Ее рейс задерживали, и Клэр впервые была этому даже рада. Ей хотелось домой, очень, Клэр за эти несколько месяцев своего отсутствия успела соскучиться. И все же с поездкой тянула до последнего – Клэр было страшновато возвращаться в таком положении. Конечно, она вполне отдавала себе отчет в том, что «такое положение» никуда уже не денется, а дома, рано или поздно, все равно обо все узнают. Клэрис временами даже корила себя в том, что так долго тянула – нужно было рассказать все сразу, или хотя бы тогда, в самом начале марта, когда она приезжала домой в последний раз. Конечно, сама девушка тогда уже давным-давно обо все знала, но живота еще совсем не было видно, и Клэр, собравшись было выложить все, как есть, в итоге в очередной раз спустила чистосердечное признание на тормозах. Это было, конечно, глупо, и Клэрис это отлично понимала, но все равно, изо дня в день находила повод отложить разговор, которого ей так не хотелось, на потом.
Перелета как такового Клэр не боялась, она специально спрашивала у врача, можно ли ей лететь – та сказала, что опасаться особенно нечего, посоветовала сесть ближе к проходу и прихватить с собой средство от укачивания. Зато в аэропорту к ней отнеслись очень настороженно – Клэр и сама понимала, как все это выглядит со стороны, но теперь уже, если честно, косые взгляды и перешептывания за спиной девушку не слишком-то волновали. Уж что-то, а оправдываться Клэр никогда не умела. Полет оказался достаточно утомительным – их постоянно трясло, спина затекала от невозможности сменить положение и нормально размяться, а поэтому начинала неприятно ныть. Но полет, к счастью, занял не полных два часа, и довольно скоро самолет уже приземлился в Абердине. Клэр уже почти начала скучать по Лондону, оставшемуся так далеко. Кроме небольшой ручной клади, с собой у Клэр с собой был огромный чемодан, наполовину заполненный прикупленной в Лондоне тканью. Клэр частенько спускала на это все своим свободные деньги, а когда устроилась работать в Лондоне, так и вовсе покупала про запас то, что цепляло за душу.
Ее багаж прибыл на удивление быстро, а на паспортном контроле Клэр, так и вовсе, предложили пройти без очереди. Приятный, в общем-то, бонус казался сейчас так не кстати. Но теперь уже деваться было точно некуда, и Клэр, прихватив чемодан, покатила его в сторону зала прилета.

В Лондоне, где все жили в вечной спешке и бесконечной суете, никто не обращал внимание на прохожих и редко горел желанием тратить свое время на совершенно незнакомых людей, Клэр чувствовала себя почти неуязвимой. До ее беременности никому не было дела, да и заметно ее не было до последнего - Клэр даже большинство своих знакомых не посчитала нужным ставить в известность, полагая, что в первую очередь все происходящее касается ее. Врач, к которой Клэр ходила, неизменно пыталась разузнать у нее, почему она всегда приходит одна, где отец ее будущего ребенка и что обо всем этом думают ее собственный родители. Клэр никогда не знала, что именно она должна отвечать - не рассказывать же посторонней женщине, что отца у ее ребенка нет, а ее собственный папа о внуке даже и не подозревает. Поэтому Клэр из раза в раз сообщала, что все у нее в порядке, ни на что старалась не жаловаться и вообще поменьше о себе рассказывать.
Клэр не знала, что встречать ее приедет не отец, как планировалось, а Кристофер, так что даже немного растерялась. Она было надеялась, что все станет ясно и понятно сразу, прямо в аэропорту - как говорится, с места в карьер. Клэр отлично знала, что в людном месте ее родитель сцену не устроит, а потом... потом у него, по крайней мере, было бы достаточно времени, чтобы мало-мальски все утряслось. Ну, по крайней мере Клэрис так казалось, хотя если честно, ей даже думать о папиной реакции лишний раз не хотелось. Может быть, оно и хорошо, что приехал Крис. Его, по крайней мере пока, удар не сразил.
- Оно не рассосется само, - сообщает Клэр. Она все еще не знала, что ей делать - смеяться, улыбаться в ответ, может быть плакать. Вообще-то, Клэр плакала по поводу своей "подушки" всего один раз - когда сделала тест. О, тогда она была в панике и совершенно не знала, что ей делать. Клэрис поначалу и сама очень надеялась, что все это - ошибка. Ну, такое бывает, она где-то читала. Но и второй, и третий, и все остальные тесты, которые Клэр, из странного помышления, купила в разных аптеках, потратив разом все, что только могла, утверждали, что никакой ошибки здесь нет. Гинеколог, на прием к которому Клэр, собравшись с духом, сходила только через несколько недель, тоже все подтвердила.
- Пойдем, пожалуйста, на улицу, - просит Клэр. Тут было душно - или, по крайней мере ей так казалось, на нее пялились со всех сторон, или же Клэр тоже просто казалось, что на нее смотрит каждый, кому не лень.

Клэр тогда и в самом деле не знала, что ей делать. Она и теперь, почти полгода спустя не могла объяснить, почему просто не рассказала обо всем дома, как делала раньше почти всегда. Тогда, на самом первом приеме врач выдала ей целую стопку книжек и буклетов, посоветовала, какие витамины принимать, велела придти на следующий прием - желательно, с кем-нибудь еще, и отпустила с миром. Клэр честно перечитала всю предложенную ей литературу, но проще или легче от этого не стало. Она все равно понятия не имела, как дальше быть.
Первым, кто узнал о случившемся был отец ее ребенка - у Клэр не было повода сомневаться в его родительстве, а к кому еще обратиться девушка попросту не знала. Между ними, конечно, тут же вышел скандал - ребенок был ему не нужен, и все, что он мог ей предложить - это деньги на аборт. С тех пор они больше не виделись и даже не созванивались ни разу. Клэр, что таить, задумывалась о том, что аборт, может быть, самый правильный выход. Никто ни о чем не узнает, и все вернется на круги своя. И все же эти мысли казались Клэр гадкими. Этот ребенок уже был - шевелился, хотя Клэр этого еще не чувствовала, дышал. Он, в любом случае, просто был - живым или мертвым, но уже был. Никто и никогда не обсуждал с ней всерьез тему деторождения, материнства, абортов. Клэр и сама, если честно, никогда об этом даже не задумывалась - конечно, она понимала, что когда-нибудь у нее, скорее всего, будут дети, но пока что Клэр даже не думала об этом.
Кристофер забрал у нее чемодан и сумку и направился к выходу, Клэр же просто молча пошла следом. Брат, кажется, не собирался ничего говорить, и Клэр было облегченно вздохнула, но не тут-то было.
- Зачем, Крис. Ты же не слепой, - Клэр несколько нервно оглядывается по сторонам, но кроме Криса никаких знакомых лиц девушка тут не замечает. С одной стороны, она прекрасно понимала, что теперь, когда ее живот стал таким большим, что она уже больше не видела собственных пальцев на ногах, когда мылась в душе, скрывать что-либо было так же глупо, как прятать Луну и звезды в ночном небе. С другой - Клэр так отчаянно хотелось оттянуть тот момент, когда обо всем... Все же в Лондоне с этим было так просто.
- Не знаю почему, - честно признается Клэр, - Просто так получилось, - Клэр нервно прикусывает губу, но тут же, опомнившись, отпускает ее.
- Почему папа не приехал?

На улице Клэр даже слегка знобит, то ли от того, что стало прохладно, то ли просто на нервной почве. Клэр старалась бороться с этим ощущением, если оно возникало - акушерка, наблюдавшая ее беременность, рассказала ей, что для ребенка это не полезно, когда она нервничает. С одной стороны, когда Крис уже увидел ее, и о случившемся знал хотя бы он - становилось немного проще. С другой - Клэр прекрасно понимала, что непробиваемое спокойствие брата едва ли ей чем-то поможет дома. 
- У меня там мальчик, - не найдя, что еще сказать, отвечает Клэр и, сама не зная зачем, тут же добавляет: - И я еще не придумала, как его назвать.
Акушерка в больнице советовала ей, что с ребенком надо разговаривать - рассказывать ему обо всем, петь песенки, читать сказки. Клэр не очень-то хотелось всем этим заниматься, иногда она чувствовала себя уставшей на столько, что даже зубы вечером было чистить лень, но на всякий случай она даже купила огромную книжку со сказками и послушно читала ее вслух. Но имени у ее ребенка так и не было - Клэр называло его как придется, малышом, мальчиком, просто ребеночком.
Клэр, снова прикусив губу и снова, мгновение позже, опомнившись, только мотает головой - конечно, ни о чем он не знает. Они, наконец-то, доходят до такси - Клэр вдруг снова начинает казаться, что таксист на нее пялится, и если бы она была одна, то точно села бы в другую машину.
- Наверное. Послушай, я правда совсем еще не знаю, что будет потом.
Криса, кажется, вполне устраивает и этот водитель, поэтому Клэр просто забирается на заднее сидение. Там было немного тесновато, но в целом достаточно комфортно - ей повезло, что живот у нее был очень небольшим. Клэр видела других беременных на том же сроке, и зачастую их объемы были больше раза в два.

Катер! Клэр только сейчас подумала о том, что ее ждет еще одно испытание - чтобы добраться до дому, так или иначе, придется плыть. Клэр, как ребенок, выросший у моря, обожала воду всей душой, но с качкой на любом морском транспорте всегда справлялась с трудом. Ее, сколько Клэр себя помнила, начинало укачивать, стоило ступить на борт, и штормило потом еще пару часов после того, как она спускалась обратно на берег. Обычно от этого мало-мальски помогали таблетки от укачивания, но теперь у нее их не было, да и Клэр понятия не имела, можно ли ей их принимать и не навредит ли это ребенку.
- В конце августа, - в машине неудобно, но Клэр сама селе на заднее сидение - соседство с таксистом совершенно не вызывало у девушки энтузиазма, ей и так казалось, что она интересует его больше, чем дорога, светофоры и зебры с пешеходами на них. Клэр, по привычке, которую стала замечать за собой не так давно, водружает руки на живот - так было отчего-то удобнее, да и деть их все равно было больше некуда.
- Что-то я не уверена, что многие разделят твой энтузиазм, - хмыкает Клэр. Сама она давно уже смирилась с собственным положением, хотя все равно до сих пор очень смутно понимала, что будет дальше. В Лондоне ей предложили ходить на курсы для будущих родителей, и Клэр даже пробовала. Но на них не хватало времени - то накладывалась учеба, то работа - работа вообще была своеобразной отдушиной, Клэр она совершенно не утомляла, разве что сидеть подолгу становилось все сложнее, спина затекала и болела, и вообще всячески напоминала о себе.
На курсах же Клэр чувствовала себя совершенно неуютно - туда приходили парами, радостные и счастливые люди. Это для нее все случившееся было полной неожиданностью, а для многих из них - долгожданным событием.
- Знаешь, - Клэр придвигается поближе к брату, укладывая голову к тому на плечо, - Он уже толкается. Ну. то есть он давно уже толкается. У него там, - под "там" Клэр, конечно, подразумевает свой живот, - Какое-то совершенно свое расписание.
Когда мальчик стал толкаться в первый раз - вернее, когда Клэр в первый раз это почувствовала, она даже не сразу поняла, что происходит и не на шутку перепугалась. Уже потом акушерка объяснила ей,  в чем дело и рассказала, что переживать не стоит. Мальчик рос, и Клэр все чаще ощущала его присутствие - иногда оно ей даже нравилось.

- Даже не знаю, - вздыхает Клэр, - Может быть.
Она понимала, что если все что случилось, случилось иначе - не сейчас, при других обстоятельствах, когда-нибудь очень нескоро - ее отец был бы и правда рад внуку, тем более, что он-то давно годился в деды. Но теперь... Теперь Клэр и сама понимала, что все это так не вовремя. Она не знала, что будет дальше, не знала, что отвечать, когда кто-то об этом спрашивал. В университете ей без лишних вопросов дали академический отпуск, но ведь это всего на год. Ее ребенку следующей осенью будет всего год, куда такого денешь?! Да и кто будет рад ребенку, который даже собственному отцу оказался не нужен? Клэр с ним после того разговора не виделась и всячески избегала любых мест, где они могли даже случайно встретиться. Особенно когда живот стал расти и все было ясно как божий день, стоило взглянуть на нее.
- Спасибо, - Клэр кивает, - Будет хорошо, если ты останешься, - Клэр вообще была очень благодарна Крису за то, что услышала от брата за какие-то полчаса. Ей было не к кому обратиться за поддержкой до сих пор, хотя Клэр вообще-то и не стремилась. Почему - не могла объяснить.
- Конечно, - Клэр даже почти улыбается. До сих пор она не предлагала потрогать свой живот кому-то еще, даже тем своим лондонским подругам, которые поневоле узнали о ее беременности. Кдэр это казалось лицемерным - разве не все те, кто будет улыбаться, почувствовав, как толкается ее мальчик, начнут осуждать и обсуждать ее, стоит отвернуться?
- Я скажу тебе, когда он проснется, - обещает Клэр. Она не знала наверняка, чем именно "занят" там ее ребенок, но полагала, что мальчик спит.
- Обычно он очень любит шевелиться, но, наверное, его укачало в самолете, - Клэр и правда казалось, что сегодня ребенок ведет себя тише обычного, хотя в последние две недели она даже просыпалась иногда по ночам.
Такси, наконец-то, довозит их до порта - хотя поездка и не заняла много времени, общество таксиста казалась Клэр утомительным, пусть тот всего лишь вез их и не произнес по дороге ни слова. Но наверняка и он ее осуждал. Клэр в это не сомневалась.
- Брось, я за сегодня столько сидела, что теперь могу пройти полумарафон, - успокаивает брата Клэр. Иногда за день она очень уставала, но пока что расстояние не казалось ей преградой. Наоборот - чем дальше им идти, тем больше времени у нее еще есть.

Отредактировано Clair Nash (2017-08-02 00:47:23)

В порту отвратительно пахло - тиной, сыростью и рыбой. Запах рыбы был для Клэр отвратительнее всего остального, но деваться все равно было некуда, так что девушка выбрала привычную для себя тактику - игнорирование. За этим полгода она отлично научилась игнорировать многие неприятные аспекты собственной жизни - тошноту, отвращение к запахам, на которые никогда раньше не обращала внимание, усталость, боль в спине и все прочее. Когда настроение становилось совершенно отвратительным, Клэр шила - не что-нибудь из того, что было заказано, а для себя и даже кое-что для ребенка. Клэр нравилась мысль о том, что хоть что-то у ее ребенка будет лучше, чем  у других.
- Это не важно, Крис. Он идиот, - не задумываясь, отвечает Клэр, - Не хочу о нем говорить, - вопрос брата - словно лопнувший шарик. Клэрис заранее решила, что не будет на него отвечать, хотя, конечно отлично понимала, что этот вопрос будет один из первых.
- Нет, конечно, нет, - Клэр мотает головой - никто ее не насиловал. Когда все случилось и окончательно подтвердилось, что у нее будет ребенок - Клэр тогда пошла на первый прием к врачу, та, заглянув в ее документы, тоже задала этот же вопрос. Немного иначе, конечно, не так прямо, как Крис. Клэр, чтобы не жалеть себя, даже думала о том, что ей, в каком-то смысле, повезло - может быть, этот ребенок ни для кого не станет долгожданным, но по крайней мере и плодом насилия он тоже не будет.
- Нет, почему просто бросил. Этот хрен, - Клэр намеренно повторяет выбранное братом слово - знал бы он еще, кому оно адресовано... - Даже предложил оплатить мне аборт. Больше мы с ним не виделись. Не уверена, что он вообще знает, что я все еще беременна, - по крайней мере, Клэр так казалось. Хоть у них и были в Лондоне общие знакомые - те, с которыми ее познакомил Крис еще в начале года, Клэр сомневалась, что кто-нибудь из них знает о ее беременности. Иначе наверняка донес бы до брата давным-давно.
- Забудь, Крис, какая теперь разница.

Отредактировано Clair Nash (2017-08-20 14:31:31)

Для Клэр, если честно, оставалось загадкой, почему Кристофер так спокойно все воспринял, но брату она была очень благодарна. Хорошо, что хотя бы он принял все так... так, как принял. Для нее это было неожиданностью. Клэр все эти месяцы очень старалась не накручивать себя и не строить никаких предположений, касающихся реакции своих близких, что было очень сложно, иначе она бы давно все рассказала, но он отчего-то девушка была уверена, что все будет совсем по-другому. Впрочем, даже сейчас Клэр понимала, что радоваться ей пока совершенно нечему. Едва ли и остальные будут настроены так же миролюбиво. Клэр вздохнула, в который раз отгоняя от себя неприятные мысли - чем ближе к дому она была, тем сложнее было не думать о том, что ее там ждет.
- Забудь о нем, Крис. Какая теперь разница, - отмахивается девушка. Но между тем, Клэр едва сдерживается, чтобы не улыбнуться подобранному Кристофером эпитету. Сама она, и особенно поначалу, в сердцах проклинала отца своего ребенка как только могла, и "ублюдком" ее словарный запас вовсе не ограничивался. Толку от этого, конечно, почти не было, все ее проклятья явно не имели ни малейшего действа, но зато становилось немножко легче. Высказаться кому-нибудь по настоящему Клэр не могла, поэтому приходилось обходиться без видимого собеседника.
- Мне тоже хочется. Но ты все равно, даже не думай об этом, - предпринимать что-либо Клэрис не собиралась и, как бы ей не хотелось рассказать все, как есть, хоть кому-нибудь, Клэр даже думать себе запретила об этом. "Знаешь, Крис, я залетела от твоего друга. Ну, того самого", - мысленно прогнала возможное начало разговора Клэр, и от этого даже передернуло. Ну нет. Все и так сложилось отвратительно, пусть уж будет теперь, как есть.
Они, тем временем, дошли до лодки - Клэр ее узнала издалека, ей уже доводилось плавать на ней. Морскую качку она всегда переносила не очень, но пока что старалась об этом не думать вовсе. Может быть, все еще будет не так страшно. Она сегодня даже не ела еще толком, так что... вряд ли перепачкает Крису все вокруг.
- Спасибо, - Клэр хватается за протянутую руку и проходит к каюте. "Только бы там не пахло рыбой так же отвратительно", - думает Клэр. Тогда, пожалуй, их поездка будет даже относительно сносной.

Клэр никогда не любила водные переправы, потому что очень редко переносила их хотя бы сносно, и даже таблетки от укачивания не всегда помогали. Но приходилось терпеть, потому что бывать на большой земле хотелось всегда, а добраться туда можно было только по морю. И еще, конечно, по воздуху, но это было смешной блажью, о которой Клэр никогда и не задумывалась. Как ни странно, любой другой вид транспорта воспринимался организмом девушки куда лучше, и даже в своем нынешнем положении она почти не жаловалась даже на вечно забитые автобусы и вагоны подземки, в которые иногда и попасть-то удавалось не с первого раза. Вообще-то, иногда Клэр даже специально пропускала поезда один за другим, чтобы просто побыть внизу и подождать непонятно чего. Но лишнего времени почти всегда не было, поэтому такое развлечение было скорее роскошью.
- Не переживай, я справлюсь, - заверяет брата Клэр, спускаясь в каюту. Она была маленькой, но, и в самом деле, довольно уютной, а судя по кровати, при желании тут можно было даже жить. Клэр, правда, не слышала никогда, чтобы Крис жил на катере, но почему бы и нет? В конце концов, это же не весельная лодочка, на таком и куда-то подальше уплыть можно.
Ложиться Клэр не хотелось, несмотря на то, что день был долгим, и она успела немного устать. Отдохнуть нормально у нее сейчас все равно не вышло бы, слишком уж в напряженном состоянии была Клэр. И напряжение это росло, просто потому, что они, мало помалу, приближались к дому. Странно было чувство - первый раз в жизни ей одновременно меньше всего хотелось домой и, вместе с тем, больше всего хотелось оказаться уже, наконец, дома. Просто потому, что сегодня, так или иначе, все наконец-то дойдет до какой-то логической точки. То, как Кристофер на все отреагировал давало Клэр смутную уверенность в себе, но она тут же улетучивалась в никуда. Катер легонько закачался на воде, и Клэр на минуту закрыла глаза, стараясь дышать поглубже и привыкнуть к неприятному для себя ощущению. Но, пока что, все было еще ничего.

Катер качало на волнах, пока что совсем не сильно, и Клэр чувствовала себя вполне сносно. Впрочем, обычно все так и начиналось, плавала она уже не в первый раз, поэтому отлично могла себе представить, что ее ждет дальше. В общем-то, Клэр уже давно научилась справляться с пренеприятными ощущениями, возникающими во время качки – ничего, справится и в этот раз. Клэр вдруг подумала о том, что ее морская болезнь может как-нибудь навредить ребенку, но довольно быстро прогнала от себя эти мысли – и ей, и ему так или иначе придется потерпеть эти пару часов, деваться-то все равно некуда. Да и вообще, может быть, это ее мутит при мало-мальски сильной волне, а он там и так плавает вот уже восьмой месяц.
Пока брата не было, Клэрис с любопытством осматривалась в его каюте – она тут, вообще-то, уже бывало, но это было так дано. Крис тогда, кажется, только купил этот катер. Обычно Клэр старалась плавать домой на большом общем пароме – его, хотя бы, штормило не так сильно, как небольшенький катер брата. 
– Все нормально, – Клэр даже старается улыбаться, чтобы скорее себя, а не Кристофера, убедить в том, что все нормально. Этого ощущения Клэр, вообще-то, давненько уже не испытывала, с тех самых пор как выяснилось, что у нее будет ребенок. Чисто физически, конечно, и с ней, и с ним там все было нормально, если не считать того, что первую половину срока ее то и дело тошнило, стоило съесть что-нибудь слишком тяжелое, или слишком соленое, или просто поесть не вовремя, или даже просто так иногда. Со временем, Клэрис даже научилась понимать, от чего ей лучше отказаться – она, вообще-то, не слишком верила в то, что это ее малыш проявляет характер таким образом, но иногда и впрямь было очень на то похоже. Сейчас тошнота уже редко донимала Клэр, но стала болеть спина – не то, чтобы невыносимо, Клэр бы даже врачу об этом не сообщила, если бы та сама не поинтересовалась.
– Знаешь, он шевелится, – заметила вдруг Клэр. – Наверное, проснулся, или что-то вроде того. Хочешь потрогать?

Клэр забирается поглубже на кровать, чтобы было обо что облокотиться спиной и устроиться поудобнее. Чувства, обуревавшие ее сейчас, казались Клэрис поразительно странными. Никто прежде, кроме, разумеется, акушерки и врача, не трогал ее живот - не то, чтобы совсем уж не было желающих, просто этого не хотелось самой девушке. Клэр не ожидала, что кто-то из ее близких воспримет все так спокойно, как Кристофер, что, конечно, наводило на размышления о том, что стоило рассказать обо всем раньше. Но теперь, как бы там ни было, жалеть о чем-то было уже поздно.
- Ага, - улыбается Клэр, - Только сейчас он ударил тебя ножкой. Ножками он шевелит сильнее, чем ручками, - поясняет брату девушка. Сначала, когда малыш только начинал шевелиться, она это даже не всегда замечала, но когда он стал больше, то и движения внутри стали ощутимее. Только много позже Клэр научилась понимать, когда ребенок ударил ее ножкой, когда ручкой, а когда просто шевелится.
Кристофер так улыбался, просто трогая ее живот и ощущая шевеления малыша, что Клэр терялась. Понимать, что кто-то может быть рад это ребенку было слишком непривычно. Клэр и сама-то совсем недавно смирилась все же со своим положением и научилась думать о ребенке как о ком-то ценном, любимом ею и важном.
- Смотри, - Клэр, закатывая блузку, оголяет живот, чтобы Крис не только почувствовал, но и увидел, как тот шевелится.
- По-моему, ему нравится, когда я глажу живот, - делится своими наблюдениями девушка, - Врач говорила, что он уже все слышит. Музыку там. Можно с ним разговаривать или читать ему, - рассказывает она.
- Бывает иногда, - признается девушка, - Когда я сплю, а ему не хочется, или когда он упрется ногами под ребра, или когда я забуду поесть, а он голоден, - иногда малыш и правда шевелился очень активно, и это было... не то, чтобы очень больно, резкой боли при шевелениях Клэр не испытывала почти никогда, скорее просто немного неприятно.
- Иногда он там прыгает прямо на мочевом пузыре, и тогда очень хочется в туалет.
Катер качнуло довольно сильно, и Клэр невольно ойкнула - кажется, ее начинало укачивать, но пока что Клэр решила не говорить об этом - может быть, пройдет само по себе.
- Не знаю, я пока не думала об имени, - признается Клэр. Она вообще старалась не загадывать наперед, как и что будет. Может быть, стоило бы, но Клэр на это не хватало сил.
- Я подумаю, - обещает девушка, - К фамилии, во всяком случае, подойдет, да? - ребенку - конечно же - она собиралась дать свою фамилию. Не его отца же, в самом деле! С ним, Клэр была готова сделать все для этого, ее мальчик даже не будет знаком.

- Можно, - Клэр улыбается, представляя себе это. Так странно было думать, что кто-то хочет что-то делать для ее ребенка. Почему она не подумала об этом раньше? Клэр невольно тоже гладила свой живот, наблюдая за едва заметными, но очень ощутимыми изнутри шевелениями.
- Может быть, он сможет танцевать там, внутри. Или потом узнает твою музыку, - это все, наверное, было ерундой – как может еще не родившейся ребенок что-то запоминать. Она читала, что на ее сроке он уже почти полностью развился, и умеет там, внутри, думать и чувствовать. Но вот помнить – это уж вряд ли.
- Он, знаешь ли, очень привередливый, не так-то это и просто, кушать за двоих, - иногда до сих пор ей и за себя-то кушать не хотелось, но здравый смысл и страх навредить – ребенку и себе, в общем-то, тоже – побеждал, и Клэр старалась съесть что-нибудь относительно полноценное. Ей, к счастью или сожалению, никогда за все эти месяцы не хотелось никакой странной еды, вроде той, о которой показывают в кино или рассказывают в клинике, дожидаясь приема. Клэр, когда слышала что-то подобное, почти злилась, полагая, что все это – не более, чем уловки. Вот скажет она сейчас, что хочет сардин с малиновым вареньем, и пойдите докажите-ка, что оно не так.
- Я не против, - улыбается Клэр, мысленно пару раз пробуя на вкус возможное имя своего малыша. Ну, по крайней мере звучит оно очень привычно.
Катер вдруг подпрыгивает на волнах особенно сильно, и Клэр еле сдерживает очередной приступ тошноты. Кажется, теперь ее начинает укачивать по-настоящему.
- Знаешь, - Клэр, набрав в легкие побольше воздуха, тяжело садится и старается ухватиться за край кровати, чтобы немного переждать, пока тошнота ее отпустит, - Пойдем лучше выйдем на улицу.

- Может быть, - задумчиво протягивает Клэр, поглаживая живот. Своего ребенка она воспринимала как данность, от которой теперь уже было никуда не деться, и, более того, к которой она уже привыкла. Только теперь, когда Крис заговорил об имени, о нем задумалась и Клэр. Раньше она как-то не строила никаких предположений, не примеряла к своей фамилии разные имена и не читала о том, что каждое из них значит и пророчит маленькому человечку. Все это и тогда, и теперь, казалось ей таким глупым. Может быть, когда ребенок родится, она посмотрит на него и поймет, как его стоит назвать?
Клэр укачивало, и прошло еще несколько минут, прежде чем ей удалось совладать с приступом тошноты и, ухватившись за руку Кристофера, подняться. Ей и правда было нехорошо, но пугать кузена Клэрис не хотелось бы – подумаешь. Что ее, не тошнило что ли за все эти месяцы? Да Клэр могла теперь рассказать все о тошноте и о том, что делать с приступами рвоты в самых неподходящих для этого местах.
- Просто успокойся, все нормально, - заверяет кузена Клэр, - Пройдет.
Клэрис, следом за Крисом, поднимается на палубу – тут прохладно и ветрено, но по крайней мере ей хватает воздуха, и дышать становится чуть-чуть легче.
- Не переживай, ничего страшного. Бывало и хуже, - Клэр прислоняется спиной к ограждению, чтобы не смотреть на море – от вида волн отчего-то становится нехорошо.
- Знаешь, по-моему, моряком он не станет, - задумчиво протягивает Клэр, а потом улыбается. Она никогда и не мечтала о том, кем будет ее ребенок. Разве это вообще важно? Как можно строить планы на еще не родившегося человечка и самостоятельно решать, чем ему заниматься когда-то очень-очень нескоро.
- Ну да, отдохну, - невольно хмыкает Клэр. Даже от мыслей о том, что ей еще предстоит пережить дома, становится немного дурно. Так что, пожалуй, эти полтора ей очень даже нужны, несмотря на то, что она терпеть не может плавать по морю.
- Думаю, я дотяну, - не столько брата, сколько саму себя успокаивает Клэр.
 

- Крис, все в порядке, тебе и правда не о чем беспокоиться, - снова повторяет Клэр.
Чувствовала она себя, откровенно говоря, крайне отвратительно, но вряд ли с этим можно было как-то справиться, кроме как сойти на берег, да и то ее сегодня будет качать еще долго. Пожалуй, было даже хорошо, что она плывет сейчас не с полным желудком. Чувствовать легкий голод всегда приятнее, чем опустошать желудок до самой желчи, уж это Клэрис за восемь месяцев поняла наверняка.
- Ну, когда я плыла сюда в последний раз, то заперлась в туалете через пять минут после того, как мы вышли в море, и вышла оттуда, когда все пассажиры давно сошли на берег, - почти улыбаясь, хмыкает Клэр.
Последний раз она была дома в марте, и это был самый пик ее токсикоза, иногда ее тошнило уже от запахов, не говоря уже об остальное. Тогда, дома, она сказала, что, вероятно, подхватила где-то грипп. Вспоминать об этом сейчас девушке совершенно не хочется, первые месяцы беременности вообще прошли для нее как в тумане - не то, чтобы сейчас наконец-то наступила полная видимость, но ко всему со временем привыкаешь.
- Расскажи лучше что-нибудь, - дождавшись, пока очередная волна тошноты слегка отпустит, прости Клэр.
- Что там дома нового? Что у тебя?