней, которой их здесь пичкали, и потрепаться за жизнь с человеком, не имеющим к медицине никакого отношения... Да после такого он вспомнит все как миленький. Даже то, чего не было и в помине. Фантазию же у него не отшибло.
Поднявшись со скамьи, он расправил плечи и отряхнулся от снега, успевшего прицепиться к его толстовке, а затем протянул руку сестре. Он сделал это не задумываясь, на автомате, словно это было записано в программе, отвечающей за рефлексы конкретного биологического изделия типа "человек", и осознал это, только когда пальцы Рене оказались в его ладони. Маленькие, с короткими аккуратно подстриженными ноготками и теплые. Именно ощущение чужого тепла оказалось настолько оглушительным, что он закаменел на месте, вместо того, что двинуть по направлению к парковке. Заминка длилась всего пару секунд не больше, но он успел не только проанализировать собственные ощущения и взять себя в руки, но и придумать достойную причину, чтобы оправдаться.
— Слушай, а меня действительно зовут Джетро? — он так серьезно посмотрел на девчонку с высоты своего роста, как будто спрашивал, а не маньяк ли он на самом деле, а то мало ли. — Ну, то есть... Джетро, это имя такое, как бы это сказать, не совсем обычное, что ли. Почему не Джейк, Джеймс или, не знаю, Джейсон? Я понимаю, это лучше спросить у отца, но вдруг ты тоже в курсе. Что это вообще за нафиг?
[info]<br><hr>28 лет, военный<hr>[/info][icon]https://forumstatic.ru/files/0012/5c/b4/10708.jpg[/icon]

Отредактировано Jethro McRay (2018-06-20 18:17:27)

Рене снова рассмеялась, и он почувствовал себя лучше. Какой-то странный рефлекс. От ее смеха даже теплее становилось как-то. Почти так же, как от прикосновений ее пальцев и ладошки, спрятавшейся в его руке крохотным, юрким зверьком. Она потянула его за собой, как маленький тягач большую фуру, и он покорно последовал за ней, улыбаясь чему-то. Это было так... знакомо, что ли.
— Док, — он кивнул Беннету, разом растеряв все веселье. Иногда ему казалось, что этот дядька, желтый и пожухлый, как осенний лист, просто не способен улыбаться и из-за комплексов на этой почве вытягивает из окружающих эту способность, как жадная пиявка, чтобы они тоже не улыбались. Без наставлений, конечно же, не обошлось, но за эти две недели он настолько к ним привык, что уже не прислушивался толком. Не пить, не курить, не трахаться... Да, дедуль, ты знаешь, что такое веселуха как никто, правда же? Однако, последнее его замечание мимо ушей не проскочило. Они уже говорили об этом, и ему не понравился этот разговор. К счастью, Рене была намерена устроить ему Рождество несмотря на все запреты и снова потащила его к своей машине. Бросив на Беннета короткий, ничего не выражающий взгляд, он последовал за сестрой и остановился у совсем новенького ленд ровера цвета выдержанного вина, уже обросшего снегом как белоснежным мхом.
— Твоя? — он вопросительно вскинул брови. До этого момента ему как-то не приходило в голову поинтересоваться, какого достатка у них семья. Мысль была тонкой и прозрачной, он почти сразу же потерял ее, а когда Рене заговорила о другом, вернув его мыслями к Беннету и всем его медицинским занудствам, и вовсе забыл об этом.
— Да, — он махнул рукой. — Не бери в голову. Он просто перестраховывается. Я у него не столько пациент, сколько объект исследования. Интересно ему, видите ли, что происходит с психикой человека, потерявшего память, по мере ее восстановления. Читал я его исследования от нефиг делать. Что-то про формирование новой личности на ранней стадии. Ее ломке и деформации в процессе возвращения памяти и так далее. По мне так чушь и есть. Как будто утрата воспоминаний меняет человека на корню. Характер же остается. Кое-какие знания и навыки те же. Мне вот кажется, что я как был кретином, так им и остался. Просто забыл об этом.
Он отворил дверь со своей стороны и устроился со всеми удобствами спереди на пассажирском, поеживаясь от налетевшего невесть откуда холодного ветра. Внутри было тепло, пахло новой обивкой, автомобильным освежителем, висящим тут же на зеркале заднего вида, и немного духами Рене, которые он почуял, еще когда она только подошла к нему там на аллее. Дождавшись, когда сестра сядет за руль и заведет движок, он решил все же поинтересоваться, что она имела в виду, когда говорила об алкоголе.
— Так что там на счет выпивки? — он смотрел перед собой, на мерно падающие с набрякшего неба хлопья снега, но все равно время от времени косился на сестру, которая смотрелась за рулем неожиданно солидно и по-взрослому. — Мне вообще-то нельзя ничего такого, но от пива-то плохо не будет, правда же? Курить тоже вроде как нельзя и погулять меня сегодня в первый раз выпустили, так что... — он неопределенно пожал плечами и замолк. Если честно, ему с самого первого дня, сразу же после того, как он пришел в себя, не терпелось выбраться из этого реабилитационного каземата и оказаться где-нибудь подальше от всех этих процедур, иголок и тестов. А главное подальше от Беннета, который смотрел на него, как на неведомую зверушку, и запрещал все подряд. Ощущать себя подопытной крысой было неприятно, но мысль о том, чтобы забить на все и тупо свалить, если и посещала его, то всегда ненадолго и как-то совсем уж поверхностно. Наверное, точно так же мысль о самоубийстве посещает человека, испытывающего сильнейшую боль. Стоит выпить таблетку или сделать укол, как боль проходит и мысли о самоубийстве тоже. Порой навсегда, а порой до следующей дозы обезболивающего. Так происходило и с ним. Он быстро восстанавливался, его подкармливали строго дозированными обещаниями, что очень скоро он совсем придет в норму, а память вернется. Типа, куда ей деваться. Но сомнения все равно были. Куда без них.
[info]<br><hr>28 лет, военный<hr>[/info][icon]https://forumstatic.ru/files/0012/5c/b4/10708.jpg[/icon]

Отредактировано Jethro McRay (2018-06-20 18:18:19)

Возможно ему это только показалось, но поездка вышла какой-то слишком уж короткой. Он только расслабился и согрелся, только распушил уши, внимая Рене, которая решила рассказать ему об их семье, как они уже были в городе. Издалека со всеми своими огнями и снежными шапками на крышах домов он выглядел совсем как ожившая рождественская открытка. Того гляди услышишь шорох саней, перезвон бубенчиков на рогах оленей в упряжке и знаменитое "Хо-хо-хо!". Ему бы захлебнуться этим ощущением праздника, что повисло густой как сливочный кисель атмосферой над городком, но вместо этого он весь сгорбился на своем сидении и скорчился, слишком подавленный всем услышанным от сестры. Сложно сказать, что именно поразило его больше всего. То, что у них такая большая семья, или то, что из всех его многочисленных родных к нему приехала только она. Сводная сестра, которую он наверняка доставал, пока они жили под одной крышей. С чего бы ей сидеть у его койки целых две недели, а потом еще столько же ждать, когда им уже разрешат встретиться? Что-то здесь не так.
— У тебя сигареты есть?
После долгого молчания его голос настолько охрип, что он почти прокаркал эти слова, но прочистив горло, не стал повторять или вообще дожидаться ответа и, не спросив разрешения, просто полез в бардачок. Среди целого вороха стандартной мелочевки все же нашлась мятая пачка каких-то неопознанных сигарет и даже зажигалка. Выбравшись из машины, он тут же закурил и взялся ходить туда-сюда по тротуару вдоль машины, вытаптывая в свежевыпавшем снегу причудливые узоры. Ему было глубоко наплевать, как это выглядит со стороны. Даже то, что сигареты оказались ментоловыми, явно лежалыми и совершенно мерзкими на вкус, его не особо трогало. Все его мысли были направлены в одно русло и, когда Рене выбралась из машины, он обрушил на нее целый поток вопросов.
— Почему ты? — он даже ткнул сигаретой, зажатой между пальцами, указывая на сестру. — Почему из всей нашей семьи, довольно таки большой и дружной, судя по твоим словам, ко мне приехала именно ты? Почему не Родерик, если мы с ним были так дружны? Почему не Брианна? Почему не отец, в конце концов?! Если я его единственный сын, то почему он не здесь? Или он слишком занят на пивоварне? — тут он усмехнулся и покачал головой. — Я, кстати, в шоке. Мы еще и богатеи к тому же. Умереть не встать. Пиво, это же гребаная золотая жила. Как меня с таким раскладом вообще в армию занесло?
Тут он споткнулся, едва закончив предложение, и завис, глядя перед собой. Зажатая в зубах сигарета вхолостую тлела, осыпаясь пеплом, а его взгляд потемнел и утратил какие-либо краски. Одно сплошное серое ничто, клубящееся пасмурной свинцовой темнотой невеселых мыслей и догадок. Прошло довольно много времени, прежде чем он моргнул, сфокусировал взгляд и, обхватив пальцами фильтр, бросил сигарету под ноги и затоптал. Вид у него при этом был самый что ни на есть пришибленный и растерянный. Он посмотрел на Рене с подозрением и какой-то даже опаской, прежде чем, нерешительно потоптавшись на месте, подойти поближе.
— Я что-то натворил? Они поэтому на меня забили? — это было первое, что пришло на ум, но и следующий, вполне логичный вопрос не заставил себя ждать. — Что я сделал?
Вариантов здесь было предостаточно, стоило только начать об этом думать. Может он и не помнил ничего, но того, что он успел о себе узнать и элементарно заметить за собой, было достаточно, чтобы понять, что он из той породы людей, которые не рассчитаны на мирный образ жизни. Было в нем что-то такое, что не давало ему спокойно сидеть на месте. Нерастраченная злая энергия, жажда чего-то и агрессия, которую он выплескивал на висящей в больничном спортзале боксерской груше, когда ему разрешали. В первый раз он так увлекся, что у него пошла носом кровь, и Беннет потом еще долго не соглашался пустить его туда снова. Нет, он точно что-то натворил. Что-то настолько страшное, что его семья отвернулась от него.
[info]<br><hr>28 лет, военный<hr>[/info][icon]https://forumstatic.ru/files/0012/5c/b4/10708.jpg[/icon]

Отредактировано Jethro McRay (2018-06-20 18:19:10)

Уверенный, что за его плечами толпятся такие грехи, что лучше не оборачиваться, он недоверчиво слушал Рене. Хмурился на ее слова, вслушивался в интонации и всматривался в ее личико, подсознательно пытаясь подловить на лжи. Как выяснилось, она действительно кое-что скрывала, но это оказалось совсем не то, что он думал. Никто не знал, что он здесь. Вот, значит, как? Им не пофиг, они просто не в курсе. Наверное, ему нужно было расстроиться по этому поводу или разобидеться, типа, какого черта, но он почему-то испытал странное облегчение. Никто не знает, значит, никто не беспокоится. Не беспокоится и, как следствие, не жалеет его, пусть даже на расстоянии. Это почему-то успокаивало. Но это был не такой уж и большой плюс, особенно на фоне одного огромного минуса, который острой занозой засел глубоко в груди, потеснив даже нехилых размеров камушек, бухнувшийся всем своим весом на сердце, когда Рене с обиженным видом толкнула его, заставив отступить на шаг.
— Погоди-ка... — он прочистил охрипшее после долгого молчания горло и снова поддался вперед, нависнув над сестрой. — А с отцом-то что?
Вывалившаяся в этот момент из паба шумная компания распугала шепчущую тишину безлюдной улочки, медленно покрывающейся слоем пушистого снега, и сбила его с мысли. Завывая какую-то незнакомую песню, подвыпившее мужичье нестройным шагом направилось вдоль улицы, кренясь всей связкой то в одну сторону, то в другую. Из неохотно закрывающейся следом за ними двери паба пахнуло теплом и запахом домашней еды, на что желудок тут же бойко отреагировал, пробурчав что-то нецензурное. Следом, как по цепочке, как-то особенно остро начал ощущаться и рождественский морозец, и поднявшийся к сумеркам ветер, и сухость во рту после выкуренной сигареты вдруг показалась просто невыносимой. Он подхватил руку сестры и, заложив ее себе за локоть, направился ко входу в паб.
— Сейчас ты мне все расскажешь.
Он даже не потрудился изобразить вопросительную интонацию и не стал уточнять, что под "все" подразумевается действительно все. Не только отец и его здоровье, но и то, что вызвало столь бурные эмоции у самой Рене. Десять лет носа домой не казать, это же нужно умудриться.
Внутри паба все оказалось довольно таки стандартно для таких заведений. Стойка, столики, хмурый бармен, натирающий кружки. Обилие дерева и наличие простой грубой мебели, правда, приятно удивило. Словно не в обычный паб заглянул дернуть пивка, а в другое столетие резко выпал. Светильники, стилизованные под старину, дощатый пол и резные ставни на окнах добавляли этому месту колорита. Если бы не одежда посетителей и телевизор, висящий над стойкой, можно было всерьез решить, что машина времени не сказка. Народу тоже было немного. Похоже, только что покинувшая паб компания была самой многочисленной и шумной. Тихие одиночки сидели за стойкой, потягивая пивко, и все столики оказались свободны. Среднего возраста женщина в переднике официантки как раз заканчивала убирать с одного из них, когда они с Рене вошли и остановились на пороге, оглядывая обстановку.
— Садитесь куда хотите, родненькие, — радушно улыбнулась женщина. — У нас сегодня рождественские пироги, запеканка из телячьих почек, баранье жаркое... Я принесу меню.
Выбрав столик поукромнее, он забился в темный угол, чтобы не оставаться на виду и при этом видеть все и всех, и еще раз прокатился рассеянным взглядом по посетителям, пересчитывая их и попутно прикидывая боевой потенциал. Еще одна привычка, как рефлекс вбитая в подкорку, от которой он уже вряд ли когда-нибудь избавится, даже если ему снова настучат по голове до потери памяти.
— Рассказывай, — сказал как скомандовал и выжидающе уставился на сестру. — Все рассказывай.
[info]<br><hr>28 лет, военный<hr>[/info][icon]https://forumstatic.ru/files/0012/5c/b4/10708.jpg[/icon]

Отредактировано Jethro McRay (2018-06-20 18:20:15)

Странно было слышать все это. Больной, вечно переживающий за него отец, десять лет вдали от семьи и так и оставшаяся за кадром причина этого. Принять услышанное как факт было легко. Рене была более чем убедительна, выдавая информацию с долей вполне понятного и заслуженного упрека. Куда тяжелее было ощутить холодную неприязнь к самому себе. К тому себе, которым он был до того, как получить по голове и забыть все и всех. Десять лет знать, что твой отец болен, переживает за тебя, нуждается в тебе, и ни разу его не навестить... Что он за сын такой?
Вопрос буквально звенел в его голове, стучал в висках и пульсировал зарождающейся болью в переносице. Мигрень или, как говорил доктор Беннет, боль мигренеподобного характера была не такой уж редкой гостьей в последние две недели. Черепно-мозговая как никак. Но за последние пару дней он как-то отвык от нее и расслабился. Слишком расслабился, как выяснилось. Даже не прихватил с собой таблетки, хотя должен был держать их при себе постоянно. Немного анальгетиков ему бы сейчас не помешало, хотя бы для того, чтобы притупить боль и функционировать более или менее нормально. Когда кажется, что голова вот-вот лопнет, это было несколько сложновато. Он даже не помнил, как им принесли пиво.
— Я знаю, — хрипло отозвался он, машинально сжав пальчики Рене, и попытался улыбнуться. — Извини, мне надо... Мне надо.
Он встал из-за стола и, стараясь сделать вид, что все в порядке, направился к стойке. Бармен махнул рукой куда-то в глубину помещения, когда он поинтересовался, где здесь уборная, но вдаваться в детали не стал. Этого действительно было достаточно. Найти туалет в таком небольшом заведении не такая уж великая премудрость, а вот добраться до него без приключений...
— Смотри куда идешь! — рыкнул на него уже изрядно подвыпивший дуболом в куртке дорожной службы. Только сейчас, развернувшись от сильного удара в плечо, он по-настоящему заметил его присутствие, хотя мог поспорить на сотню, что тот специально его толкнул. Напряженный взгляд, брошенный барменом в их сторону, только убедил его в этом, ведь направлен он был не на него, а на здоровяка, который был явно в не самом лучшем расположении духа. Судя по всему, мысли на этот счет у них с барменом совпали. Тот глянул на него и едва заметно кивнул, мол, иди куда шел, а сам занялся обещающим серьезные проблемы посетителем, который как раз устроился на одном из высоких барных стульев у стойки.
— Гейб, ты же знаешь, тебе нельзя, — было последним, что он услышал, прежде чем толкнуть скрипучую дверь уборной и войти внутрь. Даже здесь висела мишура и прочая рождественская чепуха. На мутном зеркале, висящем над умывальником, были наклеены небольшие снежинки, вырезанные из простых салфеток. Машинально их пересчитав, он уставился на собственное бледное и чуть зеленоватое из-за дрянного освещения отражение. Напряженно пульсирующую жилу, пересекающую лоб, было видно невооруженным глазом. Рене наверняка заметила. Досадливо скривившись, он пустил холодную воду и сполоснул лицо. Легче стало, но не намного. Голова продолжала гудеть. Наверное, здесь было уместно сравнение с похмельем. Не зря же так говорят. Мысли сами собой вернулись к оставшейся за столом Рене. Кажется, она что-то говорила про выпивку. Он невесело усмехнулся тому, как все обернулось в итоге. Ведь началось с простого любопытства. Неприятно было это признавать, но, похоже, док был прав — не стоит форсировать события, если он не хочет и дальше сходить с ума от головной боли, едва на него свалят очередной информационный кирпич из его прошлого.
— Джетро, значит? — как будто уточняя, спросил он у своего отражения, и то вымученно улыбнулось ему в ответ. — Ладно, бывает и хуже. Наверное.
Выключив воду, он наскоро вытер лицо и руки бумажным полотенцем и собрался уже вернуться обратно к Рене, когда почувствовал, как что-то щекочет щетину на верхней губе. Одного взгляда в зеркало хватило, чтобы снова склониться над умывальником и позволить крови свободно стекать в сток. Однако, боль начала стихать, и это был скорее плюс, чем минус.
[info]<br><hr>28 лет, военный<hr>[/info][icon]https://forumstatic.ru/files/0012/5c/b4/10708.jpg[/icon]

Отредактировано Jethro McRay (2018-06-20 18:20:56)

Было чертовски приятно ощущать это опустошение, которое медленно, но верно заполняло собой череп по мере того, как кровь вытекала из него и, мешаясь с холодной водой, утекала в сток. Словно сама боль вдруг обрела свой жидкий эквивалент и теперь покидала его тело. Еще немного и будет совсем хорошо. Он ждал, прислушиваясь к ленивому прибою, что поселился в его голове. Умиротворяющий и успокаивающий. Это было похоже на медитацию или даже какой-то транс. Казалось, больше ничего не осталось. Только сияющая белизна кафеля и яркие потеки крови на нем, заворачивающиеся в воронку черного небытия.
Если бы не Рене, он, наверное, так и отключился бы в этом сортире, как какой-то наркоша или перепивший свою норму алкаш. Ее голос, звонкий и мелодичный, как серебренный колокольчик, вернул его в реальность. Джетро моргнул и, чуть повернув голову, покосился на нее, застывшую в дверях неясным силуэтом. Интересно, как долго он тут уже зависает?
— Да в порядке я, в порядке, — слабо отмахиваясь от сестры, проворчал он. — Просто кровь носом пошла. Это нормально.
Так по крайней мере говорил док. Но насколько нормальным было стоять вот так и ждать, когда тебя вырубит от кровопотери, история умалчивала. Кровь, между тем, все никак не унималась. Рене была терпелива, стоило отдать ей должное. Ее хватило почти на целую минуту. Почему-то он даже не удивился, когда она перешла к активным действиям. Это тоже было знакомо, привычно даже.
— Испачкаешься же, — прогундосил он ей в ладошку, но сопротивляться не стал. Послушно подвинулся, развернулся и чуть запрокинул голову, чувствуя, как скатываются по губам и подбородку теплые дорожки крови. Блаженная прохлада улеглась ему на переносицу. Но стоять, глядя в потолок было как-то не очень весело. Отшатнувшись от Рене, Джетро привалился к стене и сполз по кафелю, усевшись на корточки. Мерно сглатывая попадающую в глотку кровь, он удерживал компресс на месте и смотрел на девчонку снизу вверх. В мозгу, там, где совсем недавно была одна сплошная пустота, черная и затягивающая, как бескрайний космос, теперь вспыхивали сверхновые и растекался целый млечный путь. Он наливался цветом и обретал форму, превращаясь в вереницу застывших навсегда мгновений чьей-то жизни. Его жизни. Той, которую он не помнил. И уцепившись за один такой фрагмент, он словно окунулся в другую реальность. Услышал серебристый детский смех и тягучее "Ну, Джетро!", цепляющее ниточки раздражения, вины и беспокойства одновременно. Ощутил запах печеных яблок и почему-то антисептика. И почти почувствовал, как щиплет бровь на том месте, где ее пересекал застарелый шрам.
— Это уже было? — вдруг спросил он, внимательно всматриваясь в побледневшее от волнения личико девушки. — Почему мне кажется, что это уже было?
Может не совсем так, но чертовски похоже. Маленькая Рене. У нее были большие глаза, отливающие на солнце золотом, веснушки на носу и смешная заколка с божьей коровкой, удерживающая непокорную челку. От нее пахло конфетами и масляными красками. Она часто смеялась, но смотрела всегда так серьезно, словно прикидывала, а стоит ли тратить на тебя время. Рене, которая стояла сейчас над ним, была взрослой и смотрела по-взрослому, прекрасно осознавая, на что тратит свое время. "Зачем тебе это?" — подумал он.
— Мы ведь даже не родственники, — вырвалось уже вслух. Сняв с лица нагревшийся платок, Джетро медленно склонил голову вперед и осторожно хлюпнул сырым носом. Кровь больше не шла, голова не кружилась, и он действительно был почти в порядке. Только слабость накатывала волнами. Эта же слабость заставила его снова привалиться к стене, едва он выпрямился во весь рост. Теперь он смотрел на сестру сверху вниз и это было куда привычнее.
— У тебя была такая заколка? С божьей коровкой или типа того?
Не совсем доверяя себе, он решил уточнить на всякий случай, но чем дольше он смотрел на Рене, тем сильнее в нем становилась уверенность, что он все правильно вспомнил. Он даже заулыбался. Впервые за очень долгое время ему было действительно хорошо.
[info]<br><hr>28 лет, военный<hr>[/info][icon]https://forumstatic.ru/files/0012/5c/b4/10708.jpg[/icon]

Отредактировано Jethro McRay (2018-06-20 18:21:42)

Рене вела себя сумбурно и странно. Хотя это ему было положено вести себя подобным образом. Кого из них по голове стукнули вообще? Но это даже нравилось. То, как она посмотрела, как выхватила из его руки платок, как отвернулась, решив, наверное, что так он ничего не заметит и не поймет. Он ее обидел, это точно, но она нашла ему какое-то оправдание и не вспылила, как собиралась. Это тоже было очевидно. Что могло его оправдать? Амнезия разве что. Может было, что-то еще, чего он не знал или не помнил. Джетро не стал уточнять. До сих пор ему казалось, что сложно только ему одному. Сестра, которую он не помнит, семья, на которую он по какой-то причине забил, и какие-то сложные взаимоотношения с отцом. Так и рехнуться недолго. Но сейчас он вдруг отчетливо понял, что из них двоих Рене было тяжелее всего. Она-то все помнила и она переживала за него, несмотря на то, что по всем выкладкам они были друг другу совершенно чужими людьми. То, что ему виделось совершенно непонятным и не имеющим под собой никаких оснований, для нее было само собой разумеющимся, не требующим каких-либо объяснений и поводов. Они были семьей, и она знала об этом, а он только-только начал вспоминать.
— Слушай, если я что-то не то сказал... — слова застряли в горле, когда Рене вдруг обернулась и стала вытирать ему лицо. Он возвышался над ней рослой, небритой махиной, а чувствовал себя совсем мелким пацаном, стащившим запретную сладость и слопавшим ее втихаря, оставив шоколадные улики по всей своей роже. Не дежавю, но другое чувство, знакомое и в то же время не имеющее какого-то четкого определения, ощутимо стукнуло по голове. Губы растянулись в кривой усмешке сами собой. Он смотрел на Рене как ни в чем не бывало, словно все происходящее было заранее предопределено и не вызывало у него никаких сомнений. Именно так он должен был провести этот вечер и именно здесь он должен был находиться в этот самый момент. В этом городе, в этом пабе, в этой уборной. С кровью на лице и с Рене, заботливо вытирающей эту самую кровь своим платком. Почему-то он был уверен, что запомнит этот момент на всю жизнь. Пусть его лупят по голове еще хоть тысячи раз, он не забудет ее раскрасневшееся личико, выражение ее пугливых глаз и тепло неровного дыхания, которое он чувствовал на своем лице вместе с прохладными прикосновениями мокрого платка. Ему вдруг показалось, что она почти закончила приводить его в порядок. Он не успел даже подумать об этом, а уже перехватил ее запястье, не позволяя убрать руку от своего лица. Воцарилось неловкое молчание.
— Ты хорошая сестра, — произнес он наконец. — И мне почему-то кажется, что я этого не заслуживаю.
Кажется, как же. Он был уверен в этом. Почему, другой вопрос. Он как будто бы знал, просто знал, что не достоин подобного отношения с ее стороны. Угадывал, а может тупо чуял на уровне инстинктов. Уж что-что, а они у него были в полном порядке. Что-то же заставило его насторожиться и отшатнуться от Рене за секунду до того, как дверь в уборную распахнулась и появилась та самая официантка, что принесла им пиво и меню. Она была чем-то напугана и зажимала руку окровавленным полотенцем.
— Что случилось? — вырвалось прежде, чем он осознал, что что-то все таки случилось, до конца.
Женщина вскинула глаза и, казалось, только сейчас заметила, что она здесь не одна. Перебежав взглядом от Джетро к Рене и обратно, официантка непонимающе нахмурилась, но потом узнала в них недавно пришедших посетителей и просветлела лицом. Правда, ненадолго. Порез на руке кровоточил так, что полотенце уже не спасало. Пол расцвел кровавыми веснушками размером с пенни. Из приоткрытой двери послышался надсадный рев попавшего в капкан медведя, и Джетро, не дожидаясь объяснений, метнулся на звук, оставив сестру с раненной женщиной.
[info]<br><hr>28 лет, военный<hr>[/info][icon]https://forumstatic.ru/files/0012/5c/b4/10708.jpg[/icon]

Отредактировано Jethro McRay (2018-06-20 18:22:40)

Запах чужой крови, густой и душный, перебивал запах пролитого пива и аппетитных ароматов со стороны кухни. Джетро едва ли видел, куда вообще шел. Он чуял кровь и шел по следу, жадно втягивая воздух в легкие через нос. Даже ребра заныли от того, как распирало его грудную клетку при каждом вдохе.
— В каталажку захотел?! Гейб, чтоб тебе! Уймись уже! — почти кричал бармен. Уже знакомый громила топтался на осколках стекла в луже пролитого пива, свирепо вращал глазами и примеривался куда бы зашвырнуть увесистый барный табурет, который держал над головой как Атлант свой небесный свод. Забившийся в угол за барной стойкой хозяин паба в свою очередь держал перед собой круглый стальной поднос, надеясь, наверное, закрыться им как щитом, если придется. По всей поверхности стойки было разлито пиво. Скукожившиеся салфетки, которые обычно подкладывали под кружки и стаканы, были похожи на гигантских подбитых мотыльков, а распухшие от влаги сухарики на гигантских улиток. Некоторые из них реально ползли по гладкой мокрой поверхности столешницы, повинуясь ленивому пивному течению.
Ни одного посетителя в пабе не осталось. Похоже, все сбежали, как только запахло жаренным. Появление на поле битвы третьей стороны произвело должный эффект. Бармен чуть опустил руки и замотал головой.
— Иди отсюда, парень, — проскрежетал он сорванными связками. — Иди, покуда цел.
Слова просочились сквозь его восприятие, как солнечный свет сквозь прозрачную органзу, не оставив и следа на тонкой материи. Джетро смотрел на здоровяка неотрывно, и тот понял, что внимать рекомендации бармена он не собирается, и рассвирепел еще больше.
— Пошел во-он! — проревел он и, размахнувшись, все таки запустил табуретку, но не в бармена, как, вероятно, планировалось изначально, а в застывшего в напряженной позе посетителя, с которым он не так давно столкнулся здесь же у стойки. Джетро успел пригнуться. Табурет пролетел над самой его головой, только чудом не задев вихрастый затылок, и врезался в стену за его спиной, развалившись на части. Он даже не посмотрел на загремевшие на пол останки добротной мебели и сразу же, даже не выпрямившись толком, метнулся вперед. Он тупо протаранил здоровяка, как в рэгби, и свалил с ног, что само по себе было несложно, учитывая его проспиртованное состояние, значительно ухудшающее координацию. Куда труднее оказалось увернуться от похожего на молот кулака, который, не попав по лицу, ударил не куда-нибудь, а в едва затянувшееся пулевое под ключицей. От резкой боли Джетро в один миг покрылся холодным потом. Перед глазами засияли яркие цветные звезды, но это не помешало рефлексам сработать как всегда отменно. Развернувшийся по инерции от замаха здоровяк сам подставил загривок, и его более юркий и поджарый противник воспользовался этим и, перекатившись на спину, тут же обхватил его бычью шею и стал душить, помогая себе другой рукой. Постой захват, проще просто некуда, и вместе с тем эффективный. Здоровяк пыхтел, бестолково цеплялся пальцами за обнявшую его шею руку, а Джетро все давил и давил. В голове было пусто, ни одной мысли. Перед глазами плясали кровавые черти, а в ушах шумела кровь. В носу снова отсырело и по щетине над верхней губой поползла темная струйка.
— Ты же убьешь его, — послышалось откуда-то сверху. Как во сне Джетро вскинул глаза и уставился на побледневшее лицо бармена, взирающего на них через стойку. В голове цветными всплесками жидкой краски на ровной глади простой воды вспыхивали вопросы один за другим. Кто этот человек? А этот кто? Где я вообще? Что я делаю? Почему не могу остановиться? Он действительно не мог. Тело отказывалось прислушиваться к слабым командам, которые посылал в конечности мозг. Отпусти... отпусти... отпусти... Это слышалось, как удаляющееся эхо, а руки продолжали сжимать чужую шею. Он почти готов был услышать хруст позвонков. Он почти хотел это услышать.
[info]<br><hr>28 лет, военный<hr>[/info][icon]https://forumstatic.ru/files/0012/5c/b4/10708.jpg[/icon]

Отредактировано Jethro McRay (2018-06-20 18:24:54)

Сквозь шум крови в ушах, собственное сиплое дыхание и пыхтение задыхающегося противника он не слышал ничего. Не хотел слышать. Но голос Рене, звонкий и серебристый, как-то добрался до его восприятия. Имя, к которому он все еще привыкал, полоснуло острым скальпелем, оставив кровавый росчерк. Раз и еще раз... Он часто заморгал, разгоняя пляшущие перед глазами цветные круги, и наконец-то разглядел бледное личико с огромными глазами, смотрящими на него с мольбой и страхом. Страх Рене, именно он отрезвил его и вернул в реальность, закрыв так внезапно распахнувшуюся створку в незнакомое прошлое, где от жара и обилия песка в воздухе нечем было дышать, где пот мешался с оружейной смазкой и машинным маслом, где пахло гарью, порохом и жженым человеческим мясом. В лицо пахнуло фантомным душным смрадом чужой войны напоследок, прежде чем хватка на горле противника начала ослабевать, и Джетро, все еще часто моргая, наконец-то его отпустил. Только после того как его без церемоний подхватили под руки и оттащили в сторону, он заметил, что кроме них с Рене и этого пьяного неудачника, отвалившегося в сторону как напившийся до отказа клещ, в пабе есть еще люди. Люди в форме.
— Да живой он, живой, — пробурчал он, когда один из патрульных заикнулся на счет скорой. — Я только утихомирил его слегка. Оклемается.
Но попробуй убеди эту породу, что ты тут вроде как миротворец и совсем не пытался никого придушить, когда жертва твоих очевидных действий валяется на полу бесформенным мешком и не подает признаков жизни. Под присмотром пары констеблей, вооруженных шокерами, очень похожими на самые настоящие стволы, он медленно поднялся с пола, держа руки на виду, и покорно завел их за спину, когда на него все же решили надеть наручники. Рене отчаянно пыталась вразумить полицию, но все было тщетно. Они делали то, ради чего их вызвали — задерживали нарушителя всеобщего спокойствия.
— Все будет хорошо, — едва успел бросить Джетро, когда его вели мимо сестры, и даже попытался ей улыбнуться, но улыбка слетела с его лица, как только нетерпеливый полицейский толкнул его в спину, подгоняя. Было чертовски сложно сдерживаться от ответных действий. Недавний адреналин все еще обжигал вены, заставляя нервно дергаться от желания огрызнуться побольнее, да так, чтобы скорая хоть кому-то уже понадобилась, но он стерпел и мысленно похвалил себя за это, когда оказался на заднем сидении патрульной машины в гордом одиночестве. Рождество в камере... Доктор Беннет будет в восторге.
Дорога до полицейского участка заняла от силы минут пять, может чуть больше. После размеренной и неспешной жизни Хедли Корта ощущение времени его слегка подводило, но, пересчитав повороты и прикинув расстояние, он пришел к выводу, что участок просто располагался не так далеко от паба, как могло показаться на первый взгляд.
— Ну и кто тут у нас? — лениво почесывая необъятное пузо, поинтересовался сидящий за столом дежурного низкорослый мужичок с румяно поблескивающей лысиной. — Рождественское чудо?
— Черт его знает, — судя по раздраженному голосу констебля, ему было глубоко наплевать, что за чудо ему попалось в канун праздника, который он был вынужден проводить на работе. — В Гусе нашумел. Ни документов, ни бумажника. Запри до выяснения.
— С новосельем, молодой человек, — пожал плечами дежурный и радушно отворил перед задержанным решетчатую дверь камеры, куда его тут же грубо затолкнули.
— Наручники, — решил напомнить он констеблю, который его привел, но в ответ получил только раздраженный взгляд и злое "Перебьешься", почти до искр лязгнувшее о прутья запертой решетки. Ну и хрен с тобой, подумал Джетро и, завалившись на жесткую койку, заерзал в попытке протиснуть зад в кольцо из собственных рук. Когда сцепленные наручниками кисти оказались под коленями, дело пошло легче, и вскоре он мог держать руки перед собой, что было намного удобнее, чем когда они были за спиной. Теперь ожидание будет куда более комфортным, вот только желудок то и дело подводило. Поужинать им с Рене так и не удалось.
[info]<br><hr>28 лет, военный<hr>[/info][icon]https://forumstatic.ru/files/0012/5c/b4/10708.jpg[/icon]

Отредактировано Jethro McRay (2018-06-20 18:25:39)

Он ждал появления Рене, хотя едва ли осознавал это в полной мере. Что-то ему просто подсказывало, нашептывая на ухо, что она не будет смиренно ждать у моря погоды, а рванет за ним следом. Это было так похоже на уверенность, что задумайся Джетро хотя бы на минуту, сразу же понял бы, что просто очень хорошо знает свою сестру. Не помнит, но знает. Поэтому он не удивился, когда она влетела в участок порывом свежего, морозного ветра и сразу же бросилась к нему.
— Я в порядке, правда, — он заулыбался и уже поднял сцепленные наручниками руки, чтобы обхватить ее холодные пальцы, которыми она осторожно прикасалась к его лицу, когда им помешали. Взгляд его сразу же потяжелел и заметно подстыл при виде того констебля, что оставил его скованным. Мысленно он его уже отлупил и отправил вправлять кости к местному специалисту, но на деле мог только стоять, вцепившись обеими руками в прутья решетки и безучастно наблюдать за тем, как Рене спорит с ним. Ситуация вышла из-под контроля, когда в дело вмешался дежурный. Чего Джетро совсем не ожидал, так это того, что его сестра из милой лапочки с веснушками на носу в одно мгновение превратиться в настоящую фурию. Зато теперь он точно знал, что значит выражение "потерять дар речи".
Прошло не так много времени, прежде чем Джетро, изрядно прифигевший от разыгравшейся прямо у его камеры баталии, отошел от шока и смог проанализировать все случившееся. Рене лютовала в соседней камере, ругаясь как портовый грузчик, в то время как жертва ее взрывного характера активно лечилась алкоголем в сторонке. Афиг констебля, ставшего невольным свидетелем ее вспышки, был ему понятен, однако, это не помешало Джетро крайне резко отозваться на его замечание.
— Это моя сестра, ты, чертов кретин, — буквально выплюнул он через решетку и хищно оскалил свои кривые зубы в ответ на изумленный взгляд. Мол, скверный характер у нас семейная черта, так что отойди, пока не откусили что-нибудь ценное. Внушение сработало должным образом, и констебль ретировался на почтительное расстояние, присоединившись к своим коллегам. Прогулявшись по камере туда-сюда, Джетро привалился к стене, разделяющей их с Рене камеры, и прислушался. Сестренка притихла, но он слышал, как тяжело она дышит. Злость не только придавала сил, она же их и отбирала порой с нехилыми такими процентами.
— А ты умеешь заводить друзей, — негромко, чтобы услышала только Рене, поделился он наблюдением и, не сдержавшись, усмехнулся. — Но должен признать, что это было круто. Успокоилась хоть? — и помолчав немного добавил: — Зря ты это затеяла. Нужно было просто позвонить Беннету. Наверняка он у них тут на хорошем счету. Все бы решилось само собой. Правда, вероятнее всего, меня бы сразу отправили обратно в центр, но по крайней мере тебе самой не пришлось бы ночевать в участке. С Рождеством, кстати. Не так ты себе его представляла, да?
Как бы там ни было, но Джетро вдруг подумал, что не променял бы это Рождество ни на какое другое. Может сравнить ему было не с чем, он просто не помнил ни одного Рождества до этого, но все равно. Пусть он и был за решеткой, маялся тупой головной болью и был голоден, как стая волков, ему было хорошо. Просто хорошо, без всяких "но" или "если бы".
— Спасибо, — спустя некоторое время вновь заговорил он. — Ну, что остановила меня там, в пабе. Я ведь чуть его не придушил. Был очень близок к этому. Хотел этого. Если бы не ты... — он поморщился на очередное "если бы" и просто мотнул головой, отмахиваясь от этого назойливого слова. — Короче, спасибо. Просто спасибо.
Он хотел сказать еще что-то, но не успел. Дверь вновь распахнулась, но на этот раз в участок вместе с потоком морозного воздуха ввалились владелец паба и его жена. Они были в сопровождении еще двух констеблей, которые остались в пабе после ареста Джетро. При виде своих клиентов, запертых в камерах как преступники, лица пожилой пары вытянулись и побледнели. Кажется, они совсем не это ожидали увидеть, когда ехали сюда.
[info]<br><hr>28 лет, военный<hr>[/info][icon]https://forumstatic.ru/files/0012/5c/b4/10708.jpg[/icon]

Отредактировано Jethro McRay (2018-06-20 18:26:36)

Кто бы мог подумать, что спасение придет все из того же паба. Нежданчик, как говорится. И довольно таки приятный, стоило это признать. Джетро не решался даже громко вздохнуть лишний раз, настолько нереальным и зыбким ему казалось все то, что происходило прямо у него под носом. Но оно происходило, так или иначе. Когда их с Рене выпустили и даже скупо извинились за причиненные неудобства, он все же уверовал в реальность происходящего. Никогда еще свежий воздух не казался ему таким сладким, как в тот момент, когда они наконец-то вышли на улицу прямиком под снег, ссыпающийся с окончательно потемневшего неба непрерывным потоком. Ребра затрещали, так глубоко и жадно он вдыхал. Голова закружилась, но это было даже приятно.
— Было бы здорово, — кивнул он, когда бармен и его жена предложили вернуться в их паб, чтобы отметить Рождество как полагается, и посмотрел на Рене. Сестренка косила на него своими хитрыми, откровенно лисьими глазами, и ему вдруг показалось, что она знала это с самого начала. Знала, что так все и получится в итоге. Что так или иначе они отпразднуют свое Рождество, пусть и с поправкой на некоторые не такие уж и значительные детали. Конечно, этого не могло быть в принципе, Рене не могла знать все наперед, но отчего-то Джетро так подумал и продолжал раздумывать над этим, пока они ехали обратно в паб. Потом ему попросту не дали возможности зациклиться на чем-то еще, кроме домашней еды и темного пива. Агнес оказалась очень хорошим поваром и пичкала их вкусностями с упорством маньяка, а Мартин решил, что просто обязан напоить его до белых лебедей. Странное дело, но в итоге он напился сам, да так, что Джетро пришлось транспортировать его налитое под завязку тело на второй этаж, где эта гостеприимная семья из двух человек и проживала изо дня в день уже много лет.
Их история оказалась проста и незамысловата. Рано поженились, рано завели детей, но оба их сына сгинули на чужой войне далеко от дома, не оставив своим родителям внуков, о которых они могли бы заботиться. Теперь они были вынуждены просто доживать свой век, занимаясь тем, к чему уже давно привыкли, и просто ждать, когда уже наступит конец. Они казались счастливыми, но это было далеко на так. Просто картинка, на которую было приятно смотреть, потягивая пивко в этом старом пабе и уплетая домашний пирог. Наверное, потому они оба так странно на него смотрели, когда узнали, что он из Хедли Корта, а стало быть тоже из военных, совсем как их сыновья. Вот только он вернулся, а они нет. Можно сказать, что ему повезло.
Об этом Джетро думал, пока стоял у машины, задрав голову к нему, и потягивал сигару, которой его угостил Мартин, прежде чем упиться в дымину. Желудок блаженно помалкивал. После паршивой больничной еды простые деревенские блюда, которыми их угощала Агнес, показались настоящим пиршеством. Рене все еще была внутри, помогала оставшейся без поддержки супруга женщине с грязной посудой. Время уже было позднее, узкая улочка была пуста и шелестела лишь мерно падающими с неба снежными хлопьями. Сплошной белый шум и больше ничего. Казалось, что весь город притих, прислушиваясь к поступи подкрадывающегося Рождества.
— Не знаю, как ты, а я, кажется, вот-вот лопну, — признался Джетро, когда дверь паба хлопнула, а снег захрустел под ногами Рене. — И как после такого обратно на больничную жратву переходить, а?
Он перестал глазеть в чернильное небо и, опустив голову, посмотрел на сестру. Она тоже неплохо так налегала на пиво в попытке угнаться за ними с Мартином и сейчас загадочно поблескивала глазами в свете одинокого фонаря, но стояла на ногах вполне уверенно. Вести машину ей по-любому было нельзя, так что Джетро протянул руку ладонью вверх и требовательно прищелкнул пальцами.
— Ключи, — и выдержав паузу, покачал головой. — Ты же понимаешь, что за руль я тебя не пущу. Не в таком состоянии.
[info]<br><hr>28 лет, военный<hr>[/info][icon]https://forumstatic.ru/files/0012/5c/b4/10708.jpg[/icon]

Отредактировано Jethro McRay (2018-06-20 18:27:23)

Довольно ухмыльнувшись, Джетро сжал в руке ключи от машины и, затушив сигару, спрятал ее в карман толстовки. По сравнению с мерзкими сигаретами, которыми он сегодня травился, это была настоящая манна небесная, выбрасывать которую, не докурив до конца, было настоящим кощунством. Возможно, он даже протащит ее контрабандой в святая святых — стены реабилитационного центра и выкурит среди ночи в форточку на зло Беннету и всем тем табличкам "No smoking!", что были развешаны им по всему корпусу. Предвкушая и заранее чисто по-хулигански злорадствуя, Джетро неторопливо вел машину и послушно следовал всем инструкциям своего пьяного штурмана, размышляя о том, какие еще у него имеются навыки, помимо уже обнаруженных, но так некстати забытых. Последние указания Рене он запомнил дословно и, кивнув, прибавил скорости. Судя по голосу, сестренка уже была близка к тому, чтобы вырубиться, однако, как выяснилось, даже в таком состоянии она могла не только выдавать инструкции, но и рассуждать о делах насущных. Правда, в насущности поднятого вопроса лично у Джетро были некоторые сомнения. Подумаешь, за парочку приняли. То же мне проблема.
— А по-моему, ничего странного. Все более чем логично, — рассеянно пожал он плечами, не отрывая взгляда от мельтешения снега за лобовым стеклом. — Она же не знала, кто мы друг другу, а поверить в то, что ты девушка, навещающая своего парня, гораздо проще, чем в то, что ты сестра, приехавшая в одиночку навестить брата. Другое дело, будь ты не одна, а с кем-то из родственников. Скажем, с тем же отцом или теткой.
Приметив припорошенный снегом указатель, о котором упоминала Рене, он повернул на узкую улочку, заканчивающуюся тупиком, и припарковался у небольшого двухэтажного каменного дома, в котором располагался пансион, после чего заглушил движок и с некоторым скепсисом стал всматриваться в темные окна здания. Хозяева, судя по всему, уже спали и видели десятый сон.
— К тому же ты должна признать, что мы неплохо смотримся вместе, — добавил Джетро спустя какое-то время, продолжая свою мысль, и посмотрел на притихшую сестру. Если он и собирался сказать еще что-то, то все мысли по этому поводу улетучились, стоило ему только взглянуть на ее по-детски разрумянившееся лицо, утопающее в складках намотанного на шею шарфа. Торчащее из прядей коротких волос розовое ухо так и притягивало взгляд. Было в это что-то трогательное, заставляющее умиляться над этой пьяной девчонкой, как над корзинкой пушистых котят. В голове снова вспыхнуло неоновой вязью слово "красивая". Первое, что он подумал, когда увидел Рене впервые, очнувшись в той жуткой палате весь в бинтах и трубках. Уже следом вереницей повыскакивало все то, что он узнал о ней за этот такой недолгий, но удивительно насыщенный вечер. Красивая и смешная, дерзкая и отчаянная, упрямая и смелая. А еще очень добрая. И заботливая. Как хорошая сестра, как он сам же ее и назвал тогда в пабе. Но — и это "но" его не радовало совершенно — все же сестра, пусть и сводная. Не будь они семьей, он бы, наверное, в нее влюбился. С другой стороны, не будь они семьей, она бы не приехала.
Поймав себя на том, что как-то слишком увлекся, разглядывая лицо спящей девчонки, Джетро отвернулся и еще раз оглядел безжизненные окна пансиона. Будить хозяев и озадачивать их поиском номера, где остановилась Рене, было как-то не очень хорошо. Тем более что фамилию ее он так и не удосужился спросить. Перспектива провести ночь в машине, конечно, и рядом не стояла с нормальной кроватью, теплом центрального отопления и горячим завтраком, который обещали постояльцам, судя по вывеске, но тревожить кого-то в такой поздний час, особенно Рене, так сладко посапывающую по соседству, ему не хотелось. Кое-как устроившись на довольно удобном сидении, Джетро накинул на голову капюшон толстовки и, повернув голову, в сторону спящей сестры, прикрыл глаза. Поспать ему вряд ли удастся. Тут уже имели место быть некоторые проблемы со сном, которые донимали его с тех пор, как он пришел в себя после комы. Но немного подремать и дать отдых глазам возможность все же была. Однако, он не учел свою эмоциональную перегруженность за день, и неожиданно для самого себя вырубился и беспробудно проспал до самого рассвета.
Проснулся Джетро от того, что кто-то стучал в стекло дверцы машины со стороны водительского сидения. За ночь окна так припорошило снегом, что рассмотреть, кто же это был, не получилось, поэтому он просто открыл дверцу и выбрался из машины, оставив Рене досыпать в тепле салона. Обеспокоенная хозяйка пансиона, уверенная, что из-за ее глухоты постояльцам пришлось провести ночь в машине, сначала раскудахталась, но потом, узнав детали, заметно успокоилась. Радушия пожилой женщины, чем-то неуловимо похожей на Агнес, это обстоятельство не убавило. Она поспешила вынести продрогшему незнакомцу термос со свежесваренным кофе и любезно разогрела пирог, который Рене прихватила из паба накануне.
Солнце медленно вставало над городом, заливая молочно-розовым светом заснеженные крыши домов и проникая во все закоулки спящего города. Джетро жмурился, потягивая горячий кофе, и был вполне доволен жизнью, пока не начал перебирать в уме все то, что узнал за вчерашний день, и внезапно не обнаружил, что за ночь информации заметно прибавилось. Память возвращалась, при том довольно быстро. И некоторые воспоминания ему не очень-то нравились.
[info]<br><hr>28 лет, военный<hr>[/info][icon]https://forumstatic.ru/files/0012/5c/b4/10708.jpg[/icon]

Отредактировано Jethro McRay (2018-06-20 18:28:34)