В ушах каким-то бесконечно повторяющимся эхом звенел не звук оглушительного выстрела, прогремевшего над лесным озером, а хриплый, мужской голос, похожий на рычание зверя. Его уже не было рядом, но горячее, почти болезненное дыхание щекотало открытые участки кожи настолько реалистично, что от страха Кэт тяжело было дышать. Хуже того - давление чужих пальцев по-прежнему ощущалось настолько сильно, что Кэт продолжала сжимать колени, не смотря на то, что она лежала на скомканом пледе совсем одна. Неизвестный оставил на ней свой запах, свои отпечатки, словно пометил ее уже как собственность, вещь, которая ему принадлежит. Катриона никак не могла избавиться от этого чувства. От чужого прикосновения и присутствия. Как Чужой этот маньяк проник под ее кожу и поселился там навсегда, хозяйничая в ее мыслях и даже в ее теле, заставляя Стюарт вспоминать снова и снова, каждое, даже мимолетное движение, и предательский отклик, с которым она встречала подобное обращение. Стыд не позволял нормально вздохнуть и остановиться. Мысли неслись вперемешку, сердце готовилось вырваться из груди, мир слился в одно цельное и неразборчивое пятно, пах прелой листвой, мхом, сексом и чужаком, сильно, настолько, что ощущение безопасности не вернулось и после. Даже покинув домик у озера, Кэт казалось, что незнакомый запах остался на ней навсегда, впитавшись в кожу и волосы - сколько бы она ни мылась, до красноты растирая себя мочалкой. Бесполезно. Он продолжал приходить во снах, каждой тенью тянулся к ней из-за спины, желая зажать руками рот, только бы она не закричала. Кэт страшно было всегда. Чтобы избавиться от этого чувства она прижималась спиной к стене и заставляла себя дышать спокойно. Пока была рядом Рене - она цеплялась за нее и ее заботу, но основных демонов берегла для себя одной. Когда улеглась истерика и отыскался щенок, а Кэт попросила Рене помочь ей помыться, так, чтобы избавиться от воспоминаний о том человеке, ей пришлось затолкать свои страхи поглубже, чтобы снова смотреть на Рене и вокруг с прежним задором. Потом она даже позволяла себе об этом шутить, вспоминая о том как Рене с ружьем испугала того увальня и негодяя. Одна хрупкая девочка, а он уже наложил в штаны. Кэт смеялась над ним все смелее и громче, возможно, таким образом переживая случившееся и стараясь забыть. Позерствовала не для себя. Для малышки, переживающей из-за того, что с нею случилось.  Кэт даже самой начало казаться, что ничего подобного не было. Просто не могло случиться с ней. И пусть это не до конца работало, но нужно было продолжать жить дальше. Обида и боль улеглись. Синяки на плечах посветлели окончательно. Только Кэт больше не смогла позволить никому прикоснуться к ней там, где касался ее тот мужчина. Это было неправильно с какой стороны не взгляни, но Катриона никак не могла пересилить себя и раздвинуть чертовы коленки. Они скручивались в тугой узел, мышцы деревенели, а возбуждение уходило так, будто его и не было. И только по ночам в ее снах, куда без спроса приходила Рене, она истово занималась с нею любовью, но во время испытанного во сне оргазма всегда приходил он, незнакомец, и вытягивал из нее каждую крупицу иллюзорного счастья, вынуждая вскакивать посреди ночи в холодном поту.
- Обещай, что ничего не скажешь Джетро! Пожалуйста! - умоляла Рене Катриона, роняя горючие слезы, бегущие по лицу, и целуя той руки, ласкаясь о них щекой как кошка, пока они еще были в загородном доме. Не смотря на все доводы разума, стыд пережал ей горло, не позволяя даже подумать о том, чтобы поделиться тем, что произошло, с кем угодно. Она понимала насколько это глупо и неправильно, но ничего не могла с собой поделать. Ей было необходимо, чтобы все произошедшее той ночью осталось в прошлом. В тот момент это казалось правильным. Взрослая, более мудрая Кэт рисковала на озере не только собой, но и Рене. Отчего-то признаться в том Джетро казалось большим испытанием. Говорить, просто вспоминать тот момент оказалось для Кэт невозможным. Ее взгляд потухал, речь становилась бессвязной. Кэт только просила забыть, сделать вид, что нападения на нее не было. И торжественно обещала в будущем быть осторожней.
- Он ничего не успел сделать со мной, - улыбалась она Рене, - Совсем ничего, понимаешь? Собирался, но не успел, гад. Потому что у меня есть ты, - хихикала она, хлопая глазками, - Ты пришла и спасла меня. Моя супердевочка! - Кэт тепло сжимала ее ладошку. Но близость между ними ушла. Катриона была ласковой, игривой и веселой, но всегда находила повод, чтобы не продолжать. Целовалась самозабвенно, мяла женскую грудь с наслаждением, выцеловывала ее, посасывала соски как сладкие леденцы, нашептывала всякие глупости и нежно ее ласкала, баловалась, но себе позволить открыться уже не могла. И кто бы спорил? Ведь всему нужно свое время. Кэт казалось, что его имеется у нее в запасе. И еще, что она со всем справиться сама, без чьей любо помощи.