— Ну да, врать и недоговаривать не одно и то же, — Джетро понимающе закивал и заулыбался, когда Катриона придвинулась поближе, хихикая, как маленькая девочка, и взялась по-кошачьи ластиться к нему. — Тебе-то что, а вот мне действительно обидно. Я ведь должен быть незабываем и все такое. Как жить-то теперь...
Он попытался закосить под альфа-самца на грани кризиса, но рожа отказывалась выражать то, что требовалось по закону жанра, и упорно расплывалась в веселой ухмылке. Можно было сколько угодно терзаться и гадать о том, что было и что будет после этого "было", если оно вообще было, конечно. Одного это во всех отношениях шокирующее утро так и не смогло изменить — им было по-прежнему комфортно вместе, несмотря на похмелье, шок и все остальное. Что бы там ни было и чем бы все не закончилось в итоге, друзьями они все равно останутся. И очень хорошими друзьями, в этом можно было не сомневаться. Макрей в полной мере осознал этот факт только теперь и потому, подвиснув в легком и довольно приятном афиге с кружкой в руках, не сразу сообразил, что происходит, когда Кэт у него эту кружку вдруг отобрала. Он вскинул на женщину глаза и поднял брови в каком-то беззащитном недоумении. Один только ее решительный вид и эта знакомая с самого детства хитринка в глазах должны были насторожить его, но встроенная система безопасности помалкивала как ни в чем не бывало.
— Что ты задумала? — только и успел произнести. Все остальное, если оно вообще было, застряло даже не в глотке, а в голове, где-то между осознанием необходимости что-то сказать и озадаченностью тем, что же именно следует говорить в подобных ситуациях. Едва ли с этим вопросом стоило соваться в гугл.
— Ты совсем рехнулась, Стюарт? — поинтересовался Джет голосом, осипшим не то от изумления, не то от чего-то еще, о чем он предпочитал не думать, и почти свирепо уставился в затылок усевшейся прямо перед ним женщины. Тем не менее, вырывать руки из-под ее ладоней не спешил. Да и какой нормальный мужик в здравом уме и твердой памяти откажется от такой возможности подержаться за натуральную грудь пятого размера? Как божественное откровение, это вызывало священный трепет и заставляло цепенеть. Не будь Макрей отъявленным язычником, таскающим на своем теле рисунки и обереги самых разных культур, уверовал бы в Господа Бога, если это, конечно, действительно он подсуетился в своей небесной канцелярии и даровал этой женщине такие умопомрачительные формы. Куда больше это было похоже на промысел дьявола. Не спроста эта грудастая чертовка звалась Ведьмой с малых лет. Но была в этой ее выходке некоторая доля здравого смысла. Об этом ему говорил еще док Беннет. Память может подстегнуть что угодно — знакомая обстановка, запахи, ощущения. Память тела подстегнуть еще проще, особенно если дело касается такого естественного физиологического процесса, как секс.
— Только молчи. Ничего не говори, — сдался Макрей спустя целую вечность раздумий и, с шумом выдохнув Катрионе в затылок, прикрыл глаза и прислушался к своим ощущениям. Теплая упругая плоть согревала его ладони сквозь тонкую майку. Несильно, но уже вполне самостоятельно он сжал пальцы и слегка приподнял тяжелые груди Кэт. Нет, все было не так. Не совсем так. Перед ним словно была неправильно собранная головоломка. Вроде и похоже на то, что должно было получиться в итоге, но что-то было с ней не так. Не совсем правильно. И ее не нужно было разбирать целиком, чтобы исправить огрехи, достаточно только поменять кое-что, что-то добавить и что-то убрать.
— Там было почти темно и очень тесно, — заговорил он, уткнувшись носом ей в шею. — Ты... ты смеялась и что-то говорила и, кажется... да, ты что-то искала.
Глубоко вдохнув запах ее волос, он как будто оказался там. Тесное помещение, какие-то стеллажи и одинокая мигающая лампочка под потолком. Подсобка? Нет, скорее кладовая, кладовая в пабе. На полках покоятся целые залежи алкоголя самых разных марок. Красные и белые вина в специальных деревянных сотах, ящики с шампанским бренчат под ногами, бутылки виски, джина и рома на полках перед самым носом. Он отчетливо видел шеренги из Джонни Уокера самой разной масти. Блэк Лэйбл было больше всего, но это только потому что он пользовался большим спросом, чем остальные. Рядом стояло несколько бутылок Джеймсона и Баллантайнса. Что же они искали? Так ли это важно, ведь все равно ничего не нашли. Просто перестали искать. Уверенность в этом крепла по мере того, как визуальная картинка меркла, оставляя после себя одни только ощущения и ярко мигающее где-то на периферии напоминание заменить уже лампочку в кладовой. Мало того, что было темно, так еще и тесно настолько, что меж стеллажей двоим не разойтись. С чего именно все началось, Макрей так и не разобрал. Губы словно обожгло воспоминаниями о голодных, почти кусающих поцелуях, руки как будто наполнились теплой, мягкой плотью, обернутой в ткань платья, и в какой-то момент все встало на свои места. Почти все.
— Нет, все было не так, — прошелестел он едва слышно и, отпустив левую грудь Катрионы, пополз ладонью вверх к ее шее. Пальцы обхватили ее и сжали чуть сильнее, чем он мог бы себе позволить в трезвом уме, но смог позволить тогда, когда они миновали точку невозврата. Ладонью он ощутил сиплый выдох и жадный вдох, расширяющий грудную клетку и поднимающий женскую грудь еще выше. Сердчишко колотилось как у пойманной птицы, и он чувствовал это, прижимаясь к ее спине. Он чувствовал, как она прогибается, подставляя свой круглый зад. Тут все было понятно без слов. Они и не говорили больше, потому что в этом не было нужды. Только под конец, когда ему пришлось закрыть ей рот ладонью, чтобы она не стонала слишком громко, он, кажется, что-то сказал. Что-то простое и понятное. Логичное в той, такой неоднозначной ситуации.
Фантомный привкус крови на языке заставил Джетро распахнуть глаза. Он снова был в гостиной Стюартов, снова сидел на диване, а Катриона сидела прямо перед ним, по-прежнему удерживая его руки у себя на груди. Точнее только руку, одну. Вторая несильно, но все же сжимала ее горло. Джет тут же разжал пальцы уже обеих рук, отпуская ее, и для верности уложил ладони Кэт на плечи. Чтобы не было соблазнов.
— Прости, — вырвалось прежде, чем он это осознал, и в мозгу словно щелкнуло. Это он и сказал тогда. Прости. Но за что он просил прощения? За то, что они как какие-то озабоченные подростки перепихнулись в кладовке? Едва ли. Догадка это была или подсознательное знание, но он почти не задумываясь убрал волосы Кэт на левое плечо и оттянул ворот ее футболки. У самого основания шеи с правой стороны красовался след от укуса. Сочный багровый синяк со следами зубов. Его кривых зубов.
— Кажется, я тебя укусил.
Капитан Очевидность. Джет коснулся укуса большим пальцем, прощупал запекшиеся ранки, слегка надавил, проверяя, чувствует Катриона боль или за общим своим разбитым похмельным состоянием ничего не замечает, а потом, повинуясь подспудному желанию извиниться за это еще раз, прикоснулся к кровоподтеку губами. Если им и нужно было доказательство случившегося, то это было именно оно.
Отредактировано Jethro McRay (2017-02-06 02:02:15)
