Просьбу Скотти выполнил, это Ниша отчётливо ощутила, но вот давление на голову так никуда и не делось. Теперь казалось, что давил сам череп, словно он уменьшался в размерах или наоборот увеличивалось содержимое. Это ощущение дезориентировало, не давало сконцентрироваться и создавало ощущение, что мир перестал быть статичным и завертелся вокруг неё. С головокружением, а вроде так это называлось, она, конечно, сталкивалась и раньше, но оно ещё никогда не было настолько сильным. Вообще подобный набор ощущений был необычным как для восстановления после приступа, что ясное дело весьма так пугало.
Однако как бы больно, дурно и страшно не становилось, Ниша предпочла не совершать лишних движений, отчасти из-за ужасной слабости, а отчасти из-за того, что сбился ход мыслей при кратковременном отключении. В реальность же помогла вернуться вовремя согнутая нога, что начав заваливаться, вырвала сознание из пучин не то сна не то просто пустоты, правда не полностью. Лёгкий налёт нереальности происходящего и неполный контроль мыслей всё равно остался.
В это же время Скотти рассказал обо всех своих злодеяниях совершённых над ней и о большинстве она естественно знала. Знала, что он почти всегда был рядом, слышала его голос, а иногда и чуяла запах. Вот только всё это время хотелось, чтобы он был на её стороне, чтобы заступился, помог, а не издевался как все или просто наблюдал стоя подальше. Однако ненависти к нему Ниша не испытывала, вместо этого её одолевала обида. Обида на всех, но особенно на маму, за то, что испортила всю жизнь и продолжала это делать, на Скотта за его фальшивую дружбу, на учителей за то, что имея глаза, никогда не замечали издевательств, на кузину за то, что была не лучше остальных учителей. Но самая большая обида была на Бога, за то, что позволял случаться такому большому количеству плохого в её жизни. А вот себя Ниша ненавидела! Ненавидела за то, что не могла ничего сделать в сложившейся ситуации. А потому вполне заслуживала такого друга как Скотти и вообще постигшую её участь.
Сознание плыло всё сильней, отчего собирать мысли становилось, совсем трудно. В какой-то момент даже мелькнула мысль, что это конец. Смерть пришла за ней, и она оказалось не такой уж и страшной и мучительной. Да, болела и кружилась голова, начало тошнить, ныло плечо, зудело в паху, крутило от голода живот и просто до костей пробирал холод, но всё это уже было и хуже вряд ли могло стать, а значит, она справилась, и теперь оставалось лишь ожидать. Вот только для начала захотелось сказать Скотту, что он зря всё это время переживал. И пока Ниша силилась выдавить из себя пару слов, мальчишка её поцеловал? Осознание этого факта пришло не сразу.
- Я знала... - тихо и медленно сказала Ниша с большим трудом, когда её губы освободились от первого в жизни поцелуя и сразу после этого, наконец, поняла, что произошло.
Всплеск охватившей её радости вперемешку со смущением даже придал силы. О таком она и не мечтала, хотя нет, таки мечтала, но не надеялась, так как просто не верила, что могла настолько понравиться Скотти, как и вообще кому-либо. И это событие в корне всё меняло, настолько, что расхотелось умирать, ведь теперь их дружба должна была стать настоящей, а значит, появлялся и смысл жить. А ещё отныне было кому придти ей на помощь, защитить, поддержать?
Ниша не захотела скрывать лёгкую улыбку от радости случившегося, а ещё широко раскрыла глаза и уставилась на Скотти, точнее туда, где его представляла. Она из-за всех сил попыталась увидеть его лицо, ведь если случилось одно чудо, то почему не могло случиться и другое. Однако всё оказалось четно, темнота не рассеивалась, а здоровая рука, которой Ниша решила воспользоваться вместо глаз, желая прикоснуться к щеке Скотти, повела себя так, словно сильно онемела. И не успев ей преодолеть и половины расстояния, уронила. В этот же момент сознание словно сорвалось в бездонную яму. Ниша только и успела испугаться, что это конец, что на мгновение отразилось на её лице прежде, чем глаза закрылись.