[indent] Одёргивать Эванса и что-то ему объяснять в присутствии Джоан не хотелось, поэтому Макалистер дождалась, пока психолог благоразумно ускользнула подальше от мелькающих между напарниками грозовых разрядов, и только после этого, глубоко вдохнув побольше воздуха и настроившись на всяческий дзен, заговорила.
[indent] – Джеймс, ты не предсказуемый – ты надёжный. А это нифига не одно и то же. Я просто знаю, что мы ругаемся, миримся, ворчим друг на друга, дуемся, злимся, но всё равно будем друг о друге заботиться. Как бы я не сердилась на тебя, мне и в голову не придет не помочь тебе из-за этого. Среди ночи примчусь. И мне важно, что ты тоже не будешь из-за ссоры бросать меня одну с моими проблемами и не уйдешь только потому, что я ляпнула что-нибудь не то или сделала очередную глупость. Понимаешь? Мне с тобой спокойно и не страшно, – Джоанна с надеждой заглянула в лицо нависающему над стулом Эвансу. То, что она чувствовала, кривовато ложилось на слова. Иногда МакАлистер была, словно дикий зверёк с проблемами с доверием. Она боялась ссор и каждая казалась ей окончательной точкой невозврата, после которой всё должно закончиться. Зачастую девчонка в панике рвала всё сама, считая, что так будет меньше больно. Джеймс стал исключением из правила, но оттого все системы безопасности не переставали вопить на манер пароходных сирен.
[indent] – Я устала сидеть дома и чувствовать себя беспомощной и никчемной, - со вздохом призналась Джоанна. – А поговорить по душам по телефону… Ты себе это как представляешь? По-настоящему по душам, чтобы размазывая сопли по лицу, - продолжать и спорить с напарником девушка не стала, только демонстративно закатила глаза в ответ на по-армейски строгий приказ собираться. Манера Эванса указывать ей, что делать, была оборотной стороной его заботы. И если поначалу это казалось забавным или даже умилительным, то чем дальше, тем сильнее начинало надоедать. В последнее время заботливость Джеймса обострилась сверх всякой меры и вызывала вспышки раздражения всякий раз, когда он командовал напарницей, будто неразумным ребенком.
[indent] – Иногда у меня такое чувство, что мы с тобой женаты. Честное слово, у отца проще уйти на гулянку, чем у тебя, - проворчала девушка, с трудом преодолевая соблазн отпихнуть руки Эванса, когда он потянулся помочь подняться. Вместо этого она шумно засопела, выражая этим одновременно и недовольство напарником, и раздражение от собственной беспомощности, и с трудом установила себя в вертикальное положение, почти повиснув на Джеймсе, когда ненароком загребла костыли и едва не свалилась на пол вместе с ними. В сторону выхода МакАлистер заковыляла первой, чтобы успеть проветриться и остыть, пока Эванса не будет в поле зрения. С тех пор, как она свалилась с чертовой скалы, между ними так и искрило, обычное легкое общение стало тяжелым, настолько, что иногда девчонке остро хотелось начать избегать напарника.
[indent] От Джеймса Джо нарочно отстала, неспешно скача далеко позади него. Он за это время успел обернуться к своему временному напарнику, в котором девушка признала Фоули, и материализоваться возле патрульной машины. Допрыгав до неё, МакАлистер первым делом привалилась к нагретому солнцем железу и перевела дух. По виску тоненькой струйкой стёк пот, и новый командный окрик настроения не добавил. Ответом Эвансу стал по-детски высунутый язык, но на заднее сиденье девушка буквально грохнулась поперёк, но безропотно. В конце концов, между вредностью и комфортом она предпочла бы последнее.
[indent] – С собой, - с трудом сдерживая раздражение, сказала Джоанна, но до конца удержать язык за зубами не удалось. – В секс-шоп – это если только ты мне компанию на вечер обеспечишь, в одиночку – уж извиняй, не то, - буркнула девушка. Всю дорогу до аптеки она хмуро молчала, сверля невидящим взглядом проплывающие за окном улицы города, и меланхолично покачивалась на мелких выбоинах, полулежа на заднем сиденье и вытянув больную ногу в гипсе. Только когда машина резко остановилась, МакАлистер снова заговорила.
[indent] – Слушай, я знаю, что ты злишься. И правильно злишься, - начала Джо, протянув руку и положив её Эвансу на плечо, чтобы не вышел. – Но попробуй меня понять. Мы всё время вместе, практически двадцать четыре на семь. Там, когда я лежала на пляже и думала… - девушка осеклась, немного помолчала, помотала головой и, облизав пересохшие губы, продолжила. – Не важно, о чем я думала. Но тогда и сейчас, когда я сижу дома и каждый вечер жду, что ты завалишься, как чуда, я понимаю, что это… Что будет, если всё закончится? Так или иначе? Всё может закончиться вот так, по щелчку, - МакАлистер прищелкнула пальцами. – Что будем делать? Я скучаю по тебе даже на больничном, мне не хватает смен и твоих дурацких шуток. А если ты уедешь? А если у нас не будет времени друг на друга? Я никогда так не привязывалась к людям, и меня пугает, что так может быть. И что тут большинство от меня не зависит. И я боюсь привязать точно так же тебя. Боюсь, что ты тоже будешь слишком грустить, если меня не станет, - Джо по-детски шмыгнула носом, вытерла его предплечьем и уставилась в зеркало заднего вида, ловя в отражении реакцию Эванса на свои слова.

[indent] – Нет, ну я могу попробовать, - хмыкнула Джоанна, прыснув со смеху. – С кем-нибудь, чей генофонд не жалко. Явно же с моей удачей парень после такого секса, как минимум, никогда не сможет иметь детей. Если у него вообще потом хоть когда-нибудь секс ещё будет, - фыркнула девушка, не став комментировать последнюю часть, про «дружка» на батарейках. К шуточкам горизонтального толка о не совсем высоких чувствах она привыкла, когда работаешь в преимущественно мужском коллективе быстро учишься воспринимать их, не краснея, словно девственница, и адекватно реагировать без попыток объяснить неуместность. Тут уж объясняй, не объясняй – кобелиная мужская природа всё равно упрямым сорняком пробьется сквозь все просьбы не увлекаться тем юмором, который ниже пояса. Но почему-то в последнее время подобные шутки с Эвансом воспринимались не так, словно где-то щёлкнула кнопка перезагрузки и вернулось то легкое чувство неудобства, что было в самом начале знакомства. Всё запуталось, и МакАлистер думала об этом всю дорогу, но ничего толкового так и не придумала.
[indent] От руки, лёгшей на плечо, Джеймс замер так, словно это был огромный таракан. Он честно пытался скрыть это, но Джо слишком хорошо знала его, чтобы не заметить, как спина сначала намертво закаменела. Такое чувство, что парень ожидал появления отравленных когтей, которыми ему раздерут плоть на лоскутки. Поэтому МакАлистер не стала продолжать нервировать его и, убедившись, что никто никуда не торопится подрываться, убрала ладонь. В конце концов, своей цели – задержать – она достигла. Только не зря ли вообще этот разговор затеяла? Джо пожалела о том, что открыла рот вместо того, чтобы тихонько заехать в аптеку и позволить Эвансу отвезти её домой. Говорить было сложно, слишком сложно. Джо казалось, что своими словами Джеймс забивает гвозди в крышку её гроба, она задыхалась от распирающих её эмоций и могла только удивляться тому, как напарнику удается сохранять хотя бы видимость спокойствия.
[indent] – Я понимаю, - медленно и веско согласилась девушка, буквально выдавив из себя эти слова. Но понимать и принимать – это совершенно разное. Ей отчаянно хотелось попросить Джеймса всё забыть, забыть всё, что она ему тут наговорила в приступе откровенности и больше не вспоминать. У каждого своя жизнь и конец, в принципе, неминуем. МакАлистер не должна была бояться, но почему-то об одной мысли о том, что у неё может быть другой напарник или что они с Эвансом могут начать видеться только на работе, её накрывало удушливой волной паники. Она потерла переносицу, похмурилась и по-детски принялась теребить бахрому на шортах. – Но пока меня пугают перемены в жизни. Дружба иногда разваливается, знаешь. Не из-за ссоры, не из-за чего-то такого – просто как-то всё реже пишешь и звонишь человеку, всё меньше нуждаешься и однажды вы плавно исчезаете из жизней друг друга. Надеюсь, у нас будет так, если будет. Но я тебе не о том говорила, я про то, что всё может быть резко, когда никто не будет готов, как с… - перехвативший горло спазм помешал договорить. Наверное, даже хорошо вышло, потому что Джеймс перебил напарницу шуткой. Вот только странное сожаление, неожиданно кольнувшее сердце, помешало улыбнуться ей действительно искренне.
[indent] – Зашибись, - не моргнув и глазом, сказала МакАлистер, успевшая прийти в чувства и убедить себя, что это – всего лишь безрассудная ерунда, в очередной раз посетившая светлую голову Эванса. Не стоит заморачиваться. Но буквально за секунду до того, как он убрал ладонь, тонкая девичья лапка, действуя на автопилоте в отрыве от разума, успела протянуться ей навстречу и скрепить шуточную сделку рукопожатием. Удивились, кажется, оба. Ладонь Джоанны в теплой руке Джеймса вздрогнула в такт трепыхнувшемуся в груди сердцу, а появившаяся на лице улыбка вышла неестественной и напряженной. – Мальчишку и девчонку, которые будут вить из родителей веревки, и наводить бардак в доме вместе с кучей собак, - придя в себя, девушка нашла силы снова сбить всё в сторону шутки, снова убрала руку и с немного излишним рвением полезла за рецептом. Вынув порядком измявшуюся бумажку из кармана шорт, она, не глядя, сунула её в руку Эвансу, сразу же выскочившему из машины. МакАлистер проводила его взглядом, проследив, как он сначала скрывается за дверями аптеки, а потом возвращается.
[indent] Эта дурацкая шутка всё не выходила из головы. Умом Джоанна понимала, что Джеймс не более, чем паясничал, но где-то в глубине души её бы устроил такой «брак по дружбе». Эванс был тем человеком, которого можно было представить рядом с собой, добавить сюда секс – и в принципе желание топтаться на свиданки отпадёт за ненадобностью. Но сказать об этом вслух МакАлистер едва бы решилась, у неё не хватало сил признаться даже самой себе в том, что она, как ребёнок из ползунков и распашонок, выросла из понятия «напарники». Они оба выросли. Оно стало слишком тесным и больше не вмещало того, что творилось в душе. Вспышек ревности. Желания быть в глазах друга друга не только товарищем и коллегой или даже близким другом, но и симпатичной девчонкой или парнем, всё чаще прорывавшегося с обеих сторон в пошлых шутках на грани фола. Вот только никто, и в первую очередь – Джо, не хотели или боялись разобраться в себе и признать это.
[indent] – Домой? – негромко спросила девушка, вздрогнув от неожиданности, когда ей на живот вернувшийся Эванс перебросил оранжевый пузырёк с заветным лекарством. На языке так и зудела комариным укусом потребность спросить, заглянет ли он вечерком, но из-за абсолютно противоположного желания от напарника же избавиться этот вопрос вслух так и не прозвучал.